Философия: Энциклопедический словарь

Language, Truth and Logic. London, 1936; 2nd ed. 1946; The Foundation of Empirical Knowledge. London, 1940; The Problem of Knowledge. London, 1956; The Central Questions of Philosophy. London. 1973.

Хилл Т.И. Современные теории познания. М., 1965; Пассмор Дж. Сто лет философии. М., 1998.

АКАДЕМИЯ платоновская — школа Платона, основана ок. 387 до н.э. А. — от названия общественного гимнасия, существовавшего, вероятно, со времен Солона (нач. 6 в. до н.э.) в сев.-зап. пригороде Афин на месте святилища в честь местного героя Академа. Недалеко от А. Платон приобрел небольшое имение и вел занятия либо у себя, либо в гимнасии, причем и здесь, и там он устроил святилища в честь муз. Школа Платона создана по его личной инициативе как частный кружок единомышленников, составивших своего рода неофициальный политический клуб и вместе чтущих память отмеченного божеством учителя философии Сократа; в ней по инициативе и по образцу, данному Платоном, начинают писать диалоги (с обязательным участием Сократа), полемизируют с др. сократиками. софистами и риторами, ведут диспуты и занимаются математикой. Когда Платон едет в Сицилию, его замещает Евдокс (попытки оспорить это неубедительны), и в то же время в А. появляется Аристотель, при котором развивается стихия диспутов и расширяется система литературных и лекционных жанров (диалоги с участием современников, доклады, курсы лекций, трактаты).

Последовательность схолархов А. после смерти Платона восстанавливается на основе прежде всего «Списка академиков» Филодема, IV кн. Диогена Лаэртия. Филон из Ларисы, который покинул Афины в 88, не оставил преемника, и на нем прерывается цепь непосредственного преемства схолархов А.

Ученик Филона Антиох Аскалонский порывает с ним еще при его жизни и основывает собственную школу, назвав ее Древней А., к которой он относил Платона и его ближайших последователей; в этом двойном разделении истории А. ему следовал Цицерон.

Тройное членение А. представлено в «Списке академиков»: Средняя начинается с Аркесилая, Новая — с Лакида; однако новый содержательный этап в развитии А. начинается с Карнеада, которого Секст Эмпирик и называет родоначальником Новой А.

По тому же Сексту, круг Филона и Хармида составил четвертую А., стремившуюся подчеркнуть единство А., что давало возможность постепенного перехода к догматизму. Школу Антиоха Секст называет Пятой.

Брат Антиоха Аскалонского Арист упоминается Цицероном в «Бруте». На Аристе завершается история основанной Антиохом Аскалонским Древней А., само название которой было ярким свидетельством того возвратного порыва филос. мысли античности, который в период т.н. Среднего платонизма искал идентичности во все большем внимании ктекстам основателя школы и постепенно привел к возникновению нескольких центров изучения и разработки платоновского наследия вне Афин. И тем не менее, когда афинские платоники в 4—6 вв. считали себя «диадохами» Платона и говорили о «золотой цепи» его адептов, это было не только «сентиментальной конструкцией», но и констатацией того единственного пути, на котором антич. платонизм сумел подвести самый внушительный итог всего развития языческой мысли и сохранить ее наследие для Византии, арабов и Зап. Европы.

Для христианских авторов А. и академики — прежде всего представители скептического периода платоновской школы, противопоставленные Платону: напр., св. Иустин, неоднократно цитируя Платона и показывая, что его учение восходит к Моисею, никак не соотносит его с А. И Тертуллиан в своем знаменитом вопрошании «Что Афины Иерусалиму? Что Академия — Церкви?» имеет в виду именно скептическую А., а не «человеколюбивого Платона», который «от самой природы» знал о бессмертии души. Между тем христианским писателям как в греч., так и в лат. традиции была хорошо известна история А.: Евсевий Кесарийский в «Евангельском приуготовлении» подробно воспроизводит сочинение Нумения «О расхождении академиков с Платоном»; Августин в трактате «Против академиков» также подробно излагает историю А., опираясь на Academicorum libri Цицерона; подчеркивая противоположность А. и Платона, Августин показывает, что академические уловки и диалектические ходы мысли были нужны последователям Платона только для того, чтобы сокрыть глубокомысленное учение Платона от непросвещенной толпы, которой оно было недоступно, и в частности, оспорить учение материалиста Зенона (ср. Климент Александрийский «Строматы»: младшие представители А. считают своей целью воздержание от суждений против фантастических представлений). Эта вынужденная позиция привела к спорам в самой А., в конце концов сошедшим на нет, поскольку «лик Платона, самый чистый и самый светлый из тех, что есть в философии, воссиял, сквозь облака заблуждений, особенно ярко в Плотине, платонике, которого находили до такой степени похожим на Платона, что казалось, будто... один жил в другом» (Там же). Августин на 33 году своей жизни разрешает для себя разногласия между А. и ее основателем и, освобождаясь от соблазна академического скепсиса, намеревается верой никогда не уклоняться «от авторитета Христова», а умом — опираться на «платоников, чьи взгляды не противоречат нашим таинствам» (Там же).

Блаженный Августин. Против академиков. М., 1999; Lynch J.P. Aristotle's School. A study of a Greek Educational Institution. London, 1972; Glucker J. Antiochus and the Late Academy. Gottingen, 1978; Billot M.F. Academie // Dictionnaire des philosophes antiques. I. Paris, 1989; Dorandi T. Ricerche sulla cronologia dei filosofi ellenistici. Stuttgart, 1991; Filodemo. Storia dei filosofi. Platone e I'Academia. Neapel, 1991.

Ю.А. Шичалин

АКОСМИЗМ (от греч. а — отрицательная приставка и kosmos — мир) — концепция несуществования внешнего, физического мира; филос. или религиозное учение о ничтожности мира. А. является, в частности, спиритуализм, отрицающий реальность внешнего мира. Элементы А. как презрения к миру хорошо выражены в индийской философии; они есть также в христианстве. Согласно Г.В.Ф. Гегелю, А. является пантеизм Б. Спинозы, т.к. Бог в нем единственно действительное, а все остальное — несущественно, случайно.
АКСИОЛОГИЧЕСКИЕ КАТЕГОРИИ (от греч. axios — ценный, logos — понятие, учение), оценочные понятия, оценочные модальности — понятия, используемые для характеристики объекта с т.зр. определенной системы ценностей.

Аксиологический статус отдельного объекта обычно выражается абсолютными А.к. «хорошо», «плохо» и «безразлично», используемыми в оценочном высказывании. Относительный аксиологический статус выражается сравнительными А.к. «лучше», «хуже» и «равноценно». Напр., «Хорошо, что пошел дождь», «Плохо, что существуют болезни», «Дождливая погода лучше сухой» и т.п. Вместо слов «хорошо» и «плохо» нередко используются слова «позитивно ценно», «является добром», «негативно ценно», «есть зло» и т.п. Вместо «лучше» часто используется «предпочтительно».

А.к. являются необходимыми структурными компонентами оценочных высказываний. Логическое исследование данных понятий осуществляется оценок логикой. По своим логическим свойствам А.к. аналогичны модальностям др. групп: логическим («необходимо», «возможно», «невозможно»), эпистемическим («убежден», «сомневается», «отвергает») и др.

Понятия «хорошо» и «плохо» взаимно определимы: объект является позитивно ценным, когда его отсутствие негативно ценно. Безразличное определяется как не являющееся ни хорошим, ни плохим. Понятия «лучше» и «хуже» также взаимно определимы: первое лучше второго, когда второе хуже первого. Равноценное определяется как не являющееся ни лучшим, ни худшим.

Абсолютные и сравнительные А.к. в общем случае неопределимы в терминах друг друга. Из двух хороших вещей одна может быть лучше другой; из того, что одна вещь предпочитается другой, не вытекает, что первая является хорошей, а вторая плохой. Существуют, т.о., две независимые системы аксиологических координат, используя которые человек выносит свои оценки. Система абсолютных оценочных понятий стоит ближе к человеческому действию, чем система сравнительных оценочных понятий. Характерно, что нормативные понятия «обязательно», «разрешено» и «запрещено», непосредственно связанные с человеческой деятельностью, определимы в терминах абсолютных, но не сравнительных оценочных понятий. Сведение деонтической характеристики деятельности к аксиологической ее характеристике может быть достигнуто, в частности, с помощью следующего определения понятия «обязательно» в терминах понятия «хорошо»: «действие А обязательно» = «действие А позитивно ценно, и хорошо, что воздержание от него влечет за собою наказание». Возможность такого рода определений указывает на то, что нормативные (деонтические) понятия являются частным случаем абсолютных аксиологических понятий.

Ивин А.А. Основы теории аргументации. М., 1997; Iwin A.A. Grundlagen der Logik von Wertungen. Berlin, 1975.

В истории филос. освоения ценностной проблематики выделяются несколько эпох. Начиная с античности и завершая послекантовской эпохой, можно говорить об обращениях к ней преимущественно «контекстного характера». При всех важных достижениях философии И. Канта ни категория ценности, ни ценностный мир, ни ценностные суждения еще не становятся предметом специализированной филос. рефлексии. В истории А. как реальной филос. дисциплины можно различить по крайней мере три основных периода.

I. П ре дкл асси ч ески й период (1806— 1890). Своим широким внедрением в философию категория ценности была обязана Г. Лотце, который вводит ее в действие практически во всех своих многочисленных сочинениях. «Главным органом» ценностного мировосприятия Лотце считает некое «откровение», определяющее ощущение ценностей и взаимоотношения последних. При всей своей субъективности ценности не создаются субъектом (как считал Кант), но лишь «раскрываются» им. Между ценностью, «заготовленной» в вещах, и способностью субъекта актуализировать ее, существует корреспондентность, за которую ответствен Бог как Мировой Разум. Начиная с Лотце, понятия ценностей — эстетических, моральных, религиозных — становятся общезначимыми единицами филос. лексики. А. Ритчль соотносил предметы веры, в отличие от научных или метафизических, с формулировками ценностных суждений. Ф. Брентано разделил психологические феномены на классы представлений, суждений и душевных переживаний, из которых последние ответственны за чувства удовольствия и неудовольствия, основополагающие для ценностных суждений. Существенным обострением интереса к ценностной проблематике филос. культура того периода была обязана Ф. Ницше, который провозгласил в незаконченной кн. «Воля к власти» знаменитое афористическое требование «переоценки всех ценностей».

II. Классический период (1890—1930) ознаменован подлинным «аксиологическим бумом», когда ценностная проблематика в одночасье стала едва ли не преобладающей в европейской мысли. Классическую А. правомерно рассматривать как единство А. «формальной» — изучение предельно общих законов, заключенных в ценностных отношениях, и «материальной» — изучение структуры и иерархии наличных, «эмпирических» ценностей. К этим двум предметностям можно добавить аксиологическую «онтологию» — изучение субъективности/объективности ценностей, их бытийной локализации и соотношения с существованием, а также «гносеологию» — исследование места ценностей в познавательном процессе.

В «формальной» А. систематизировались прежде всего некоторые аксиологические аксиомы, напр., 1) существование некоторой положительной ценности = положительная ценность; 2) существование некоторой отрицательной ценности = отрицательная ценность и т.д. (Брентано); близкие им реляции ценности и долженствования, закон исключенного третьего в А.: одна и та же ценность не может быть и позитивной, и негативной (М. Шелер); формулировки «закона специфического отношения ценностей» (из двух ценностей одна должна быть больше, другая — меньше), суммирования (А+В ценнее, чем А), «ценностной инверсии», ценностного «обмена» (А+В = В+А), сопоставления: если В ценно, поскольку ценно А, то А ценнее, чем В (Т. Лессинг).

«Материальная» А. соответствует способам иерархизации основных классов ценностей. Э. фон Гартман предлагал ценностный ряд: удовольствие — целесообразность — красота — нравственность — религиозность, отчасти напоминающий иерархию благ в платоновском «Филебе». Субординации ценностей уделял специальное внимание Г. Мюнстерберг.

Наиболее глубокое осмысление принципов «материальной» А. было представлено у Шелера. Иерархия ценностных модальностей описывается в последовательности четырех рядов: 1) ценностный ряд «приятного» и «неприятного»; 2) ценности витального чувства: все качества, которые охватывают противоположность «благородного» и «низкого», а также ценности сферы значений «благополучия» и «благосостояния»; 3) области духовных ценностей: «прекрасное» и «безобразное» и весь круг чисто эстетических ценностей; «справедливое» и «несправедливое», т.е. область ценностей этических; и ценности чистого познания истины, которые стремится реализовать философия; 4) высшей ценностной модальностью оказывается модальность «святого» и «несвятого»; основной ее признак — то, что она являет себя только в «абсолютных предметах», и все остальные ценности есть ее символы. Каждой из этих четырех ценностных модальностей соответствуют свои «чистые личностные типы»: художник наслаждения, герой или водительствующий дух, гений и святой; соответствующие сообщества — простые формы «обществ», государство, правовое и культурное сообщество, сообщество любви (Церковь).

Др. значительные схемы иерархизации ценностей разрабатывались баденской школой неокантианства (В. Виндельбанд, Г. Риккерт), а также персоналистом В. Штерном, различавшим ценности-цели и ценности-носители: вторые являются средствами для первых, но и среди первых некоторые могут быть средствами для др., высших ценностей. Иерархия «самоценностей» есть иерархия личностей различных порядков; ее завершает «самоценность с безграничной самоценностной полнотой» — Божественная Вселичность.

«Ценностная ситуация», как и познавательный акт, предполагает наличие трех необходимых компонентов: субъекта (в данном случае «оценивающего»), объекта (в данном случае «оцениваемого») и некоторого отношения между ними (в данном случае «оценивания»). Поскольку все три компонента содержатся в ней уже аналитически (входят в само ее понятие), то не было философов, которые могли бы отрицать хотя бы один из них. Расхождения были связаны поэтому преимущественно со сравнительной оценкой их места в «ценностной ситуации» и, соответственно, онтологического статуса ценностей. Основные позиции исчерпали все четыре логические возможности, которые можно было бы записать в виде тетралеммы.

1. Попытки локализовать ценности преимущественно в оценивающем субъекте. Хр. фон Эренфельс, Р. Гольдшид, А. Фуйе и др. отстаивали натуралистическую трактовку ценностей, связывая их с желательностью и потребностью; Г. Шварц, Мюнстерберг, а также глава марбургской школы неокантианства Г. Коген — волюнтаристическую, основатель имманентной философии В. Шуппе, В. Дильтей, А. Деринг — «сентименталистскую», связывая ценности с внутренним чувством. Аксиологам, настаивавшим на локализации ценностей в каком-то одном аспекте душевной деятельности, противостояли те, кто отказывались от выделения в субъекте к.-л. специальной «ответственной за ценности» способности (Э. фон Гарт-ман, А. Риль, прагматист Ф. Шиллер).

2. К «субъект-объективистам» в первую очередь относятся последователи Лотце и Брентано. А. Мейнонг подверг критике натуралистический субъективизм: выводить ценность объекта из его желаемости или его способности удовлетворять наши потребности неправомерно, ибо отношения здесь скорее противоположные — желательно для нас и удовлетворяет наши потребности то, что мы уже считаем для нас ценным. Критиком субъективистов-натуралистов был и Дж. Мур, считавший, что не наши эмоциональные состояния обусловливают представления о ценности соответствующих объектов, но как раз наоборот. Ценность можно определить как неэмпирическое, но объективное свойство предмета, постигаемое лишь в особой интуиции. Для Г. Зиммеля ценности — нечто субъективное, но он признавал и их «надсубъективную» значимость. У И. Хейде ценность в собственном смысле есть особое отношение взаимной «приуроченности» между объектом ценности и ее чувством. Хейде различает ценность, которой обладает сам объект и объект ценности, рассматриваемые им как ценности соответственно первого и второго порядка, ибо второй ценностный уровень уже включает в себя первый и опирается на него. К субъект-объективистам можно отнести и Э. Гуссерля, исследовавшего природу того, что он называл оценивающими актами. Когда субъект осуществляет их, он «схватывает» вещь и одновременно «направлен» на ценную вещь. Последняя является полным интенциональным коррелятом (объектом) его оценивающего акта.

3. Объективистская А., составляющая прямую противоположность субъективистской, настаивает на существовании онтологически независимого от субъекта царства ценностей, по отношению к которым он оказывается в положении реципиента. Основателем этого направления по праву считается Шелер, частично опиравшийся на идеи Брентано. Носители ценностных качеств, или благ, соотносятся с ценностями как вещи, в коих осуществляются эйдосы, с самими эйдосами. Последние могут созерцаться и независимо от своих носителей, подобно тому как краснота может постигаться и вне отдельных красных предметов. Субъект есть лишь локализация этих иноприродных по отношению к нему и независимых от него идеальных сущностей, способная тем не менее к «диалогу» с ними. Последователь Шелера Н. Гартман развивает концепцию царства ценностей: ценности — это сущности или то, посредством чего «все причастное им становится тем, что они суть сами, а именно ценным». Они не формальные, бесформенные образы, но «содержания, «материи», структуры», открытые для вещей, отношений и личностей, которые к ним стремятся.

4. Если Шелер и Гартман выделяли для ценностей отдельное бытийное царство, то Виндельбанд противопоставлял ценности «сущему» как таковому, а Риккерт считал, что простое расширение реальности до включения в нее ценностей не может привести к постижению их значимости. Ценностные значимости «не располагаются ни в области объекта, ни в области субъекта», «они даже не суть реальное». Не будучи реальными, они, однако, «объективны» и могут познаваться теоретическими науками, но не могут опираться на их результаты и быть поколебленными последними. Мы можем сообщаться непосредственно лишь с культурными благами — в виде личностей или вещей.

Разработка ценностных аспектов познания принадлежала преимущественно баденской школе. Виндельбанд, выясняя предметные границы философии и конкретных наук (изучающих различные роды сущего), определял философию как таковую в качестве «науки о необходимых и общезначимых определениях ценностей». Любые — как «практические», так и «теоретические» — суждения с необходимостью включают в себя и оценку своего содержания. Значение ценностных компонентов в научном познании специально рассматривалось М. Вебером, выдвинувшим концепцию «ценностной идеи», которая определяет установки ученого и его картину мира. Специальное значение «ценностная идея» имеет для наук о культуре, к которым он относил и социологию.

III. Постклассический период (с 1930-х гг.). Теоретическое значение современного этапа А. в сравнении с классическим относительно скромно. Можно ограничиться лишь двумя моментами современного «аксиологического движения»: отдельными направлениями развития классических моделей А. и некоторыми относительно новыми тенденциями.

Современный аксиологический натурализм исходит из старого постулата о том, что вещь обладает ценностью, поскольку она желаема (см. выше), — при том, что существуют разногласия относительно того, что именно в субъекте претворяет предмет в ценность (потребность или чувство удовольствия). Эти идеи отстаивали Р. Перри (ценность как производное от интереса), К.И. Льюис (ценность как «долговременное чувство удовлетворенности»), но наиболее значительная фигура здесь — Дж. Дьюи. Амер. прагматист различал объекты, «провоцирующие» ценностное отношение, и сами ценности, побуждения и желания. В желании, лежащем в основе ценностных установок, различаются два уровня — побуждение и интерес, а также фактуальные и ценностные суждения. К. первым относятся: «Мне нравится то-то», «Я люблю то-то», ко вторым — «Это заслуживает внимания», «Этим стоит насладиться» и т.д. Все ценностные суждения — суждения опыта, а потому подлежат экспериментальной проверке. Элементы бихевиоризма обнаруживаются в работах А. Маслоу, Р. Кеннея и многих др. англоязычных авторов.

Согласно феноменологам, напротив, ценностные суждения не эмпирические, но априорно синтетические, а А. в целом — априористское наукоучение, методологически отличное от эмпирических наук. Р. Ингарден различал в аксиологическом контексте эстетическое и теоретическое переживания и соответствующие установки. Как и Гуссерль, он видел в ценностях сущее (в отличие от неокантианцев), но ценности — не свойства вещей, «обладание» ими не относится к отношению присущности, и потому непостижимо, каким все-таки образом вещи могут быть носителями ценностей. Носители этических ценностей — личности, эстетических — произведения искусства, относящиеся, однако, с онтологической т.зр. не к реальным, но к интенциональным сущностям. Близок этому направлению был и Я. Мукаржовский, разрабатывавший семиотическую трактовку ценностей (а также дифференциацию ключевых понятий, в частности ценности и цели). Согласно его иерархизации, следует различать ценности существования, интеллектуальные, этические, социальные и религиозные.

Традиции нем. аксиологического идеализма продолжал Ф.Й. фон Ринтелен, различавший «самоценности» — прежде всего этические — и «относительные ценности» — утилитарные, а также ценности «вещные» и «личностные», ценность как объект и ценностное познание. К критикам натуралистической А. следует отнести Р. Траппа, доказывавшего неэмпирический характер ценностей исходя из того, что любой опыт является теоретически нагруженным, а в случае с ценностным опытом отсутствует к.-л. независимая инстанция его «контроля».

Аналитики во главе с А. Айером развивали тезис о неопределимости ценностных понятий на основании того, что им не соответствует реальный референт ни в субъекте, ни в объекте ценностной реляции. Оценочные понятия и суждения, собственно, ничего не означают и лишь выражают определенные эмоции. Этот эмотивистский подход к предмету А. преодолевается представителями того же направления — Дж. Урмсоном, Р. Брандтом, а также Р. Хэаром, который исследует типологические различия фактуальных и ценностных суждений, соотнося их, соответственно, с дескриптивными и прескриптивными высказываниями. В более поздних работах Хэар акцентирует различия категорий ценности (включаемой в сферу «желаемого») и интереса, а также трех классов существ, о которых можно сказать, что они имеют ценность: 1) имеющие ценность для себя (люди, животные и, возможно, сверхъестественные существа); 2) имеющие ее для др. существ (типа эстетически совершенных природных феноменов); 3) имеющие лишь «инструментальную» ценность для других (типа урожая, золотоносного песка и т.п.).

Хотя А. никогда не была в числе приоритетных областей отечественной философии (достаточно упомянуть о критической реакции на «аксиологизм» баденской школы), среди рус. философов можно отметить Н.О. Лосского, который, подвергнув критике основные нем. аксиологические теории, предпринял попытку построить ценностную модель на основании теистического персонализма, отстаивая понимание Бога как высшую «самоценность» (совпадение бытия и ценности), являющуюся источником всего тварного ценностного мира. Нетеистический аксиологический персонализм развивался М.М. Бахтиным, который видел в многообразии индивидов множество «неповторимо ценных личных миров», настаивая и на том, что между ними не может возникнуть противоречия, но скорее «диалог».