Г. Т. Хухуни история и теория с древнейших времен до наших дней Учебное пособие



жүктеу/скачать 4.42 Mb.
бет15/20
Дата30.11.2022
өлшемі4.42 Mb.
#466124
түріУчебное пособие
1   ...   12   13   14   15   16   17   18   19   20
Нелюбин, Хухуни, Наука о переводе

нально-прагматической концепции перевода. Автор вводит основные понятия теории военного перевода (информация и сообщение, перевод и транслят, инвариант сообщения и ин­вариант перевода, смысл высказывания, коммуникативное за­дание и пр.), предлагает функционально-сематическую модель деятельности военного переводчика, дает детальную класси­фикацию жанров военных текстов, описывает виды деятель­ности военного переводчика, раскрывает проблемы перевода военной терминологии, расшифровки военных сокращений и работы со словарями и справочниками. Г.М. Стрелковский разграничивает факторы, определяющие выбор варианта пе­ревода, и причины переводческих преобразований. К первым он относит объективные соотношения между системами ИЯ и ПЯ, смысл передаваемого сообщения с учетом компонентов коммуникативного задания, учет апперцептирующих воз­можностей получателя сообщения (индивидуальных тезауру­сов, мировосприятий, социальных факторов), в художествен­ном переводе — способность переводчика к художественно­му и эстетическому восприятию текста, психологические особенности переводчика. Причинами переводческих пре­образований, по мнению Г.М. Стрелковского, являются не­совпадение объема понятий, или расхождение систем поня­тий, у разных народов, необходимость соблюдения норм ПЯ, невозможность словосочетаемости в ПЯ по образцу ИЯ, необходимость соблюдения стилистических норм ПЯ, уста­новившаяся языковая традиция или принятое употребление слов (узус).
Теория машинного перевода
В связи с возникновением в середине XX в. специфичес­кого объекта переводоведения — перевода с использовани­ем ЭВМ, так называемого машинного (автоматического, ав­томатизированного) перевода — появляется и потребность в особой теории, изучающей проблематику машинного пере­вода, а именно теории машинного перевода, которая нашла свое отражение и воплощение, с одной стороны, в много­численных описательных трудах «создателей» так назы­


340




ваемых «бумажных» алгоритмов машинного перевода — Н.Д. Андреева, И. Бар-Хиллеле, И.А. Мельчука, И.И. Ревзина,
В.Ю. Розенцвейга и многих других, и с другой, существенной стороны — в прагматических промышленных моделях (систе­мах), описанных и предъявленных в трудах Всесоюзного цен­тра переводов под руководством и непосредственным автор­ским участием Ю.Н. Марчука, Всесоюзной группы «Статисти­ка речи» под руководством и авторским участием Р.Г. Пиот­ровского, группы Ю.А. Моторина, в монографических рабо­тах К.Б. Бектаева, А.Н. Беляевой, И.К. Бельской, А.В. Зубова, Г.Э. Мирама, Л.Л. Нелюбина, В.И. Перебейнос, В.А. Чижаков- ского, Е.А. Шингаревой и др.
Коммуникативно-функциональная теория перевода
Центральной проблемой коммуникативно-функциональ­ной теории перевода З.Д. Львовской оказывается разграни­чение и соотношение понятий языкового значения и речево­го смысла. Суть деятельности переводчика определяется его ключевым положением в цепочке многократного перекоди­рования информации, составляющей основу процесса дву­язычной коммуникации: смысл —> значение —> смысл —> значение —> смысл. В процессе перевода необходим учет объективных и субъективных факторов, формирующих кон­кретную речевую ситуацию речевого общения. Форманты речевой ситуации неоднозначны и с точки зрения информа­ционного содержания, и с точки зрения выполняемой фун­кции в процессе коммуникации. Взаимодействие мотива и цели автора высказывания определяет коммуникативное за­дание автора. Мотив и цель, в свою очередь, являются ре­зультатом взаимодействия всех формантов речевой ситуа­ции: личности автора текста, предмета речи, места и време­ни общения, личности партнера по коммуникации. Однако, возникнув под влиянием факторов, формирующих речевую ситуацию, коммуникативное задание, будучи «материаль­ным» в высказывании, само становится формантом речевой ситуации, предопределяя ее дальнейшее развитие. Компонен­


341




ты смысловой структуры текста — его прагматическая и се­мантическая структуры — определяются речевой ситуацией, так как в конечном счете именно она мотивирует речевой по­ступок.
По мнению З.Д. Львовской, основные причины перевод­ческих трансформаций носят лингвистический и экстралинг- вистический характер. Лингвистические причины преобразо­ваний при переводе связаны с различиями систем, норм и узусов ИЯ и ПЯ. Экстралингвистические причины отражают дифференциал в значениях и опыте у автора оригинала и ад­ресата перевода. Факторам, способным обусловить необходи­мость в формальных переводческих преобразованиях, проти­востоят факторы, влияющие на переводческий выбор вооб­ще, так как в последнем случае доминантой являются не формальные факторы, а содержательные, вернее, взаимодей­ствие смысловых и формальных факторов. В качестве основ­ного оперативного принципа процесса перевода и соответ­ственно главного критерия адекватности перевода оригиналу З.Д. Львовская рассматривает принцип коммуникативно­функциональной равнозначности текстов на ИЯ и ПЯ.
Психолингвистическая теория перевода
Во многом благодаря трудам ученых Военного универси­тета в отечественном переводоведении активно формируется особое направление в рамках коммуникативного подхода — психолингвистическая теория перевода, избравшая своим предметом исследование психологического (психолингвисти­ческого) аспекта перевода как межъязыковой коммуникации. Приоритет в разработке методологических и теоретических основ этого направления в науке о переводе принадлежит А.Ф. Ширяеву, обосновавшему деятельностное представле­ние перевода, т.е. трактовку его как определенного, специа­лизированного вида речевой деятельности со своей целемо­тивационной стороной, предметом, средствами, способами осуществления, продуктом и структурой.
Цель перевода, по А.Ф. Ширяеву, заключается в создании продукта в виде реально высказанного или записанного вы-


342




оказывания или группы высказываний на определенном язы­ке. Социальным заказом переводчику задаются основные па­раметры производимого продукта. Объектом деятельности является опредмеченный в средствах исходного языка про­дукт речевой деятельности одного из разноязычных комму­никантов.
Средства переводческой деятельности включают в себя средства не одного какого-нибудь языка, как в большинстве видов речевой деятельности, а двух языков. В переводе отбор средств обусловливается прежде всего не мотивами и целями субъекта, а объектом деятельности — исходным текстом, по­этому детерминация выбора языковых средств для опредме­чивания продукта деятельности носит в переводе более жест­кий характер, чем во многих видах речевой деятельности.
Способы осуществления переводческой деятельности под­разделяются на три группы. Первая группа — это такие гло­бальные способы распредмечивания продуктов речевой дея­тельности, как слушание и говорение. Вторая группа охваты­вает процесс решения переводческих задач — использование эквивалентов, установление вариантных и контекстуальных соответствий. Третья группа объединяет глобальные способы опредмечивания продуктов переводческой деятельности — говорение и письмо.
Структурно переводческая деятельность состоит из по­следовательности взаимосвязанных и взаимообусловленных переводческих действий. Минимальная единица деятельно­стного процесса, которая является как бы микродеятельно­стью, несет в себе все основные черты деятельности в це­лом. Как переводческая деятельность в целом, так и каждое входящее в нее переводческое действие имеет трехфазовую структуру, свойственную всякому интеллектуальному акту: фазу ориентирования в условиях деятельности и выработки плана деятельности или действия, фазу реализации вырабо­танного плана и фазу сопоставления результата с намечен­ной целью. Продуктом переводческой деятельности являет­ся текст на переводящем языке, произведенный переводчи­ком. В продукте переводческой деятельности одновременно опредмечиваются и деятельность адресата, и деятельность переводчика. .


343


Трансформационная теория перевода




Эта теория основывается на изучении процесса перевода как преобразования единиц структур ИЯ в единицах структу­ры ПЯ. Ее разрабатывали И.И. Ревзин и В.Ю. Розенцвейг в нашей стране и Ю. Найда — за рубежом. В основе этой тео­рии лежат идеи порождающей грамматики американского ученого Н. Хомского, который считает, что все существую­щие грамматически правильные высказывания порождаются ограниченным числом простейших ядерных структур (пред­ложений). Таким образом, эта теория исходит из того поло­жения, что существует язык-посредник и/или так называе­мые ядерные структуры, в которые трансформируется (пре­образовывается) воспринимаемый текст.
Для передачи этого текста на ПЯ его необходимо снова трансформировать, т.е. развернуть в речь по законам этого языка. Трансформационная теория перевода достаточно убе­дительно объясняет ту часть процесса перевода, которую на­зывают межъязыковым преобразованием.
Недостаток трансформационной теории перевода зак­лючается в том, что она не имеет экспериментальной осно­вы, т.е. оторвана от объекта науки о переводе. Нетрудно заметить, что трансформационная теория перевода исхо­дит из признания субъективного смыслового кода, описан­ного в трудах наших ведущих психологов и прежде всего Н.И. Жинкина, хотя и сводит этот код к лингвистическим ядерным структурам. Другими словами, в трансформацион­ной теории перевода наметился отход с чисто лингвисти­ческих позиций в сторону литературоведческих, что пре­вращает переводчика в литератора и признает за ним твор­ческое начало.


Семантико-семиотическая модель перевода
Теория представляет собой дальнейшее развитие подхода Я.И. Рецкера, построившего всеобъемлющую типологию вза- имокорреляций знаков и структур исходного и переводяще­го языков, в трудах Л.С. Бархударова, разрабатывавшего се-


344




мантико-семиотическую модель перевода. В соответствии с данной моделью в общем содержании текста выделяются от­дельные его компоненты — денотативный, сигнификатив­ный, внутрилингвистический и прагматический. Ученый впервые показал, что при переходе от исходного текста к пе­реводному сохраняется не все содержание оригинала, а лишь те или иные его компоненты. В качестве очередной исследо­вательской проблемы, ждущей своего разрешения, Л.С. Бар­хударов выдвинул проблему порядка очередности передачи названных выше содержательных компонентов исходного текста.
Функционально-прагматическая (динамическая) модель перевода
А.Д. Швейцер по праву может быть назван одним из ос­новоположников коммуникативного подхода к переводу во­обще и исследований его функционально-психологических аспектов в частности. А.Д. Швейцеру принадлежит идея о функциональной доминанте текста как инварианте перево­да, им же разработана одна из первых в истории перевода функционально-прагматическая модель перевода, названная им «динамической». А.Д. Швейцер дает описание процесса принятий переводчиком решений на основе той или иной конфигурации языковых и внеязыковых детерминантов пе­ревода.
По мнению ученого, процесс принятия переводчиком ре­шения складывается из двух основных этапов: 1) из выработ­ки стратегии перевода и 2) из определения конкретного язы­кового воплощения этой стратегии (сюда относятся различ­ные конкретные приемы — «переводческие трансформа­ции», составляющие технологию перевода).
Особый интерес для общей теории перевода в концепции А.Д. Швейцера представляет описание именно первого этапа перевода, который является своего рода прагматической над­стройкой над тем, что уже достаточно подробно изучено линг­вистической теорией перевода (т.е. в рамках собственно линг­вистического подхода к переводу). Наличие этого этапа, до


345




последнего времени остававшегося вне объекта теории пере­вода, делает осмысленной и целенаправленной операцион­ную структуру деятельности переводчика. Так, например, при выработке стратегии перевода предпочтение может быть отдано текстуально точному переводу, приближающемуся к буквальному, или, напротив, переводу, смело отходящему от формальной структуры оригинала, приближающемуся к вольному.
В выработку стратегии перевода, по А.Д. Швейцеру, вхо­дит так же принятие решения относительно тех аспектов оригинала, которые должны быть отражены в переводе в первую очередь, т.е. принятие переводчиком шкалы приори­тетов перевода. Наконец, решение о стратегии перевода включает еще один выбор: скрупулезная передача экзотичес­ких деталей местного колорита и колорита эпохи либо отказ от этого в пользу глубинного проникновения в историческую специфику текста.
В семиотической концепции перевода А.Д. Швейцера три измерения семиозиса (синтактика, семантика, прагматика) образуют семиотическую типологию уровней эквивалентно­сти, основанную на примате прагматического уровня по от­ношению семантическому (компонентному и референциаль­ному). Прагматические факторы, влияющие на процесс пере­вода, сводятся к следующим: коммуникативная интенция от­правителя, установка на получателя, коммуникативная уста­новка переводчика.
Переводимость трактуется А.Д. Швейцером не как абсо­лютное, а как относительное понятие. Инвариантным в про­цессе перевода остается формируемый контекстом и ситуа­цией общения смысл. Именно речевой контекст и ситуация общения дают возможность нейтрализовать различия между нетождественными значениями, или, иными словами, ис­пользовать разные значения для передачи одного и того же смысла. Будучи одним из сложнейших видов речевой комму­никации, перевод, в концепции А.Д. Швейцера, детерминиро­ван множеством языковых факторов, которые образуют ряд взаимосвязанных фильтров, определяющих стратегию пере­вода. К этим факторам относятся система и норма двух язы­ков, две культуры, две коммуникативные ситуации — пер­


346


вичная и вторичная, предметная ситуация, функциональная характеристика исходного текста, норма перевода. Цент­ральное место здесь принадлежит тексту, который является точкой приложения сил, исходящих от детерминантов пере­вода, и в то же время сам детерминирует первичную и вто­ричную коммуникативные ситуации.


Герменевтическая модель перевода
В герменевтической модели А.Н. Крюкова перевод подчи­няется закону понимания: перевод начинается с понимания и завершается им. Переводчик осуществляет повторное пони­мание того, что им уже понято, в расчете на иноязычного по­лучателя текста перевода. Процесс вторичного понимания есть упрежденный синтез интенционального смысла, кото­рый осуществляется в направлении от интенции к объектив­ному языковому значению с учетом новых ролевых и соци­ально-психологических установок, управляющих конкретно­языковой реализацией высказывания. Герменевтическая мо­дель перевода связана с интерпретативной трактовкой сущ­ности процесса перевода, понимаемого как процесс вторич­ного порождения текста.


Трансформационная модель перевода
Используя учение о ядерных структурах Н. Хомского, американский ученый Ю. Найда строит так называемую трансформационную модель перевода, составными частями которой являются: анализ (восприятие и осмысление выска­зывания на языке оригинала), обратная трансформация (превращение этого высказывания в ядерную структуру ис­ходного языка), перенос (поиск иноязычного соответствия исходной ядерной структуре) и реструктурирование (транс­формация ядерной структуры языка перевода в развернутое высказывание). При этом он исходит из того положения, что ядерные структуры в разных языках в отличие от поверхност­ных всегда эквивалентны. Фактически Ю. Найда переносит в


347




теорию «ручного» перевода теоретико-прагматические изыс­кания в области машинного перевода, основанные на теории порождающей трансформационной грамматики.
Механизм социальной регуляции переводческой деятельности
Этот механизм используется в исследовании социального аспекта коммуникативного подхода к переводу. Впервые в истории теории перевода проблемы социологии перевода были рассмотрены В.В. Андрияновым, избравшим предметом своего исследования механизм социальной регуляции пере­водческой деятельности, смоделированной в некоторых по­нятиях теории социальных ролей в марксистской интерпре­тации. Перевод, взятый в его социологическом аспекте, пред­ставлен в работе В.В. Андриянова как процесс установления и поддержания целенаправленного контакта между личностя­ми в структуре межъязыкового общения. Адекватность пере­вода понимается им как степень соответствия избранных пе­реводчиком вербальных и невербальных средств социальным условием общения, в результате чего у иноязычного комму­никанта вызывается реакция, соответствующая коммуника­тивной установке отправителя. В.В. Андриянову удалось выя­вить и сформулировать ряд социальных правил вербального и невербального поведения переводчика, которые легли в ос­нову подготовки переводчиков-референтов в Военном уни­верситете.

  1. МАШИННЫЙ ПЕРЕВОД

В РЕТРОСПЕКТИВЕ И ПЕРСПЕКТИВЕ
Идея машинного перевода (МП), или перевода с помощью каких-либо технических средств, возникла давно. Еще задол­го до появления собственно самого МП (и перевода с помо­щью машины — ПСМ) машина для перевода с одного языка на другой мыслилась чем-то вроде механического или меха­


348




низированного словаря. Встретил переводчик незнакомое слово или словосочетание, нажал кнопку и получил эквива­лент (или всю статью) на другом языке. Но такая машина была бы неэкономична для людей, которые не знают языка как переводчики.
Первые механизированные словари были созданы А. Вах- нером в 1924 г. в Эстонии, П.П. Смирновым-Троянским в 1933 г. в СССР, Г. Арцруни в 1933 г. во Франции. И если ро­диной МП можно считать Эстонию, то пионером машинного перевода всемирно признан советский изобретатель, препо­даватель истории науки и техники П.П. Смирнов-Троянский. В 1933 г. он сделал заявку на свое изобретение — «машину для автоматического производства нуждающихся только в литературной обработке готовых печатных переводов с одно­го языка одновременно на ряд других языков». Однако ему выдали авторское свидетельство за № 40995 на «машину для подбора и печати слов при переводе с одного языка на дру­гой», т.е. на первый в истории техники механизированный словарь. Это было механическое и с точки зрения нашей «электронной эры» очень медленно действующее устройство, которое не получило распространения.
Вместе с тем в автоматическом словаре Троянского уже была попытка решить некоторые лингвистические проблемы, хотя изобретатель исходил из того, что порядок слов во всех языках одинаков, и предлагал переводить слово за словом с впечатыванием форм слов и последующей обработкой текста корректором.
В словарном поле машины Троянского помещалось 80 тыс. корневых слов. Это много, если принять во внимание, что Лев Толстой употреблял 12 тыс. корневых слов. Всего в русском языке 180 тыс. корневых слов, а в английском — 200 тысяч.
Какова же судьба этой машины?
Историю изобретения П.П. Троянского описывает проф. Л.И. Жирков: «В 1939 году изобретатель-техник П.П. Смир­нов-Троянский явился в учреждение АН СССР и сообщил о том, что он разработал способ машинного перевода с одного языка на другой: изобретатель просил консультировать это его изобретение с лингвистической стороны. Надо сказать,


349




что в то время изобретение П.П. Смирнова-Троянского было встречено языковедами с глубоким скептицизмом; оно счита­лось неосуществимым и совершенно ненужным. Возмож­ность машинного перевода допускали лишь немногие. В ходе последовательных консультаций выяснилось, что... разрабо­танный им способ машинного перевода... создавал возмож­ность перевода, допустим, русского текста в Москве и выдачи его в переводе на французский язык, допустим, в Париже... Дело тянулось довольно долго и кончилось тем, что 31 июня 1944 года в Институте автоматики и телемеханики АН СССР состоялось совещание с участием специалистов в области ме­ханики и электротехники и лингвистов. Надо сказать, что специалисты по механике и технике выступали на совеща­нии больше с доказательствами «невозможности» машинно­го перевода и, вторгаясь в область чуждой им лингвистики, говорили о синонимах, о тонкости их смысловых оттенков, словом, говорили о том, что не имело отношения к их спе­циальности. В результате опытная модель переводной маши­ны (со словарем на 1000 слов) так и не была построена. Вскоре сам изобретатель П.П. Смирнов-Троянский, насколь­ко мне известно, из Москвы уехал: а ныне, по полученным мной сведениям, П.П. Смирнов-Троянский уже скончался в 1956 году».
Машина Троянского была отвергнута. Но все дело в том, что эта машина уже не отвечала уровню развития научно- технической мысли. Она была механической, в то время как приближался и уже вступал в права век электронной техни­ки. И действительно, самые благие идеи могут казаться не­уместными и даже смешными, если нет средств для их осу­ществления. Но когда средства появляются, эти идеи начина­ют свою вторую жизнь. Мощным импульсом для развития МП явилось создание и широкое применение ЭВМ, назначе­ние которых состоит в переработке поступающей информа­ции по определенным правилам или алгоритмам.
Эра электронной вычислительной техники началась с электрореле и радиоламп. Первое вычислительное устрой­ство на электрореле было создано в Германии в 1941 г. инже­нером К. Цузе — машина Цузе. В 1944 г. Г. Эйкен построил в США первую вычислительную машину с программным уп­


350




равлением Марк-1. Она была электромеханической и имела штепсельное управление (перфокарт еще не было). Машины К. Цузе и Г. Эйкен работали в десятичной системе.
В 1945 г. в США Дж. Мочли создал первую ЭВМ «ЭНИАК», которая работала в двоичной системе. В 1946 г. известный американский математик Дж. Нейман сформулировал все ос­новные принципы работы современных ЭВМ, суть которых заключается в том, что в память машины можно записывать не только числа, но и саму программу.
В 1946 г. американский ученый У. Уивер, соавтор книги К. Шеннона «Математическая теория связи», высказал мысль о возможности машинного перевода. В 1947 г. с этой проблемой он обратился к специалисту по ЭВМ и полиглоту Н. Винеру, который в то время уже работал над своей знаме­нитой книгой «Кибернетика, или управление и связь в жи­вотном и машине». Однако Н. Винер не поддержал идею У. Уивера, ибо сомневался, что в «память машины можно вве­сти какой-нибудь полный словарь», не говоря уже о точном переводе слов во всех их значениях, и поэтому считал «ме­ханизацию языка» и «механический способ перевода» преж­девременными.
В 1948 г. У. Уивер узнал у проф. Дж. Бернала в Бирберий- ском колледже Лондонского университета о работе Э. Бута по созданию машинного словаря. В машинном словаре Э. Бута были записаны основы слов и прорабатывался принцип грамматического анализа. В том же году У. Уивер опублико­вал свой меморандум «Перевод», в котором изложил свою концепцию о возможности перевода с одного языка на дру­гой с помощью ЭВМ. Проблему перевода он рассматривал как проблему криптографии.
Сам У. Уивер больше к проблемам МП не возвращался, но его концепция заинтересовала многих ученых. В 1952 г. со­стоялась первая конференция по МП в Массачусетсском тех­нологическом институте, на которой присутствовали 18 уче­ных из США и Англии. В том же году вопросы МП обсужда­лись на VII Международном конгрессе лингвистов.
К этому времени в развитии ЭВМ были достигнуты зна­чительные успехи. Так, если первая вычислительная машина Марк-1 выполняла одно умножение за 5,7 с, а одно деление —


351




за 15,3 с, то первая электронная вычислительная машина SSEC фирмы IBM выполняла одно сложение за 10 мс, т.е. де­лала 100 сложений за 1 с и одно умножение — за 200 мс, что составляет 50 умножений за 1 с. К 1953—1954 гг. средняя ско­рость работы ЭВМ достигла 10 тыс. операций в 1 с.
7 января 1954 г. в Нью-Йорке на машине IBM-701 был осуществлен первый в мире опыт по машинному переводу с русского языка на английский. Его подготовила и провела группа ученых института языков и лингвистики Джорджта­унского университета под руководством Л. Дорстерта. Про­грамма была разработана П. Шериданом. Для проведения эксперимента были составлены шесть правил перевода и словарь из 250 слов, экстрагированных из 60 несложных русских предложений типа «Обработка повышает качество нефти», «Международное положение является важным фак­тором в решении политических вопросов». Хотя некоторые русские слова имели в словаре по два значения и давались некоторые русские падежные окончания, машина переводи­ла заданные 60 предложений неправильным английским языком. Тем не менее это был первый в мире эксперимент русско-английского машинного перевода, вошедший в исто­рию МП как «Джорджтаунский эксперимент», или «опыт Дорстерта».
В 1954 г. в Массачусетсском технологическом институте начал издаваться специальный журнал «Mechanical Transla­tion».
25 декабря 1951 г. в Институте электромеханики Акаде­мии наук Украинской ССР вступила в строй первая в СССР электронно-вычислительная машина МЭСМ — малая элект­ронная счетная машина, которую начали разрабатывать в 1947 г. В 1953 г. в Институте точной механики и вычислитель­ной техники в Москве начала работать БЭСМ — быстродей­ствующая электронная счетная машина. Эти ЭВМ были раз­работаны под руководством академика С.А. Лебедева. Среди советских программистов были академики М.В. Келдыш и М.А. Лаврентьев.
В 1954 г. сотрудники Института точной механики и вы­числительной техники инженер-электронщик И.С. Мухин, математики Л.Н. Королев и С.Н. Разумовский, ознакомив­


352




шись с опубликованным кратким отчетом о Джорджтаунском эксперименте, предложили осуществить машинный перевод в нашей стране. Идею поддержали академик С.А. Лебедев и профессор Д.Ю. Панов, которые взяли на себя руководство всей работой.
Создатели первого в СССР машинного перевода счита­ли, что МП является не только проблемой технической, но и прежде всего лингвистической. В связи с этим в январе 1955 г. по рекомендации Д.Ю. Панова в состав разработчи­ков вошла талантливый ученый-лингвист кандидат филоло­гических наук И.К. Вельская, которая почти за 11 месяцев упорного труда успешно решила лингвистическую часть проблемы.
Начав работу, И.К. Вельская сразу же отказалась от мод­ной в то время теории о возможности математизировать языковый материал, игнорируя лингвистическую сторону проблемы, т.е. возможность формализации языка на основе математических приемов, аналогичных приемам дешифри­рования.
И.К. Вельская провела глубокие исследования тех лингви­стических закономерностей текста, которыми пользуется квалифицированный переводчик при переводе. Основная ее идея заключалась в возможности полной формализации линг­вистического анализа, которая подтверждала мысль, выска­занную еще пионером машинного перевода П.П. Троянским и до сих пор иногда вызывающую сомнения.
На основе скрупулезного анализа огромного материала И.К. Вельская составила рабочий алгоритм автоматического лингвистического анализа английского научно-технического текста. Алгоритм состоял из 25 тыс. команд. С таким алгорит­мом на машине, выполнявшей около 10 тыс. операций в 1 с., для перевода одной фразы требовалось несколько минут.
В декабре 1955 г. на БЭСМ был проведен первый перевод с английского языка на русский отрывков из книги Милна «Численное решение дифференциальных уравнений».
Первый англо-русский машинный словарь состоял из 952 английских слов и 1073 русских эквивалентов. Программа и словарь были открытого (адаптивного, самонастраивающего­ся) типа, т.е. система могла использоваться для перевода не


353


23 Наука о переводе




только узкоспециальных математических текстов из книг, но и других текстов, для чего словарь нужно было расширить. Такая экспериментальная система МП была уже значитель­ным шагом вперед по сравнению с опытом Дорстерта.
После первых удачных экспериментов группа сделала смелую попытку получить перевод газетного текста, исполь­зуя тот же алгоритм. Этот опыт тоже увенчался успехом и был, как вспоминает профессор Д.Ю. Панов, неожиданнос­тью даже для самих авторов.
Успех алгоритма лингвистического анализа заключался в таланте его создателя, в гениальном решении (даже откры­тии) основоположника советской инженерной лингвистики И.К. Вельской. На основе внимательного изучения своего ал­горитма, составленного для математического текста, она при­шла к убеждению, что успешный результат эксперимента не случаен, а закономерен, что алгоритм, созданный на основе специфических текстов, относящихся к области научной ли­тературы, и притом математической, имеет в себе все эле­менты, которые должны присутствовать в алгоритме лингви­стического анализа любого текста.
Вскоре после первого англо-русского МП в Математичес­ком институте им. В.А. Стеклова АН СССР на ЭВМ «Стрела» под руководством О.С. Кулагиной был сделан еще один опыт­ный МП научного текста с французского языка на русский.
В 1956 г. в Москве было создано Объединение по машин­ному переводу, которое начало выпускать «Бюллетень Объе­динения по проблемам машинного перевода». Вышло 7 номе­ров. В 1959 г. сборник получил название «Машинный пере­вод и прикладная лингвистика».
В 1956 г. в Москве была организована Лаборатория ма­шинного перевода. Руководил лабораторией математик и лингвист — переводчик Ю.А. Моторин. В группе Моторина работали В.А. Павлов, Ю.Н. Марчук, Д.А. Жуков, Е. Никола­ев, А. Богомолкин, Е. Княгинин, В.И. Щербинин и многие другие.
В 1958 г. в группу пришла языковед-русист Е.Ф. Калини­на, которая разработала русскую часть машинного словаря. Она предложила построить машинный словарь как словарь нескольких основ слов (у И.К. Вельской существительные в


354




словаре давались в именительном падеже). Е.Ф. Калинина оп­ределила 10 типов формообразования для всех грамматичес­ких классов слов, выделила 77 лексических групп русских слов, составила словарь сочетаемости, семантические табли­цы и т.д.
К середине 1957 г. группа Моторина переработала на ЭВМ массив общественно-политических текстов газетной те­матики протяженностью почти в 5 млн словоупотреблений. На основе полученных частотных словарей в машинный сло­варь были отобраны 22 тыс. английских слов и около 40 тыс. русских слов и выражений. В словарь вошли все слова с час­тотой (встречаемостью) более двух раз во всем массиве обра­ботанных текстов (F > 2) и некоторые слова с частотой, рав­ной двум (F = 2). Такой словарь по законам лингвостатисти- ки покрывал 98,5% любого английского текста газетной тема­тики, т.е. практически машина переводила 99 слов из 100.
Частотные словари формировались по длине слов (одно­буквенные, двубуквенные и т.д.), а внутри каждого массива равнодлинных слов — по алфавиту. Были составлены слова­ри омографов (3200 слов); обратные частотные словари, в ко­торых слова были ранжированы по окончаниям; алфавитные словари сочетаемости (существительных, глаголов, прилага­тельных, наречий, предлогов, союзов, артиклей) с правыми и левыми расширениями; словари устойчивых словосочетаний и оборотов; таблицы неправильных английских глаголов; таб­лицы всех форм вспомогательных глаголов, таблицы исправ­ления искажений (орфографических ошибок) на входе и вы­ходе; программа многозначных слов; алгоритм синтаксичес­кого анализа и т.д. В словарь вошли все знаки препинания, которые считались словами.
В 1959 г. система МП группы Моторина «сдала экзамен» и показала что она может переводить на русский язык любой текст общественно-политической тематики из английских и американских газет и некоторые научно-технические тексты. Переведенный текст формировался на выходе и выдавался на печать как машинописный лист стандартного формата с соответствующей рубрикацией.
Созданный алгоритм МП, хотя и нуждался в доводке, был пригоден для работы на ЭВМ любых систем (с использо­


355


23*




ванием транслятора), что снимало проблему создания спе­циализированных переводческих машин — машин-перевод- чиков.
Это был первый «промышленный», экономически выгод­ный алгоритм машинного перевода, созданный сотрудниками лаборатории машинного перевода под руководством Ю.А. Мо- торина. Успех лаборатории объясняется, с одной стороны, целенаправленностью, упорством и самоотверженными уси­лиями ученых, поставивших перед собой задачу создать ра­бочий алгоритм перевода с английского языка на русский, а с другой — большими силами и средствами, выделенными для выполнения задачи, современным для того времени тех­ническим оснащением лаборатории.
Летом 1958 г. в Москве была проведена I Всесоюзная кон­ференция по машинному переводу, в которой приняли учас­тие ученые Москвы, Ленинграда, Киева, Еревана, Тбилиси, Горького и других городов.
В своем выступлении на конференции И.К. Вельская ут­верждала (в отличие от многих зарубежных ученых, считав­ших возможности формализации ограниченными), что фор­мализации поддается и семантическая сторона языка, не го­воря уже о фонетической, лексической, грамматической, но полная формализация возможна «...только на основе анализа, проводимого на реальных языковых фактах, на скрупулез­ном изучении реальной ситуации, имеющей место в совре­менном английском языке... привлекая колоссальное количе­ство материала из многих научных и технических книг и журнальных статей... в случае необходимости и произведе­ния художественной литературы, если они дают возмож­ность обнаружить искомые закономерности в более ясной и отчетливой форме, и иногда даже такие книги, в которых со­хранены своеобразные фольклорные обороты речи, интерес­ные для некоторых случаев анализа», т.е. на действительном строе языка и наблюдаемых в нем закономерностях, а не на спекулятивных рассуждениях «бумажного» алгоритмизиро­вания.
В 1959 г. на конференции ЮНЕСКО И.К. Вельская, отчет­ливо формулируя в своем докладе идею о возможности линг­вистической формализации любого текста и пригодности ее


356




алгоритма для лингвистического анализа любого текста, включая художественный, привела несколько примеров МП художественной литературы (Диккенса, Олдриджа, Голсуор- си, Эдгара По), ссылаясь на проверочные эксперименты МП. Вельская настаивала на типизации и унификации перевода. Ни до, ни после нее никто не смог осуществить на ЭВМ пе­ревод художественного текста. Именно за это «неумение» сторонники и разработчики МП подвергались критике со стороны противников МП.
Всей своей дальнейшей исследовательской работой по МП, вплоть до кончины в 1964 г., И.К. Вельская доказывает, что алгоритм лингвистического анализа должен быть гиб­ким, пригодным для работы с таким постоянно меняющим­ся объектом, как язык; с самого начала алгоритм надо стро­ить так, чтобы он был адаптивным, самонастраивающимся, чтобы в случае необходимости его легко можно было рас­ширять и дополнять; символика, используемая для построе­ния алгоритма, должна быть простой и прозрачной. Эта гиб­кость, способность к совершенствованию и простота пост­роения являются важнейшими достоинствами разработан­ного И.К. Вельской алгоритма автоматического лингвисти­ческого анализа.
В те годы активные исследования в области МП проводи­лись в США, Англии, Мексике, Японии, Китае, Израиле и других странах. Однако ведущей страной по созданию сис­тем МП по всеобщему признанию стал Советский Союз.
В СССР работы в области МП велись во многих научных организациях и учебных заведениях в Москве, Ленинграде, Киеве, Тбилиси, Ереване, Новосибирске, Горьком, Сарато­ве, Ташкенте и других городах. В Москве над этими пробле­мами работали во Всесоюзном институте научной и техни­ческой информации (ВИНИТИ), Центральном научно-иссле­довательском институте патентной информации (ЦНИИ- ПИ), Математическом институте им. В.А. Стеклова и других организациях.
В разработке некоторых вопросов машинного перевода «ма­шинных» результатов добились советские ученые О.С. Кулаги­на, Е.В. Падучева, Т.М. Николаева (которая ставила опыт вме­сте с И.К. Вельской), Н.Д. Андреев и др.


357




Многими исследователями была выдвинута идея языка- посредника. Язык-посредник, или вспомогательный язык, — это система записи, пригодная для однозначного и достаточ­но удобного представления смысла текста, подлежащего МП. В качестве языка-посредника лингвисты предлагали либо анг­лийский язык, либо язык типа эсперанто, либо какой-нибудь искусственный язык и т.д.
Наиболее интересной была концепция профессора Н.Д. Анд­реева, в то время руководителя лаборатории МП в Ленин­градском университете. Н.Д. Андреев предложил создать язык-посредник на основе грамматики и словарей различных языков, включив в словарь грамматические правила и лекси­ческие единицы, универсальные для большинства языков мира, и выразить его в машинопонятных символах. Однако системы с языками-посредниками не дали ощутимых резуль­татов. Тем не менее идея языка-посредника по-прежнему су­ществует: недавно в качестве языка-посредника американ­ский специалист по искусственному интеллекту Р. Бриггс предложил санскрит.
В период 50-х и особенно в 60-е гг. XX в. многие лингвис­ты увлекались бесплодным теоретизированием, создавали так называемые «бумажные» алгоритмы «будущего», кото­рые не могли быть (и не могут быть) реализованы на ЭВМ, что, естественно, тормозило дальнейшее развитие систем МП. В этот период недостатками, тормозившими работы многих исследовательских коллективов в области МП, были их разобщенность, слабая техническая оснащенность и мате­риальная обеспеченность, а иногда и просто отсутствие ка­кой-либо материально-технической базы; недостатки можно объяснить и причинами иного порядка, в том числе незаин­тересованностью министерств и ведомств в результатах ра­бот по МП, его внедрении, считавших, что поступающий из- за рубежа объем научно-технической информации под силу существующей когорте переводчиков, и, естественно, тем, что энтузиазм исследователей падал из-за отсутствия скорых реальных результатов.
Отрицательное влияние на мнение научной общественно­сти оказала и статья известного структуралиста И. Бар-Хил- лела «Будущее машинного перевода (почему машины не мо­


358




гут научиться переводить)», опубликованная у нас в 1969 г. почти одновременно в журналах «Вопросы языкознания» и «Филологические науки», в которой этот авторитетный уче­ный, исходя из литературоведческой концепции и теории ху­дожественного перевода, сомневался в успешной результа­тивности работ по МП в ближайшие 20—30 лет.
Наметившийся в начале 60-х гг. спад в изыскательской дея­тельности отдельных коллективов еще больше усилился, эн­тузиазм резко пошел на убыль, ряды некоторых групп силь­но поредели — распались или были ликвидированы, включая и отделения прикладной лингвистики ведущих учебных заве­дений страны.
Мы не будем здесь далее подробно останавливаться на ис­тории вопроса. Отметим только, что, несмотря на известный спад в 60-х гг. и скептические высказывания как в Советском Союзе, так и за рубежом, машинный перевод осуществлялся и работы в этом направлении продолжались в США, Японии, СССР и других странах. Исследовательская деятельность была сконцентрирована в основном в университетах и не­многих специализированных организациях: Гренобль (Фран­ция), Саарбрюккен (ФРГ), Монреаль (Канада), Техас (США), Киото (Япония), проект Евротра (Европейское экономичес­кое сообщество), Москва, Ленинград (СССР).
В последние годы расширился перечень типов разрабаты­ваемых систем для автоматизации перевода. Если на началь­ном этапе развития МП, т.е. примерно до середины 60-х гг., основное внимание уделялось только созданию «пакетных» систем, рассчитанных либо на полностью автоматический ре­жим работы, либо на полуавтоматический режим с использо­ванием человека на этапах пред- и постредактированиях, то затем в середине 60-х — начале 70-х гг. появились крупные автоматические многоязычные словари и терминологические банки. В настоящее время все больше внимания уделяется созданию интерактивных систем МП, разнообразных авто­матических словарей и автоматизированных рабочих мест (АРМ) переводчика.
Весьма обширные изыскания в области МП продолжались (да и не прекращались во время «спада») в США. Интенсив­ная работа велась, например, в исследовательском центре ВВС


359




США «РОМ», где опыты проводились с июня 1959 г., а с на­чала 1963 г. началась эксплуатация созданной фирмой систе­мы русско-английского МП, работающей со скоростью 35 слов в минуту.
Как показывают материалы I Международного совещания по проблемам коммуникации «человек — ЭВМ», состоявше­гося 9—12 сентября 1980 г. в Варшаве, в США проводились исследования по проблемам коммуникации «человек — ЭВМ» в университете Карнеги-Меллон, Стэнфордском, Йель­ском, Гарвардском университетах и Массачусетсском тех­нологическом институте. Аналогичные работы велись в ФРГ в Хайдельбергском университете, в Институте инфор­матики в Штутгарте и Институте связи в Веселинге. По данным 60-х гг., в распоряжении ЦРУ США имелась ЭВМ, выполняющая переводы текстов средней трудности с рус­ского языка на английский со скоростью 30 тыс. слов в час. В 1970 г. на базе ВВС США в Райт-Петерсоне начала рабо­тать система русско-английского МП СИСТРАН, переводя­щая за час машинного времени 300 тыс. слов текста. С 1974 г. эта система используется Национальным управлением по аэронавтике и исследованию космического пространства (НАСА). В Канаде с 1975 г. действует система МЕТЕО, кото­рая переводит метеорологические сводки с английского языка на французский.
Известно, что в США еще в начале 70-х годов машины успе­вали переводить с русского языка на английский до 700 млн слов в год, что, правда, составляет 7% поступавших советских пуб­ликаций, а отдел иностранной техники ВВС США осуществ­лял перевод текстов с русского языка на английский общим объемом порядка 100 тыс. слов в день. Всего же в США по­ступало и перерабатывалось колоссальное количество ин­формации на иностранных языках. По статистике Союзпеча­ти, посольство США в Москве выписывало советских газет и журналов более 900 наименований и газет и журналов соци­алистических стран свыше 130 наименований. Только в тече­ние суток так называемая «мониторная служба» ЦРУ прини­мала и записывала около 6 млн слов на 60 языках.
Решение проблемы оперативной переработки большого количества информации, естественно, связано с использова­


360




нием передовой техники, созданием таких электронных авто­матизированных систем, которые способны анализировать, накапливать и по первому требованию выдавать необходи­мые сведения.
В настоящее время главная цель состоит не в том, чтобы немедленно получить полностью МП высокого качества, о каком говорили в 50-х гг., а в том, чтобы создать систему, ко­торая сразу обеспечивала бы приемлемое качество перевода и позволила бы производить дальнейшее совершенствование системы уже после ввода ее в промышленную эксплуатацию.
Среди советских коллективов, работавших в области МП, следует отметить Всесоюзный центр переводов научно-тех­нической литературы и документации Государственного ко­митета СССР по науке и технике Академии наук СССР (ВЦП), который являлся головной организацией по научно- техническому переводу и по машинному переводу. Объем научно-технических переводов, выполняемых ВЦП, постоян­но рос. Так, если в 1974 г. ВЦП выполнил перевод 20 тыс. а.л., то в 1988 г. — свыше 80 тыс. а.л. ВЦП выполнял переводы по заказам государственных учреждений всех министерств и ведомств. Специфика и разнообразие задач, стоявших перед этими организациями, определяли состав языков и тематику переводов. Переводы ВЦП составляли примерно 70% всего годового поступления в государственный фонд научно-техни­ческих переводов.
В 1985 г. ВЦП выполнил переводы с 35 иностранных язы­ков на русский и с русского языка на 31 иностранный. Объем переводов, выполняемых с того или иного иностран­ного языка, отражает место этого языка в мировой системе научно-технической информации. Так, на долю 10 ведущих языков приходилось примерно 95% всего объема переводов, а на долю остальных 25 языков — только 5%. Среди десяти основных языков выделяются: английский (62,5%), немецкий (15,4%), японский (6,4%) и французский (5,8%).
С 1979 г. в ВЦП функционировали первые в стране про­мышленные системы МП с английского, немецкого и фран­цузского языков на русский — АМПАР, НЕРПА, ФОРТРАН. Была создана система англо-немецко-русского автоматизиро­ванного перевода АНРАП-А. Оперативно выполнялись с по­


361




стредактированием и рассылались заказчикам переводы по вычислительной технике, программированию, машинострое­нию, использованию атомной энергии и другим тематикам. Велась разработка системы МП с немецкого (НЕРПА), фран­цузского (ФОРТРАН) и японского (ЯРАП) языков, был создан многоязычный автоматический словарь, велись работы над АПС и АРМ переводчика и редактора, была создана инфор­мационная инфраструктура системы терминологического обеспечения ВЦП.
Среди советских коллективов, успешно работавших в об­ласти МП, можно назвать общесоюзную группу «Статистика речи», руководимую профессором Р.Г. Пиотровским, создав­шую опытно-промышленные системы автоматизированного лингвистического обслуживания МП.
Чимкентский коллектив этой группы, под руководством профессора К.Б. Бектаева осуществлял промышленный по- словно-пооборотный МП статей и патентов по химии поли­меров с английского языка на русский с постредактировани­ем. По отзывам специалистов-заказчиков, качество перевода вполне удовлетворительное.
Стоимость МП на первых этапах работы опытно-про­мышленной системы переработки информации приблизи­тельно равнялась стоимости обычного «ручного» перевода (РП). Параллельно с осуществлением опытно-промышленно­го МП чимкентским коллективом велась большая научно-ис­следовательская работа, направленная на улучшение каче­ства МП и на разработку систем, позволяющих получить пе­ревод более высокого уровня. В результате такой адаптации опытной системы к промышленному режиму соотношение стоимости между МП и РП изменилось в пользу машинного перевода.
В лаборатории лингвистики в ЛГПИ им. А.И. Герцена и в ВЦП совместно с Институтом востоковедения АН СССР осу­ществлял японско-русский экспериментальный перевод. Минский ГПИИЯ совместно с Львовским НИИ бытовой хи­мии вел работу по созданию карманного компьютера-пере­водчика. В Киеве в НИИ была создана и сдана в эксплуата­цию система МП заголовков и патентов, в Ужгородском го- суниверситете создана система АРМ. Исследования и разра­


362




ботки в области МП велись в Институте прикладной матема­тики, Институте языкознания АН СССР, Институте русского языка АН СССР, Военном институте иностранных языков, в академических науках Армянской, Грузинской, Казахской ССР, ВИНИТИ АН СССР и других коллективах.
В международном семинаре «ЭВМ и перевод-89», кото­рый состоялся в ноябре-декабре 1989 г. в Тбилиси, выразили желание принять участие более 200 ученых и специалистов из Австрии, Западного Берлина, Болгарии, Голландии, Великоб­ритании, Венгрии, ГДР, Египта, Индии, Испании, Италии, Ка­нады, Польши, СССР, ФРГ, Финляндии, Франции, Чехослова­кии, Югославии, Японии.
Анализ состава участников и проблематики докладов дан­ного семинара и трех предшествовавших семинаров, состо­явшихся в Москве в 1975, 1979, 1983 гг., показывает, что за 14 лет МП вырос из достаточно узкой сферы научных исследо­ваний в самостоятельное направление в информационной индустрии. Проблематика МП охватывала не только лингви­стические проблемы, но и проблемы программирования, оп­ределения оптимальных конфигураций отдельных ЭВМ и ло­кальных сетей ЭВМ для МП, проблемы взаимозависимости и взаимоотношений разработчиков и пользователей различных средств автоматизации перевода в процессе их создания и эксплуатации.
Медленно, но верно машинный перевод из отдаленной перспективы становился информационной реальностью.
В настоящее время, по данным А. Шмелевой, можно на­звать следующие коммерческие системы машинного перево­да, доступные российскому пользователю:
PARS 3.00, предлагаемая харьковской фирмой «Лингвис­тика 93» и выполняющая перевод с русского языка на анг­лийский и наоборот. Система имеет такие версии, работаю­щие с украинским и немецким языками.
SILOD, разработанная специалистами отдела прикладной лингвистики Российского государственного университета в Санкт-Петербурге.
MULTIS, предлагаемая АО «ЭЛЬКО», способная автомати­чески определять язык документов и имеющая англо-рус- скую, французско-русскую, португальско-русскую, испан-


363




ско-русскую, итальянско-русскую и русско-английскую вер­сии.
GTS GLOBAL LINK — американский электронный пере­водчик.
STILOS, существующая на рынке уже более 10 лет и став­шая (отчасти благодаря удачной рекламной компании) его признанным несомненным лидером. Первые версии этой программы были известны под названием «пром МТ». Сегод­ня санкт-петербургская фирма «пром МТ» предлагает семей­ство программ-переводчиков с английского, немецкого, французского, итальянского и испанского языков, а также с русского языка на английский и немецкий.
Как справедливо отмечает Ю.Н. Марчук, «современные системы МП, дающие все еще не очень качественный пере­вод, но при удобном для пользователя программном обеспе­чении и при настройке на типы переводных текстов, все бо­лее совершенные при улучшающихся возможностей ком­пьютеров, будут и далее совершенствоваться на теоретиче­ской основе переводных соответствий. Как свидетельствует опыт развития зарубежных и отечественных промышлен­ных и коммерческих систем МП, несмотря на заметный прогресс в их развитии и значительную распространен­ность, они по-прежнему не могут перейти 80%-ный порог понятности перевода на реальных научно-технических тек­стах. Тем самым мечта о полностью автоматизированном высококачественном МП, как и 30 лет тому назад, пока ос­тается недостижимой».
Говоря о ПСМ и МП, следует отметить, что и тот и дру­гой перевод, в зависимости от используемых технических средств, может быть механизированным, автоматизирован­ным и автоматическим. Действительно, механизированная система предусматривает наличие каких-либо технических средств, расширяющих возможности переработки информа­ции. Автоматизированная система предполагает обработку информации на основе четко нормированных действий с применением ЭВМ и другой техники, обеспечивающей ми­нимальное использование возможностей человека и машины. Под термином «автоматический» обычно понимают какой- либо процесс или действие, совершающееся без участия че­


364




ловека. В этом плане существующие методики машинного пе­ревода — лексического, грамматического, семантического — являются этапами его автоматизации. Реализация всех суще­ствующих методик в единой системе позволяет осуществить лишь автоматизированную и/или полуавтоматическую пере­работку информации в условиях двуязычной ситуации. Пол­ностью автоматической система обычно мыслится только при условии осуществления аудиовизуального ввода и выво­да адекватно конфронтируемой информации с первоисточ­ника без участия человека. Поэтому термин «автоматический перевод» в своем полном и прямом значении характеризует наивысший и пока еще не достигнутый этап использования машины в системах перевода. Так как на данном этапе науч­но-технического прогресса во всех звеньях процесса управ­ления и переработки информации участвует человек, какое бы количество техники ни привлекалось ему в помощь, уп­равление системами с применением ЭВМ и других техничес­ких средств пока является не автоматическим, а автоматизи­рованным управлением, тогда как сами системы, включая си­стемы переработки информации, — автоматизированными и/или полуавтоматическими.
Когда речь идет о МП и ПСМ, то оба вида перевода назы­вают либо автоматическим переводом, либо автоматизиро­ванным. Однако здесь следует различать МП и ПСМ как сис­тему перевода и как процесс перевода, а именно:

  1. в зависимости от уровня взаимодействия человека и машины в системах «человек — машина — человек». Системы МП, в которых в настоящее время ЭВМ обеспечивает минимальное использование возможнос­тей человека (пред- и постредакторские правки и пр.), являются автоматизированными системами. Системы ПСМ, в которых компьютер выступает в качестве по­мощника, консультанта переводчика, т.е. является тем техническим средством, которое лишь расширяет воз­можности переработки информации человеком, явля­ются системами механизированными;

  2. в зависимости от степени использования компьютера в самом процессе перевода. Процесс машинного пере­


365




вода выполняется практически без участия человека, ибо пред- и постредакторские правки не прерывают сам процесс перевода, и, следовательно, процесс МП является автоматическим. В процессе ПСМ компьютер выступает в качестве вспомогательного средства (как помощник, консультант человека), причем пред- и по­стредакторские правки интегрально входят в сам про­цесс перевода, и, следовательно, процесс ПСМ являет­ся автоматизированным.
В настоящее время существует ряд коммерческих систем ПСМ, включающих различные машинные словари, которые несомненно имеют определенные преимущества для пользо- вателя-переводчика (т.е. самого исполнителя перевода). Одна­ко «спор» между системами МП и ПСМ, на наш взгляд, дол­жен решиться в пользу и тех и других (в зависимости от по­требностей заказчика и исполнителя-пользователя).
Что касается художественного перевода, то пальма пер­венства здесь несомненно, принадлежит и будет принадле­жать ПСМ как помощнику и консультанту переводчика. А в специальных жанрах перевода процесс перевода, в зависимо­сти от предъявляемых заказчиком-потребителем объемов пе­ревода, распадается на собственно МП и ПСМ.


Примечания




Примечания к введению и части I

  1. См. приводимый в конце список литературы.

  2. Язык, с которого осуществляется перевод, принято называть ис­ходным языком (ИЯ); язык, на который переводится устное сооб­щение или письменный текст, — переводящим языком (ПЯ).

  3. Подобные способы передачи, естественно, возможны и при межъязыковой трансформации.

  4. Демотическим письмом называется древнеегипетская скоропись, возникновение которой относят к VII в. до н.э., написанной в VII—VI вв. до н.э.

  5. См. раздел «Мировые религии и их роль в развитии перевода».

  6. Лаций — область на Апеннинском полуострове, центром кото­рой был город Рим.

  7. Примером такого перевода может служить эпизод, относящийся к 155 г. до н.э. Когда в Рим прибыло греческое посольство, один из сенаторов — Гай Ацилий выступал при приеме его членов в сенате в качестве устного переводчика.

  8. Показательно, что, по сообщению римского историка I в. н.э. Ва­лерия Максима, древнегреческий оратор и ритор Молон, высту­пая в 81 г. до н.э. перед римским сенатом, впервые мог обходить­ся без переводчика.

  9. Эта элегия посвящена супруге царя эллинистического Египта Птоломея III Эвергета, принесшей в жертву богам свой локон, который якобы был вознесен на небо и превратился в созвездие.

  10. Следует учитывать, что о большинстве принадлежащих Цицеро­ну переводов приходится судить по косвенным источникам, так как сами тексты до нас не дошли.

  11. Марк Туллий Цицерон. Три трактата об ораторском искусстве. М., 1972. С. 104.


367




  1. И в этом случае следует помнить, что о большинстве переводов Цицерона приходится судить по косвенным источникам.

  2. Цит. по кн.: Kloepfer R. Die Theorie der literarischen Ubersetzung. Miinchen, 1967. S. 22.

  3. Письма Плиния Младшего. М., 1983. С. 122.

  4. Суждения исследователей об этом переводе расходятся. Одни склонны видеть в нем почти буквальную верность, другие счита­ют, что имела место некоторая переработка.

  5. Цит. по: Jakobsen Е. Translation. A Traditional Craft. Copenhagen, 1958. P. 97.

  6. Цит. по: Семенец О.Е., Панасьев А.Н. История перевода. Киев, 1989. С. 64.

  7. Следует учитывать, что само понятие художественной литературы в античном мире было гораздо более широким, чем в поздней­шие эпохи, и включало такие жанры, как история, ораторское искусство, отчасти философская и научная литература и т.д.

  8. Предположительно начало перевода буддийских текстов на ки­тайский язык относится к I в. н.э.; достоверные сведения о пере­даче буддийских сутр датируются II в.

  9. Иосиф Флавий. Иудейские древности. Т. II. Минск, 1994. С. 97. Колена — иудейские роды, основателями которых, согласно Биб­лии, были 12 сыновей патриарха Иакова.

  10. В качестве примера в специальной литературе часто приводят передачу древнееврейского tob («хорошо») греческим kalon («прекрасно»), вследствие чего знаменитая фраза из книги «Бы­тие» — «И увидел Бог, что (это) хорошо» приобрела окраску греческого представления об эстетической красоте мира.

  11. Вообще, использование греческого языка в культовых целях вызывало в кругах ортодоксальных иудеев достаточно сложную реакцию, и уже в I в. н.э. возникла легенда, что после перевода Священного Писания тьма окутывала землю в течение трех дней.

  12. Этот труд известен под названием «Гексапла».

  13. По месту рождения его называли также Иеронимом Стридон- ским (Стридон — город в пограничной местности между Далма­цией и Паннонией).

  14. Bibla sacra juxta Vulgatam Versionem. Т. II. Stuttgart, 1975. P. 1515.


368


  1. Biblia Sacra... Т. II. P. 1515.

  2. Morley HA. A First Sketch of English Literature London—Paris— Melboum, 1894. P. 57—58.

  3. Библейские переводы // Энциклопедический словарь, издатель­ство Брокгауза и Ефрона. Т. 6. СПб., 1891. С. 680.

  4. Позднее на ту же тему Латини написал первую итальянскую ди­дактическую поэму «Малое сокровище».

  5. Поскольку последующие изыскания показали, что названное произведение не могло быть создано ранее V в.г его автора (о личности которого высказывались различные предположения) принять называть Псевдо-Дионисием Ареопагитом.

  6. См. с. 34—35.

  7. Jakobsen Е. Op. cit. Р. 97.

  8. Помимо указанной версии «Ареопагитик», оказавшей большое влияние на философскую мысль Средневековья, перу Анаста­сия принадлежал ряд других переводов с греческого («Мучени­чество Дионисия Ареопагита» Мефодия Константинопольского, «Хронография» Феофана, житие Папы Мартина), среди кото­рых особого упоминания заслуживает история об обретении мощей святого Клемента, автором которой был знаменитый со­здатель славянской письменности Константин (Кирилл) из Са- лоник.

  9. The Portable Medieval Reader. 1977. P. 605.

  10. Мельникова E.A. Меч и лира. Англосаксонское общество в исто­рии и эпосе. М., 1987. С. 54.

  11. Хронология переводов окончательно не установлена, и они да­ются в произвольном порядке.

  12. Amos F.R. Early Theories of Translation. New-York, 1920. P. 3—4.

  13. Правда, сам Эльфрик осознавал, что его метод отнюдь не явля­ется бесспорным и предвидел возражения со стороны тех кри­тиков, которым придется не по вкусу отступление от дословнос­ти или сокращение длинного оригинала.

  14. Языковая ситуация рассматриваемой эпохи прекрасно отражена в известном романе Вальтера Скотта «Айвенго».

  15. Территория Уэльса была подчинена англосаксами в X в. После нормандского завоевания (к которому его обитатели отнеслись в основном положительно) Уэльс признал власть Вильгельма Завое­


369


24 Наука о переводе




вателя, однако впоследствии восстал против владычества англий­ских королей, которым удалось окончательно утвердить свое господство лишь в конце XIII в.

  1. Blake N.F. The English language in Medieval Literature. London and New-York, 1978. P. 15.

  2. Данэм Б. Герои и еретики. М., 1967. С. 255.

  3. Бах А. История немецкого языка. М., 1956. С. 104.

  4. Данте Алигьери. Малые произведения. М., 1968. С. 123. Мы не останавливаемся сейчас на некоторых содержащихся в этом высказывании неточностях.

  5. Цит. по кн.: Горфункель А.Х. Философия эпохи Возрождения. М., 1980. С. 33.

  6. Тонзура — выстриженное или выбритое место, служащее отли­чительным знаком католических священнослужителей.

  7. Горфункель А.Х. Указ. соч. С. 33—34.

  8. Орфики — представители религиозно-мистического течения в Древней Греции, основателем которого по преданию был леген­дарный певец и музыкант Орфей.

  9. Jakobsen Е. Op. cit. Р. 109. «Античный» колорит рассуждений Гве- рино еще более усиливается благодаря тому, что в его трактате ничего не говорится о возможности использовать с аналогичной целью «новые», т.е. живые народные языки.

  10. Ibid. Р. 116.

  11. Монтень М. Опыты в трех книгах. Книги 1 и 2. М., 1979. С. 319.

  12. Цит. по кн.: Копанев П.И. Вопросы теории и истории художе­ственного перевода. Минск, 1972. С. 138.

  13. Lindeman J. Translation in the Renaissance. A Contest and a map // Canadian Review of Comparative Literature. Special Issue, Translation in the Renaissance. Toronto, 1981. P. 210.

  14. Цит. по кн.: Norton G.P. Humanists Foundation of Translation Theory // Canadian Review... P. 188—189.

  15. Кари Э. О переводе и переводчиках во Франции // Мастерство пе­ревода. 1964. М., 1965. С. 445.

  16. Сервантес М. Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский. Ч. 1. М., 1959. С. 63.

  17. Там же. Ч. II. С. 309.


370


  1. Там же.

  2. Дю Белле Жоашен. Защита и прославление французского языка // Эс­тетика Ренессанса. Т. II / Сост. В.П. Шестаков. М., 1981. С. 241—242.

  3. Там же. С. 243.

  4. Индульгенции — грамоты об отпущении грехов, выдаваемые ка­толической церковью.

  5. Тарле Е.В. Сочинения. Т. I. М., 1957. С. 255.

  6. Осиновский Н.Н. Томас Мор. М., 1985. С. 136.

  7. Bassnett S. — Guire Me. Translation Studies. London and New-York, 1980. P. 48.

  8. Luther Martin. Sendbrief von Dolmetschen // H.J. Storig. Das Prob­lem des Ubersetzens. Stuttgart, 1963. S. 16.

  9. Ibid. S. 24.

  10. Ibid. S. 25.

  11. Гухман M.M., Семенюк H.H., Бабенко И.С. История немецкого ли­тературного языка XVI—XVIII вв. М., 1984. С. 51—52.

  12. М.В. Ломоносов. Избранная проза. М., 1980. С. 395.

  13. The Craft and Context of Translation / Ed. by W. Arrowsmith and R. Shaltuck. New York, 1964. P. 357.

  14. Ibid. P. 358.

  15. Steiner G. After Babel. Aspects of Language and Translation, New York and London, 1975. P. 263—264.

  16. Гуковский ГЛ. К вопросу о русском классицизме. Состязания и переводы. Поэтика. Сб. IV. Л., 1928. С. 144.

  17. Пушкин А.С. Полн. собр. соч. Т. 12. М.; Л., 1949. С. 137.

  18. Спор древних и новых. М., 1984. С. 447

  19. Спор... С. 369—372.

  20. Спор... С. 403. Отметим, что позднейшие критики не без иро­нии отмечали, что примеры украшательства можно найти и у

А. Дасье — например, там, где в оригинале «осел», у нее фигу­рирует «животное выносливое и терпеливое, но медлительное и ленивое».

  1. Перевод — средство взаимного сближения народов. М., 1987. С. 27.


371


24*


  1. The Craft and Context of Translation / Ed. by W. Arrowsmith and R. Shaltuck. New York, 1964. P. 361—362.

  2. Ibid. P. 363.

  3. The Craft and Context... P. 368—369.

  4. Впрочем, автор «Опыта» здесь же оговаривает, что приведенное высказывание можно понимать и по-иному: следует сохранять возвышенный стиль там, где этого требует содержание произве­дения, и подражать безыскусности и простоте, когда они обус­ловлены характером текста. Против такой трактовки, по словам Тайтлера, ничего нельзя возразить.

  5. Tytler A. Essay on the Principles of Translation. Amsterdam, 1978. P. 381.

  6. Карамзин H.M. Письма русского путешественника. М., 1978. С. 118—119.

  7. Литературные манифесты западноевропейских романтиков. М., 1980. С. 105—106.

  8. Storig H.J. Das Problem des Ubersetzens. Stuttgart, 1963. S. 98.

  9. Гайм P. Романтическая школа. М., 1981. С. 153.

  10. Storig H.J. Op. cit. S. 40.

  11. Ibid. S. 69.

  12. Ibid. S. 47.

  13. Федоров A.B. Основы общей теории перевода. М., 1983. С. 30—31.

  14. Storig H.J. Op. cit. S. 37.

  15. Копелев Л. Гёте: художественные переводы и «мировая литера­тура» // Мастерство перевода. Сб. 9. М., 1973. С. 434.

  16. Там же. С. 442.

  17. Жирмунский В.М. Гёте и русская литература. М., 1976. С. 133.

  18. Подобные примеры известны и в других странах (например, в России можно назвать принадлежавшие Ф.Е. Коршу древнегре­ческие и латинские версии классиков отечественной поэзии). Однако, как отмечалось в специальной литературе, результаты подобных экспериментов приходится принимать на веру, по­скольку нет никакой объективной возможности проверить, ка­кое впечатление произвели бы такие переводы на древнего гре­ка или римлянина. Весьма скептически относился к такой воз­


372




можности выдающийся русский лингвист А.А. Потебня, считав­ший, что за крайне редкими исключениями, любой перевод со­временного стихотворения на древний язык выглядел бы как ис­кажение или пародия.

  1. Подобные мысли в конце XIX столетия высказывали и многие гораздо более благожелательные к Гумбольдту авторы. Так, его биограф Р. Гайм отмечал, что при всей своей точности этот пе­ревод выглядит неестественным и производит на обычного чита­теля впечатление греческого текста, переписанного немецкими буквами.

  2. Материалы этой мистификации были использованы А.С. Пушки­ным при создании «Песен западных славян».

  3. Пушкин А.С. Собр. соч.: В 10 т. Т. 6. М., 1962. С. 232, 226.

  4. Savory Th. Op. cit. P. 51—52.

  5. Savory Th. Op. cit. P. 47.

  6. Алексеев М.П. Проблема художественного перевода // Сборник трудов Иркутского государственного университета. Т. XVIII. Вып. 1. Иркутск, 1931. С. 152.

  7. От французского Federation Internationale des Traducteurs.

  8. Название журнала связано с известной библейской легендой о смешении языков при строительстве Вавилонской башни.

  9. Полный русский текст Хартии переводчика опубликован в кни­ге «Мастерство перевода» (М., 1965).

  10. Вопросы теории перевода в современной зарубежной лингви­стике. М., 1979. С. 35.

  11. Ортега-и-Гассет X. Что такое философия? М., 1991. С. 340. Па­линодия (греч.) — покаянное стихотворение.

  12. Особого рода (лат.).

  13. Ортега-и-Гассет X. Указ. соч. С. 352.

  1. См. главу об основных тенденциях развития русского перевода в XX столетии.

111 Перевод — средство взаимного сближения народов. М., 1987. С. 137, 141. Восьмое искусство выделяется автором по аналогии с принятой в средние века системой «семи свободных ис­кусств» — грамматики, риторики, диалектики, арифметики, геометрии, астрономии и музыки.

373


112 цих< по кн,: Федоров А.В. Основы общей теории перевода. М., 1983. С. 118.



  1. Savory Th. The Art of Translation. London, 1968. P. 49—50.

  2. Ibid. P. 49.

  3. Вопросы теории перевода... С. 91.

  4. Своего рода (лат.); имеется в виду присущая ему специфика.

  5. Вопросы теории перевода... С. 198.

118 Федоров А.В. Основы... С. 206.

  1. Подробнее см.: Чайковский P.P. Реальности поэтического пере­вода. Магадан, 1997.

  1. Левый И. Искусство перевода. М., 1974. С. 48.

  2. Там же. С. 90.

  3. Там же. С. 48.

  4. Перевод — средство... С. 109.

  5. Там же. С. 117.

  6. Там же. С. 115.

  7. Там же. С. 119.

  8. Там же. С. 124.

  9. Лилова А.В. Введение в общую теорию перевода. М., 1985. С. 42.

  10. Там же. С. 43—44.

  11. Якобсон P.O. Избранные работы. М., 1985. С. 363.

  12. Ср. раздел «Сущность и виды перевода» во введении к нашей работе.

  13. Вопросы теории перевода... С. 129.

  14. Там же. С. 121.

Примечания к части II

  1. Рижский М.И. История переводов Библии в России. Новосибирск, 1978. С. 24.

  2. Орлов А.С. Переводные повести феодальной Руси и Московско­го государства XII—XVII веков. Л., 1934. С. 3.


374




  1. Георгий Амартол (Грешник) — византийский монах IX века; «Хроника» в 4-х книгах охватывает события «от сотворения мира» до начала IX в.; Иоанн Малала — сириец по происхожде­нию, живший во второй половине VI в.; его «Хроника» состоит из 18 книг и включает период от легендарной истории египтян до последних лет царствования византийского императора Юс­тиниана I (483—565).

  2. Памятники литературы Древней Руси. XI — начало XII века. М., 1978. С. 166.

  3. Разумеется, нельзя упускать из виду, что способ передачи мог варьироваться даже в пределах одного произведения. Так, на­пример, при переводе «Хроники Иоанна Малалы» использова­лись пословный, поморфемный (каждой корневой морфеме гре­ческого слова подбиралась соответствующая по смыслу славян­ская) и морфемно-лексемный (каждая корневая морфема ориги­нала передавалась отдельным словом) принципы; но наряду с ними переводчик позволял себе использование эквивалентов, образующих свободные сочетания, которые не повторяли струк­туру и грамматические особенности источника, а лишь прибли­зительно воспроизводили его смысл.

  4. «Едва ли какой другой народ — писал в этой связи акад. П.А. Лав­ров, — воспринял кирилло-мефодиевское наследие в такой сте­пени, как русские с принятием христианства от греков при по­средстве всего богатства начальной славянской письменности и ее продолженного расцвета в Болгарии» (Лавров П.А. Материа­лы по истории возникновения древнейшей славянской пись­менности / Труды славянской комиссии АН СССР. Т. I, Л., 1930. С. И).

  5. Исихазм — мистическое течение в православии, представители которого считали возможным непосредственное общение чело­века с Богом, условиями которого являются очищение от страс­тей и духовное возрождение, достигаемые благодаря строгому аскетизму.

  6. Лихачев Д.С. Великий путь. М., 1987. С. 96—97.

  7. Ларин Б.А. Лекции по истории русского литературного языка (X — середина XVIII в.). М., 1975. С. 250. Элий Донант — римский фи­лолог IV в. н.э., грамматика которого пользовалась в качестве учебника латинского языка большой популярностью в средние века.


375


  1. Буланин Д.М. Древняя Русь // История русской переводной ли­тературы. Древняя Русь. XVIII век. Т. 1. Проза. СПб., 1995. С. 58.

  2. Эсхатология — учение о конце света.

  3. Отождествление последней книги разделяется не всеми исследо­вателями.

  4. Ковтун Л.С. Лексикография в Московской Руси. XVI — начало XVII века. Л, 1975. С. 144.

  5. Цит. по кн.: Буланин Д.М. Указ. соч. С. 33.

  6. Там же.

  7. Там же. С. 34.

  8. Ковтун А.С. Указ. соч. С. 10.

  9. Древняя русская литература: Хрестоматия / Сост. Н.И. Прокофьев. М., 1980. С. 211.

  10. Ковтун Л.С. Указ. соч. С. 10.

  11. Там же. С. 68.

  12. Буланин Д.М. Указ. соч. С. 48.

  13. Ему же принадлежит перевод с польского языка «Тропника» римского папы Иннокентия III, относящегося к XIII в.

  14. Эта академия (известная под именем Славяно-греко-латинской академии) была основана в 1687 г. (по другим данным в 1685 г.) и представляла собой первое общеобразовательное высшее учеб­ное заведение в России; проект ее создания принадлежит Симео­ну Полоцкому (см. о нем § 6 настоящей главы). Целью академии была подготовка образованных людей для государства и церкви; первоначально предполагалось также поручить ей цензуру рели­гиозных книг и суд над отступниками от православия. Препода­вались в академии как духовные, так и светские науки: славянс­кий, греческий и латинский языки, грамматика, «пиитика», ри­торика, философия, богословие. Печатный двор — первая типо­графия в Москве, учрежденная в XVI веке и бывшая центром русского печатного дела.

  15. Цит. по кн.: Буланин Д.М. Указ. соч. С. 37.

  16. Соболевский А.И. Западное влияние на литературу Московской Руси XV—XVII веков. СПб., 1899. С. 12—13.

  17. Буланин Д.М. Указ. соч. С. 71.


376


  1. Там же. С. 51.

  2. Эта коллегия (впоследствии академия) была основана митропо­литом Киевским Петром Могилой в 1631 г. по образцу иезуит­ских учебных заведений «для преподавания свободных наук на греческом, славянском и латинском языках». Ее главной задачей было укрепление позиций православной церкви на Украине, на­ходившейся тогда под властью католической Польши.

  3. Рижский И.М. Указ. соч. С. 112.

  4. Там же.

  5. Буланин Д.М. Указ. соч. С. 67—68.

  6. Тарковский Р.Б. О системе пословного перевода в России / Труды отдела древней русской литературы. М., 1974. Т. 29. С. 246.

  7. Буланин Д.М. Указ. соч. С. 22.

  8. Буланин Д.М. Указ. соч. С. 34—35.

  9. С.М. Матхаузерова предложила называть концепцию Симеона По­лоцкого «синтетической», считая, что она объединяет (синтезиру­ет) все предыдущие теории. Д.М. Буланин предпочитает приме­нительно к ней говорить о дальнейшем этапе развития «грамма­тической» теории перевода, представителем которой в предше­ствующем столетии был Максим Грек.

  10. Соловьев С.М. Чтения и рассказы по истории России. М., 1989.

  11. Соловьев С.М. Указ. соч. С. 529, 578.

  12. «Художествами» называются здесь различные области знаний, преимущественно прикладного характера.

  13. Пекарский П. Наука и литература в России при Петре Великом. Т. 1. СПб., 1862. С. 213.

  14. Феофан Прокопович родился в Киеве, получил образование в Киево-Могилянской академии и в иезуитской коллегии Святого Афанасия в Риме, где принял католичество, по возвращении в Киев в 1704 г. вновь обратился в православие, был преподавате­лем и ректором Киево-Могилянской академии. В 1716 г. был вы­зван Петром в Петербург и назначен епископом Псковским, в 1721 г. занимал должность вице-президента Святейшего синода. С 1724 г. до смерти — архиепископ Новгородский, получил из­вестность как драматург и стихотворец.

  15. Успенский Б.А. Краткий очерк истории русского литературного языка (XI—XIX вв.). М., 1994. С. 94.


377




  1. Этот перевод, в выполнении которого приняли участие все рос­сийские академии, вышел в свет «по благословлению Святейше­го правительствующего синода» в 1876 г. и получил название Си­нодальной Библии. Он до сих пор остается основным русским текстом Священного Писания, несмотря на определенную уста­релость языка. В XIX—XX вв. создавались и некоторые другие версии книг Ветхого и Нового Заветов; в 1993 г. Всемирный Биб­лейский переводческий центр в США опубликовал книгу: «Биб­лия. Современный перевод».

  2. Николаев С.И. Первая четверть XVIII века: Эпоха Петра I. Исто­рия русской переводной художественной литературы. С. 76.

  3. Соловьев С.М. Указ. соч. С. 578.

  4. Гавриил Бужинский родился на Украине, окончил Киево-Мо- гилянскую академию, преподавал и занимал пост префекта Московской духовной академии. В 1714 г. был вызван Петром в Петербург, находился на различных церковных должностях, занимался научными и учебными делами, имел титул прорек­тора школ и типографии. С 1726 г. до смерти — епископ Рязан­ский.

  5. Соколов С.М. Указ. соч. С. 529.

  6. Там же.

  7. Пекарский П. История императорской Академии наук в Петер­бурге. Т. 2. СПб., 1873. С. 17.

  8. Соловьев С.М. Указ. соч. С. 529.

  9. Пекарский П. Наука и литература. Т. I. С. 157.

  10. Там же. С. 219.

  11. Там же. С. 215—216.

  12. Там же. С. 330.

  13. Чин Миллера в соответствии с «Табелью о рангах».

  14. Винокур Г.О. Избранные работы по русскому языку. М., 1959. С. 131.

  15. Русские писатели о переводе (XVIII—XX века). Л., 1960. С. 30.

  16. Там же. С. 48, 50.

  17. Там же. С. 49.

  18. Пушкин А.С. Собр. соч.: В 10 т. Т. 6. М., 1962. С. 259.


378


  1. Семенников В.Н. Собрание, старающееся о переводе иностран­ных книг, учрежденное Екатериной II. Историко-литературное исследование. СПб., 1913. С. 7—8.

  2. Там же. С. 26.

  3. Там же. С. 31.

  4. Вильмонт Н. Предисловие к кн.: Зарубежная поэзия в русских переводах. От Ломоносова до наших дней. М., 1968. С. 9, 13.

  5. Левин Ю.Д. Об исторической эволюции принципов перевода. Меж­дународные связи русской литературы. М.; Л., 1963. С. 15.

  6. Напомним, что античная версификация также не знала рифмы.

  7. Русские писатели о переводе. С. 30—31.

  8. Русские писатели о переводе. С. 37.

  9. Там же. С. 36.

  10. Там же. С. 42.

  11. Там же. С. 42—43.

  12. Там же. С. 43.

  13. Там же.

  14. Солецизм (у Тредиаковского — солецисм) — синтаксическая ошибка.

  15. Цит. по кн.: Левин Ю.Д. Об исторической эволюции принци­пов перевода // Международные связи русской литературы. М.; Л., 1963. С. 14. См. также: «Русские писатели о переводе». С. 39—40.

  16. Там же.

  17. Пекарский П. История. С. 24.

  18. Там же. С. 22.

  19. Ломоносов М.В. Полн. собр. соч. Т. VII. М.; Л., 1952. С. 763.

  20. Там же. С. 763.

  21. Пекарский П. История. С. 487.

  22. Цит. по: Фитерман А. Сумароков — переводчик и современная ему литература // Тетради переводчика. М., 1963. С. 14.

  23. Там же. С. 17.

  24. Левин Ю.Д. Об исторической эволюции. С. 6—7.


379


  1. Русские писатели о переводе. С. 52.

  2. Впрочем, примеры подобного рода переработок можно встретить уже в эпоху античности — ср. отношение римских комедиогра­фов к своим греческим источникам.

  3. Русские писатели о переводе. С. 54—55.

  4. Там же. С. 257.

  5. Кочеткова Н.Д. Сентиментализм // История русской перевод­ной художественной литературы. С. 215.

  6. Там же. С. 225.

  7. Серман И.З. Русская литература VIII века и перевод // Мастер­ство перевода. 1962. М., 1963. С. 364.

  8. Жирмунский В.М. Гёте в русской литературе. Л., 1982. С. 38. «Бу­ря и натиск» — литературно-общественное движение в Герма­нии в 70—80-х годах XVIII в., представлявшее собой своеобраз­ный бунт молодых писателей против окружающей действитель­ности и носившее антифеодальный характер.

  9. Кочеткова Н.Д. Указ. соч. С. 217.

  10. Там же.

  11. Перевод — средство взаимного сближения народов. М., 1987. С. 218—219.

  12. Кочеткова Н.Д. Указ. соч. С. 261.

  13. Карамзин Н.М. Избранные статьи и письма. М., 1982. С. 30.

  14. Русские писатели о переводе. С. 71.

  15. Там же. С. 70.

  16. Белинский В.Г. Поли. собр. соч. Т. 7. М., 1955. С. 134.

  17. Кочеткова Н.Д. Указ. соч. С. 226.

  18. Алексеев М.П. Указ. соч. С. 175.

  19. Цит. по кн.: Чуковский К.И. Высокое искусство. Собр. соч.: В 6 т. Т. 3. М., 1966. С. 301, 303, 306.

  20. Егунов А.Н. Гомер в русских переводах XVIII—XIX веков. М.; Д., 1964. С. 134.

  21. Ср. упоминание в «Войне и мире» Л.Н. Толстого: «Князь Голи­цын взял учителя и учится по-русски».


380


  1. Левин Ю.Д. Об исторической эволюции. С. 23.

  2. Егунов А.Н. Указ. соч. С. 144—145.

  3. Левин Ю.Д. Об исторической эволюции. С. 23.

  4. Веселовский А.Н. В.А. Жуковский. Поэзия чувства и сердечного воображения. СПб., 1904. С. 485, 491.

  5. Там же. С. 492.

  6. Кетлинский В. Жуковский как переводчик баллад // Журнал Ми­нистерства народного просвещения. 1915. № 1. С. 1.

  1. Цит. по кн.: Левин Ю.Д. Русские переводчики XIX века. Л., 1985. С. 13. Напомним, что в интересующей нас области «французская школа перевода» считалась в конце XVIII — начале XIX века синонимом классицистического направления.

  2. Обращает на себя внимание тот характерный факт, что терми­ны «подражатель» и «переводчик» используются здесь в каче­стве замещающих друг друга синонимов.

113 Русские писатели о переводе. С. 86—87.

  1. Там же. С. 79.

  2. Там же. С. 145.

  3. Микушевич В. Поэтический мотив и контекст // Вопросы тео­рии художественного перевода. М., 1971. С. 45—46. О концеп­ции Новалиса см. выше, в разделе о немецком романтизме.

  4. Жуковский В.А. Собр. соч. Т. 4. М.; Л., 1960. С. 544.

118 Левин Ю.Д. Русские переводчики. С. 18.


  1. жүктеу/скачать 4.42 Mb.

    Достарыңызбен бөлісу:
1   ...   12   13   14   15   16   17   18   19   20



©dereksiz.org 2024
әкімшілігінің қараңыз
    Басты бет