Улус Джучи – Орда (Татария)

Бухара, Самарканд, Ургенч – самые сильные центры ислама в Средней Азии быстро оживились после присоединения этих городов к татаро-монгольской империи. Купцам и исламским миссионерам открылась дорога во все уголки империи. После смерти Бату-хана началась борьба за престол. Берке, брат Бату-хана и его сторонники требовали соблюдения старых тюркских традиций, где престолонаследие передавалось от старшего брата к младшему, от младшего дяди к старшему племяннику. Сторонники сына Бату-хана Сартака хотели вести престолонаследие по наследству от отца к сыну, закрепив власть в Орде (Татарии) за домом Бату. На стороне Сартака выступили Менгу-каан и определенная прослойка монгольской аристократии. На стороне Берке – мусульманская верхушка городов. Берке при Бату принял мусульманство, поэтому мусульманское купечество, особенно среднеазиатских городов, видело в нем прежде всего единоверца, способного в отличие от Сартака, хана «язычника», сочувствовавшего христианам, покровительствовать мусульманскому духовенству и чиновничеству старой среднеазиатской формации, способствовать расцвету городской жизни. Неожиданно Сартак был убит. Историки считают, что его отравителями были сторонники Берке. «Когда стало известно о смерти Сартака в Каракоруме, Менгу-каан назначил ханом Орды не Берке, а сына Сартака Улакчи. Он приказал, чтобы Беракчин-хатун, старшая из жен Бату, отдавала приказы и воспитывала сына Сартака Улакчи до тех пор, пока он вырастет и заступит на место отца. Но Улакчи также умер в этом же году. Берке стал первым ханом-мусульманином Орды. По велению Вечного Неба Тэнгри, Чингиз-хан и его воины татаро-монголы начали свои завоевания Великой Степи. Татаро-монголы сражались и победили всех приверженцев буддизма, христианства, ислама всех толков и направлений. Так какой же был стимул у чингизидов, чтобы отказаться от Вечного Неба Тэнгри и обратиться в религию покоренных ими народов? Таким образом, внуки Чингиз-хана начали свое правление с предательства мировоззрения своих предков – тэнгрианства, с предательства обычаев и традиций своих предков.

Хотя Берке-хан принял ислам как частное лицо, но он был правителем огромного государства, и его мышление стало влиять на политику государства, которая не заставила долго ждать. Объявив войну Хулагу-хану, Берке-хан официально заявил так: «Он (Хулагу) разрушил все города мусульман, свергнул все дома мусульманских царей, не различал друзей и врагов и без совета с родичами уничтожил Багдадского халифа. Ежели господь извечный поможет, я взыщу с него за кровь невинных». Собрав огромную армию, он двинулся на Иран. Узнав об этом, Хулагу-хан с войском выступил ему навстречу. В августе 1262 г. на территории Азербайджана впервые татаро-монгольские войска начали войну друг против друга. Пренебрегая законом Ясы, татаро-монголы стали убивать друг друга на религиозной почве. Первый мусульманин на троне Сарая Берке вступил в войну со своим двоюродным братом – тэнгрианцем ильханом Ирана Хулагу. Национальная держава, основанная Чингиз-ханом, распадалась на территориальные единицы. Жестокие бои шли на территории Азербайджана, за город Дербент и в степях Дона. Татары убивали татар. С обеих сторон было много убитых и искалеченных. Свидетели этой войны описывают жуткую картину, представшую взору после битв. Не добившись военного успеха, обе армии возвратились домой.

В войске Хулагу служили ордынские отряды, посланные к нему еще при начале похода Бату-ханом. Берке, став улусным ханом, предписал своим полководцам: «Если окажется невозможным отвести войска обратно в Улус Джучи (Орду), то уйти в Египет и перейти на сторону мамлюков», не без основания полагая, что земляки между собой договорятся. Первые отряды татарских войск, покинувшие лагерь Хулагу, прибыли в Египет в 1261 г. Султан Египта Бейбарс оказал прибывшим войскам самый радушный прием. Он приказал своим наместникам снабдить их всем необходимым и направить в Каир, куда отправился и сам для их встречи. Ордынцы были размещены в домах, специально построенных для них в ал-Луке. В их честь было устроено пиршество, Бейбарс наградил их почетными одеждами, лошадьми и деньгами, их военачальников сделал эмирами, а всех прочих включил в число бахриев – тюркскую гвардию мамлюков. Впоследствии все они приняли ислам, арабизировались и растворились среди арабов.

Через 3 года Берке-хан вновь пошел войной на Хулагу-хана. Встреча армий произошла на левобережье Куры у р. Аксу в разгар лета 1265 г. Победа осталась за войсками Хулагуидов и потрепанные отряды Берке-хана отступили на север к Шемахе. После 14-дневного противостояния Берке решил переправиться на правый берег реки в другом месте и двинулся в направлении к Тифлису. Во время этого перехода он заболел и умер. Видимо, в его окружении не все разделяли войну, где родные убивают друг друга за веру. Этим, наверно, и объясняется его неожиданная и скоропостижная смерть. После чего его армия без возобновления каких-либо операций вернулась домой.

Огромное единое татаро-монгольское государство держалось на концептуальной основе «Великой Ясы Чингиз-хана»: уложения запретов, караемых смертью; похвальных доблестей; семейного строя и правил власти, которую нельзя было нарушать. Моральные принципы Ясы, распространенные на страны и народы, вошедшие в единое государство, фактически означали смену там всей политико-экономической системы. «Великая Яса Чингиз-хана» была написана на основе мировоззрения, концепции Великому Духу Неба Тэнгри и поклонения духам предкам (по современному тэнгрианство). В основной массе кочевники были тэнгрианцами. Они сохраняли традиции и обычаи предков, но часть элиты не хотела тэнгрианства. Ей больше нравилось жить для себя, а не для общества. Если при этом она и совершала грешки, то усиленная молитва, пожертвования духовенству, они считали, закрывают эти грешки, обеспечивая дорогу в рай. А все совершаемые грехи они сваливали на происки шайтана, иблиса, черта и т.д. Такой элите это более чем устраивало. С увеличением таких людей во властных структурах, вместо власти меча пришла власть толстого кошелька.

В религии принято считать, что многие грехи тянутся через поколения, в зависимости от тяжести совершенного грехопадения или преступления предков, и иногда «до седьмого каления». Наследственная греховность может быть остановлена, если в одном из потомств или предков будут священнослужители, либо просто праведные и очень добрые люди, которые сумели очистить и передать своим потомкам обновленное и качественное биополе.

В 1312 г. умер Токтай-хан. Согласно завещанию умершего хана на престол должен был вступить его сын Ильбасмыш. Он поддерживался степной аристократией, исповедующей тэнгрианство. Другая же часть аристократии, придерживающаяся ислама, преимущественно из городов Средней Азии, и мусульманское духовенство выдвинули кандидатуру царевича Узбека (сына Тогрула), внука Менгу-Тимура. Эмир Кутлуг-Тимур и глава хорезмского духовенства Иман ад-дин Эльмискари возвели на престол Узбека, предварительно уничтожив сторонников царевича Ильбасмыша. В 1312 г. Узбек-хан, утвердившись на престоле, повел борьбу с тэнгрианством, требуя от подданных обращения в ислам. Раскол западной степной элиты на своих сторонников и на чужих был сделан ха­ном Узбеком. Чингиз-хан и его соратники ко всем религиям относились веротерпимо, но они не желали подчинять свою волю какой бы то ни было другой религии. Чингиз-хан не изменял своей религии и завещал своим потомкам оставаться верными духу Неба Тэнгри: «Кочуйте… и поклоняйтесь только Небу Тэнгри – Яса!». Потомки Чингиз-хана, в том числе и Узбек, переступили не только его волю, но и волю предков.

Воссев на ханский престол, Узбек начал строительство новой столицы Татарии (Орды), г. Сарай ал-Джадид у современного г. Царева Волгоградской области. Город Сарай ал-Джадид строился недалеко от Сарая-Бату, который находился недалеко от современного города Астрахани, и многие современники не могли понять, для каких целей оно строится. По замыслам Узбек-хана, Сарай ал-Джадид должен был быть одним из самых больших городов мира. Город должен быть построен в кратчайшие сроки. На постройку города были привлечены сотни тысяч строителей. Чтобы город имел восточный (мусульманский) облик, из Персии, Ближнего Востока привлекали строителей и ремесленников. Одновременно тайно нанимались и мусульманские наемники, которые находились среди строителей и были незаметны для татарской аристократии. Через 8 лет, когда город в основном был построен, пока народ еще только заселялся, туда переехали правительство и чиновники. Узбек-хан устроил торжества в честь открытия города. На торжества были приглашены все чингизиды. Устроив скандал, он с помощью наемников вырезал около 120 царевичей (это родные, двоюродные, троюродные братья) и полководцев – противников ислама. После кровавой бойни Узбек-хан объявил ислам государственной религией Татарии (Орды). Часть татарских беков заявила Узбеку: «Ты ожидай от нас покорности и повиновения, а какое тебе дело до нашей веры и каким образом мы покинем закон и ясак Чингиз-хана и перейдем в веру арабов».⁸ Всех отказавшихся предать веру отцов казнили. Не согласные с политикой Узбек-хана бежали за пределы государства на Русь. Великая Татария (Великая Орда), никогда не знавшая религиозных преследований, столкнулась с этим омерзительным проявлением цивилизации. Законы Ясы перестали работать. Татаро-монгольская империя создалась на основе законности Ясы, но правитель Узбек-хан – чингизид перестал основываться на закон, хотя являлся официальным лицом.

После объявления государственной религией ислам, а также резни чингизидов и полководцев, конечно, татары толпой не побежали в мечети. Во-первых, в те годы татары в основном были кочевниками, а в Степи мечети не строят. Во-вторых, они не знали арабского языка и не понимали арабских молитв. Просто основная масса татар была шокирована такой резней и отказом не только законов Ясы, но и Степных законов (обычного права), непризнания духов предков, обычаев и традиций, от всего того, что было обыденной жизнью народа. Народу была нанесена тяжелая травма, был разрушена вся система координат, все коды, все заповеди, заветы воссоздания справедливого бытия, в которой жили люди. Понятие «традиция» – это духовная ситуация прошлого, программирующая матрица общества. Народ в целом регулирует поведение привычным следованиям устоявшимся в общественном бытии правилам, моделям, почти бессознательно повинуясь психологическим стереотипам, подражанию и т.д. Привычное поведение освобождает человека от бессмысленной, тяжелой в психологическом плане необходимости в каждом конкретном случае призывать волю, сознание, социальный выбор, каждый раз ставить его перед волевым определением поведения. Благодаря национальной традиции человек живет комфортно без принуждения своей психики. Хранителем таких норм выступало все общество, объединенное традиционным социально-экономическим укладом. Традиция охраняла, человек мог на нее положиться, чувствовать себя в безопасности. Все стало рушиться и уходить из-под ног. Насильственное внедрение во имя «безграничной справедливости»  «прогрессивных» культурно-исторических традиций приводит к разрушительным последствиям для другой цивилизации. Аморальна и разрушительна  по своей  природе попытка отказа от собственной традиции  путем заимствования ценностей другой цивилизации в духовной сфере. Культурно-генетический код цивилизаций формируется в конкретной природно-географической среде и пространстве, основанном на принципах народного мироздания. И вот это единое сознание татарского народа нарушилось. Программирующая традиционная небесная матрица разрушилась. Произошло как на карнавале, с помощью переодевания и присвоения чуждых знаков было осуществлено разрушение коренных традиционных символов, государственной власти и тюрко-монгольского мировоззрения. Но от старых традиций невозможно было уйти и куда-то их деть, а новые были непонятны и тогда в головах людей поселился Хаос. Одновременно сменили идеологию. Вместо идеи организации мира и порядка по заветам Чингиз-хана на территорию государства пришла идея наживы, поддерживая наиболее бо­гатую часть населения государства. Произошел демонтаж системы социальной справедливости. Так руками Узбек-хана сначала татар «кинули», затем «развели», чтобы их в дальнейшем «опустить».

Конечно, эта Смута, Хаос закладывалась задолго до его возникновения. Начало было заложено при Берке-хане. Смута была бы невозможной, если бы хан и часть элиты не отвернулись от мировоззрения своих предков. В смутное время открывается простор для мошенников, авантюристов, самозванцев и проходимцев всех мастей. Сразу вокруг хана сформировалось окружение, которое не придержива­лось законов Чингиз-хана, а поклонялось «золотому тельцу». Это перекинулось и на армию. После смены религии воины стали торгашами. Человек, легко принявший другую религию, становится неустойчивым. Раз легко изменяет обычаи своих предков, такому человеку, и лгать ничего не стоит. Все стало продаваться и покупаться. С принятием татарскими ханами религии ислама, буддизма и христианства дух Чингиз-хана иссяк, а вместе с ним и величие единого государства.

Египетская цивилизация просуществовала почти четыре тысячи лет, благодаря своему мировоззрению и религии. Как только в Египте жрецы начали реформы по изменению своей религии, египетская цивилизация рухнула и исчезла. Китай­ская цивилизация существует более трех с половиной тысяч лет благодаря концепции Духа Неба Тэнь и конфуцианской этики. Тюркско-монгольская цивилизация существовала полторы тысячи лет, начиная с 209 года до. н.э. со времен Хуннской империи. Чингизиды уничтожили тюркско-монгольскую цивилизацию, опиравшуюся на мировоззрение концепции Духа Неба Тэнгри (тэнгрианство), что вызвало в последующем неизбежный распад кочевого тюркско-монгольского мира на отдельные части, вошедшие затем в мусульманскую, китайскую, европейскую цивилизацию.

В 1342 г. умер Узбек-хан. Перед смертью Узбек-хан объявил своим преемником своего старшего сына Тинибека. Джанибек – средний сын Узбек-хана – организовал восстание с поддержавшими его эмирами. Между братьями произошло сражение, в котором Тинибек был разбит и взят в плен. Джанибек казнил его и сел на отцовский престол. Потом он убил и младшего брата, найдя для этого незначительный повод. Однажды Джанибек заболел. Бердибек, сын Джанибека, вступил в тайные переговоры с эмирами для захвата власти. Заговорщики убили Джанибека. Одновременно с убий­ством хана были убиты и 12 братьев царевичей. Истреблены были главным образом царевичи из рода Узбека. Отцеубийца Бердибек недолго сидел на престоле. Его убили, и началась, как пишут русские летописи «Великая замятня» («Великий хаос»), смена ханов, многие из них правили меньше года. Система потерпела крах, система управления была разрушена. С момента убийства Бердибека (в 1359 г.) до вступления на престол Тохтамыша в 1379 г., т. е. за 20 лет, в Сарае сменилось более 25 ханов. «Они сменяли друг друга с такой калейдоскопической быстротой, что летописцы не успевали даже вносить их имена в свои летописные записи. Сотни тысяч людей погибли в этой гражданской войне. Торговля и экономика были разрушены. В стране начался голод. Началось неподчинение дальних областей центру. Сепаратистские тенденции постепенно захватили всю страну.

Во дворце Сарае-Бату во власть принимали по принципу личной преданности, это открывало возможность, чтобы во власть проникали бездарные, неспособные, все разваливающие люди или просто авантюристы, и паразитически настроенные люди. Они начинали диктовать всем свои капризы.  Чиновников охватывало невежество, беспринципность, безделье, коррупция, а не деловые качества. Во дворце происходили интриги, заговоры, убийства и самоубийства. Хотя, по официальной историографии, Узбека взрастило и возвело на престол хорезмское мусульманское духовенство и купечество, но в это трудно поверить. В тот период ислам не имел такой силы в Орде, чтобы так смело проводить свою политику. Во дворец Сарай-Бату могли проникнуть и служить тайные агенты из других государств, которым ничего не стоило выдавать себя за кого угодно. Они могли подкупать чиновников, которых могли использовать «втемную». Но самое эффективное оружие – воспитывать царевичей. Имея сверх знания, агенты могли внушать не только детям, но и взрослым чингизидам все что угодно. Поэтому можно предположить, что во дворце были не только мусульмане, но и другие силы, которые желали гибели Орды. А таких сил, видимо, было немало.

Кем же был Узбек-хан, если он из-за религиозных соображений вырезал своих родственников. Вероятнее всего «биороботом». Биоробот – не человек, а антиприродное явление. На биороботов нормы этики не распространяются. Биоробот – это разновидность техники, а отношение к технике – вне этики. Нормы общечеловеческой этики не распространяются на биороботов в то время, когда те ведут боевые действия против людей. Те лица, которые зомбировали и создали биоробот Узбек-хана, хорошо осознавали, что после операции «Великая резня» в государстве Татарии (Орде) начнется Хаос, междоусобицы, гражданские и религиозные войны. Что и произошло.

Чтобы правильно понимать и анализировать, надо видеть перед собой высокую цель. Именно таким путем выживают и восстанавливаются после потрясений и поражений великие цивилизации. А если они хранят свою мудрость, то могут превентивно пресекать Смуты. Чтобы не повторялись Смуты, которые были в нашей истории, наравне с героями должны, узнаваемы быть и предатели своего народа. Эти образы должны быть узнаваемы, их дух должен быть внятен всем пытливым людям. Народу должны быть известны их действия, которыми они уничтожали традиционное мировоззрение и стравливали тюркско-монгольский мир и сейчас не прочь это делать.
3.4. Улус Тулуя и династия Юань

В исторических сочинениях эпохи Юань «Юань ши» (История династии Юань), «Юань-чао би-ши» (Тайная история династии Юань), «Сун ши» (История династии Сун), и т.д. в основном часто встречается этноним «да-да» (татар). Например, в китайских книгах часто употребляются выражения «татарская угроза», «татарский гнет», «перебьем всех татар!», «изгоним татар!» и другие. Этноним «татар» был широко распространен в китайском народе в эпоху Юань. В книге «Юань ши» и других китайских средневековых исторических трудах пишутся сведения о «татарском государстве» (на кит. «татарское иго»). Этноним «татар» был широко распространенным у китайского народа, в эпоху Юань. Этноним «мэн-гу жэнь» («монгол») встречается редко. В китайских источниках упоминаются татаро-монголы под общим названием «мэн-да». В средневековых арабских, персидских, армянских, европейских источниках в основном употребляется этноним «татар», и очень редко «монгол» или «тюрк». Таким образом, в ту эпоху по старой традиции всех северных кочевников называли татаро-монголами. Этноним «монгол» стал употребляться чаще, с появления народа халха-монгол в XV веке. Поэтому, следуя написанию источников, и я буду употреблять больше этноним «татар» или «татаро-монгол».

Тулую, по обычаю татаро-монголов, достался коренной юрт отца – Центральная Монголия, а также Северный Китай. В 1251 году Менгу-каан поручил своему брату Хубулаю покорить империю Сун (Южный Китай). Готовясь к решающей схватке с империей Сун, командование армией решило блокировать ее с суши. В связи с этим в 1253–1257 гг. татаро-монгольская конница под командованием Хубулая и сына Субэдэя Урянхатая провела ряд операций против сопредельных с Китаем государств и народов. «В декабре 1253 года началось завоевание государства Наньчжао со столицей Дали (совр. пров. Юньнань) и покорение Тибета. В конце января 1254 года государство Наньчжао и Тибет были полностью покорены Хубулаем. В течение следующих трех с лишним лет татаро-монголы покорили племена, жившие по соседству с провинцией Юньнань, в ноябре 1257 г. известный полководец Урянхатай вступил на территорию современного Северного Вьетнама – государство Аннан (Вьетнам). Пройдя по Аннану Урянхатай дошел до столицы Ханой и в декабре захватил его».⁹ Царь Аннана признал себя вассалом татаро-монгольской империи. Южный Китай оказался блокированным со всех сторон.

«В конце 1257 г. великий каан санкционировал исходившие от его ближайшего окружения требования о необходимости нового похода против Южной Сун. На специальных совещаниях был установлен срок начала военных действий и разработан стратегический план, согласно которому в следующем 1258 году монгольская армия должна была нанести противнику мощные удары на различных направлениях (с севера, запада и юга), чтобы раздробить сунские силы.

На юге из Аннана выступили войска Урянхатая. Перед ним была поставлена задача в течение 1258 года проделать путь от современной вьетнамо-китайской границы и в начале 1259 г. соединиться с Хубулаем под стенами Чанша. Урянхатай располагал 3-тысячной татарской кавалерией и отрядом из разных южнокитайских племен (10 тысяч человек). Разгромив крепость Хэншаньчжай (юг Гуанси), Урянхатай двинулся в центральные районы Гуанси. Здесь татары нанесли сокрушительное поражение и почти полностью уничтожили 60-тысячную сунскую армию. Эта победа позволила им овладеть городами Биньчжоу, Гуйчжоу, Сянчжоу и выйти в область Цзиннцзянфу».¹⁰ Урянхатай выступил на север, к Чанша, для соединения с войсками Хубулая. Переправившись через Янцзы, Урянхатай соединился с войсками Хубулая, до этого осаждавшими Эчжоу.

«Западное направление возглавил сам великий каан Менгу, армии которого предстояло пройти через провинцию Сычуань. Он выступил в марте 1258 г. из Каракорума. Оставив столицу на попечение своего младшего брата Арык-Буга, китайский губернатор Сычуани Пу Цзэ-чжи приказал полководцу Лю Чжэну занять переправу через р. Суйнинцзэн, чтобы отрезать войскам Менгу дорогу на восток. За эту переправу между татарами и китайскими войсками разгорелась ожесточенная битва, длившаяся с раннего утра до позднего вечера. Армия Лю Чжэна потерпела полное поражение. В мае армия Великого каана, насчитывавшая 40 тыс. человек, разделилась на три колонны и стала брать одни крепости за другими. Каждая крепость ожесточенно сопротивлялась, поэтому продвижение армии в глубь Сычуани шло довольно медленно, лишь 6 октября 1258 г. она вступила в Ханьчжун. Начиная с конца ноября, в этом районе завязались упорные бои за отдельные крепости, горные вершины и проходы. В конце января Менгу двинулся к Хэчжоу (совр. Хочуан). 25 февраля татары форсировали водные преграды и попытались с ходу ворваться в город, но сунские войска отразили их нападение. Весь март и апрель не прекращались татарске атаки на город. В середине мая начался штурм, татарам удалось подняться на внешние стены, многие защитники погибли, но город устоял. Простояв под стенами города еще около месяца, великий хан оставил здесь 3 тысяч отборных солдат, остальным приказал атаковать г. Чунцин. 11 августа 1259 года Менгу-каан неожиданно умер в горах Юэюй-шань под Хэчжоу в возрасте 52 лет. Возможно, он умер от эпидемии дизентерии, которая с апреля месяца свирепствовала в татарском лагере».¹¹

Войскам третьего направления, наступавшим на Сунскую империю с севера, предстояло овладеть Эчжоу, а затем начать быстрое движение к китайской столице Линьаню (совр. Ханчжоу). В конце ноября 1258 года, совершив специальный обряд воинских жертвоприношений недалеко от Кафына в современной Внутренней Монголии (КНР), Хубулай выступил в поход. Его армия прошла через Синчжоу (пров. Хэбэй), Пучжоу (пров. Шаньдун), Сянчжоу (пров. Хэнан) и 2 августа 1259 г. прибыла в город Жунань. 3 сентября татарская армия перешла границу Сунской империи, переправившись через Хуайхэ. Здесь войска Хубулая разделились надвое и начали продвигаться в глубь Сунской империи. Татарская армия, наступала не встречая никакого сопротивления со стороны отступавших сунских войск. 9 сентября татары достигли Хуанпо (пров. Хубэй), а 17 сентября захватили переправу через Янцзы в местечке Янлобао. На следующий день Хубулай сосредоточил все свои войска на берегу Янцзы. В разгар подготовки к переправе 19 сентября от Менгу, стоявшего у Хочжоу, прибыл гонец, сообщивший о смерти Менгу и предложивший Хубулаю вернуться на север. Хубулай знал, что на реке находятся крупные военные суда противника, а на противоположном берегу – сильно укрепленный лагерь, и все же он надеялся молниеносно взять Эчжоу и вернуться в Каракорум с триумфом победителя. Хубулая не остановила весть о смерти Менгу, и он 22 сентября дал команду войскам на переправу реки. Развернув знамена, под барабанный бой татары двинулись вперед. Татары вступили в сражение с сунскими войсками на середине реки. В результате трех ожесточенных схваток кочевники взяли в плен огромное количество китайских солдат и проложили путь на южный берег. Высадившись на южном берегу Янцзы, Хубулай через два дня, ломая сопротивление сунской армии, подошел к городу Эчжоу. Осада города Эчжоу затянулась.

Окружение и блокада Эчжоу смертельно напугали императора Цзя Сы-дао, и он направил в лагерь Хубулая переговорщиков, где тайно стал просить мира, обещая ежегодную уплату дани и вассальную зависимость Сунской империи от татар. Однако Хубулай отверг эти предложения и продолжил еще более ожесточенный штурм города. В начале декабря Хубулай получил из-под Таньчжоу от Урянхатая известие о готовящемся возведении на престол его младшего брата Арыг-Буга. Такое же сообщение пришло и из Каракорума, и в то же время вновь прибыл посол от императора Сунской империи Цзя Сы-дао, предложивший мир при условии уплаты 200 тыс. слитков серебра и 200 тыс. шт. шелковых тканей и ежегодной дани. Хубулай ответил согласием, и татаро-монгольская армия начала отходить на север. Одновременно было принято решение отозвать войска южного направления из-под Таньчжоу.

Обычно современные войны ведутся на завоевание территории или за ресурсы. В древние и средние века войны велись за территорию, за продовольственные и ремесленные товары. Климат на территории современного Северного Китая умеренный. Территория с необъятными просторами пастбищ, лугов, рек и гор была идеальна для разведения скотоводства. Во втором веке до нашей эры китайцы захватили эту территорию и стали заселять китайцами. Большая территория этой земли стала засеваться под зерновые культуры. Хотя кочевники вновь вернули эту территорию, но у китайцев есть такая привычка однажды захваченные земли считать своими. Чингиз-хан после многолетней войны захватил и отобрал Северный Китай у чжурчженей. Южнокитайская империя Сун заключила мирный договор с татаро-монгольской империей. Значит, претензии на северные территории у китайцев не было, и территориальный вопрос был решен. По этому поводу Рашид ад-дин сообщает: «Некоторым другим из войск Чингиз-хан дал без меры места зимних и летних кочевок на границах Китая, Джурдже (Маньчжурии) и Монголии. Это чрезвычайно многочисленное войско (со своими семьями, скотом и имуществом) завладело всеми степями, горами, зимними местами и летними местами Китая». Б. Я. Владимирцов в своей книге «Общественный строй монголов» писал, что большое число монгольских войск с их семьями было расселено в Северном Китае и Маньчжурии. Война – дело затратное. Война за продовольственные товары ведется в двух случаях – если тебе перекрыли к ним доступ или если ты намерен перекрыть доступ к ним другим. Во всех остальных случаях дешевле и проще их покупать. Чтобы получить доступ к товарам, на военные затраты нужно вначале истратить. А для большой войны материальные и финансовые затраты таковы, что рентабельность мероприятия обычно стремительно приближается к нулю. Какие именно продовольственные и промышленные товары империя Чингиз-хана не могла купить у южнокитайской империи Сун, или какие продать Китаю? Ответ – никаких товаров. Да все что угодно империя Сун предоставляла татарам, лишь бы не было войны. Тогда возникает вопрос, зачем Менгу-каану надо было начать войну с южнокитайской империей Сун и завоевывать ее? Захват территории. Тогда, как татаро-монголы собирались управлять в этом человеческом муравейнике. Ясно – никак. Просто там ассимилироваться и раствориться.

В 1259 г. умер Великий каан Менгу. У Менгу сына Тулуя было три брата: Хубулай, Хулагу и Арык-Буга. Хулагу стал ханом Персии и не имел претензии на наследство. Остались Хубулай и Арык-Буга. «Перед смертью каан Менгу наделил своего младшего брата Арык-Буга правом на владение древними монгольскими кочевьями, расположенными вокруг Каракорума. Арык-Буга был настоящим от-джегином (самым младшим сыном) и, следовательно, законным наследником. Арык-Буга был опытным и мужественным воином. При возведения Арык-Буга на престол по старому степному обычаю старшая жена Менгу-каана созвала в Каракоруме Великий курултай (съезд) с участием царевичей, нойонов (полководцев) каанского рода, влиятельных сановников и послов. Чингизиды и крупные нойоны из улусов Чагатая и Бату поддержали возведение Арык-Буга на каанский престол».¹²

Пока другие чингизиды ходили в походы, китайцы держали и воспитывали при себе маленького Хубулая, внука Чингиз-хана. С самых малых лет его старательно обучали наукам, урокам китайского языка китайские ученые. С ними он беседовал о китайских исторических сочинениях и выслушивал их суждения об управлении государством. Впоследствии Хубулай, став управляющим завоеванными областями Северного Китая и долго проживший там, был достаточно знаком с обычаями китайцев. Тогда на службе у Хубулая находились чиновники, прославившиеся в Китае своей ученостью. Именно китайский ученый Хао Цзин подсказал Хубулаю, каким образом узурпировать каанскую власть и сесть на престол.

«Арык-Буга и Аландар-нойон узнали, что Хубулай следует советам исключительно китайских чиновников и полководцев готовить заговор с целью узурпировать право на наследование каанского престола, и неоднократно напоминали Менгу-каану: «Надо ограничить права и привилегии Хубулая. Это человек, которому нельзя ни в коем случае позволить наследовать престол великого хана». Но Менгу-каан не придавал этим словам большого значения. По данным некоторых источников, он доставлял старшему брату (любителю выпить) всевозможные китайские вина и, спаивая его, тайно беседовал с ними о важных государственных делах. Как только дошло до Хубулая известие о том, что Арык-Буга сел на каанский престол, он быстро собрал свою армию и двинулся в Кайфын. В Кайфыне 4 июня в 1260 году созвал еще один Великий курултай своих сторонников, то есть армию, и провозгласил себя великим кааном. В дальнейшем город Кайфын был переименован в г. Шанду (впоследствии Шанду – «Верхняя столица юаньских императоров). Ему тогда было 44 года».¹³ Таким образом, в 1260 году в Монгольской империи состоялось два Великих курултая и появилось две столицы. В 1271 году Хубулай закончил строительство новой столицы, построенной неподалеку от Кайфына. В этом городе, названном Даду (по-китайски «Великая столица»), среднеазиатские тюрки-торговцы назвали его Ханбалык (на протяжении многих столетий он был известен как Пекин), Хубулай построил себе роскошный дворец. Ввел в своем дворце – китайский этикет, для своих торжеств принял буддийское богослужение, для себя – китайское имя Ши-цу и для своей династии – китайское название Юань (иероглифический смысл: «первоначальное творение мира).

Для многих кочевников перенос столицы в завоеванный Китай и превращение каана в сына Поднебесной было из ряда поразительным. Арык-Буга был сильно возмущен. В живых уже не было ни старых полководцев, ни старых советников, теперь некому было мирным путем защитить традицию. Воинственный Хаиду – внук Угедея, воспитанник великого Субэтая – поддержал Арык-Бугу, взялся за оружие и увлек его за собой. Так при Хубулае кочевой тюркский мир разделился, что вызвало один за другим антиимперские мятежи Арык Буга, Хайду и Наяна. У Арык-Буги нехватало воинов.

Война не бывает без потерь. Много воинов Чингиз-хана погибли на войне в Северном Китае, в Средней Азии. Много воинов погибло в походе в Европу и в походе на Ближний Восток. Для поддержания порядка Чингиз-хан оставил гарнизоны с татаро-монгольскими воинами на территории Китая, современного Казахстана, в Восточном Туркестане, в Средней Азии. Вместе с воинами оставались семьи, которые сопровождали их в обозе во время походов. Многие татаро-монгольские кочевые племена остались жить на территории современного Казахстана, Узбекистана, России, Украины, Ирана и т. д. Батый-хан после завершения Западного похода расселил своих воинов с семьями в Поволжье, в Крыму, Придонье и т.д. Армия Хулагу-хана вместе со своими семьями полностью осталась в Иране и на территории современного Азербайджана. Для завоевания Южного Китая под власть Хубулая был передан большой контингент татаро-монгольских войск с их семьями. Только малая часть татаро-монголов вернулась в Монголию. Чингиз-хан и его потомки обезлюдили территорию современной Монголии. Официальная историография долгое время считала, что те племена и рода, которые подняли на белой кошме и провозгласили Темучина Чингиз-ханом, и те племена, которые впоследствии присоединились к нему и делали историю вместе с Чингиз-ханом и его внуками были монголами, а впоследствии они исчезли, пропали, ассимилировались.

Но после распада Советского Союза и образования новых тюркских государств выяснилось, что эти племена не исчезли, а благополучно дожили до наших дней. Примеры: найманы, кыпчаки, ойраты, меркиты в Сибири и на Алтае; найманы, кераиты, коныраты, дулаты, меркиты, аргыны и т.д. в Казах­стане; меркиты, найманы, аргыны. барласы, онгуты, кереиты в Узбекистане; меркиты, найманы в Киргизии; ойраты, жалаиры в Иране; среди крымских татар преобладают мангыты, меркиты, кияты, коныраты, кыпчаки, аргыны и т.д.; онгуты, коныраты, кияты, аргыны, барыны, шырыны в Поволжье и Башкирии. Только входят они в разные национальные образования, например, найманы, которые живут в Казахстане, называются казахами; найманы, живущие в Киргизии, называются киргизами; найманы живущие в Узбекистане называются узбеками; на Алтае называются алтайцами и т.д. То же самое можно сказать и о племенах киятах, коныратах, онгутах, кыпчаках, мангытах и т.д. Когда эти факты стали известны общественности, некоторые современные ученые историки сделали такие выводы, что все эти племена и рода были монгольскими, а с течением времени, проживая на новых местожительствах отюречились. Казахские исследователи Калибек Данияров, Кайрат Закирьянов, Мирзабек Каргабаев, Анатолий Оловенцов и другие доказывают в своих книгах, что все эти племена всегда были тюрками и разговаривали они во времена Чингиз-хана на тюркском (татарском) языке, а значит Чингиз-хан был тюрком.

В распоряжении Хубулая были главные силы татаро-монгольких войск, завоевавших Северный Китай. У Хубулая было две армии. В его войсках было больше двух третей воинов, мобилизованных в Китае, Средней Азии и Иране. По существу, это был иностранный легион. В армию Хубулая в основном были набраны китайцы, тюрки-мусульмане, сарты, фарсы, русские. Они не знали татаро-монгольских традиций и законы Ясы. Хубулай не боялся, что они оставят свои позиции и перейдут на сторону законному наследнику Арык-Буга. Арык-Буга, Хайду и Наян с оружием в руках выступили против маргиналов, нарушивших закон Чингиз-хана. В численности войск они сильно уступали Хубулаю. Осенью 1260 г. в результате сражения Арык-Буга потерпел поражение и отступил. Хубулай, преследуя по пятам войска Арык-Буга до бассейнов рек Орхона и Толы, подчинил себе Каракорум. Он оставил там часть армии во главе с нойоном Есунге для обороны города, а сам с главными силами возвратился в Даду. Хубулай с детства не желал жить в Каракоруме, хотел сделать вновь построенный город Даду своей столицей.

Арык-Буга отступил на Верхний Енисей. Пользуясь передышкой после ухода главных сил Хубулая из Каракорума, Арык-Буга в течение лета и осени 1261 года собрал новую армию. Он разгромил гарнизон, оставленный в Каракоруме, и двинулся на Кайфын, чтобы повторно напасть на Хубулая. Хайду и Наян со своим войском присоединились к армии Арык-Буга. К ним присоединился и сын Чагатая – Алгуй. Зимой 1261 году у края Гоби в современной Внутренней Монголии (КНР) между войсками под командованием братьев Хубулая и Арык-Буга снова произошло жестокое сражение, длившееся несколько дней. Однако Алгуй неожиданно изменил и перешел на сторону Хубулая, чем обеспечил ему победу. Арык-Буга был побежден и поспешно отступил. После этого Арык-Буга неоднократно вторгался незначительными силами на территорию, занятую войсками Хубулая, но безуспешно. Он оставил Каракорум, перекочевал в долину Или, преодолев Алтайские горы, чтобы найти поддержку в западной части империи. Там он вступил в сражение с отрядами Алгуя. Войска Хубулая не могли разгромить кочевников, если они применяли свою старую тактику ухода от противника в степи. Поражение Арык-Буги было вызвано тем, что он не только потерпел поражение в прямом столкновении, но его после поражения не поддержали племена Чагатайского улуса. Попытка Арык-Буги силой навязать им свою волю вызвала ответную реакцию, а принудить их у него не хватало сил. Не найдя поддержки, а оставаться там дольше стало невозможно, лишившись последнего шанса продолжить борьбу, он в 1264 г. сдался Хубулаю с остатками своих войск. Хотя вооруженные столкновения между ними прекратились, но борьба за каанский престол в Монголии не закончилась, ее возглавил и продолжил Хайду. Хубулай, сохранил Арык-Буга жизнь, который прожил два года под особым надзором. И был, скорее всего, отравлен родным братом. Остальных царевичей сторонников Арык-Буга он строго осудил, обвинив их в организации заговора и разжигании войны между братьями, и большинство из них казнил.

Столица татаро-монгольской империи Каракорум была покинута и перенесена в Даду-Ханбалык (Пекин). Именно сидя в новой столице, Хубулаю удалось раз­громить южную китайскую империю Сун и объединить Китай. Столицей объединенного Китая стал Даду, а не Каракорум. Перенос столицы указывает на то, что Хубулай нарушил закон своего деда. Люди, проживающие на родине Чингиз-хана, автоматически потеряли узаконенное право на доступ в элиту. Хубулай-хан, внук Чингиз-хана, первый начал разрушать наследие Чингиз-хана. Образование китайской империи Хубулая и нелегитимный захват им звания Великого каана содействовали распаду татаро-монгольской империи на четыре самостоятельных татаро-монгольских улуса и определили ее преждевременное исчезно­вение с политической карты мира. Перенесение Хубулаем столицы монгольских ханов из Каракорума в г. Даду (Ханбалык) подтолкнуло к тому, что другие улусы не признали власть Хубулая и стали самостоятельными государствами. Так произошел раскол империи.

Посеянные семена вражды дали всходы. Ожесточение в противостоянии нарастало. Хайду был внуком Угедея и славился как самый умный и проницательный из потомков Угедей-каана. Он участвовал в западном походе с Бату-ханом и прославился как талантливый полководец. В Европе его летучие отряды громили поляков, венгров и словаков. Во времена Менгу-каана за организацию заговора против каана он был удален из столицы на поселение в улус, где правил его отец, в далекий край в горах Тарбагатая. Хайду оставался верным сторонником традиций и образа жизни кочевников. У него была неустрашимая энергия, и он был полной противоположностью Хубулая, который был уже китаизированным. Хайду всегда был одним из решительных противников переноса столицы государства в Китай и создания империи Юань с центром в этой стране. В конце 1264 года, после поражения Арык-Буга, Хайду немедленно начал вооруженную борьбу с Хубулаем. Он решил создать обширное государство на территории Монголии и на прилегающих к ней землях.

Хубулай принял все меры предосторожности на случай нападения Хайду, подготовил армии для контрудара и назначил главнокомандующим своего четвертого сына Номухана. Одновременно Номухан был назначен управляющим Монголией. Он получил полномочия, живя в Каракоруме, «умиротворять» окраины Монголии, принимать любые самостоятельные решения, связанные с подавлением Хайду. По прибытии в Каракорум Номухан сконцентрировал в столице отборные войска и приказал проводить военные учения с ними.

«Номухан стал прибегать к чисто китайскому способу привлечения на свою сторону союзников подкупая их подарками. Он от имени отца Хубулая отправил послов в улус Чагатая и Золотой Орды для заключения с ними союза. В качестве подарков он послал предметы китайской роскоши. Хан Золотой Орды Менгу-Тимур согласился выслать свои войска на помощь Хубулаю в случае нападения Хайду на государство Юань. Но и Хайду не сидел, сложа руки. Он направил послов во все улусы, разъясняя чингизидам правоту своего дела и увещая ханов и нойонов выступить на его стороне. В одном из писем с послом монгольским нойонам говорилось: «Ведь завещали же нам Чингиз-хан и наши деды-предки строго соблюдать правила наследования ханского престола! Но ныне вы, нойоны – старшие и младшие братья, отвергаете и нарушаете завещания наших отцов-предков, не обращая на него внимания, и отдаете по недоразумению ханский престол изменникам! Хубулай, предавшись Китаю и отбросив обычаи, отверг и нарушил завещание отцов и дедов. Но если вы все будете опираться на такого человека и поддерживать его, то не это ли будет изменой отцам и дедам? Хорошо обдумайте и решайте!»¹⁴ Вскоре хан Золотой Орды отказался от соглашения, заключенного с Хубулаем, и перешел на сторону Хайду.

Получив войско от хана Золотой Орды Менгу-Тимура, Хайду сразу пошел войной против улуса Чагатая. В 1267 и 1269 годах он нанес поражение Бараку и овладел Или и Кашгарией, оставил ему Мавераннахр. Наследники Барака подчинились ему. Став новым властелином Центральной Азии, Хайду провозгласил себя кааном и решил атаковать Хубулая. Главные силы его армии сосредоточились на берегах р. Эмиль.

Хубулай, воспользовавшись несколькими годами сравнительного затишья в военных действиях на северной границе, заявил о своей решимости завоевать весь Китай. В 1273 году началась война против южносунской империи. В 1274 году он направил первую военную экспедицию на Японские острова, окончившуюся поражением татаро-монголов. В 1275 году татары возобновили активные боевые действия. Армия Хубулая перешла Янцзы и взяла все города до Нанкина. В 1257–1258 годах татаро-монгольские войска завоевали Вьетнам, татаро-монголы нанесли удар Сунской империи с севера и с юга одновременно. Однако сопротивление китайских войск Сунской империи продолжалось. Родной сын Субэтэя Уранхай стал знаменитым полководцем. Именно его обходной рейд через Тибет и удар по южному тылу государству Сун в союзе с южными племенами помогло Хубулаю разгромить китайцев и присоединить к своей империи Южный Китай. В феврале 1276 года была взята столица Сунской империи – город Ханчжоу. После серии выигранных сражений на юге и взятия столицы южносунской империи сопротивление окончательно было сломлено. Хубулай завершил в 1279 году завоевание сунского Китая и на следующий год объявил себя императором созданной им новой всекитайской династии Юань (1280 г.). Завоевав Сунскую империю, Хубулай стал правителем всего Китая. Среди многочисленных походов и войн Чигиз-хана и его потомков борьба за покорение Южного Китая оказалась самой изнурительной и продолжительной (1235–1279). Более 40 лет китайцы отстаивали независимость родины.

Вьетнамские правители стали вести более независимую политику. Это привело в 1284–1285 и 1287–1288 годах к новым татарско-вьетнамским войнам, проходившим уже в период владычества Юаней в Восточной и Юго-Восточной Азии. В ходе расширения татарской экспансии под властью Юаней оказались наибольшие территории, чем первоначально. Хубулай значительно расширил свое государство. Ранее Юаньская империя охватывала только Монголию и Северный Китай, но теперь под ее властью оказались обширные земли Тибета, Мьянмы, Вьетнама, Камбоджи, Кореи, Маньчжурии, Южного Китая. Все эти территории находились в подчинении императора, восседавшего в Ханбалыке. Зачем Хубулаю нужно было завоевывать столько территории, когда в улусе Тулуя из-за войн собственный народ его бедствовал? Конечно, расширение территории и объединение Китая были только на руку китайской правящей элите. Они знали, династии приходят и уходят, а Китай должен расширяться.

В 1275 году началась война на северных границах. «В 1275 году Хубулай направил Номухана с его армией на Или. Номухана сопровождал блестящий штаб из чингизидов, среди которых были Токтемир и его первый двоюродный брат Ширки, сын Мунке-каана. Однако в 1276 году Токтемир, недовольный Хубулаем, уговорил Ширки присоединиться к его заговору. Они захватили в 1277 году Номухана и заявили о своей поддержке Хайду, отдав Номухана союзнику Хайду, хану Золотой Орды Менгу-Тимуру. Получив известие об аресте Номухана, сына, бывшего для него самой надежной опорой, Хубулай-хан решил бросить все силы на борьбу с Хайду. Ситуация была серьезной для Хубулая и он остановил завоевания Южного Китая династии Сун и отозвал из Китая своего лучшего генерала Баяна. Баян нанес поражение Ширки на р. Орхоне и отогнал его назад на Иртыш, а Токтемир отступил в страну енисейских кыргызов. После такой неудачи между Токтемиром и Ширки начались разногласия, перешедшие в войну, где в одной из стычек Токтемир был убит. Ширки начал войну с чингизидом Сарбаном и попал к нему в плен. Сарбан сдал Шики Хубулаю, который выслал его на остров для проживания. Коалиция против Хубулая распалась, и в 1278 году Номухан был освобожден.

Хайду, будучи истинным ханом Центральной Азии, каковым не являлся Хубулай, решил организовать новый союз против Хубулая, вовлекая в него лидеров боковых ветвей боржигинов: потомков братьев Чингиз-хана. Среди них были Наян, Шиктур и Кадан. Наян потомок младшего брата Чингиз-хана Белгутая, имел владения в Маньчжурии. Шиктур был внуком Хасара, старшего брата Чингиз-хана. Шиктур и Кадан имели уделы в регионе Восточной Монголии и Маньчжурии. В 1288 году положение Хубулая более ухудшилось в связи с тем, что Наян, управлявший Ляодуном, изменил ему и перешел на сторону Хайду с большой армией. Если Хайду, приведя войска из Центральной Азии и западной Монголии, успешно соединился бы с войсками Наяна, Шиктура и Кадана, то ситуация для Хубулая стала бы весьма опасной. Хубулай срочно сформировал пять войсковых частей из китайцев, которые в последующем переселил в Северный Китай с семьями.

«Стремясь, прежде всего, помешать соединению армии Наяна с Хайду, Хубулай-хан действовал быстро. Он приказал полководцу Баяну занять позицию в районе Каракорума и оборонять от Хайду Каракорум и прилегающие к нему районы. В то же время двинул одну армию под командованием полководца Гаммалы против Хайду, а сам направился в Маньчжурию во главе другой армии. Хубулай-хану было 72 года, он передвигался на деревянной башне, носимой на слоне. Он выступил навстречу Наяну во главе главных сил Великой армии. Армия Хубулай-хана, дойдя до бассейна р. Ляохэ, окружила там войска Наяна. Армия Наяна состояла из кочевников. Армия Хубулая состояла в основном из китайцев и малочисленного контингента кочевников. Сражение продолжалось два дня. Хубулай одержал победу благодаря своему численному превосходству и ценой больших потерь. Наян попал в плен и казнен».¹⁵ Темур Олжаиту, внук и будущий наследник Хубулая, одержал победу над Каданом и умиротворил Маньчжурию и прилегающие к нему округа. Выступление Наяна и принятие им боя в невыгодных для него условиях было свя­зано с этой тактикой «выжженной земли», проводимой Хубулаем. Наян не мог дать свою землю под разорение, а народ на уничтожение и переселение. И принял бой с противни­ком, который не только превосходил по численности его войска, но и приплыл с большим речным флотом, оснащенным катапультами и огнеметами. И потерпел поражение.

Полководцам Баяну и Гаммале не удалось разгромить армию Хайду, но они отразили наступление Хайду и приостановили дальнейшее его продвижение на Северный Китай. Несмотря на это, Хайду не отказался от борьбы, он многократно совершал вторжения большими и малыми силами и по-прежнему управлял своими подданными. Один из внуков Хубулая Камала, перед которым стояла задача защищать границы Хангайских гор против войск Хайду, в 1289 году был побежден и окружен возле р. Селенги и чудом спасся бегством. Хубулай, несмотря на свой почтенный возраст, решил лично отразить наступление Хайду. Однако Хайду, не приняв генерального сражения, ушел в свои пределы. При жизни Хубулай-хана так и не удалось положить конец нападениям со стороны Хайду. Гражданская война длилась более 40 лет.

Войска Хубулая не могли разгромить кочевников Хайду. Хайду избрал политику ухода в степи. Поэтому Хайду не принимал прямого столкновения, но неизменно возвращался назад, как только основные войска уходили. Остав­шиеся гарнизоны он легко уничтожал. Не один раз он доходил и до Каракорума в ответных набегах. Сражения между войсками Хубулая и Хайду представляли собой борьбу между двумя идеологиями. Хайду поддерживали кочевники, так как он выступал за сохранение традиции и против создания империи Юань с центром в Китае, и требовали переноса столицы из Даду (Ханбалык) (Пекина) обратно в Каракорум. Выступали против империи Хубулая те племена, которые были недовольны попранием за­конов Чингиз-хана. А законы Ясы основывались на мировоззрении тэнгрианства. А резали их без пощады наемные войска, исповедующие разные религии, которые не имели ничего общего с ними, не имея никакого понятия о законах, установленных Потрясателем Вселенной. Ожесточение в противостоянии дошло до того, что Хубулай приказал рубить голо­вы царевичам-чингизидам. Это тоже нарушение закона Чингиз-­хана. Инакомыслящие уничтожались под корень. Их кочевья были отданы другим. Остатки их племен были переселены с родины в Северный Китай. Не захотевшие подчиняться китайскому императору люди из государства Мэнгэ Эль уходили на север. В конечном счете, численность кочевников, проживавших в Монголии, еще более сократилась. Так стало возможным провести в степи геноцид. И этот положительный для Китая опыт уничтожения степняков своими же имеющими другую религию степняками не был забыт.

Из-за гражданской войны, которую устроили чингизиды, в связи с гибелью множества молодых людей на полях битв и уходом значительного числа татаро-монголов в чужие края, численность людей на территории современной Монголии резко сократилась. По китайским источникам, лишь в Центральном Китае проживало несколько десятков тысяч семей монголов. В Юньнани и других южных провинциях Китая также находилось не менее 10 тысяч семей. Большинство из семей, переселившиеся в Китай, не смогли возвратиться на родину и приняли образ жизни и язык китайцев.

Территория современной Монголии с ее небольшими доходами мало интересо­вала Хубулая. Хубулай и его потомки, правившие в Китае, мало уделяли внимания на Монголию. Оставшиеся монголы в Монголии бедствовали. Главная причина тяжелого положения заключалась в том, что на Монгольской территории с центром в Каракоруме шли войны в течение более 40 лет, пока не закончилась борьба между Арык-Бугом, Хайду и другими с Хубулаем. В период войны юаньское правительство вводило в Монголию китайские контингенты войск и расселяло их там. Эти китайские части расквартировались на отгороженных участках, сеяли хлеб, выращивали овощи и обеспечивали себя продовольствием. Население страдало от произвола от этих расквартированных юаньских войск. Китайские солдаты, тая ненависть к побежденным, убивали и грабили население, прикрываясь тем, что будто бы подавляют восстание Хайду. В результате войн сократилась численность мужской части населения. Во время войны сильно уменьшилось поголовье стад из-за ухудшения пастьбы и охраны скота вследствие сокращения численности мужчин, которые выполняли эту работу. Создалась огромная нехватка рабочей силы. В источниках сообщается много сведений о стихийных бедствиях, которые причиняли огромный ущерб кочевникам. Известно, какое огромное значение имел конь для кочевника – скотовода или воина. Конь для него являлся средством передвижения. Без коня невозможно было вести степное хозяйство. Между тем в «Юань ши» попадаются записи о безлошадных монголах. По сведениям китайских источников, «араты в степях и в Китае, доведенные до отчаяния нуждой и лишениями, не имея никакой возможности выйти из создавшегося положения, продавали себя, своих жен и детей или отдавали их за долги. Например, в Каракоруме и Шанду постоянно слонялись бродяги и нищие и продавали себя в рабство».¹⁶ В «Юань ши» имеются записи о том, что в 1317 г. «племена кочевников обнищали вконец и продавали сыновей и дочерей в рабство в семьи китайских крестьян», «голодные араты из племени урянхай умирали голодной смертью».¹⁷ «В 1330 г. из Каракорума чиновники доносили в докладной записке на имя императора, что в течение четырех лет бедным аратам, пришедшим с Севера, роздано 650 тысяч мешков зерна, 40 тысяч ассигнаций бумажных денег. Из-за наступления голода племя хулагар было освобождено от поставки овец для жертвоприношений».¹⁸

Правление чингизидов обернулось трагедией для жителей самой Монголии. От их завоевательных и междоусобных войн в сильной степени пострадала собственно Монголия. Тотальная мобилизация людских и экономических ресурсов нанесла Монголии серьезный ущерб. Жестоко пострадала и экономика, поставленная на службу военных завоеваний. Примерно так же обстояло дело и в других улусах. Так, по словам Рашид ад-дина, «многие монголы в государстве хулагуидов продавали своих детей по причине бедности. Так Газан-хан из выкупленных им монголов – бывших пленных или проданных родителями детей – составил 10-тысячное войско».¹⁹

Без приказа хана или императора никто не имел право переселяться. Вполне вероятно, из-за того что территория современной Монголии и Внутренней Монголии (Северного Китая) обезлюдилась, а пус­той степи не бывает, наместники императора в Каракоруме стали переселять из окраин своего улуса лесных племен из Забайкалья. Видимо, тогда и началось переселение ойратов, урянхайцев на территорию современной Монголии. Кроме того, в это время, видимо, переселялась какая-то часть киданей и тангутов. Так на этих землях появились новые племена, которые не были местными. В исторических трудах сообщается о том, что во второй половине XIII в. на территории Монголии проживало в своих кочевьях «40 тьмы монголов» и «4 тьмы ойратов», это значить, что насчитывалось 40 тысяч семей монголов и 4 тыс. семей ойратов.

У лесных племен в тот период роль охоты намного уменьшилась, и она уже перестала быть основным источником существования. В таежных и лесных районах выращивание скота стало главным средством к существованию, хотя охота пока еще целиком не была вытеснена из числа отраслей хозяйства народа. Лишь небольшая часть племен, из лесных татар, постоянно жила охотой. Численность лесных татар увеличивалась, а увеличение выращивание скота ограничивалось, из-за того что разводить скот в лесах, где глубокий снег и множество хищных зверей, просто невозможно. Одновременно лесные племена уже потеряли интерес к тому образу жизни, когда охота являлась единственным способом добывания средств. Охота приобрела качество только дополнительного источника существования. Все эти обстоятельства стали причинами переселения людей из лесов в степь.

При формировании административной структуры империи Юань была взята за основу докладная записка китайского чиновника Хао Цзина «Ли чжэн и» (Предложения о создании системы управления). Когда Хубулай-хан поставил записку на обсуждение на совещании монгольских нойонов, то, передают источники, часть нойонов во главе с полководцем Баяном выдвинула сильные возражения против нее. Но Хубулай-хан, лично оказав давление на противников, принял в основном эти предложения и воспользовался ими при создании структуры государственного управления. В 1271 году по указу хана проект был принят почти целиком, за исключением статей, связанных с собственно Монголией, и начался осуществляться. Громоздкий китайский государственный аппарат использовался только для управления Китаем, в монгольской административной системе из него нашло применение очень немногое. Хубулай-хан не смог что-то изменить в административной структуре коренной Монголии, так как война с Хайду не закончилась и многие нойоны не соглашались преобразовывать ее на чисто китайский манер.

Узурпировав власть, Хубулай начал менять политическую систему Монголии и Северного Китая. После Хубулая практика избрания ханов на Великом курултае была полностью прекращена, и великий каган единолично стал назначать по своей воле наследника престола. Во главе всего Китая стоял монгольский великий хан. Он же одновременно осуществлял верховную власть над собственно Монголией – улусом Тулуя. Внося изменения в административную систему улуса Тулуя, Хубулай-хан прежде всего назначил царевича-наследника престола с золотой печатью на управление всей Монголией. Назначение заранее царевича-наследника престола, с одной стороны, являлось мерой предосторожности против борьбы за престол, с другой – имело целью заставить будущего хана управлять государственными делами собственно улуса Тулуя. Хубулай стал великим ханом империи Юань, а царевич-наследник престола – ханом, ведавшим делами всей территории совремнной Монголии. Этот порядок, установленный Хубулаем, сохранялся в силе до конца династии Юань.

Закон Чингиз-хана перестали соблюдать, не нужно стало и тэнгрианство. Хубулай начал искать замену тэнгрианству. Хубулай послал своих людей в Тибет и пригласил к себе Пагба-лама – настоятеля монастыря Сас-Кия в провинции Цанг. В 1260 году тотчас же после объявления себя кааном он возвел тибетского Пагба-ламу в сан имперского учителя веры и решил обратить всех татаро-монголов в буддизм. Хубулай, его жена и приближенные приняли обет посвящения и первыми обратились в буддизм. Пагба-лама, проживший многие годы при дворе Хубулая, активно насаждал буддизм среди монгольской знати и прилагал много усилий для того, чтобы буддизм был главенствующей религией в империи. В империи Хубулая приняли буддизм тибет­ского толка (ламаизм) в 1269 году. При внедрении буддизма было много экспериментов, но решили остановиться на одном. Использовать из тэнгрианства только культ предков и сочетать ее с тибетским буддизмом. С внедрением религии буддизм ярость степняков смягчилось.

Юаньская династия ставила тибетских лам в особое положение, предоставляли им большие права и привилигии. Юаньская династия издавала суровые законы и правила в защиту прав буддийского духовенства. Например, одним из указов Хубулая устанавливался жестокий закон, по которому тому, кто подымет руку на ламу или послушника, отрубалась рука, а тому, кто словесно оскорбит их, вырывали язык; законодательно утверждалась неприкосновенность лам и закреплялись за ними права дарханства. В цитированном выше «Жемчужном указе» Хубулай-хана сказано: «Если буддийские монахи соблюдают правила своей религии и послушно подчиняются Великому каану, то они полностью освобождаются от ямской службы, налогов и повинностей. Строго запрещается ставить послов на постой в буддийских храмах и монастырях, захватывать их земли, воды и имущество». Принятие таких законов привело к тому, что ламы стали чувствовать себя безнаказанно. По этому вопросу в «Юань ши» сказано: «Тибетские монахи, привесившие к поясу круглые пай-цы с золотыми иероглифами, беспрерывно проезжают на перекладных по почтовым станциям по несколько сот человек; когда они не помещаются в зданиях почтовых станций, их ставят на постой в домах крестьян. Они прогоняют мужчин из этих домов и обесчещивают их жен и дочерей».²⁰

Несмотря на то, что Хубулай и его потомки предпочитали внедрять буддизм в империи, в то же время сами они не стремились освободиться от влияния тэнгрианства и, как описывается в «Юань ши», участвовали при жертвоприношениях в Храме предков, которые устраивались четыре раза в год с участием каганов. Например, при дворе юаньских династий такие обряды, как похороны, совершались только по-тэнгриански. Хубулай-хан и его потомки сделали буддизм главной религией империи, но они не запрещали тэнгрианство и шаманизм. Между Хубулай-ханом и Пагба-ламой существовало соглашение лишь о распространении буддизма, и ни о каких мерах, направленных на запрещение тэнгрианства и шаманизма, речи не велось. И в дальнейшем при его потомках не было выпущено ни одного указа об уничтожении тэнгрианства и шаманизма. Поэтому буддизм в Монголии пользовался влиянием только в среде знати, широкие массы кочевников по-прежнему оставались тэнгрианцами. Чтобы внедрить народу новую религию, процесс занимает века, да и то не всегда успешно. Постоянно нужны огромные усилия, чтобы народ не вернулся к своим традициям. Да и по прошедшее тысячелетие, ни один народ в мире от своих традиций и мировоззрения полностью не отказался. Поэтому после падения династии Юань влияние буддизма в Монголии свелось к минимуму.

Хубулай решил создать новый народ, поэтому он начал с изменения языка и создания нового алфавита. Хотя тюркский язык консервативен, но с течением времени какой-то процент слов обновляется и настолько же процентов слов устаревает. Но если за обновление языка берется государство, то процесс изменения языка быстро ускоряется, так как деды умирают знающий родной язык, а внукам внедряют новый язык, а отец и мать из разных народов выну­ждены будут разговаривать на имперском жаргоне, чтобы понять друг друга. И одеваться в имперскую одежду, которую придумала вторая жена Хубулая Чаби. Переводы из индийской и тибетской литературы, получившие распространение среди татаро-монголов юаньской династии, оставили заметный след в литературе того времени. В идейном отношении влияние буддизма на литературном творчестве татар оказалось преобладающим, что касается формы, то здесь предпочтение было отдано тибетским и индийским литературным тенденциям. Кроме того можно сказать, что литературная письменность сильно отличается от устного разговора. Например, современные татарские интеллигенты, для кого владение татарским языком является профессией, т.е. литераторы, учителя татарского языка, журналисты татарских газет и журналов, артисты, не в состояние понять в полном объеме язык писателей, поэтов конца XIX начала XX веков. Это связано с тем, что литераторы XIX века в большом количестве использовали арабские и персидские слова. В частности в правление династии Юань, в то время в чисто татаро-монгольской фольклорной традиции наступил застой. И произведения устного народного творчества татаро-монголов по форме в какой-то мере начали смешиваться с литературными памятниками других народов. И так вскоре появился новый народ, который не будет знать свой род, своих настоящих предков, свою историю, а имперскую униформу считать национальной одеждой.

Язык является одним из основных признаков этнического поля, так как только использование родного языка может обеспечить полноту передаваемой информации между отдельными членами этого этноса. Уничтожение языка и вместе с этим утеря полноты передаваемой информации, несомненно, влияют на дальнейшую судьбу этого этноса. Утерявший язык этнос обречен на поражение. Новому народу Хубулай привил новый язык. На это указывает ареал распростра­нения этого языка в пределах территории китайского государства династии Юань.

Для официальной переписки в 1260 году Хубулай-хан поручил Пагба-ламе составить новый алфавит. Работа над ним продолжалась около десяти лет и была закончена в 1269 году. В основе нового алфавита была принята тибетская письменность, вместо старой уйгурской письменности. Разработал ее тибетский монах Апхагспа на основе тибетского, угловатого или квадратного, алфавита. Но так как тибетское письмо мало отражало особенности имперского монголо-киданьского язы­ка, в 1310 г. был совершен обратный переход на уйгурский алфавит.

Хубулай перепрограммировал тюркский и монгольский народ от Северного Китая до Забайкалья его культурно-цивилизационное наследие – тэнгрианство. Из него целым комплексом мер вытравил все этническо-национальное, прежде всего гордость, историю и привязал все это к новой буддийской цивилизации. Хубулай разрушил коренные традиционные и исторические символы. В тюркско-монгольской истории и традиции много символов. Символ – это сгусток смыслов и концентрированное выражение главных идей. Конфуций не случайно обронил такую фразу: «Символы и знаки управляют миром, а не слово и не закон». Есть два вида символики – мистическая символика и смысловая символика. Первая есть удел обывателей, а второй подход используется теми, кто понимает сущность смысла глубже. А если теряются исторические и традиционные символы, то невозможно сформировать ясные идеологические модели, и невозможно будет иметь контроль и влияние на формирования своей культуры, и понимания своего общества. Знаки и символы в политике значат ничуть не меньше действий – именно поэтому дипломаты столь ревностно следят за этикетом и жестко реагируют на незначительные от него отклонения. В войне символов Хубулай разрушил и лишил татаро-монгольские смыслы и навязал чуждые – разрушительные и парализующие волю к борьбе. Так китайские мудрецы использовали «втемную» Хубулая, и его руками сначала татаро-монголов «развели», а затем и «кинули».

При Хубулае начали писать летописи о величии роли Чингиз-хана и официальную историю правящего дома. Китайская династия Мин перевела и сохранила эти источники на китайском языке для элиты, чтобы в дальнейшей имперской политике был использован опыт борьбы со степью Юаньской династии.

Смерть любимой жены Чаби, а потом их сына Номухана, назначенного наследником, повергла Хубулай-хана в тоску. Он все чаще находил утешение в пирах и напитках, превратившись в тучного старика. 18 февраля 1294 года Хубулай умер в своем дворце.

Настоящее не понять без прошлого, а без правильного понимания настоящего сложно представить будущее. Эту вполне тривиальную мысль можно и нужно применить к тюркско-монгольскому народу, проживающему на территории Забайкалья, Центральной Монголии, а также Северного Китая. А их понимание неизбежно вынуждает обратиться к истории периода правления Хубулая и Хубулаидов. Не столько к датам и событиям, сколько к процессам, которые и определили в конечном итоге будущую жизнь этого региона и народа. И в конечном итоге совершилось то, чем стал этот регион сейчас.