Гигабайты власти: информационные технологии между свободой и тоталитаризмом

Вокруг бравого военачальника, правда, тоже разгорелся предвыборный "сексуальный" скандал, поскольку сторонники демократов где-то раздобыли копию письма генерала Маршалла к Эйзенхауэру, с предостережениями от развода с женой и запланированной женитьбы на фронтовой подруге Кей Саммерсби, водительнице автомашины главнокомандующего в годы Второй мировой войны. К этой интриге, правда, Гувер не имел никакого отношения, поскольку информация утекла из Пентагона.

Внешне же, как и вообще на протяжении почти всей своей карьеры, Эдгар Гувер упорно старался поддерживать имидж человека, находящегося вне политики и острой межпартийной борьбы. Лишь так, не выказывая явных предпочтений какой-либо из соперничающих сторон, можно было стабильно удерживаться в кресле директора ФБР при смене администраций. Гувер весьма рано, еще в 1920 году на собственном опыте убедился, сколь опасно в открытую делать ставку на какого-либо конкретного политика. Летом того года министр юстиции Митчел Палмер решил выдвинуться кандидатом в президенты на съезде демократической партии в Сан-Франциско, а молодой Гувер в ту пору лишь в Палмере видел залог своего успешного продвижения по службе. Поэтому он приложил все силы для выполнения предвыборных поручений министра, часто превышая служебные полномочия. За что вскоре серьезно поплатился, поскольку на съезде удача Палмеру не сопутствовала, последующие выборы демократы проиграли, а "партийными" разъездами Гувера и ряда других сотрудников Бюро за счет налогоплательщиков всерьез заинтересовалась комиссия сенатского расследования. Дело, правда, удалось замять, хотя угроза увольнения тогда наметилась вполне всерьез. С той поры Эдгар Гувер зарекся от вступления в политические партии и не принимал участия в выборах.

В доверительных беседах с близким друзьями, впрочем, шеф ФБР вполне определенно признавался в своих политических предпочтениях. Историкам известны личные письма Гувера, из которых очевидно, что начиная с 1921 года он считал себя последовательным сторонником правого крыла республиканской партии.

Но делались такие признания очень осмотрительно и лишь в ближнем кругу. Потому что столь милая его сердцу администрация однофамильца-республиканца Герберта Гувера за 1929-32 гг. довела экономику США до окончательного краха, и к власти опять решительно устремились демократы. Причем один из влиятельных политиков этой партии, Митчел Палмер, теперь был уверен, что его бывший протеже Эдгар Гувер оказался низким и недостойным человеком, которого давно пора вышвырнуть вон из министерства юстиции. Если, конечно, удастся прийти к власти.

Угрозы эти стали совсем реальны, когда демократы и "новый курс" их лидера Франклина Рузвельта победили на выборах, а министром юстиции решили назначить сенатора Томаса Уолша, имевшего к Гуверу длинный список годами копившихся претензий за беззаконные "красные рейды" и прочие злоупотребления. Уолш, по его словам, намеревался провести в министерстве юстиции радикальную реорганизацию с заменой "практически всех кадров". Вполне возможно, что именно по такой траектории и пошел бы новый курс нового министра, но по дороге в столицу, уже непосредственно в вашингтонском поезде Томас Уолш скоропостижно скончался - от инфаркта.

Будущее Гувера оставалось все еще мрачным и неопределенным. Новым министром юстиции стал Гомер Каммингс, на которого очень серьезно давили некоторые сенаторы и конгрессмены-демократы, настаивая на увольнении Гувера. Сам Каммингс тоже был не прочь поставить на важный пост своего человека, и новым директором Бюро расследований уже прочили Уоллеса Фостера, бывшего чиновника министерства юстиции. Но тут и Фостер скоропостижно скончался.

В итоге Каммингс все же решил, что лучше оставить опытного Гувера. Президент Рузвельт с этим решением согласился, и в июле 1933 года Эдгар Гувер был вновь утвержден на посту директора. А Гомер Каммингс впоследствии очень сожалел о своем решении, назвав его "одной из самых больших ошибок, которые я когда-либо сделал"...

За годы правления Рузвельта шеф ФБР чрезвычайно усилил свое могущество, но все же его явно пока не хватало, чтобы реально влиять на выбор нацией президентов. Это убедительно продемонстрировала предвыборная кампания 1948 года, когда Гувер изо всех сил давил на доступные тайные рычаги, пытаясь добиться смещения неудобного Гарри Трумэна, однако ничего путного из этого все равно не вышло. Зато тогда же, в конце 1940-х годов директора ФБР начали усиленно обхаживать техасские нефтяные магнаты Клинт Мерчисон и Сид Ричардсон, признавшие в Гувере влиятельного деятеля национального масштаба и очень полезную фигуру в своих политических играх. Поэтому Гувера стали регулярно приглашать на красивый отдых в Техас, на богатую охоту, в роскошные курортные отели Калифорнии и Флориды, принадлежавшие миллионерам. Гуверу очень понравилась новая компания, не скупившаяся на щедрые подарки, а Клинта Мерчисона он стал называть "одним из своих ближайших друзей". В устах шефа ФБР подобное звучало весьма двусмысленно, поскольку в окружении этого человека в достатке было людей, весьма авторитетных в мире организованной преступности.

Мерчисону и Ричардсону, мультимиллионерам и богатейшим людям планеты, как и Гуверу очень не нравился курс президента Трумэна, правда, по собственным резонам. Нефтяным королям Трумэн был ненавистен тем, что публично заявлял о необходимости лишить их налоговых льгот, а также наложил вето на те законопроекты, что сулили принести им еще большую прибыль. Техасцам, по большому счету, было абсолютно без разницы, какую партию поддерживать, главное - поставить в президенты "своего" человека. Выбор их пал на пятизвездного генерала Эйзенхауэра, в ту пору главнокомандующего вооруженными силами НАТО. Сид Ричардсон лично слетал в Париж, в штаб-квартиру главкома, где передал ему программный пятистраничный документ, обосновывающий массу причин, по которым именно Эйзенхауэр должен стать новым лидером нации. Вдобавок была обещана щедрая финансовая помощь на предвыборную кампанию. Как только от генерала было получено принципиальное согласие, мощно завертелась предвыборная машина, подключившая к финансированию и других богатейших людей.

Попутно другие "нефтяные" приятели Мерчисона, Ричардсона и Гувера начали тайно финансировать принадлежавшие Эйзенхауэру и его близким родственникам хозяйства, от которых не слишком обильным, но вполне ощутимым ручейком потекли финансовые прибыли. Когда Эйзенхауэр и его команда пришли к президентской власти, было сделано множество ощутимых шагов в пользу магнатов из "группы поддержки", в первую очередь нефтяного бизнеса. Например, только за первые 4 года правления администрация Эйзенхауэра выдала шестьдесят лицензий на добычу нефти из правительственных запасов. Для сравнения можно сказать, что за предыдущие 55 лет было выдано лишь 16 таких лицензий. Кроме того, большое количество ключевых постов в федеральных органах власти было отдано нефтепромышленникам и "дружественным" им индустриальным группам.

Чудесные времена настали не только для Мерчисона и Ричардсона, но и для их верного союзника. Люди из близкого окружения Гувера сообщали, что шеф ФБР называл восемь лет правления Дуайта Эйзенхауэра "самыми лучшими и счастливыми" за всю свою карьеру. Вспоминая эти годы, Гувер говорил так: "Я был в близких отношениях с генералом Эйзенхауэром. Он был великим человеком и великим президентом".

Генерал действительно сумел оставить о себе память как о великом человеке. Именно им был запущен в оборот столь расхожий впоследствии термин "военно-промышленный комплекс". Именно Эйзенхауэр предупредил страну и мир об угрозах этого чудовищного монстра в своей прощальной речи, когда в январе 1961 года передавал высокий пост новому президенту Джону Кеннеди. Вот наиболее важный фрагмент этой речи:

[За годы Второй мировой, Корейской и Холодной войны] Мы были вынуждены создать постоянную индустрию вооружений гигантских масштабов. Вдобавок к этому три с половиной миллиона мужчин и женщин непосредственно вовлечены в деятельность вооруженных сил. Сумма ежегодных расходов на военную безопасность превышает чистый доход всех корпораций США вместе взятых. Эта связка гигантских вооруженных сил и огромной индустрии вооружений представляет собой нечто новое в опыте Америки. Суммарное воздействие этого - экономическое, политическое, даже духовное - ощущается в каждом городе, в каждом доме Штатов, в каждом ведомстве федерального правительства. Мы признаем, что так было нужно. Однако, мы не должны упускать из виду и серьезнейшие последствия этого [...] для самих основ нашего общества. В правительстве мы должны препятствовать обретению того недопустимого влияния, которого вольно или невольно добивается военно-промышленный комплекс. Потому что потенциал для погибельного роста этой неприемлемой силы существует и будет сохраняться в дальнейшем. Мы никогда не должны позволить, чтобы давление этого союза стало угрожать нашим свободам или демократическим процессам. Нам ничего не следует брать на веру. Только бдительное и хорошо осведомленное гражданское общество может обеспечить [...], чтобы безопасность и свобода могли процветать совместно. [DE60]

Как известно, никто из последующих американских президентов не внял предупреждению Эйзенхауэра.

Узнать это вы не можете никак

Насколько серьезную угрозу самим основам демократии представляют поспешно внедряемые ныне компьютерные системы голосования, общество всерьез начало осознавать лишь с лета 2003 года, когда в печать все больше и больше начали просачиваться сведения о чрезвычайно странных "глюках" аппаратуры и плохо объяснимых несоответствиях в итогах выборов.

Вот наглядный тому пример. На выборах в штате Джорджия в ноябре 2002 г. итоги голосования заставили густо покраснеть все службы опроса общественного мнения. В самый канун выборов находившийся у власти губернатор-демократ Рой Барнс опережал по опросам своего соперника-республиканца примерно на 9-11% голосов избирателей. На параллельных выборах в Сенат кандидату-демократу опросы отдавали несколько меньший перевес в 3-5 пунктов. Поскольку штат Джорджия имеет давнюю традицию предпочитать демократов, прогнозы аналитиков и опросы избирателей вполне согласовывались друг с другом. Однако реальные итоги голосования поразили всех совершенно неожиданным результатом. Кандидат в губернаторы от республиканцев Сонни Пэдью набрал 51%, а Рой Барнс - лишь 46%, т.е. итоги последнего опроса и выборов разошлись на 16 пунктов. В выборах сенатора от штата - та же картина: республиканец Чемблис (53%) обошел демократа Клеланда (46%), "обманув" результаты всех опросов на 9-12 пунктов.

В политике, конечно, случается всякое, и смена партии у власти - даже неожиданная - вещь вполне обычная. Но конкретно в данном случае столь гигантская ошибка служб изучения общественного мнения не получила никаких объяснений даже при последующих разбирательствах и повторных опросах. А дополнительным фактором, сильно усиливающим подозрения в манипуляции итогами выборов, стало следующее обстоятельство. Именно в ноябре 2002 года, как раз накануне выборов, Джорджия стала первым в стране штатом, где все голосования были полностью проведены с помощью новейших компьютерных систем, обошедшихся в 54 миллиона долларов и обещавших "самые надежные, самые современные и самые дружелюбные к избирателю выборы за всю историю" самой великой из демократий на планете. [AG03]

Причем Джорджия оказалась далеко не единственным штатом, где выборы последнего времени, проводимые с помощью новой компьютерной техники, приносят удивительные, о порой и просто потрясающие результаты. Наиболее комичный, пожалуй, случай произошел в ноябре 2003 года на местных выборах в штате Индиана, где компьютеры для голосования выдали итог о подсчете 144 000 поданных голосов - при общем количестве избирателей менее 19 тысяч человек [IR03]. Запаниковавшие организаторы голосования, уверенные, что подобный "глюк" может быть лишь следствием ошибок в программном обеспечении, срочно провели исследование программы, что смогли исправили, и выдали новый, правдоподобный результат - 5352 проголосовавших. Насколько результат соответствует истине - никому неведомо, а проверить невозможно, потому что в новых машинах для голосования не предусмотрены альтернативные, т.е. распечатанные на бумагу, данные голосования для проверки и пересчета.

Интересно, что количество проблем с избирательными технологиями резко возросло в США после гранд-конфуза с мутными по сию пору итогами президентских выборов 2000 года. Учтя множество нареканий к качеству регистрации и учета голосов, американский Конгресс в 2002 году принял специальный закон с громким названием HAVA (Help America Vote Act - "Поможем Америке голосовать") и выделил властям штатов 3,9 миллиарда долларов на полную модернизацию избирательной техники. Уже более века на избирательных участках США применяются разного рода рычажные и перфокарточные машины для голосования. Теперь же в качестве наиболее вероятной замены для устаревшей техники выступает, как правило, электронный "черный ящик", т.е. компьютер со строго засекреченной изготовителем начинкой. Внешне же это устройство чаще всего представляет собой сенсорную жидкокристаллическую панель-экран с регистрационной смарт-картой избирателя, инициализирующей процедуру голосования. Изготовляют эти весьма недешевые устройства по цене 4-5 тысяч долларов за штуку, главным образом, три частные американские компании - Diebold, ES&S (Election Systems & Software) и Sequoia, контролирующие свыше 90% данного сектора рынка (причем все три фирмы контролируются республиканской партией, о чем чуть позже).

Предельно доступно суть проблемы с новой техникой излагает в своих выступлениях конгрессмен-демократ Раш Холт от штата Нью-Джерси [RH03]: "Представьте себе день выборов 2004 года. Вы приходите на избирательный участок и отдаете свой голос при помощи сенсорного экрана новейшей машины для голосования. Экран говорит, что ваш голос учтен. Но покидая избирательную кабинку вы, однако, задаете себе вопрос - а как я, собственно, узнаю, действительно ли машина верно зафиксировала мой голос? Факты таковы, что узнать это вы не можете никак". При реализованных ныне электронных технологиях у избирателя в США нет абсолютно никакой возможности удостовериться, что голос, отданный через сенсорный экран за кандидата А не приписан машиной кандидату Б.

Естественно, подобная ситуация не может не вызывать серьезного беспокойства у тех американцев, которые понимают, что голосование - это процедура, лежащая в фундаменте всей демократической политической системы. И если возникают хоть какие-то сомнения в честности и законности данной процедуры, то в конечном итоге это ударяет по легитимности всей власти в целом. Поскольку дело касается электроники, то громче всех бьют тревогу компьютерные специалисты, озабоченные тем, что сотни тысяч новых избирательных машин, обобщенно именуемых DRE (от direct-recording electronic - электроника прямой записи) и все шире используемых на выборах, не обеспечивают поддающегося контролю и пересчету "бумажного следа", регистрирующего каждый индивидуальный голос. Коалицию компьютерных ученых, а теперь уже целое общественное движение "Проверяемое голосование" (www.verifiedvoting.org) организовал Дэвид Дилл, профессор информатики Стэнфордского университета. Другим активным противником нынешних систем и авторитетным экспертом в данной области слывет Ребекка Меркюри, профессор информатики Гарвардского университета и основатель консалтинговой компании Notable Software, защитившая в 2000 году докторскую диссертацию по методам надежного контроля электронных систем голосования (www.notablesoftware.com/evote.html).

Но по каким-то нераскрываемым причинам уже много лет (постепенное внедрение сенсорных экранов началось в середине 1990-х) официальные государственные структуры США, ведающие организацией выборов, фактически игнорируют настойчивые предупреждения ученых. Как говорит Дэвид Дилл, "все, что мы слышим во множестве разных мест - это то, что не следует волноваться по поводу данных машин, поскольку они сертифицированы на федеральном уровне и уровне штатов; однако чрезвычайно сложно получить непосредственную информацию о том, что именно происходит в ходе сертификационного процесса". Причем одновременно под предлогом коммерческой тайны в строжайшем секрете удерживаются и все подробности о внутреннем устройстве техники. Согласно принятой в США практике, машины для голосования выпускаются частными фирмами и выведены из-под проверки независимых экспертов. Оборудование продается властям штатов на условиях строгой охраны коммерческих секретов, делающих уголовным преступлением самостоятельные попытки изучения внутреннего устройства машины. Легальный анализ схемы дозволен только при наличии соответствующего ордера суда, получить который, как свидетельствует Меркюри, оказывается очень и очень непросто даже при наличии множества нареканий к работе машины.

Не желая мириться с плотной завесой секретности вокруг машин для голосования, журналистка и общественная активистка Бев Харрис уже не первый год ведет с помощью друзей частное расследование всей этой темной истории. Итогом работы стала книга [BH03] Харрис "Выборы с черным ящиком: подделка голосования в 21 веке". В этой книге на основе документов и бесед с конкретными участниками событий показано, в частности, что так называемая "сертификация" электронных машин - это чистый фарс вперемежку с откровенной ложью. (Подробности см. [SM03] )

Здесь же собрано свыше ста официально зафиксированных случаев на региональных выборах в разных округах США, демонстрирующих множество удивительных результатов, порожденных электронными машинами голосования. Например в трех округах штата Техас победившие в ноябре 2002 года кандидаты-республиканцы набрали в точности одинаковое количество голосов - 18181 (кто-то остроумно заметил, что если цифры этого результата перекодировать в соответствующие по порядку буквы латинского алфавита, то получится совсем весело - AHAHA).

А выборы губернатора штата Алабама в том же ноябре закончились еще интереснее. Предварительный подсчет голосов вечером по окончании выборов показал, что победителем стал демократ Дон Сиджлмен. С этим результатом все наблюдатели разошлись по домам спать, однако на следующее утро выяснилось, что 6300 голосов за Сиджлмена необъяснимым образом куда-то из накопителя пропали, так что победу пришлось присудить республиканцу Бобу Райли. Возмущенные демократы пытались, естественно, судиться, однако выяснилось, что законы штата в подобных случаях не предусматривают повторных выборов...

Но самая важная, пожалуй, часть расследования Харрис - это анализ обнаруженных на служебном интернет-сайте фирмы Diebold архивов с файлами исходных кодов программного обеспечения машин для голосования AccuVote-TS (т.е. Touch-Screen - с сенсорным экраном). (Подробности этой истории см. [DJ03])

И грянул гром

В начале июля 2003 г. друзья Харрис выложили материалы Diebold в Интернет для всеобщего ознакомления, благодаря чему файлы с кодом программ попали в поле зрения весьма авторитетного эксперта Ави Рубина, директора Института информационной безопасности при университете Джонса Хопкинса. Вместе с группой из еще трех коллег Рубин провел предварительный анализ текстов программного обеспечения машин Diebold, что стало фактически первым независимым исследованием реальной безопасности электронных систем голосования в США. Публикация статьи [AR03] с результатами этого анализа без преувеличения произвела эффект разорвавшейся бомбы.

Уже поверхностное исследование ПО показало, что уровень системы AccuVote-TS находится намного ниже даже самых минимальных стандартов безопасности, применяемых в других контекстах, подразумевающих защиту информации. Отмечены несколько серьезнейших слабостей, включая неавторизованное расширение полномочий, неправильное использование криптографии, уязвимость в отношении сетевых угроз. Продемонстрировано, что даже не зная исходного кода программ, злоумышленник может бесконтрольно манипулировать результатами выборов. А уж при знании кода вся система предоставляет просто бескрайний простор для злоупотреблений...

Поскольку имя Рубина достаточно хорошо известно, исследование быстро получило резонанс в СМИ - об экспертизе прошли сообщения практически во всех центральных новостных службах (однако, что характерно, в американской прессе старательно избегают упоминать давно бьющую тревогу Бев Харрис или ее книгу, хотя Рубин с коллегами честно ссылаются на источник подвергнутой анализу информации).

На поднявшееся в обществе волнение сочли нужным, наконец, прореагировать и официальные представители избирательных органов власти. Национальная ассоциация секретарей штатов, большинство членов которой отвечает за организацию выборов на местах, под впечатлением от публикации решила рассмотреть вопрос о введении стандартов на машины для голосования, что должно воспрепятствовать подделке результатов выборов. Разработку соответствующих критериев для оценки машин нового поколения решено поручить Национальному институту стандартов и технологий США. Прежде подобная мысль никому из чиновников почему-то в голову не приходила.

В целом же столь долгую и мутную историю вокруг "секретной" избирательной техники (единственная задача которой состоит в аккуратном учете голосов) стали трактовать как результат обычного разгильдяйства и недосмотра бюрократов. А то, что в США имеются очень серьезные структуры, знающие толк в защите информации и компьютерной безопасности, предпочли вообще не вспоминать. Но если на государственном уровне полдесятка лет вокруг машин для голосования сохранялся полный бардак, тщательно огражденный от вмешательств извне, значит просто кому-то это было очень выгодно.

Поскольку фирма Diebold уже успела охватить своей техникой для голосования AccuVote почти 40 американских штатов, проблема обрела общенациональный размах. Первым решил на деле продемонстрировать заботу властей о честных результатах выборов Роберт Эрлих, губернатор-республиканец штата Мэриленд, где именно в это время вовсю шла закупка машин AccuVote-TS на сумму 55,6 миллионов долларов и где, кроме того, расположена штаб-квартира Агентства национальной безопасности США. Роберт Эрлих заказал еще одно независимое экспресс-исследование электронных машин третьей стороне - калифорнийской фирме Science Application International Corps (SAIC), имеющей очень тесные связи с АНБ. Одновременно губернатор Эрлих пообещал, что результаты этого исследования будут честно опубликованы в Интернете для всеобщего ознакомления. [CB03]

Вскоре, уже в начале сентября 2003 г. властям Мэриленда был представлен большой 200-страничный отчет с результатами анализа экспертов SAIC, в целом подтвердивший, что система Diebold AccuVote-TS, "реализованная в нынешних процедурах и технологиях, с высокой степенью риска подвержена компрометации". В отчете даны внятные рекомендации по улучшению защиты оборудования, однако последующая интерпретация выводов документа руководством SAIC, губернатором Эрлихом и компанией Diebold породили у специалистов и публики недоумение, массу новых вопросов и лишь обострили споры вокруг махинаций с электронным голосованием.

Для примера, вот выдержка из официального пресс-релиза властей штата Мэриленд, где цитируется вывод губернатора Эрлиха: "В августе я приказал моей администрации подвергнуть машину Diebold и исходные коды ее программ строжайшей проверке для уверенности в том, что она отвечает моим высоким стандартам. В этом месяце (сентябре) аналитики третьей стороны представили мне положительный независимый обзор, свидетельствующий, что машина Diebold и ее исходный код, если работать с ними правильно, могут быть одной из самых надежных и наиболее безопасной из доступных систем голосования. Благодаря этому отчету избиратели Мэриленда будут иметь лучшее среди всей нации оборудование для выборов". [GO03]