Глоссарий
жүктеу/скачать 487 Kb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Универсалии (относительно «спора об универсалиях»)
- Учение о четырех причинах
- Фатализм (
- Феноменализм (
- Эстетика
- Эсхатология
- Этика
| Трансцендирование (от лат. transcensus – выход) – выход за пределы чего-либо, переступание границ. В философии экзистенциализма Т. – одна из основополагающих характеристик человеческого бытия (см. экзистенция), которое есть «постоянный проект самого себя» («Существование предшествует сущности»)
Трех стадий закон – закон, сформулированный основоположником позитивизма О. Контом, согласно которому интеллектуальное развитие человечества (равно как и отдельного нормального человека) в его «различных возрастах», развитие способов объяснения окружающей реальности последовательно проходит три фазы: 1) теологическую (преобладает религиозно-мифологическое мышление, все непонятное объясняется вмешательством «высших сил», Бога или богов, духов); 2) метафизическую (преобладает отвлеченное, формальное мышление, умозрительные модели, в принципиальных объяснениях доминируют ссылки на действие абстрактных сил и принципов – «жизненной силы», «трансцендентальных форм», «имманентного стремления к форме, она же цель» и т.д.); 3) позитивную (преобладает научное мышление, когда мы имеем дело лишь с гипотезами и теориями, проверяемыми фактами)1. Универсалии (относительно «спора об универсалиях») – общие понятия типа «человек», «белый», «равенство», «животное» и т.д. Обсуждение природы и статуса этих сущностей является сутью одной из главных философских (прежде всего, онтологических) проблем – так называемой «проблемы универсалий», проблемы соотношения общего и отдельного (единичного). Как таковая, эта проблема была поднята и теоретически рассмотрена уже в творчестве Платона, Аристотеля и их учеников. Хотя о предвосхищении ее можно говорить даже применительно к онтологии Парменида («бытие и мышление совпадают, мысль о предмете есть сам предмет мысли»), который фактически утверждает, что, помыслив некоторую сущность (например, русалку), создав в акте интеллектуальной деятельности некоторое понятие о вещах (абстрактную мысль о соответствующем свойстве: «быть русалкой – это значит то-то и то-то», «быть равным – это значит быть таким-то и таким-то»), мы, таким образом, приписали этой мысли (= понятию) объективное существование (как предмета мысли, причем эта мысль необходимо подчиняется универсальным логическим принципам образования такого рода понятий). Русалки существуют в качестве понятия, в качестве объективно наличествующего бытия в нашей картине мира (представленной разумом, а не чувствами, см. апории), ибо относительно этой картины объект и понятие об объекте – одно и то же. В этом мире нет единичного (ибо оно немыслимо), есть только общее, сущность, т.е. соответствующие понятия. Концептуальное же осмысление самого факта наличия проблемы У., выделение ее моментов и аспектов принято возводить к неоплатонику Порфирию, который, собственно, впервые и сформулировал ее в явной форме в виде трех вопросов во «Введении к «Категориям» Аристотеля». 1. Существуют ли универсалии реально, вне человеческого ума, в самой действительности? 2. Если они существуют реально, то в каком качестве – самостоятельно вне вещей или в самих вещах? 3. Если они существуют реально и вне вещей, то телесны ли они или бестелесны? (Здесь имеется в виду проблема существования «эйдетических», то есть как таковых нематериальных тел). По сути, Порфирий представил здесь философское завещание Античности (в области концептуального онтологического теоретизирования) Средневековью – в качестве наиважнейшей, но нерешенной проблемы. «Спор об универсалиях» был едва ли не главным явлением философской жизни периода схоластики. Тогда же и сформировались основные доктрины, касающиеся решения этой проблемы – реализм, номинализм, концептуализм (который многие считают разновидностью номинализма). Важную роль в осмыслении проблемы У. сыграл и британский эмпиризм Нового Времени (от концептуалиста Локка до крайних номиналистов Беркли и Юма). Учение о четырех причинах – квинтэссенция онтологии Аристотеля, известной под названием гилеморфизма (учения о материи и форме как двух основных началах мироздания); теория Аристотеля, явившаяся результатом переосмысления и модификации концепции Платона относительно онтологических условий бытия вещей. Согласно Аристотелю, хотя в широком, общем смысле таких причин действительно, как и полагал Платон, две (то, из чего вещь, – материальная причина; то, что делает ее именно этой вещью (столом, кошкой и т.д.), – формальная), при более детальном анализе оказывается, что у формальной причины есть три аспекта, которые, хотя и взаимосвязаны, все же должны быть разделены как таковые. Эти три аспекта Аристотель называет, соответственно: формальной причиной в узком смысле этого слова («то, чтО» вещь есть); движущей причиной («то, чем», эта причина «отвечает» за действия, благодаря которым форма вкладывается в материю, посредством которых первая и вторая причины могут исполнить свою «конструктивную функцию», см. реализм); целевой причиной («ради чего», причиной финальной, объясняющей условия активности движущей причины). См. телеология. В конечном итоге, применительно ко всему мирозданию, как и следует ожидать, формальная, движущая и целевая причины совпадают в образе Бога-Перводвигателя (он как чистая форма, форма всех форм, является формальной причиной; как абсолютная действительность, реализовавшая все возможности своего бытия, – целевой; как идеал, самим фактом своего реального существования априорно задающий стремление к себе, – движущей: именно потому, что он ни в чем не нуждается, все сущее нуждается в нем, а такого рода онтологическая нужда с необходимостью порождает движение, все проявления мировой динамики). Фальсификация (от лат. falsum – ложный, facere – делать) – способ опровержения каких-либо теоретических положений путем обнаружения опытного (эмпирического) факта, противоречащего им. Учение о Ф. как критерии научности развил К. Поппер, противопоставив его аналогичному учению позитивистов о верификации. Согласно Попперу, лишь та теория научна, которая в принципе может быть опровергнута фактами. Теория, которая ничего не запрещает (скажем, если в теории есть утверждение вида «Все А есть В», то обнаружение объекта из класса А, не обладающего свойством В, фальсифицирует эту теорию; множество таких принципиально возможных объектов образует класс потенциальных фальсификаторов данной теории), которая способна объяснить любой поворот событий (такими теориями по программным заявлениям их создателей Поппер считал фрейдизм в психологии и марксизм в социальных науках), вообще не является научной. История науки по Попперу – история выдвижения смелых, революционных теорий, история того, как они выдерживают специально устраиваемые им проверки (теперь долг ученого – искать не подтверждающие теорию инстанции, как было в верификационизме, а, наоборот, опровергающие, ставить рискованные для теории эксперименты, ведь если она их не выдержит, значит «туда ей и дорога, хорошо, что сразу и вовремя это обнаружили», а если выдержит, - это сильный аргумент в пользу того, что данная теория лучше всех других на данный момент), история того, как рано или поздно теория все-таки фальсифицируется, отбрасывается и на ее место приходит новая, которая способна объяснить то, что не могла ее предшественница и т.д. Крайности фальсификационизма Поппера (теория должна быть отброшена сразу же после обнаружения ее несоответствия тем или иным эмпирическим данным) смягчил в своей доктрине «эволюции научно-исследовательских программ» И. Лакатос. Он подчеркнул, что сам этот процесс смены теории при обнаружении «контрафакта» происходит долго и постепенно, сначала теорию пытаются модифицировать изнутри, чтобы «косметическими» средствами примирить ее с «неудобным» фактом. В структуре теории Лакатос предложил выделить два основных уровня – «жесткое ядро» (куда входят фундаментальные постулаты и «парадигмальные» принципы теории, определяющие ее собственную суть как таковой теории и потому не подлежащие ни пересмотру, ни уточнению, ни модификации) и «защитный пояс» (состоящий из вспомогательных допущений, теоретических обобщений меньшей степени общности и т.д., посредством которых содержание «жесткого ядра» связывается с эмпирическим уровнем). При обнаружении факта, противоречащего теории, ученые стремятся каким-либо образом так модернизировать содержание «защитного пояса», чтобы, с одной стороны, сохранить в целостности и неизменности содержание «жесткого ядра», а с другой, теоретически осмыслить и объяснить открытый факт. В теорию (в ее «пояс») при этом могут быть внесены новые элементы, гипотезы и т.д. Иногда случается так, что для сохранения жесткого ядра приходится прибегать к постулированию особых гипотез, которые позволяют объяснить исключительно данный, «неудобный факт» и которые, таким образом, не могут быть сами, в свою очередь, проверены на других фактах. Очевидно, эвристическая ценность таких гипотез (называемых «ad hoc» - «применительно к данному случаю») равна нулю и их появление в структуре теории – симптом ее слабости в решении задачи удовлетворительного и эффективного объяснения эмпирических данных, симптом кризиса данной теории. Собственно, Лакатос говорит уже не о теории, а о комплексе взаимосвязанных такими модернизациями теорий, которые в целостности образуют «научно-исследовательскую программу». И лишь тогда, когда такая программа окончательно исчерпает свой эвристический потенциал, когда появится ее более успешная в объяснении фактов «конкурентка», она фальсифицируется и отбрасывается окончательно. См. также кумулятивизм. Фатализм (от лат. судьба) – учение о всеобщей однозначной предопределенности и неизбежности явлений действительности. Представления о Ф. встречаются уже в мифологии (достаточно назвать знаменитый миф о трех мойрах Клото, Лахесис и Атропос, соответственно, прядущей, вытягивающей и обрезающей нить судьбы, от которой не дано уйти даже богам). В истории философии самую известную фаталистическую модель бытия развили стоики (см. провиденциализм). Если Ф. является следствием того, что события и явления изначально и однозначно определены некоей волей (божественной, например) и \ или разумом (например, мировым разумом – имманентным Богом-планом, как у стоиков), его можно рассматривать как крайнюю форму телеологии и провиденциализма. Религиозный Ф. естественно вытекает из принципа божественного всеведения (который, таким образом, логически противоречит принципу свободы воли). Если Бог знает все, значит, он знает, что, как и когда произойдет в будущем, а поскольку он ошибаться не может (это тогда не будет вообще знание) поэтому произойдет все в действительности так, как об этом «заранее» знал Бог (см. также пелагианство). Такую интерпретацию можно обнаружить в некоторых версиях мусульманства («Книга событий Аллаха») и протестантизма (кальвинизм) в христианстве. Однако, модель Ф. можно развить и на прямо противоположных онтологических основаниях – на базе механистического материализма (Демокрит). Если все в объективной природе подчиняется динамическим по своей природе законам механики, то все события неизбежны и в принципе реконструируемы (в прошлом) и предсказуемы (в будущем). Такой «механистический Ф.» (вычислимость всех событий в мире) называется лапласовским детерминизмом (см.). Феноменализм (от греч. феномен) – теория, согласно которой действительность полностью исчерпывается чувственно воспринимаемым миром, мир явлений самодостаточен и не предполагает существования другого, более глубокого уровня бытия, уровня сущности. Характерен для классических субъективно-идеалистических систем (Юм) и им идентичных по природе своих установок (позитивизм). В античном скептицизме (пирронизме), в котором впервые в явном виде было проведено разграничение категорий «феномен» (явление) и «ноумен» (вещь сама по себе), имеются явные элементы Ф., например, в тезисе: «Мы не можем ничего утверждать о вещах категорически, можно лишь говорить: «Мне кажется…», «Я ощущаю…» и т.д.». Фактически скептики ограничили сферу осмысленных суждений сферой феноменов, имеющих исключительно субъективную природу. Поэтому не следует однозначно относить к Ф. в чистом виде философию Канта за ее утверждение «познаваемы только явления, феномены». Дело в том, что, по Канту, реальность феноменов вполне объективна, подчиняется необходимым законам (трансцендентальным априорным принципам), неограниченно познаваема «вглубь», то есть, говоря современным языком, вполне может анализироваться с использованием категорий «сущность» и «явление». Просто в терминологии Канта любая сущность данного явления (относительно современного словоупотребления) тоже есть явление, так как представляет собой пространственно-временной феномен (молекулярная структура воды как сущность, объясняющая эмпирические свойства воды, есть явление именно в этом, сугубо кантовском онтологическом смысле). См. также агностицизм. Фидеизм – учение о примате веры над разумом, о том, что именно способность религиозной веры является стержнем всей человеческой личности, главным духовным измерением человека, а сама вера – внутренней деятельностью, конструирующей личность как таковую. Ф. сам по себе (если только не переходит в крайность воинствующего иррационализма, мистицизма, отрицающих всякую правомерность использования разума, рациональных способностей в духовном, религиозном совершенствовании) не отрицает разума вообще, а трактует его в духе положения Ансельма «Верю, чтобы понимать». Некоторой антитезой служит рационалистический тезис Абеляра «Понимаю, чтобы верить», нивелирующий доминирование веры над разумом как «постигающих» отношений к объекту. В теории «гармонии веры и разума» Фомы Аквинского (см. Двух истин теория) делается попытка синтеза этих двух утверждений при сохранении в целом фидеистической установки (а иной не может быть у ортодоксального теолога). Философия (от. греч. «phileo» – любовь и «sophia» – мудрость) – букв. «любовь к мудрости»; форма духовной деятельности, направленной на постановку, анализ и решение коренных мировоззренческих вопросов, связанных с выработкой целостного взгляда на мир и человека в нем (термин введен Пифагором); теоретически сформулированное мировоззрение. Холизм – философия целостности, методологический принцип, согласно которому целое обладает безусловным приоритетом перед своими частями («Целое – все, часть – ничто»). В онтологии приобретает форму крайнего реализма в решении проблемы универсалий, в гносеологии – рационализма и панлогизма. В социальной философии и этике, как правило, порождает доктрины ригоризма, коллективизма, в крайних вариантах – тоталитаризма. Был характерен для античной космоцентрической философии, исходившей из принципа подхода к любому онтологическому феномену (в т.ч. и к человеку – в доктрине связи микро- и макрокосма) как к отдельной части Космоса в целом, как к частному случаю Бытия вообще. Наиболее отчетливо методология Х. проявляется в социальной философии Платона и антропологии стоиков. В современной методологии науки, теории самоорганизации биологических и социальных систем, в синергетике идеи Х. развиваются в связи с критикой методологического редукционизма (целое – функция своих частей, как в механицистском учении о природе Р. Декарта, в котором как автоматы рассматриваются даже животные, организм которых – просто более сложный механизм, чем обычные физические конструкции и механизмы), в контексте развития учения об интегральных качествах (которыми обладает целое, но не обладают его части) и их природе. Здесь используются такие понятия, как «автономия целостности», «качественная самодостаточность целого» и т.д. Эвдемонизм – этическая позиция, согласно которой высшим благом, универсальной целью стремлений и смыслом жизни для человека является счастье. Ср. гедонизм. Первую последовательную модель этики в духе Э. построил Аристотель (в качестве первой, по сути, концептуальной этической системы как таковой). Его идеи находятся в общем контексте рационалистического понимания этического идеала в эпоху расцвета античной культуры. Однако, Аристотель резко критикует этический рационализм Сократа за отождествление знания и добродетели и полагает, что этика – не теоретическая, а практическая дисциплина. По Аристотелю, приобретение этической добродетели возможно только «на практике» (конечно, «освященной духом теории»), которая по принципу тренировки приучает человека находить искомую «золотую середину» между этическими крайностями-пороками (так, к примеру, добродетель щедрости есть середина между скупостью и мотовством). Но несмотря на эти расхождения с Сократом, в других аспектах своей этики Аристотель может быть квалифицирован как рационалист. Счастье – это состояние, когда максимально реализована «собственная природа». Сущность человека – его ум, природа человека – совершенствование своего ума, развитие своих интеллектуальных способностей. Следовательно, счастье – это упоение интеллектом, деятельностью, направленной на постижение истины, чувством, возникающим, когда она достигнута, причем истина эта (если мы говорим о высшем счастье) должна быть самой фундаментальной природы, т.е. философской истиной. Поэтому самые счастливые люди – философы, а их созерцательная деятельность порождает в их душах состояние максимального счастья, на которое только способен человек. «Ум сам себе награда, умный счастлив уже от того, что он умный и понимает это», - так лапидарно можно изложить рационалистический вариант Э. Аристотеля. В эпикурейской этике различия между гедонизмом и Э. притупляются за счет трактовки наслаждения в негативном смысле как отсутствия страданий. Поэтому здесь весьма трудно провести различие между понятиями «наслаждение» и «счастье». В результате переосмысления понятия «хэдоне» в конкретно-чувственном направлении в эпоху возрожденческого антропоцентризма и индивидуализма (Л. Валла), граница между доктринами Э. и гедонизма стала осязаемой, а ее характеристики вполне концептуализируемыми. Гедонизм ориентирует на «простое счастье», на конкретно-чувственные наслаждения («Пей, ешь, веселись!»), ведь счастье – это свобода удовлетворять свои желания любой природы, дозволено все, чего просит душа. Но поскольку душа – это просто продолжение чувств, постольку удовлетворение чувственных потребностей является базовым требованием к этическому идеалу. Э. понимает счастье возвышенно, интеллектуалистически, как гармонию в «величественном духе», иногда вполне в стиле «Трудное счастье – находка для нас, к подвигам наша дорога» (тогда Э. идет навстречу аскетизму, трактуя чувственные наслаждения и радости как «мелкие» в контексте разговора о «подлинно человеческом счастье»). Но подлинное счастье невозможно без свободы и глубокого переживаемого ощущения этой собственной свободы. Тогда становится понятным глубинный смысл высказывания Сартра «Мы никогда не были так свободны, как в период оккупации». Таким образом, возникает важнейшая теоретическая проблема в систематической этике: совместим ли Э. с ригоризмом (тогда как назвать реальную антитезу ригоризму, подойдет ли для этой роли гедонизм?), или ригоризм (абсолютный долг выше счастья) является с Э. (счастье – высшая цель) несовместимым и, более того, может рассматриваться как альтернатива Э.? Так, некоторые исследователи трактуют ригористическую этику стоиков как вариант Э., очевидно, отождествляя атараксию и счастье. В то же время, признание «доктринального противостояния» этических моделей стоиков (рационалистов и ригористов) и эпикурейцев (сенсуалистов и эвдемонистов) является, по крайней мере, со времен Канта (см. антиномия практического разума) «общим местом». Экзистенциализм – «философия существования», одно из главных философских направлений ХХ века, в целом иррационалистическое (отчасти в духе волюнтаризма) и антисциентистское течение. См. экзистенция. Это философия свободной, уникальной и «заброшенной» в мир человеческой личности, стоящей перед Бытием («в просвете подлинного Бытия»), вынужденной переживать внутренние потрясения при решении проблемы выбора в так называемых «пограничных ситуациях» (типа «Или – Или», ситуациях, где невозможен компромисс альтернатив, невозможно третье решение, в том числе и по нравственным основаниям). Таким образом, онтология Э. приобретает ярко выраженные антропологические черты, хотя и не становится психологистски интерпретированной. Общая схема такой онтологии выглядит так: «Мир – бытие-в-мире (экзистенция) – Бытие». «Мир» - это повседневность, серость, которые разрушают подлинную индивидуальность, уводя ее от решения важнейших смысложизненных проблем в сферу «масс-иллюзий», потребительской идеологии, конформизма, примитивистских интерпретаций места и смысла человеческого бытия в реальности, замещая подлинную свободу и подлинные стремления «спокойной жизнью, как у всех» и т.д. Не случайно, что такой мир Хайдеггер обозначает как «(Das) Man». С одной стороны, это означает «человек вообще», «абстрактный человек», а, поскольку артикль среднего рода – и «усредненный человек». С другой – гипостазированную безличность, ведь «man» – это безличное местоимение в соответствующих предложениях: «Считают, что…», «Говорят, что…» и т.д., а артикль «Das» образует существительное среднего рода. Экзистенция заброшена в реальность, она должна «найти себя в ней». См. герменевтический круг. Такое «нахождение», одно только конструирующее подлинную человеческую личность (иначе мы остаемся «деперсонализированными зомби»), осуществляется с помощью постановки вопросов о смысле и «переступанию» границ обыденности и повседневности, привычности и стандартизированности, житейского комфорта и «фашиствующего безмыслия» (см. транцендирование), которому (экс-тазу) немало способствует переживаемое в подобных «пограничных ситуациях» чувство метафизического Ужаса, когда перед экзистенцией разверзается пропасть Подлинного Бытия. Идейными предшественниками Э. считаются Паскаль («человек – это мыслящий тростник», «философствующий сердцем», бросающий вызов Вселенной и т.д.), Достоевский (особенно в контексте «Легенды о Великом Инквизиторе»), датский философ Киркегор, которого многие называют вообще основоположником Э. С. Киркегор, резко критикуя холистическую (см. Холизм) философию Гегеля за ее «теоретический абстракционизм» и «игнорирование подлинно человеческих проблем бытия», вводит и термин «экзистенция», и понятие о пограничных ситуациях (так и называется одна из работ Киркегора – «Или – Или»), и концепт экзистенциального страха («Страх и трепет»). Таким образом, в философию на место объективной рациональной диалектики природы, диалектики бытия вообще, приходит диалектика экзистенциальная, иррационалистическая диалектика внутренних переливов, состояний и терзаний человеческой личности, которую «нельзя измерить масштабом абстрактных категорий». На смену традиционному категориальному аппарату, применявшемуся для характеристики Бытия, понимавшемуся в абстрактно-теоретической форме и \ или в рамках классической субъект-объектной парадигмы («форма», «причина», «необходимость», «движение» и т.д.) приходит корпус т. наз. экзистенциалов (фундаментальных определений человеческого бытия – «страх», «тошнота», «скука», «забота», «заброшенность», «свобода» и т.д.). Принято говорить о «географической» классификации экзистенциалистов (русские – Бердяев, Шестов; французские – Сартр, Камю, Марсель; немецкие – Хайдеггер, Ясперс), а также о «секулярном», или атеистическом, Э. (Сартр, Камю, Хайдеггер) и «религиозном» Э. (русский Э., Ясперс, Марсель). Религиозный Э., трактующий «Бытие», к которому человек должен прорваться (возвысившись над «миром Man», миром «тошноты, абсурда и скуки»), как бытие Бога, очевидно, смыкается в этом отношении с религиозным персонализмом (М. Бубер, к примеру). Секулярный Э. не видит возможности найти фундаментальную опору в трансцендентной реальности («Даже если бы Бог и был, это все равно ничего бы не изменило, выбирать все равно придется самому» - Сартр), конструировать себя придется «здесь». Например, через приписывание своему выбору общечеловеческого значения (в стиле категорического императива Канта, как это делает Сартр, заявляя: «Выбирая себя, мы выбираем всех») или через вызов абсурду посредством внутреннего бунта, нонконформизма. Победить непобедимый сам по себе абсурд бытия человека в мире можно, для этого надо просто не стать самому его частью. Главное определение человеческой экзистенции – свобода. «Человек обречен быть свободным». Он не может отказаться от своей свободы, даже если бы и очень захотел этого. Отказ от свободы – всегда свободный выбор. У человека нет никакой наперед заданной сущности, определенных типов поведения, экзистенция – единственная форма сущего в мире, существование которого предшествует его сущности. Человек существует как постоянный проект самого себя, он «не есть то, что он есть». Экзистенция – существование, у Фомы Аквинского одна из важнейших характеристик реальности (для всех вещей сотворенного мира противопоставленная сущности, эссенции) – то, что вещь ЕСТЬ (в противовес тому, ЧТО она есть); в Боге экзистенция и эссенция совпадают: Бог есть то, что он ЕСТЬ; в философии экзистенциализма Э. – синоним человеческого бытия, человеческой личности, центральный член онтологической триады «мир – бытие-в-мире – Бытие». Экзистенциалисты обращают внимание на родственность понятий «экзистенция» и «экстаз» (ис-ступление); в их концепции экзистенция (человеческое существование) есть постоянное переступание своих границ («Человек не есть то, что он есть», «Человек – это постоянный проект» и т.д.) Эклектика – механическое, алогичное соединение в одном целом несовместимых элементов и принципов, не позволяющее системе существовать как жизнеспособное образование. Э. следует отличать от диалектики, в которой признается, что лишь в единстве противоположностей (каждая из которых есть органическим образом «иное» другой) возможно полноценное существование явлений бытия. Эманация – буквально «истечение», способ возникновения мира из Абсолюта (Единого) в философии неоплатонизма, переступание Абсолютом своих собственных границ из-за всеполноты, «излучение» (и неизбежное, по мере логического и онтологического удаления от Абсолюта «ослабление», «деградация») божественного света, являющегося сущностью мира как такового. См. также пантеизм, идеализм. Эмпиризм (от греч. «empiria» – опыт) – направление в гносеологии и методологии науки , представители которого признают единственным подлинным источником знаний чувственный опыт, не обязательно внешний. Так, Локк говорит о двух видах опыта – внешнем (постижение явлений, вещей, их свойств и качеств через обычные органы чувств) и внутреннем (т. наз. рефлексии) – опыте, направленном «на себя», на свои состояния, чувства, переживания. Как последовательная гносеологическая доктрина Э. впервые был проведен эпикурейцами (как антитеза платонизму). См. сенсуализм. В Новое Время (наряду с рационализмом) был одной из главных гносеологических и методологических доктрин, развивался преимущественно на Британских островах. Основоположником британского эмпиризма Нового Времени считается Ф. Бэкон, а наиболее крупными его последователями – Т. Гоббс, Дж. Локк, Дж. Беркли и Д. Юм. Выделяют две ветви Э. – натуралистический (материалистический) Э. (сенсуализм), который был характерен для Гоббса, отчасти для Локка и в полной мере – для французских философов эпохи Просвещения, и субъективно-идеалистический Э., феноменализм позднего британского Э. (Беркли – Юм). Для Э. характеры тезисы «Нет ничего в разуме, чего прежде не было бы в чувствах», «Существовать – это быть воспринимаемым», «Единственным подлинным источником всех наших представлений о вещах, знаний о них, являются непосредственные восприятия этих вещей, данность их в опыте, «впечатления» от них». Э. как таковая доктрина за свою односторонность был подвергнут резкой критике со стороны Канта в его теории «двух стволов познания», согласно которой ни чувственность, ни рассудок по отдельности вообще не могут дать знания, и, хотя «все наше познание начинается с опыта, но целиком из опыта не происходит, кое-что наша познавательная способность дает от себя самой». Э. как методология научного поиска был возрожден в позитивизме (см. Верификация) и вновь раскритикован в постпозитивзме (см. в статье Кумулятивизм). Эстетика (от греч. «айстетикос» – относящийся к чувственному восприятию) – учение о прекрасном; в общефилософском смысле – об особых, высших одухотворенных эмоциональных реакциях человека на явления чувственного мира, обобщаемых в категориях «прекрасное – безобразное», «возвышенное – низменное», «трагическое – комическое». В философии Канта термин «Э.» употребляется в буквальном значении – для характеристики учения о чувственном восприятии. Трансцендентальная Э. Канта – учение о всеобщих и необходимых условиях, которым подчиняется наша чувственность, т.е. о ее априорных формах – пространстве и времени. В рамках трансцендентальной Э. Кантом ставится и положительно решается вопрос: «Как возможны априорные синтетические суждения в математике?». При этом за аподиктическую (необходимую, теоретическую) достоверность арифметики как учения о числах «отвечает» время – априорная форма внутреннего чувства, а за достоверность геометрии как учения о фигурах – пространство как априорная форма внешнего чувства (созерцания). Эсхатология (от греч. «конец, финал») – учение о конечных, «финальных» судьбах мира и человека (о неизбежном «конце света»). Эсхатологическая проблематика характерна для идеалистических, религиозных систем. Этика (от греч. «этос» – нрав, обычай) – раздел философии, изучающий мораль (нравственность). Основные этические категории – добро и зло, свобода и ответственность, благо и удовольствие, долг и совесть. Основной вопрос этики – вопрос о смысле и цели жизни. Термин «этика» был введен Аристотелем, впервые выделившим этику в особую дисциплину. 1 Статья написана В.В. Горбатовым. 1 Статья написана в соавторстве с В.В. Горбатовым. 1 Статья написана в соавторстве с В.В. Горбатовым. жүктеу/скачать 487 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|