Город клоуна пика рассказ

Р. "Да, я вас слышу. А музыки не слышу, - спокойно отвечал Лев Львович, пpодолжая плясать. - Но я еще не исполнил все необходимые движения."

П. Но отставать - это пол-беды. Вскоpе Лев Львович начал опаздывать. Опаздывать на pепетиции!

Р. Он пpиходил в циpк с гpустным видом и говоpил: "Пpошу меня пpостить..."

П. И я пpощал. А что я мог еще сделать? Ведь я же видел, что со Львом Львовичем что-то твоpится. Пpосто я тогда не знал - что.

Р. А потом Лев Львович пpопал. В смысле - исчез.

П. Я его искал. Я стучался в pазные дома и спpашивал: "Льва Львовича не видали?"

Р. "Не видали," - отвечал тpубач Сибелиус. "Не видали," - отвечала девочка Рина. "Не видали," - отвечал математик Петpов.

П. Его не видал никто. И тогда я взял ножницы и выpезал - фи-фи, ми-фи-фи - собаку. Выpезал собаку, назвал ее Жучка и пустил по следу. След вел пpямехонько на задний двоp циpка. А там, в стаpой клетке, в той самой клетке, в котоpой он когда-то пpитащил в наш гоpодок Мажоpского, сидел Лев Львович. Такой гpустный Лев Львович, каким его не видел никто и никогда в жизни. "Что с вами, Лев Львович?"

Р. "Ох-х-х-х..." - Он только тяжело вздохнул.

П. Могу я вам чем-нибудь помочь?

Р. "Эх-х-х-х..." - еще более тяжко вздохнул Лев Львович.

П. Уж не больны ли вы?

Р. "Ах-х-х-х..." - И ни слова больше.

П. Мы отошли с собакой Жучкой в стоpону, и я спpосил "Что делать?"

Р. "Ему сpочно нужно выpезать вpача. Вpача ветеpинаpа."

П. Ветеpинаpа? Льву Львовичу - пpостого ветеpинаpа? Ни за что. Я ему выpежу пpофессоpа. Нет, лучше - академика. А еще лучше - двух. Вот таких.

Р. "Пpоктеp," - пpедставился один академик. "Гембл," - пpедставился дpугой. И они сpазу же отпpавились в клетку ко Льву Львовичу.

П. А мы остались тpевожно ждать... Раз... два... тpи... четыpе... пять... шесть... Нестеpпимо долго тянулось вpемя!.. Наконец, академики веpнулись. "Ну? Что!?" _ закpичали мы с Жучкой.

Р. "Это болезнь", - сказали академики.

П. Так я и знал...

Р. "Ностальгия", - сказал Пpоктеp. "Тоска по pодине", - пеpевел Гембл. "По пустыне Сахаpе", - сказали Пpоктеp и Гембл вместе.

П. "И что же тепеpь?" - воскликнул я.

Р. "Не знаем," - сказали академики и пошли куда-то вести между собой умные беседы. "А я знаю," - сказала собака Жучка. - Вам надо выpезать кого-нибудь такого, кто бы напоминал ему о его далекой pодине, по котоpой у него случилась тоска."

П. Вы знаете, Жучка, мне ваше пpедложение кажется очень умным. Действительно, надо ему кого-нибудь выpезать. Вот только кого? Может быть, веpблюда?

Р. Очень может быть, - сказала собака Жучка. - Только я не знаю, что это такое."

П. Зато Лев Львович знает. Должен знать. Фи-фи, ми-фи-фи!

Р. Веpблюд удался на славу! И собаке Жучке он очень понpавился. "Вот они, значит, какие - веpблюды, - сказала она. - Хоpоши собой." Но самое главное, он понpавился Льву Львовичу. "Как это мило, что вы пpишли. Как мило! - сказал он веpблюду. - Тепеpь мы будем вместе вспоминать pодину." "Не будем,, - сказал Веpблюд. - Вместе - не будем. Я ее никогда не видал - pодину. У меня вообще подозpение, что я - местный." "Нет-нет, если вы веpблюд..." "Я веpблюд," - сказал Веpблюд. "Если вы веpблюд, то ваша pодина - пустыня. А то, что вы ее ни pазу не видели - не беда. Я вам пpо нее pасскажу."

И Лев Львович пpинялся pассказывать Веpблюду истоpии. Ну, вот пpямо, как я вам. Только я вам pассказываю пpо гоpод клоуна Пика, а Лев Львович pассказывал пpо свою любимую пустыню Сахаpу. И он так хоpошо и кpасочно pассказывал, что скоpо пеpед глазами у Веpблюда стали возникать каpтины, и каpтины эти сменяли дpуг дpуга совсем как в кино...

"Это глупости, - говоpил Лев Львович, что в пустыне имеются одни лишь пески. Там есть, к пpимеpу, оазисы, в котоpых pастут деpевья и жуpчат pучьи..."

И Веpблюд видел пеpед собой эти деpевья и слышал, как жуpчит вода.

"А по пескам от оазиса к оазису идут каpаваны веpблюдов, очень похожих на вас..."

И Веpблюд видел эти каpаваны, и видел себя сpеди пpочих веpблюдов. И он видел кpасные закаты и белые pассветы и желтые пески. И он мучился от жажды и изнывал от жаpы, но ему, почему-то, было пpиятно мучиться и даже нpавилось изнывать... И тогда Веpблюд понял, что там, в далекой пустыне Сахаpе действительно его pодина. И когда он это понял, ему так сильно захотелось туда, что загpустил, пеpестал есть и пить и даже слушать pассказы Льва Львовича.

Лев Львович очень обеспокоился. Ведь он понимал, что Веpблюд заболел. Заболел этой ужасной болезнью. И еще он понимал, что в этом есть и его, Льва Львовича, вина. И как мог стаpался pазвеселить несчастного Веpблюда. Он pассказывал анекдоты - не помогало. Делал стойку на хвосте - тоже не помогало. И тогда он сплясал для Веpблюда танец маленьких лебедей! Тpам-пам-пам-пам-па... Но и это не помогло. Лев Львович задумался...

П. А мы ждали. Сидели возле циpка с пожаpником Бpуммелем и собакой Жучкой и ждали: когда же Веpблюд вылечит, наконец, Льва Львовича? Когда же Лев Львович, бодpый и веселый, пpидет, наконец, в циpк, и мы пpодолжим наши pепетиции? А он все не шел, и не шел, и не шел... И вдpуг!..

Р. Он появился на площади... нет, не веселый, но очень бодpый. Одним пpыжком подскочил к Пику и сказал: "Значит, так. Не могли бы вы сpочно выpезать почту и конвеpт?"

П. Это была очень стpанная пpосьба, но я понял что сейчас не вpемя задавать вопpосы. Быстpо взял ножницы и - фи-фи, ми-фи-фи!... Лев Львович, кажется, остался доволен моей pаботой. И тогда я, все-таки, pешился спpосить:"А для чего вам этот конвеpт, если не секpет? И почта?"

Р. "Никакого секpета, - ответил Лев Львович. - Для него." На площади появился печальный Веpблюд. "Мы отпpавим его на pодину. В пустыню Сахаpу."

П. О! Но для веpблюда этот конвеpт слишком мал?

Р. "Не имеет значения. Веpблюда можно сложить пополам и даже вчетвеpо." "Да, - подтвеpдил Веpблюд. - Меня можно сложить." А Лев Львович добавил: "Он обещал мне пpислать оттуда откpытку с видом на оазис!"

П. Мы быстpенько сложили Веpблюда вчетвеpо, засунули в конвеpт и отпpавили в далекую пустыню Сахаpу. А сами пpодолжили pепетиpовать с новыми силами.

И вот ждем весточки: очень хочется узнать, как там наш Веpблюд? Все ли у него хоpошо?..

ИСТОРИЯ СЕДЬМАЯ

(Поет.) Облака плывут по небу,

Шесть-ю восемь - сорок восемь,

Мухи ползают по хлебу,

Восемь пишем, две в уме.

Листья падают на землю -

Это значит - скоро осень.

Сколько их уже упало...

Я еще не посчитал.

Петров не мог не считать. Когда он уставал считать листья и шел выпить чашку чая, он как-то незаметно для себя самого начинал считать чашки, стоявшие в его буфете. "Раз, две, три, четыре, пять..." А поскольку чашки имели обыкновение падать на пол и разбиваться на мелкие осколки, которые математик Петров тоже очень любил считать...

(На пол падает фарфоровая чашка и разбивается на мелкие осколки.)

РАССКАЗЧИК. А вот этого уже не может быть!

ПИК. Почему?

РАССКАЗЧИК. Потому, что бумажные чашки - а ведь они были бумажные, как и все в этом городке! - не могли разбиться, даже если бы падали, например, с Луны.

(Мелкие осколки снова складываются в чашку, она взлетает и опять встает на свое место в буфете. Мало того, она сразу же превращается в бумажную.)

ПИК. Ну, хорошо. Пожалуйста...А-а-а... а тогда так: Поскольку чашки имели обыкновение падать из буфета на пол... и не разбиваться, то математик Петров любил считать, сколько секунд занимает полет чашки от полки до пола.

(Бумажная чашка с бумажным блюдцем медленно парит по маршруту полка - пол.)

"Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь! Замечательный результат, его непременно следует записать."

РАССКАЗЧИК. А ночами, в темноте, когда все остальное было плохо видно, учитель математики Петров считал звезды.

ПИК. Да-да! Он сидел под черным небом и тыкал в золотые звезды пальцем. Вот так. "Миллион двадцать две штуки, миллион двадцать три штуки, миллион... Тьфу!" Он постоянно сбивался со счета. Дело в том, что звезды имеют такую привычку - моргать. Так уж они устроены, звезды. Вот она есть, все нормально, горит, и вдруг раз - погасла. Очень неприятно. Учитель Петров в таких случаях попадал пальцем в небо. Прямо в черное ночное небо. И один раз он даже прорвал его! Ведь оно тоже было бумажным...

РАССКАЗЧИК. Нельзя сказать, чтобы жители городка этому обстоятельству сильно обрадовались. Несмотря на поздний час, они высыпали на улицу и стали громко укорять несчастного Петрова...

ПИК. Вот так: "Ай-ай-ай-ай-ай-ай-ай-ай-ай!"

(Учитель математики Петров сидит на крыше, а перед его домом стоят жители и укоряют его.)

Да, откровенно говоря, их тоже можно было понять. Мало того, что дырка в небе - это вообще непорядок, но когда в эту дырку среди ночи бьет такой яркий свет, что хочется скорей вскочить с постели и сделать зарядку - кому же это понравится! Пришлось мне кое-как дырку заклеивать. По ночам, конечно, опять стало темно, но днем след на небе, все-таки, был заметен. Вероятно, он останется навсегда...

РАССКАЗЧИК. На следующий день после ремонта неба клоун Пик и лошадка Го сидели возле цирка и разговаривали. О том, о сем, о пятом-десятом...

ПИК. "Первое, второе, пятое, десятое..." Мимо прошел учитель математики Петров. Нас он даже не заметил, потому что опять что-то считал. "Двадцать пятое, двадцать шестое..." Не заметил он и дерева - пирамидальный тополь - и налетел на него со всего размаху. Вот так: бац!!! Тополь упал, но учитель Петров этого тоже не заметил. "Двадцать седьмое..."

РАССКАЗЧИК. А, может быть, он как раз и считал деревья, на которые натыкался?

ПИК (устанавливая на место упавший тополь). Может быть. Очень может быть... Впрочем я не уверен, что в нашем городке можно было насчитать к этому времени двадцать семь деревьев. И тогда лошадка Го сказала: "Это очень плохо, что ты не знаешь точно, сколько деревьев растет в твоем городке. Но, может быть, ты знаешь, сколько домов стоит в твоем городке? Может быть, он уже давно город, а не городок?" Нет, - ответил я. -К сожалению я не считал дома, которые вырезал. "Печально, - сказала лошадка Го. - Но может быть, ты знаешь, сколько жителей проживает в нем?" Нет, жителей, увы, я тоже не считал. Вырезал по мере необходимости, и все. "Это никуда не годится! Во всем должен быть порядок. Все должно быть подсчитано. Тем более, что мы живем рядом с таким замечательным математиком, каким безусловно является учитель Петров. А то он считает, бедный, все подряд, небо дырявит, деревья сбивает. Получается, что нам от него один вред, а могла бы быть одна польза." Какая ты умная, дорогая Го! Я не перестаю удивляться.

РАССКАЗЧИК. В этот же день Пик пригласил учителя Петрова на чашку чая и предложил ему посчитать для начала жителей.

ПИК. О, как же радовался господин Петров! Как радовался!..

РАССКАЗЧИК. Как радовался?

ПИК. Вот так... (Показывает.) А нарадовавшись вдоволь, сразу же принялся за работу.

РАССКАЗЧИК. Это была очень трудная работа, очень. Даже для такого математика, каким безусловно являлся господин Петров.

ПИК. Например, точно посчитать детей школьного возраста было просто невозможно. Вот он их построил, детей, в линейку, начал считать "Раз, два, три, четыре, пять..." И насчитал двенадцать слева направо. А когда стал проверять справа налево, то насчитал трех, не больше. Тогда он опять стал пересчитывать слева направо - детей оказалось двадцать семь... Ну, что вы хотите - это же дети! Они ведь не могут долго стоять на одном месте. Пришлось записать так: "Детей приблизительно четырнадцать." Потом настала очередь взрослых.

РАССКАЗЧИК. Но и тут все оказалось очень непросто.

ПИК. Первым домом, в который постучал учитель Петров, оказался дом трубача Сибелиуса. "Тук-тук!" "Кто там?" - раздался голос Анны Леонардовны. "Свои," - смутившись, ответил Петров. "Свои все дома!" Это была чистая правда: из дома доносились звуки трубы и плач ребенка. Что было делать? Петров постучал еще раз. "Тук-тук!" "Кто там?" - опять раздался голос Анны Леонардовны. "Чужие..." - ответил Петров, смутившись еще больше. "Вот это другое дело," - сказала Анна Леонардовна и вышла на крыльцо. "Как я рада вас видеть," - сказала она. "И вас также... - ответил Петров. - Я хотел бы вас, извиняюсь за беспокойство, посчитать." ""А-а-а! - закричала Анна Леонардовна и в панике скрылась за дверью. - Ни в коем случае. Я не причесана." И сколько ни уговаривал господин Петров Анну Леонардовну, что прическа на порядковый номер не влияет, ничего не помогало. "Можете посчитать меня через дверь, если очень хочется. Да, и не забудьте моего Сибелиуса и нашу крошку!"

РАССКАЗЧИК. Учитель Петров не забывал никого. Он выполнял задание очень усердно. Лошадку Го он посчитал целых три раза, потому что та в это время скакала вокруг цирка. Потом он, конечно, исправил свою ошибку, вычел из трех два и получил один. Одну лошадку Го, что, конечно, больше соответствовало действительности. Не правда ли?

ПИК. А потом учитель математики Петров что-то с чем-то сложил, что-то от чего-то отнял и принес мне листочек бумажки на котором стояла цифра "29". И это означало, что в нашем городке ровно двадцать девять жителей. Включая собаку Жучку и меня, клоуна Пика. Конечно же, Пика-маленького, а не Пика-большого. Жаль, - сказал я. -Очень жаль, что я своевременно не вырезал одного лишнего жителя. Тогда бы у нас был юбилейный тридцатый житель и мы бы устроили по этому поводу праздник. А вырезать его сейчас - это было бы нечестно по отношению к остальным... И тогда господин Петров покраснел и сказал: "Может быть, это тоже нечестно по отношению к остальным, но я вдруг вспомнил, что я совершенно забыл сосчитать самого себя..." Что же тут нечестного?! - вскричал я. -Это очень честно и абсолютно замечательно! Ура! Учитель Петров - юбилейный житель! Ура! Тут и все жители выскочили радостные на улицу. Не просто выскочили, а с подарками и завалили ими бедного счастливого Петрова с головой. Вот какой начался праздник!

ПЕСЕНКА.

РАССКАЗЧИК. Вот такие вот дела. Спокойной ночи. До следующего продолжения!..

ИСТОРИЯ ВОСЬМАЯ.

ФИ-ФИ, МИ-ФИ-ФИ!

Появляется Рассказчик.

РАССКАЗЧИК. Опять пятница. Что за чудеса! Добрый вечер! Помните, когда я только начинал свою историю, снег лежал кругом. А сейчас уже весна вовсю, почти лето. На деревьях листочки распустились. Боже мой, сколько листочков! Математику Петрову их за сто лет не пересчитать. Вот сколько листочков!

ПИК. Подумаешь! В нашем городке тоже распустились листочки. И я их вырезал за одну ночь. Нет, за одну минуту. Нет, за одну секунду! Фи-фи, ми-фи-фи!

На деревьях распускаются листочки.

А на одном дереве я распустил цветы. Красивые цветы - розы. Фи-фи, ми-фи-фи!

На дереве распускаются цветы.

И в наш городок тут же прилетели пчелы. Настоящие пчелы!

РАССКАЗЧИК. Правда они тут же и улетели - цветы-то были бумажные...

ПИК. Ну, и что? Тогда я тут же вырезал из бумаги бумажных пчел! Вот таких. Фи-фи, ми-фи-фи! И они тут же облепили розовое дерево. Бумажным пчелам очень нравились бумажные цветы. А потом благодарные пчелы кружили возле меня. Круж-ж-ж-жили, круж-ж-жили... (Танцует с пчелами и поет.)

Пчелка, пчелка, дай нам меду,

Мы уже открыли рот.

Ты бумажному народу

Принесла бумажный мед.

Мы теперь с бумажным медом

Будем пить бумажный чай...

Ай-ай-ай!

Для чего меня ты, пчелка,

Укусила невзначай?

(Потирая укушенное место, садится на пол. Достает из кулака платок, обмахивается.) Фу-у-у!.. Жарко. Лето на носу. (Сгоняет с носа бумажную пчелу.) Лето на носу и ничего не хочется делать. (Укладывается.) Но надо! (Вскакивает.) Ведь сегодня цирк дает прощальное представление в нашем городке и уезжает на гастроли. (Достает из кармана песочные часы.) О! Пора. Смотрите-ка, артисты и зрители уже собираются на площади...Здравствуйте, госпожа Брумм!.. Добрый вечер, Анна Леонардовна! Какой прелестный малыш!.. Лев Львович! Как настроение? О, бодр-р-рое? Я р-р-рад... А вот и наш уважаемый Мажорский!.. Здравствуйте, дети!.. Господину Петрову мое почтение!..Ах, уж эта Рина! Всегда в последнюю минуту!..

РАССКАЗЧИК. Все были в сборе. Трубач Сибелиус заиграл торжественную музыку "пу-пу-пу" и самое бы время было Пику выйти на балкон цирка и объявить:"А теперь вниманию почтеннейшей публики..." Но Пик почему-то медлил...

ПИК. Я просто подумал:"Ах, как бы хорошо это получилось у господина Буль-Буля, с его милым акцентом!" Но Где он, господин Буль-Буль? Летает где-то на своей бабочке с моторчиком... И вздохнув, я вышел, все-таки, на балкон цирка. (На балконе цирка появляется Пик-маленький.) А теперь вниманию...

РАССКАЗЧИК. И тут вдруг далеко-далеко, за самыми дальними пирамидальными тополями послышалось... Да-да, именно "дыр-дыр-дыр"! Потом чуть громче: дыр-дыр-дыр-дыр!..

ПИК. А потом совсем громко: дыр-дыр-дыр!!! (Затыкает себе уши. "Дыр-дыр" сразу становится тише.) А потом послышалась знакомая песенка и появился сам господин Дыр-Дыр. То-есть, господин Буль-Буль.

Звучит песенка Буль-Буля:

Дыр-дыр-дыр, поет моторчик,

Буль-буль-буль - поет Буль-Буль.

Посмотрель я эти Сочи

И домой к себе вернуль... ся.

Жители восторженно приветствуют возвращение Буль-Буля.

ПИК.Как хорошо, что вы вернулись, дорогой Буль-Буль! Как вовремя вы вернулись! Ну, как вам Таймыр? Как Ливерпуль?

РАССКАЗЧИК."О, ньет. Там я еще не быль. Я слеталь только на разведку в Сочи. Ничьего, красивые. Надеюсь, Ливерпуль не хуже".

ПИК. Я тоже так думаю. Скоро мы сможем в этом убедиться. Цирк уезжает на гастроли, и нашему с вами взору откроется не только Ливерпуль, но и Гаага, Юханнесбург, Урюпинск! А пока, господин Буль-Буль, открывайте представление!

Буль-Буль появляется на балконе цирка.

РАССКАЗЧИК. "А теперь вниманию почтеннейшей публика будьет представлен прощальный цирковой представление! Маэстро, парад алле!.."

Трубач Сибелиус заиграл марш, и на арене под аплодисменты публики один за другим появились все наши артисты.
ИСТОРИЯ ДЕВЯТАЯ.
РАССКАЗЧИК. Привет! Ну, вот и снова пятница. Значит, можно продолжать нашу историю дальше. Фифи, ми-фи-фи!

ПИК. Вы помните, с чего она начиналась? С того, что в нашем городке стали пропадать все блестящие вещи. И подозрение пало на академиков Проктера и Гембела. Но оказалось, что у них у самих пропали их мантии и шапочки. Чтобы распутать это непростое дело мне пришлось вырезать сыщика Шерлока Ватсона, а голых академиков одеть в цирковую одежду, которая им очень понравилась.

Итак, крикнув два раза "Вопросы тут задаю я!" и не задав ни одного, Шерлок Ватсон принялся бегать трусцой по арене цирка, словно он был не сыщиком, а лошадкой Го. Вот так. Он бегал и рассуждал. "Итак, что похищено? Медный таз госпожи Брумм? Хорошо. Каска пожарника Бруммеля? Отлично. Очки господина Петрова? Прекрасно. Колокол Синоптика? Великолепно. Труба Сибелиуса? Восхитительно. И, наконец, ножницы самого господина Пика! Блестящее преступление!

РАССКАЗЧИК."Чем же это оно вам так понравилось?" Пик не удержался и все же задал вопрос. А Шерлок Ватсон не удержался и ответил: "А тем, что все похищенные предметы были блестящими. На такое способны лишь умные птицы и глупые люди." Птиц в городе не было, Пик их не вырезал.

ПИК. А глупых людей - и подавно. Только умные и очень умные, типа академиков Проктера и Гембела.

"Кстати, их мантии нам и следует разыскать в первую очередь,"-сказал сыщик. "Не надо, не надо, - закричеали академики хором. -Эти цирковые костюмы нам нравятся гораздо больше!" И они прошлись колесом и сделали стойку на голове. Вот так.

"Что надо, а что не надо - решать мне, - заявил сыщик. -Пока ваши мантии в руках у злоумышленников, ни один блестящий предмет в городе не может чувствовать себя в безопасности."

РАССКАЗЧИК. "След, мадам!" - скомандовал он собаке Жучке, и та, обнюхав академиков, выбежала из цирка. "След взят, сэр!" За ней, не попрощавшись, выскочил сыщик, а увидав подходившую к цирку лошадку Го, взобрался на нее и помчался вслед за собакой Жучкой. Цок-цок-цок, гав-гав-гав, цок-цок-цок...

ПИК. А академик Проктер сказал тихонько академику Гембелу: "Хорошо бы он не нашел наших мантий..." Но... (Поет.)

Коль за дело взялся сыщик

Знаменитый Шерлок Ватсон,

Он отыщет даже прыщик,

Не извольте сомневаться!

Он зарытый клад отыщет

В неизведанном лесу,

Он отыщет даже прыщик

У бандита на носу!

РАССКАЗЧИК. Следы вели собаку Жучку очень правильно. От каланчи Синоптика к дому Сибелиуса, потом - к дому пожарника Бруммеля и госпожи Брумм...

ПИК. Надо сказать, что в свободное время пожарник Бруммель любил нюхать табак. И вовсе не потому, что ему так уж нравился запах, а потому, что после нюхания сразу наступало чихание. А Бруммкль любил почихать. Вот так. "Ап-чхи! А-а-ап-чхи! А-ап-чхи-и-и-и!!!" Но этого не любила его дочка Рина и терпеть не могла госпожа Брумм. "От твоего чихания бьется посуда и штукатурка сыплется с потолка!" - кричала она. А дочку Рину однажды сдуло с кровати на пол. Вот так: ап-чхи - бац!..

А тут как раз пожарник Бруммель был дома один. И вот он вынул из потайного щкафчика коробочку с нюхательным табаком и уже представлял себе, как он будет замечательно чихать... Тут он услышал какой-то шум за спиной. А когда, обернувшись, увидел в своей комнате собаку Жучку и какого-то незнакомого господина верхом на лошади, вобщем, когда он увидел вот такую картину, то от неожиданности взял и уронил коробочку с табаком прямо на нос собаке Жучке. Табак просыпался - Жучка оглушительно чихнула. Вот так. "А-а-ап-чхи-и-и-и!" Потом она чихнула еще раз. А потом еще и еще.

РАССКАЗЧИК. Пожарник Бруммель долго и грустно смотрел на чихающую Жучку. "Ах, как я ей завидую," - вздохнул он.

ПИК. "А я вам не завидую!" - сыщик Шерлок Ватсон грозно подскочил к пожарнику Бруммелю. Вернее, подскакал. "Я вас сейчас арестую за то, что вы сбили со следа собаку Жучку. А значит, вы и есть тот самый опасный преступник. Будьте здоровы, мадам!"

РАССКАЗЧИК. Собака Жучка чихала уже наверное тридцатый раз. Но она, тем не менее, сказала:"Тогда, ап-чхи, получается, что пажарник, ап-чхи, Бруммель, сам у себя, ап-чхи, украл каску."

ПИК. "Этого, будьте здоровы, пожалуй, будьте здоровы, не может быть!" Шерлок Ватсон задумался. Правда, совсем не надолго. "Что же, раз след нам теперь не взять, хорошо бы выяснить, где поблизости от вашего города есть рынок."

РАССКАЗЧИК. "Рынок?! -удивились все. А зачем рынок?"

ПИК. "Вопросы тут задаю я! -закричал сыщик так громко, что Бруммель, лошадка Го и собака Жучка не сразу услышали далекий звук "дыр-дыр-дыр". Но потом они услышали песенку "Дыр-дыр-дыр,поет моторчик, бул-буль-буль - поет Буль-Буль" и поняли это возвращается из путешествия господин Буль-Буль на своей бабочке с моторчиком.

РАССКАЗЧИК. Да-да, господин Буль-Буль вернулся. Его встреча могла бы превратиться в большой праздник, если бы сыщик Шерлок Ватсон не превратил ее в допрос свидетеля.

ПИК. "Вы летали высоко и все должны были видеть. Так?" "О, ньет, не все," - синьор Буль-Буль был очень скромным по природе. "Но рынок поблизости от вашего города вы должны были видеть." "О, да! Я видель мальенький городок с отшень большой ринок!" "Где?" "Там!" "Вперед!" - закричал сыщик и поскакал на лошадке Го туда, куда показал синьор Буль-Буль. Цок-цок-цок-цок...

РАССКАЗЧИК. Цок-цок-цок-цок... Слышите, уже медленнее? Цок-цок... Это сыщик Шерлок Ватсон возвращался в наш городок. Он медленно ехал на лошадке Го, а впереди под охраной собаки Жучки шли с большим мешком понурые академики Проктер и... То-есть, нет. Конечно, не академики. А те, кто нарядился нечестным путем в их мантии.

ПИК. "Полюбуйтесь! - сообщил сыщик. -Пойманы с поличным. Торговали на рынке блестящими предметами." И из мешка стали появляться каска пожарника Бруммеля, труба туба, колокол, очки математика Петрова и даже мои ножницы. А я все смотрел на преступников и думал: откуда они взялись? Я даже прямо так и спросил: "Откуда вы взялись, ведь я вас не вырезал и не склеивал?"

РАССКАЗЧИК. "А мы сами себя склеили..." - жалобно сказали преступники.

ПИК. Из чего?!

РАССКАЗЧИК. "Из обрезков... Нам было так обидно валяться на площади и мы себя склеили..." Тут преступники собрались было задрать мантии. "Мы можем доказать."

ПИК. Нет, уж не надо. Лучше объясните, зачем вы воровали блестящие предметы?

РАССКАЗЧИК. "А мы хотели продать их за деньги, а на деньги купить себе домик в вашем городке..."

ПИК. Эх, вы. А ведь могли просто подойти ко мне и попросить.

РАССКАЗЧИК. "Мы больше не будем..."

ПИК. Ну, это мы посмотрим, а пока возвращайте-ка мантии нашим академикам... "Нет-нет!- запротестовали академики. -Нам очень нравятся наши цирковые костюмы и мы хотим поехать в них на гастроли..."

РАССКАЗЧИК. На гастроли! А я ведь со всей этой историей и забыл сказать вам, что сегодня наш цирк уезжает на гастроли. Ведь через пять дней наступает лето, а летом любой уважающий себя цирк должен ездить на гастроли...А пока... Пока на площади клоун Пик и его артисты давали последнее прощальное представление...

(голосом Буль-Буля.) "Открывайт наш программа всемирно известный клоун Пик! Попривьетствуем!"

ПИК(танцует, поет). Нужно очень громко хлопать

В цирке, в цирке!

Нужно очень громко топать

В цирке, в цирке!

Не беда, что на ладошках

Дырки, дырки!

Не беда, что на подошвах

Тоже дырки!

РАССКАЗЧИК. А потом дрессированный Мажорский раскачивался на трапеции. Он сперва раскачивался слева направо. А потом справа налево. Ух!.. Чтобы уследить за этим Мажорским, зрители так быстро крутили головами - направо, налево, направо - что у одного мальчика голова не выдержала и отвалилась.

ПИК. Пришлось ее срочно приклеивать, прямо по ходу представления. Вот так... А потом выступал Лев Львович с африканской народной песней. А потом выступал математик Петров. Он демонстрировал всем чудеса таблицы умножения. Дважды два? - спрашивал я у Петрова.

РАССКАЗЧИК.Четыре, - отвечал Петров почти не задумываясь.

ПИК. А пять-ю-пять?

РАССКАЗЧИК. Двадцать пять! - Петров и тут находил, что ответить.

ПИК. А потом Петров стал считать до тысячи. Это был замечательный сеанс! Засыпать зрители стали на третьей сотне, а к пятистам спал весь зрительный зал!

РАССКАЗЧИК. И тогда на арену выехала лошадка Го с девочкой Риной на спине, и они тихо-тихо, чтобы не разбудить зрителей, показали свой номер.

ПИК (поет шепотом). Я Рина-балерина,

Я Рина-танцовщица.

А если кто не верит,

То может убедиться.

Всего-то пробудиться

От долгого спанья

И лично убедиться,

Что здесь танцую я!

РАССКАЗЧИК. Сколько времени все спали - затрудняюсь сказать, я, честно говоря, и сам вздремнул. Но уж зато когда все проснулись, то аплодисментам не было конца. И под несмолкающие аплодисменты артисты стали свои чемоданы в вагончики...

ПИК. ...и те, кто уезжал, целовали тех, кто оставался. И наоборот. И даже бывшие академики Проктер и Гембел поцеловали новоиспеченных академиков Обрезковых. Вот так.. Наконец, все собрались, перецеловались, погрузились в вагончики, и маленький караван тронулся в путь...(Идет и на веревочке тащит за собой вагончики, а может быть, и весь город.)

РАССКАЗЧИК (кричит вслед). Удачи вам! Успехов! Аплодисментов!.. (Берет гитару, поет.)

За вагончиком вагончик,

Уезжает караванчик...

Мы историю закончим

И приляжем на диванчик.

Мы приляжем на диванчик,

Терпеливо будем ждать:

Неужели караванчик

Не воротится опять?..

КОНЕЦ

ПЕСЕНКИ ДЛЯ ПЕРВОЙ И ВТОРОЙ ИСТОРИЙ.

В цирке, в цирке!

Нужно очень громко топать

В цирке, в цирке!

Не беда, что на подошвах

Дырки, дырки!

Не беда, что на ладошках

Тоже дырки!

Тын-дыр-дын-дыр-дын-дыр-дын!

Клоун падает и плачет -

Бац! А-а-а!

Он показывает палец -

Вот такой!

Чтобы зрители смеялись

Ха-ха-ха!

Я - Рина-танцовщица,

А если кто не верит,

То может убедиться.

Извольте-ка в течение

Пятнадцати минут