Грамматический аспект концептуализации

Историческая грамматика русского языка. Морфология. Глагол / под ред. Р.И. Аванесова, В.В. Иванова. М., 1982. (В тексте – ИГРЯ.)

Внимание современной лингвистки к проблемам концептуализации действительности и моделирования языковой картины мира определяется необходимостью адекватно отразить в науке сложные взаимосвязи между единицами языка разных уровней, между концептуализацией внеязыкового мира в лексике и морфологии и моделированием языковой картины мира в синтаксисе. Цель этой статьи – показать, как при помощи связки в связочно-субстантивном сказуемом русского языка определенным образом структурируется внеязыковая действительность.

Связочно-субстантивным сказуемым называем особый вид аналитического (составного) неглагольного сказуемого, основная часть которого выражена именем существительным в разных падежных и предложно-падежных формах, а вспомогательная часть – связкой, включая нулевую форму связки быть: Стремление поехать за границу считалось попыткой побега (Л. Петрушевская); Наш журнал будет называться «Ревизор»! (В. Катаев); Дружба – сама по себе ценность (В. Токарева). Такое сказуемое функционирует в бисубстантивных предложениях (БП), предикативное ядро которых организовано двумя существительными при обязательном участии связки [Герасименко, 1999]. В соответствии с задачами нашей работы остановимся на особенностях связки связочно-субстантивного сказуемого.

Связка в бисубстантивном предложении является конституирующим компонентом как грамматической, так и семантической структуры. «Предикативное отношение, в отличие от других типов синтаксических отношений, образует отдельный структурный компонент предложения, соотносительный с субъектом и предикатом и их соотносящий. Автономность связки подтверждается тем, что она может иметь собственных “подчиненных”. Ими являются модальные слова, которые в предложении столь же обособлены, как обособлены составы субъекта и предиката» [Арутюнова, 1998, c. 449]. Связка представляет собой важнейший компонент БП, который соотносит предложение с объективной действительностью, устанавливает отношение между внеязыковым миром и миром человеческих понятий.

Русские грамматисты ХVIII–XIX вв. разделяли традиционный взгляд на связку как обязательный компонент предложения и обнаруживали связку имплицитно представленной в глагольных формах путем известных трансформаций: Они спят – Они суть спящие: «Во всяком сказуемом, по раздроблению понятий в точечность различаются две части, а именно: самое сказуемое собственно так называемое, и его с подлежащим связание, которое обыкновенно называется связью или связкою сказуемого с подлежащим» [Барсов, 1981, с. 154]. Ф.И. Буслаев, определяя суждение как «присоединение сказуемого к подлежащему» [Буслаев, 1959, с. 8], утверждал, что связь сказуемого с подлежащим обозначается самим сказуемым, поэтому связка не является обязательным компонентом предложения. Обоснование собственно лингвистического понимания связки как компонента составного именного сказуемого было предложено А.А. Потебней. Он отмечал предикативную связь с подлежащим как важнейшее свойство, существенную черту сказуемого. Связка для него «особое слово, заключающее в себе предикативную связь, но важное не само по себе, а как средство присоединения атрибута к подлежащему» [Потебня, 1958, т. 1–2, с. 118]. «Имя, входящее в состав сказуемого, есть атрибут, грамматическое определение, с той особенностью, что присоединяется к своему определяемому не прямо, а через посредство глагола, сообщающего в наших языках всему сказуемому грамматическое (формальное) значение времени» [Там же, с. 111].

Способность глагольной связки выражать предикативные значения – по В.В. Виноградову, модальность, время и лицо – стала основой развития в русском языке разных видов составного неглагольного сказуемого [Виноградов, 1955, с. 405]. Исходя из этой ее способности, определяются и основные грамматические функции связки: 1) оформление предикативного значения предложения путем выражения модальных, темпоральных и персональных значений; 2) реализация грамматической зависимости сказуемого от подлежащего через соответствующие формы. Отдельные значения предикативности, как известно, могут выражаться и с использованием других средств, в частности, самой синтаксической конструкции, интонации, частиц и др., однако связка в неглагольном предложении является главным, центральным, средством выражения грамматических значений предложения, все другие средства являются периферийными, добавочными.

Трудно не согласиться с мнением П.А. Леканта, утверждающего, что связка в современном русском языке утратила часть своих позиций в морфологии, но чрезвычайно расширила их в синтаксисе, что проявляется, «во-первых, в количественном росте связочных единиц, во-вторых, в расширении их функций, в-третьих, в интеграции и дифференциации их значений, в-четвертых, в стилистическом расслоении» [Лекант, 1995а, c. 87]. Участие связки в формировании неглагольного сказуемого отражает важную семантическую особенность неглагольного предложения в целом – оно имеет обобщенное значение обладания признаком. Связочно-субстантивное сказуемое функционирует преимущественно в БП, в которых это обобщенное значение обладания признаком реализуется в двух основных типовых значениях: значении отождествления и значении характеризации: Мать была оперной актрисой (В. Шершеневич); Щеки у нее были как мячики, а глаза – как две открытые банки с ваксой (А. Мариенгоф).

Выделяя типовые значения обобщенного характера, свойственные разным группам связок, П.А. Лекант выявляет механизм грамматизации связок, заключающийся в утрате конкретного процессного значения. «Обобщенное связочное значение расходится с конкретным значением глагола в направлении омонимии. Однако это конкретное значение может запечатлеваться в семантике связки в виде некоего “остатка”, который всегда “готов к услугам”, то есть может быть выявлен, актуализован или обыгран» [Лекант, 1995а, c. 90]. На основании степени грамматизации связок различаются специализированные и неспециализированные связки. Специализированные связки характеризуются максимально обобщенным характером значения, отсутствием ограничений в сочетаемости, стилистической нейтральностью. Все перечисленные признаки в совокупности определяют высокую степень грамматизации связки. Неспециализированные связки сохраняют некоторые оттенки конкретного значения, тяготеют к употреблению в определенных семантических типах высказываний, иногда являются стилистически окрашенными. Разграничение специализированных и неспециализированных связок, на наш взгляд, является типологически важным для выявления системных отношений между связками в русском языке.

В связочно-субстантивном сказуемом БП функционируют оба типа связок, при этом необходимо отметить, что значительная группа неспециализированных связок употребляется в русском языке только в этом типе сказуемого: доводиться, заключаться, именоваться, зваться, называться, находиться, обратиться, отличаться, превратиться, представлять (собой, из себя), походить, принадлежать, приобретать, приходиться, славиться, служить, слыть, составлять, состоять в, являть (собой, из себя) и некоторые др. Эти связки предназначены для оформления предикативных отношений между подлежащим и сказуемым, которые выражены существительными или субстантивированными словами. Все названные связки относятся к неспециализированным, так как они не обладают свободной сочетаемостью. Они употребляются только в связочно-субстантивном сказуемом и характеризуют признак, приписываемый подлежащему, как относительный, категоризованный в языке в статусе предметного: Магда была очень похожа на Мерил Стрип, но только худее раза в три (Л. Петрушевская); Так из соседей мы превратились в одну семью (М. Шишкин); Твой сын являет собою идеал флотоводца российского, хотя и удивляет некоторой коловратностью своих политических взглядов (В. Аксенов); В досужее от дел время кузнец занимался малеванием и слыл лучшим живописцем во всем околотке (Н. Гоголь). Неспециализированные связки, участвуя в оформлении характеризующего или отождествляющего значения, проявляют свою специфику в том, что сочетаются с определенными (одной или несколькими) предложными или предложно-падежными формами имени существительного. Сочетаемостные возможности неспециализированных связок определяются грамматическими или семантическими причинами или их взаимодействием.

Важнейшим и спорным до сих пор в науке является вопрос о том, участвует ли связка в выражении вещественного значения сказуемого. Для А.М. Пешковского «связка – это просто один из видов служебных слов вообще лишенных вещественного значения. От остальных служебных слов она отличается только своей форменностью и связанной с этим способностью быть и неслужебным словом. Как связка она по значению – чистая форма, абсолютная форма, как и все другие служебные слова <…> Но как глагол она имеет основу и окончание и, следовательно, может иметь в известных случаях и вещественное и формальное значения, как всякий глагол и как всякое полное форменное слово. Но тогда уж она будет, конечно, другим словом. Глагол стать и глагольная связка стать – это разные слова» [Пешковский, 1935, с. 197]. В современной науке вопрос о лексическом значении служебных слов решается положительно. Незначимых слов в языке не существует. «Чистая, абсолютная форма» – это абстракция, невозможная в естественном языке. Связь значения с функцией слова в речи является четкой и определенной, на основании этой связи строятся современные лексикографические и грамматические описания. Значение связки отличается от значения одноименного полнозначного глагола, это, действительно, разные слова, но связка приобретает собственное значение, которое включается в семантическую структуру высказывания.

Представляется, что связки в русском языке – явление неоднородное, и роль их в выражении предикативного признака не одинакова. БП являются тем типом высказывания, который позволяет увидеть, как влияют связки на семантику высказывания в целом. Семантика предикативного признака в БП специфически проявляется в сопоставлении (в широком смысле) двух субстанций или в определении одной субстанции через другую. Во внеязыковом мире существуют объекты, с которыми говорящий может производить разнообразные логические операции: отождествлять, характеризовать, сравнивать и т.д. Языковым выражением производимых логических операций и являются связки. Тип логической операции, лежащей в основе сопоставления двух субстантивов, организует структуру пропозиции и определяет выбор говорящим той или иной связки при формировании высказывания. Следовательно, связка в БП, заключающем в себе логическую пропозицию, является ядром пропозиции, формирующим ее структуру.

Для примера сравним пропозиции отождествления и сходства. Наиболее продуктивно в конструкции тождества используется связка быть во всех ее формах, включая нулевую. Эта связка, как известно, способна выражать значение отождествления без семантических и стилистических ограничений: Чукоккала – это рукописный альманах Корнея Чуковского (В. Войнович). Пропозиция сходства отражает ситуацию, когда одна субстанция уподобляется другой на основании некоторых общих признаков. Установление сходства – логическая операция, языковым выражением которой могут служить связки: быть похожим, походить, быть схожим, напоминать и др.: Дом был похож на запущенного человека, которого не мыли, не кормили, не любили (В. Токарева); Светящиеся изнутри и заиндевелые окна домов походили на драгоценные ларцы из дымчатого слоистого топаза (Б. Пастернак); И эти люди напоминают вам рыб в аквариуме (Е. Гришковец). Как видно из примеров, языковым выражением двух разных логических операций – отождествления и обнаружения сходства – являются определенные связки. Следовательно, связки не только выражают грамматические значения, но и принимают участие в формировании семантики высказывания.

В современной лингвистике сложилось представление о неоднородном строении языковой семантики, которая формируется путем совмещения, накладывания друг на друга нескольких семантических пластов, среди которых определяющими являются два: объективный, денотативный уровень диктума, отражающий определенное положение дел во внеязыковой действительности, и субъективный, дейктический, уровень модуса, в центре которого находится говорящий как лицо, формирующее предложение и определяющее как содержание, так и форму этого предложения.

Понимая семантику предложения как неразрывное единство объективного и субъективного содержания, видим неодинаковое отношение связок к названным уровням семантики. Часть связок участвует в выражении объективного содержания предложения; семантика таких связок определяет смысловые отношения между субъектом и предикатом высказывания, оформленного в виде БП, ср.: Каждый шестой человек – обязательно поэт (В. Маяковский); Каждый шестой человек похож на поэта; Каждый шестой человек напоминает поэта; Каждый, шестой человек вроде поэта; Каждый шестой человек как поэт.

В основе семантики всех перечисленных предложений находится типовая для БП семантика отождествления, однако ее разновидности – сходство, подобие, сравнение и др. – определяются именно связками. С точки зрения функциональной предназначенности, эти связки сформировались в языке для выражения объективных значений. Понимая всю условность «объективности» рациональных оценок и логических операций, производимых говорящим, назовем такие связки диктумными связками.

Диктумные связки, ядром которых являются логические связки, отражают ментальную деятельность говорящего, не имеющую аналогов в объективной действительности, и в этом их субъективность. Но установление тождества, подобия, сравнение или приписывание признака предмету опирается на объективно существующие признаки предметов, и в этом объективность диктумных связок. С помощью диктумных (логических) связок в языке передается сущность логической операции, производимой говорящим с одним или несколькими объектами внеязыкового мира. «Пропозиция должна быть соединением концептов определенного рода, потому что в противном случае она не будет описанием положения вещей и тем самым пропозицией. Поскольку пропозиция всегда есть соединение концептов, ее обязательным компонентом является “идея” соединения, “совмещения” образующих ее концептов» [Шатуновский, 1996, с. 42]. Эта идея соединения является настолько важной, что обязательно эксплицируется языком одним из известных способов: в глагольном предложении формальными показателями глагольного слова, в неглагольном предложении – связкой.

Исходя из понимания пропозиции как определенного положения дел в объективной действительности, отражаемого языком в определенных структурах, можно видеть, что в типичном случае в пропозиции наблюдается не одно, а два «соединения», представляющие собой разные уровни абстракции. На более низком уровне пропозиция представляет собой соединение предметного и признакового значения; возможно, более предметного, более конкретного и более признакового, более абстрактного значения, «структуру, объединяющую денотативное и сигнификативное значения» [Арутюнова, 1976, с. 37]. На этом уровне функционируют диктумные связки.

На более высоком уровне абстракции пропозиция представляет собой соединение полученного предметно-признакового значения с компонентом ‘есть в действительности’ [Балли, 1955; Арутюнова, 1976; Шатуновский, 1996 и др.]. На этом уровне соединения функционируют модальные связки [Балли, 1955; Лекант, 1995б; Шатуновский, 1996]. Модальные связки составляют ядро связок, выражающих соотнесение семантической структуры предложения с действительностью. Однако термин модальные, на наш взгляд, не отражает всех важнейших оттенков смысла ‘соединения’, передающихся этими связками, чтобы подчеркнуть роль говорящего в этом ‘соединении’, называем связки, выражающие отнесенность высказывания к действительности, модусными (ср. выделяемые Ш. Балли диктальные связки и модальные связки). Разграничение диктумных и модусных связок позволяет выявить их сущностные функциональные различия и установить функциональную иерархию связочных значений.

Свидетельством разноуровневости семантики связок является сочетание диктумных и модусных значений, выраженных в одном БП разными связками: Каморка его приходилась под самою кровлей высокого пятиэтажного дома и походила более на шкаф, чем на квартиру (Б. Акунин).

Третью группу составляют фазисные связки, количество которых в русском языке ограничено узкой семантикой периода, фазы. Известно применение термина фазисные к семантике отдельной лексико-семантической группы глаголов, обозначающих определенные периоды действия: начало, продолжение, конец, что соответствует реальным фазам протекающего действия, которые на уровне языка фиксируются грамматической формой составного глагольного сказуемого. Обнаружение фазисных значений в семантике связочно-субстантивного сказуемого позволяет видеть, что понятие фазы может быть применено не только к протекающему действию, движению, но и к изменению вообще. А изменению, как известно, подвержены и статические признаки объектов, в частности, состояния и, в конечном счете, свойства и признаки вообще.

С точки зрения семантико-грамматической типологии связок фазисные связки, на наш взгляд, занимают промежуточное место между диктумными и модусными связками. Как и диктумные, они отражают реальные факты действительности, в частности, процесс изменения признака, и, с этой точки зрения, приближаются к диктумным связкам. С другой стороны, фазисные связки обладают признаками модусных: их семантика накладывается на семантику диктумных связок, внося обобщенное значение фазы и этим осложняя общее значение БП: Я сам себе начал напоминать кого-то, кто, будучи приговорен к известному наказанию, естественно ищет общества людей, несущих такую же кару, как и он сам (Г. Газданов); В ресторане начальник продолжает оставаться начальником и богатый богатым, с той, правда, разницей, что начальник может оказаться в смешном положении (А. Найман); Он даже на себя перестал быть похож (Бр. Стругацкие).

Семантика фазисных связок может накладываться на семантику модусных связок, что свидетельствует об их особом месте среди связок: Море продолжало представляться мне огромным прудом с одним берегом и неподвижной, но очень чистой и прозрачной водой (Л. Рындина); …и даже Райка перестала казаться такой зловещей фигурой (В. Токарева). Аналогичными свойствами, как известно, обладают вспомогательные глаголы с модальным значением в составе составного глагольного сказуемого (может, хочет, должен учиться и под.), выражающие так называемую внутрисинтаксическую модальность, модальность предиката. Они активно употребляются и в БП в присловной (присвязочной) позиции и выполняют те же функции, что и в глагольном предложении: В этом возрасте я уже почти не могла ей быть подругой (Ф. Достоевский); Поэт в минуты творчества должен быть обладателем какого-нибудь ощущения, до него неосознанного и ценного (Ю. Анненков).

Г.А. Золотова называет связочные глаголы с фазисным и модальным значением неполнознаменательными глаголами, справедливо отмечая их неспособность служить предикатом высказывания; они могут обозначать признак предиката (фазы развития процесса в глагольном предложении или фазы изменения признака в неглагольном), входя в состав сказуемого и осложняя его семантику, или выражать модальные отношения между предметом и его предикативным признаком, и в этом случае включаясь в состав сказуемого и усложняя его значение. «И фазисные и модальные глаголы не выполняют роли самостоятельных членов предложения, они служат модификаторами, усложнителями предиката» [Золотова, 1998, с. 70].

В предложенном Г.А. Золотовой понимании модальных и фазисных модификаторов подчеркивается их существенная черта – приспособленность для функционирования в качестве «усложнителя» сказуемого, выявлено семантическое отношение модификаторов к системе глагольных словоформ, но не установлено отношение модальных и фазисных слов к связкам как компонентам сказуемого, выполняющим некоторые аналогичные семантико-грамматические функции. Считаем, что модальные и фазисные слова (не только глаголы) в БП составляют особые группы осложнителей связок. Со связками их объединяет неспособность выступать в качестве сказуемого самостоятельно и участие в выражении грамматических значений предложения. В отличие от связок, модальные и фазисные осложнители функционируют только в присловной позиции (в бисубстантивных предложениях – в привязочной позиции).

Перечисленные группы связок образуют единую систему отвлеченных смыслов, которая характеризуется иерархическим строением. Иерархия предполагает наличие базовой связки, являющейся точкой отсчета, относительно которой и определяются эти значения. Без сомнения, такой связкой в русском языке является связка быть, обладающая нейтральным значением констатации факта наличия признака у предмета. Связка быть обладает и диктумным, и модусным, и фазисным, и модальным значением. Для всех этих значений семантика быть является нейтральной семантикой, точкой отсчета. Диктумное значение связки быть проявляется как наличие признака у предмета: Дом был из камня; ср.: Дом был похож на камень; Дом напоминал камень; Дом как камень; Дом превратился в камень и др. Модусное значение связки быть заключается в фиксации факта наличия признака у предмета с точки зрения говорящего: Брат был учителем; ср.: Брат казался (представлялся, оказался, выглядел, притворялся и под.) учителем. Фазисное «нулевое» значение связки быть свидетельствует об отсутствии изменения признака: Дочь – студентка; ср.: Дочь стала (оставалась, продолжала быть, перестала быть и под.) студенткой. Модальное значение связки быть – это значение констатации наличия признака вне соотнесенности с желанием, возможностью или долженствованием: Герой моей повести, которого я люблю всеми силами души, которого старался воспроизвести во всей красоте его и который всегда был, есть и будет прекрасен, – правда (Л. Толстой); Ср.: Я думаю, что самым естественным содержанием старости должны быть дети (А. Чехов); Это дряблый и хитрый человек – сосед по возрасту своему мог быть моим сыном (Н. Садур). Все другие связки группируются вокруг связки быть в соответствующих логических полях.

Семантическое пространство диктума БП простирается в пределах двух логических полей: от отождествления до характеризации, включая многочисленные переходные случаи выхода за пределы характеризации в поле состояния или превращения.

Семантическое пространство модуса БП является многослойным и располагается в двух плоскостях – горизонтальной и вертикальной. В горизонтальной плоскости квалифицирующая функция связок в пространстве модуса БП реализуется в пределах от подлинности до мнимости, от нейтральной точки констатации говорящим подлинности факта отождествления, характеризации, состояния, превращения и т.д. до «кажимости», мнимости этого факта, с точки зрения говорящего.

В вертикальной плоскости обязательным компонентом модуса БП является субъективная оценка говорящим утверждаемого факта. Оценочный компонент – облигаторный компонент семантической структуры БП. Позиция отождествляющего, характеризующего субъекта может быть выражена эксплицитно или представлена имплицитно, но она всегда есть в пресуппозиции БП: Самое равенство мое с княжною было мне в тягость (А. Пушкин); В моей любви для вас блаженство? (А. Пушкин) – субъект оценки эксплицирован в предложении разными способами; ср.: Все в них на старый образец (А. Пушкин) – субъект оценки представлен имплицитно. Модусные связки, наряду с другими средствами, принимают участие в выражении оценочных значений БП: Среди взрослых Хмелинин слыл знатоком «всех наших песков», веселым балагуром, а порой и «подковырой» (П. Бажов).