Грэхем Хэнкок Ковчег Завета

и тары, и лопатки, и ножи, и ложки, и. все сосуды медные, которые употреблялись при служении, взяли; и кадильницы, и чаши, что было золотое и что было серебряное, взял начальник телохранителей: столбы числом два, море одно, и подставы... меди во всех сих вещах не было весу"'*6.

Такова данная в Библии подробная опись всех предметов и сокровищ, разломанных или увезенных в Вавилон во время второго нападения Навуходоносора на город.

Примечательно, что опять не упоминаются ни ковчег завета, ни золото, которым Соломон покрыл святая святых

и больших херувимов, стоявших в святилище. Не было упомянуто больше ничего, и, значит, основная добыча, взятая в 587 году до н.э., состояла из меди столбов, "моря" и умывальниц на колесах, изготовленных Хирамом четырьмя столетиями ранее.

Достоверность в целом указанной описи подтверждается ее соответствием библейскому описанию того, что было взято из храма в 598 году до н.э. В тот раз Навуходоносор оставил медные изделия на месте, но забрал "сокровища дома Господня и сокровища царского дома" и содрал все золото с мебели хекала. Вот почему одиннадцать лет спустя добыча Навуходоносора в золоте и серебре состояла лишь из нескольких кадильниц и чаш47:

он не нашел ничего более ценного по той простой причине, что самые ценные вещи были увезены в Вавилон еще в 598 году до н.э.

Поскольку я уже убедился в том, что в их число ковчег не входил, и поскольку реликвии не было и во второй добыче, я все больше полагался на свой вывод о том, что она исчезла до нашествий вавилонян. Точно так же все менее состоятельным выглядело и другое, часто дававшееся объяснение утраты реликвии - что она была уничтожена большим пожаром, устроенным Навузарданом. Если же ковчег был действительно вывезен до "598 года до н.э. (возможно, в Эфиопию), то он, конечно, спасся при разрушении храма,

Позволяет ли такая цепочка рассуждений сделать вывод, что ковчег был-таки увезен в Эфиопию? Разумеется, нет. Продолжая свое исследование, я обнаружил, что иудейские предания дают несколько альтернативных объяснений случившегося, любое из которых могло бы оказаться фатальным для "эфиопского следа",- а все они заслуживают отдельного рассмотрения.

ГЛУБОКИЕ И ИЗВИЛИСТЫЕ ТАЙНИКИ

Во-первых, мне стало совершенно ясно, что евреи в целом осознали утрату ковчега - как и то, что эта утрата представляет собой великую тайну, - во время строительства второго храма.

Я. уже знал, что в 598 году до н.э. Навуходоносор

сослали Вавилон огромное число обитателей Иерусалима48. После сожжения храма Соломона в 587 году до н.э.

"...прочий народ, остававшийся в городе, и переметчиков, которые передались царю Вавилонскому, и прочий простой народ выселил Навузардан, начальник телохранителей... И выселены Иудеи из земли своей"49.

Тяготы изгнания, унижения плена и твердая решимость не забывать Иерусалим вскоре были увековечены в одном из самых жгучих и памятных стихов во всем Ветхом Завете:

"При реках Вавлона, там сидели мы и плакали, когда вспоминали о Сионе; на вербах, посреди его, повесили мы наши арфы. Там пленившие нас требовали От нас слов песней, и притеснители наши - веселья: "пропойте нам из песней Сионских". Как нам петь песнь Господню на земле чужой? Если я забуду тебя, Иерусалим, - забудь меня десница моя; прилипни язык мой к гортани моей, если не буду помнить тебя, если не поставлю Иерусалима во главе веселия моего"50.

Это выселение целого народа не было последним. Навуходоносор начал процесс в 598 году и закончил в 587 году до н.э. Чуть меньше полувека спустя разросшаяся под его правлением империя была полностью разгромлена царем Персии Киром Великим, победоносные армии которого вошли в Вавилон в 539 году до н.э.

Кир, которого называли "одним из самых поразительных строителей империй в мире", проявлял просвещенный подход к покоренным народам. В вавилонском пленении находились не только евреи. Кир решил предоставить всем свободу. Больше того, он разрешил им забрать украденных у них идолов и другие предметы культа из храма Мардука и увезти на родину.

; Евреи, разумеется, не могли полностью использовать эту возможность, поскольку их главный культовый предмет - ковчег завета не был привезен в Вавилон. Тем не менее еще оставались целыми в большом числе менее ценные сокровища, захваченные Навуходоносором и в торжественной обстановке переданные персами официальным иудейским представителям. Ветхий Завет приводит подробный отчет об этой передаче: .

"И царь Кир вынес сосуды из дома Господня, которые Навуходоносор взял из Иерусалима и положил в доме бога своего, - и вынес их Кир, царь Персидский, рукою Мифредата сокровищехранителя, а он счетом сдал их Шешбацару князю Иудыну. И вот число их: блюд золотых тридцать, блюд серебряных тысяча, ножей двадцать девять, чаш золотых тридцать, чаш серебряных двойных четыреста десять, других сосудов тысяча: всех сосудов, золотых и серебряных, пять тысяч четыреста.

Все это_взял с собою Шешбацар, при отправлении переселенцев из Вавилона в Иерусалим"51.

Возвращение состоялось в 538 году до н.э. Весной же 537 года до н.э. началось строительство второго храма на фундаменте первого". Завершилось оно около 517 года до н.э. Хоть это и было поводом для большой радости, оставались и немалые печали. Исчезновение ковчега завета из первого храма - когда бы оно ни произошло - хранилось в тайне от народа (задача не столь уж и трудная, поскольку никому, кроме первосвященника, не позволялось входить "R святая святых). Но сейчас, после возвращения из Вавилона, было невозможно скрыть сам факт того, что ценная реликвия пропала и потому не будет установлена во внутреннем святилище второго храма. Эта великая перемена была признана в Талмуде: "Первый храм отличался от Второго пятью вещами: Ковчегом, крышкой Ковчега, Херувимами, Огнем и Уримом и Туммимом". Урим и Туммим были таинственными предметами (представленными в данном случае коллективно как один предмет), которые, возможно, использовались для прорицания и хранились в нагруднике первосвященника во времена Моисея. Их не оказалось во Втором храме. Как и небеснрго огня, который всегда связывали с ковчегом завета. И, разумеется, отсутствовал сам ковчег вместе с его толстой золотой крышкой и двумя золотыми херувимами, водруженными на нее".

Таким образом, тайна стала известна: пропала самая ценная реликвия иудаизма. Больше того, люди знали, что она не была доставлена вместе с ними в Вавилон. Так куда она делась?

Почти сразу же возникли всевозможные теории, некоторые, из них быстро приобрели характер самой истины.

Большинство предположило, что мародеры Навуходоносора не нашли ковчега потому, что еще до их появления

он был спрятан где-то в самой Храмовой горе, где теперь стоял второй храм на месте, прежде занятом первым. Согласно одной легенде, возникшей после вавилонского пленения, Соломон предвидел разрушение храма еще во время его строительства. Поэтому он "придумал место для сокрытия ковчега в глубоких извилистых тайниках"54.

Именно это предание, чувствовал я, могло вдохновить автора "Апокалипсиса Баруха".на предположение, что реликвия была поглощена землей под большим "краеугольным камнем" под названием "Шетийя". Я знал, естественно, что совершенно нельзя полагаться на этот относительно поздний и неканонический текст. Тем не менее я сознавал, что имеются и другие рассказы, называвшие последним пристанищем ковчега некую таинственную пещеру в Храмовой горе.

Развивая идею пещеры, расположенной непосредственно под святая святых. Талмуд утверждает, что "Ковчег был похоронен в своем месте". Это захоронение, похоже, было делом царя Иосии, правившего в Иерусалиме с 640 по 609 тод до н.э., то есть за десятилетие до первого захвата города "вавилонянами. К концу своего, долгого царствования, предвидя "неминуемое разрушение Храма", "Иосия спрятал Ковчег и все его принадлежности, дабы предохранить их-от осквернения врагом".

Такова была, как я узнал, распространенная версия.

Однако не все источники единодушны в том, что ковчег был спрятан в непосредственной близости от святая святых. Другое предание, записанное в Мишне, утверждает, что реликвия была похоронена "под мощеным полом дровяного сарая, чтобы она не попала в руки врага"; Этот дровяной сарай находился на территории храма Соломона, но место его расположения ко времени возвращения евреев из Вавилонского пленения было забыто и таким образом "осталось тайной на все времена". В Мишне говорится, что однажды _один священник работал во дворе Второго храма и случайно наткнулся на "участок мощения, отличавшийся от остального",

"Он пошел ч сказал об этом своему приятелю, но не успел он закончить, как жизнь оставила его. Так они точно узнали, что там покоится ковчег".

Совершенно иную версию сокрытия реликвии предлагает Вторая книга Маккавейская, составленная между

100 годом до н.э. и 70 годов н.э. евреем-фарисеем, писавшим на греческом. В ней говорится, что пророк Иеремия, "по бывшему его Божественному откровению (о грядущем разрушении Храма. - Г.Х.), повелел скинии и ковчегу следовать за ним, когда он восходил на гору, с которой Моисей, взойдя, видел наследие Божие. Придя туда, Иеремия нашел жилище в пещере и внес туда скинию и ковчег и жертвенник кадильный, и заградил вход"55.

По мнению ученых, сделавших авторитетный перевод на английский Иерусалимской Библии (из которой взята приведенная выше цитата), предполагаемая экспедиция Иеремии для сокрытия ковчега была всего лишь сказкой, которой автор Второй книги Маккавейской попытался возродить интерес экспатриированных евреев к родине. Издатели "Оксфордского словаря Христианской церкви" также считали, что этот эпизод не имеет исторической ценности. Поскольку же книга была написана примерно через пять столетий после смерти Иеремии, ее даже не назовешь древним преданием56, хотя автор попытался представить его таковым, утверждая, что строит свой рассказ на некоем документе, найденном "в архивах"57.

Пророк же Иеремия (в отличие от автора Второй книги Маккавейской) жил примерно во время разрушения храма Соломона, а это означает, что он вполне мог сыграть какую-то роль в сокрытии ковчега. Больше того, "гора, с которой Моисей... видел наследие Божие" - гора Нево58 - хорошо известна и расположена всего лишь в пятидесяти километрах по прямой от Иерусалима59. Ставший частью культуры по ассоциации с основателем иудаизма, этот почитаемый пик выглядел вполне подходящим схороном с географической точки зрения.

Маккавейская история поэтому не отвергалась полностью последующими поколениями евреев. Напротив, хотя она так никогда и не была включена в каноническое Священное писание, ее основательно отредактировали и приукрасили в фольклоре, где, к примеру, узловой вопрос о том, как именно Иеремия (постоянно ссорившийся со священниками храма60) ухитрился забрать священные предметы из святая святых и перенести через долину Иордана на гору Нево, был решен с помощью ангела!6

1Вернувшись к тем еврейским преданиям, которые я изучал на предмет последнего пристанища ковчега, я сделал следующую итоговую запись в своем блокноте:

"Кроме Талмуда, Мишны, "Апокалипсиса Баруха", Второй книги Маккавейской и ряда красочных легенд в еврейских поверьях нет ничего существенного о местонахождении ковчега завета. Поскольку уже представляется очевидным, что его не украли ни Шишак, ни Иоас, ни Навуходоносор, тогда следует, что единственно возможные альтернативы его нахождения в Аксуме - а) весьма схематичны, б) исторически сомнительны и в) лишены жизненности (в отличие от массовой религиозной веры эфиопов в то, что реликвия находится в их стране).

По всем этим соображениям "эфиопское дело" представляется все более правдоподобнымОднако нельзя о ходу отвергать и еврейские "альтернативы" только потому, что они кажутся немного хрупкими.

Задача: узнать, велись ли археологические раскопки на горе Нево или на Храмовой горе и вокруг нее - в двух единственных местах, которые евреи считают "последним пристанищем ковчега".

Эту запись я сделал в гостиничном номере в Иерусалиме в ночь на 6 октября 1990 года. Двумя днями позже, утром 8 октября, я намеревался посетить еще раз Храмовую гору и побывать на раскопках, которые, как я знал, велись недалеко ,от святых мест - метрах в ста к югу от мечети Аль-Акса. Но когда я "приближался к ним вдоль стены города от крепости Давида к Навозным воротам, звуки выстрелов и крики людей предупредили меня, что происходит что-то серьезное.

СМЕРТЬ НА ГОРЕ

Так я стал свидетелем того, что позже назвали "побоищем на Храмовой горе", когда прорвалась наружу копившаяся годами ненависть евреев и арабов Иерусалима друг к другу, а непосредственным поводом послужила демонстрация ультраконсервативной сионистской организации "Правоверные Храмовой горы". Ее члены несли огромный флаг со звездой Давида и провокационной надписью на еврейском:

"Храмовая гора - символ нашего народа в руках наших врагов".

Демонстранты намеревались взойти на Храмовую гору через ворота Могхраби, подойти к Каменному куполу и заложить там краеугольный камень Третьего храма. Это притязание явно было чревато политическим взрывом: со времени начала строительства Каменного купола в VII веке н.э. весь район Храмовой горы стал святым местом огромной важности для ислама, как и для иудаизма.

Больше того, к большой досаде группировок вроде "Правоверных Храмовой горы" именно мусульмане владеют этим районом, в котором не осталось иудейских церквей после разрушения Второго храма римлянами в 70 году н.э.

Желая защитить этот статус кво от ^реальной - как им, должно быть, казалось - угрозы, около пяти тысяч воинственных арабов собрались у Храмовой горы, вооружившись камнями, которыми собирались закидать подступающих снизу сионистов. ,

В этой напряженной атмосфере начали свой поход "Правоверные Храмовой горы" ^ октября. Дело осложнялось тем, что они намеревались войти через ворота Могхраби:

они выходили на площадку перед центральным портиком мечети Аль-Акса. Эти ворота встроены в южный конец западной стены, внешняя сторона которой известна как Стена плача - самое важное святое место для евреев. Относящаяся ко времени второго храма, она является частью контрфорса, построенного Иродом Великим в конце I века до н.э. Эта стена избежала разрушения римлянами в 70 годы н.э. (благодаря, говорится в Мидраше, "Божественному присутствию" над ней), и в последующие годы стала великим символом националистических устремлений еврейского народа во время диаспоры. Даже после образования государства Израиль, административно она оставалась в составе Иорданского Хашимитского королевства, и лишь после "Шестидневной войны" 1967 года была включена в состав Израиля. Тогда перед ней была расчищена большая площадь, освященная как официальное место богослужения, где по сей день собираются евреи со всего света, чтобы оплакивать отсутствие у них храма. Во избежание чреватого катастрофой столкновения с исламистами все еще запрещаются еврейские богослужения в любой форме на самой Храмовой горе, остающейся под исключительным контролем иерусалимс

ких мусульман и возвышающейся непосредственно над Стеной плача.

Решив' войти на Храмовую гору через ворота Могхраби, "Правоверные Храмовой горы" явно напрашивались на неприятности. Израильская полиция отказалась пропустить их внутрь, но когда они свернули в сторону, собравшиеся на горе пять тысяч арабов принялись забрасывать камнями не только фанатиков, но и большое число евреев, молившихся у Стены плача. Таким образом то, что началось как внешне символическая демонстрация, очень быстро превратилось в полномасштабное бесчинство" во время которого пострадали одиннадцать молившихся израильтян и восемь полицейских, были застрелены двадцать один и тяжело ранены сто двадцать пять арабов.

К тому времени, когда я прибыл на место происшествия, все было уже кончено: у подножия Стены плача среди луж крови лежали груды камней; кареты "скорой помощи" уже увезли всех раненых, а полиция, в полном снаряжении для разгона бунтовщиков и вооруженная до зубов, казалось, уже полностью контролировала ситуацию. Храмовая же гора после штурма силами безопасности оказалась недоступной, как и место раскопок к югу от нее, которое я намеревался посетить. Сотни возбужденных и разгневанных евреев, некоторые из которых с гордостью выставляли напоказ окровавленные повязки, роились вокруг в воинственном настроении. Вскоре началось дикое празднование у Стены плача, а я просто не мог понять, как кто-то мог радоваться жестокому убийству группы юных арабов.

С чувством отвращения и подавленности я ушел оттуда и поднялся по лестнице в Еврейский'район древнего города, пересек улицу Оков, по которой я шагал до первого посещения Храмовой горы. Здесь я наблюдал сцены беспричинного насилия, когда вооруженные автоматами и дубинками полицейские устраивали облавы на палестинцев, подозревавшихся в участии в беспорядках. На моих глазах получил несколько ударов один юноша, кричавший о своей невиновности пронзительным и испуганным голосом; другой попытался спастись бегством по узкому проулку, но был окружен и избит прежде, чем его увезли.

В целом то пренеприятнейшее утро отравило мое пребывание в Иерусалиме. Не только потому, что в результа

те этих событий с местом, где когда-то стоял ковчег, теперь связывалось человеческое страдание, но и потому, что Храмовая гора и место раскопок к югу от нее оставались заблокированными силами безопасности еще долго после того, как я покинул Израиль. Несмотря на столь зловещие обстоятельства, я был полон решимости максимально использовать оставшиеся несколько дней в этой несчастной стране для продолжения своих поисков.

РАСКАПЫВАЯ СВЯТЫЕ МЕСТА

Прежде всего я искал ответ на вопрос, который записал в своем блокноте в ночь на 6 октября: предпринимали ли археологи попытки провести раскопки на Храмовой горе или на горе Нево для проверки еврейских преданий о последнем пристанище ковчега?

Начал я с раскопок, которые безуспешно пытался посетить утром 8 октября. Доступ к ним был закрыт, но я смог пообщаться кое с кем из археологов и обследовать их находки. Так я узнал, что. сами раскопки начались в феврале 1968 года - примерно через восемь месяцев после того, как в ходе "Шестидневной войны" израильские парашютисты установили контроль над Иерусалимом. Хотя все раскопки проводились вне священной территории Храмовой горы, они с самого начала оказались в,фокусе полемики. По словам руководителя раскопок Меира БенДова, они столкнулись с сопротивлением членов Высшего мусульманского 'совета, заподозривших заговор против своих интересов.

- Раскопки на деле не являются научным предприятием, - жаловались они, - их сионистская цель состоит в том, чтобы подрыть южную стену Храмовой горы,/являющуюся и южной стеной мечети Аль-Акса, и привести к разрушению мечети^

К удивлению Бен-Дова, и христиане поначалу противились.

- Последние подозревали, - объяснил он, - что цель раскопок - заложить фундамент для здания третьего храма, а все разговоры на археологические темы служат лишь прикрытием возмутительного заговора. Я могу лишь сказать, что, пока не услышишь подобные слухи собствен

ными ушами, они кажутся плодом демонического воображения. И все же - то ли в шутку, то ли всерьез - историки и археологи необычайного ума и способностей прямо спрашивали меня: "Уж не намерены ли вы восстановить храм".

Самое же сильное сопротивление оказали еврейские религиозные руководители, согласия которых на раскопки требовало правительство еще до начала работ. Профессор. Археологического института 'Еврейского университета Мазар вел переговоры с сефардским и ашкеназским главными раввинами, которые ответили категорическим отказом, когда он заговорил с ними впервые в 1967 году.

- Сефардский главный раввин Ниссим объяснил свой отказ тем, что район планировавшихся раскопок - святое место. В ответ на просьбу прояснить свою позицию он дал понять, что мы, чего доброго, откопаем доказательства того, что Стена плача не была на самом деле западной стеной Храмовой горы. Иначе какой бы был смысл в раскопках для научных целей, когда они не имеют никакого значения? Со своей стороны, ашкеназский главный раввин Унтерман мучился вопросами иудейского закона.

"Что случится, - размышлял он, - если в результате археологических раскопок вы найдете ковчег завета, который, по еврейскому преданию, похоронен в глубине земли?"

- Это было бы замечательно! - вполне искренне ответил профессор Мазар.

Уважаемый же раввин сказал ученому, что именно этого он и опасается. Поскольку сыны Израилевы "нечисты" с точки зрения еврейского религиозного закона, им запрещено касаться ковчега завета. Поэтому немыслимо даже думать о раскопках до прихода Мессии!

Беспокойство раввина относительно ковчега вполне объяснимо. И в самом деле, считалось, что евреи пребывали в состоянии "нечистоты" со времени разрушения второго храма и это состояние якобы закончится лишь с приходом истинного Мессии. Подобного рода догма стала серьезным препятствием на пути археологов. Тем не менее со временем они сумели убедить раввинов, а также преодолеть возражения представителей двух других монотеистических религий, ведущих происхождение от ветхозаветного поклонения Яхве. И начались раскопки. Больше того, несмотря на то, что они велись вне Храмовой горы, были найдены изделия времен Первого храма. Впрочем,

как и ожидалось, не было найдено и следа ковчега завета, а большая часть находок относилась к позднему периоду Второго храма, периодам мусульманского владычества и крестовых походов.

Короче говоря, я понял, что раскопки Меира БенДова не подтвердили еврейских преданий о сокрытии ковчега, но и не опровергли их окончательно. Для этого необходимо только одно: тщательные и кропотливые раскопки на самой Храмовой горе.

В моем же представлении, как припомнит читатель, такие раскопки были проведены тамплиерами много веков назад, даже еще до того, как была придумана археология, и они тоже не нашли ковчега. И все же необходимо было узнать, проводились ли такие раскопки в новые времена, и если проводились, что было найдено. Эти вопросы я адресовал археологу Габби Баркаю из иерусалимского Еврейского университета, специализирующегося на периоде первого храма.

- После зарождения современной археологии, - напрямик ответил он, - не было попыток вести раскопки на Храмовой горе.

- Почему? - поинтересовался я.

- Потому что это последнее святое место. Мусульманские власти противятся проведению здесь каких бы то' ни было научных исследований. С их точки зрения, это было бы наихудшим осквернением его. Поэтому Храмовая гора остается загадкой для археологии, Наши знания о ней ограничены теорией и интерпретацией. В археологическом плане мы располагаем лишь находками Чарлза Уоррена.

Ну и Паркера, естественно. Он действительно копал внутри Каменного купола - в 1910 году, если мне не изменяет память. Но он был не археологом, а чокнутым - он искал ковчег завета.

Я не совсем понял, назвал ли Баркай Паркета "чокнутым" потому, что он искал ковчег, или же он искал ковчег потому, что был "чокнутым". Или его безумие проявилось еще до того, как он начал копать внутри Каменного купола? И я счел за лучшее воздержаться от упоминания о том, что и я ищу ковчег. Поэтому ограничился вопросом: где я могу узнать побольше о Паркере, да и о Чарлзе Уоррене, также упомянутом им?

Во время двухдневного поиска в архивах я узнал, что Уоррен был молоденьким лейтенантом британских саперных н.астей, которому лондонский фонд исследования

Палестины поручил в 1867 году провести раскопки на Храмовой горе. Но его поиск ограничился практически тем же районом - к югу от храмовой территории, более тщательно исследованным столетие спустя Меиром БенДовом и его коллегами.

Разница заключалась в том, что Уоррен энергично настаивал на разрешении копать на самой Храмовой горе.

Но все его попытки были отвергнуты турками-оттоманами, управлявшими в то время Иерусалимом. Больше того, когда Уоррен прорыл туннель на север и подкопался под внешние стены, шум от молотов и других орудий, использовавшихся при раскопках, потревожил правоверных, молившихся наверху, в мечети Аль-Акса. В результате на рабочих обрушился дождь камней, и последовал приказ губернатора города Иззет-паши прекратить раскопки.