Окрестности Апрель. Принимай все

Окрестности

Апрель. Принимай все

Гертруда Стайн.

Париж, Франция

• стань туристом, не покидая дома

• регулярно проявляй доброту

• найди свою Калькутту

(• создай тайное место)

В этом месяце я решила сосредоточиться на ощущении дома за его пределами. Апрель – лучшее время для того, чтобы думать об окрестностях, ведь уже не нужно спешить от двери к двери, чтобы скрыться от пронизывающего холода. Неспешные прогулки усиливают желание общаться с людьми и знакомиться с окрестностями. Мне никогда не была свойственна жажда странствий. Долгое время я даже терзалась из за этого чувством вины. Не является ли такая любовь к своему дому и нежелание знакомиться с большим миром признаком закрытости? (Не говоря уже о чрезмерной зависимости от доступной диетической содовой!) Но когда я заставила себя быть собой и осознала свои реальные пристрастия и неприятия, мне открылась истина.

Меня не тянет путешествовать, потому что я не испытываю интереса к тому, ради чего отправляются в поездки другие люди. Я не гурман и равнодушна к новым ресторанам и этнической кухне. Я не люблю магазинов. Мне нравится ходить в музеи – но без фанатизма. Я не говорю на иностранных языках. У меня нет друзей за границей. Я не люблю походы, произведения искусства и птиц. У меня нет поводов для путешествий. Я домосед, и мне это по душе.

Я не хотела бы жить где то, кроме Нью Йорка. (Джейми такой же: он не просто живет в том же городе, где родился, но еще и в том же квартале, где прошло его детство.) Каждый день Нью Йорк делает меня счастливой. Почувствовав себя несчастной, я утешаю себя мыслями о моем городе и сразу успокаиваюсь. Для меня Нью Йорк – это океан, гора, бескрайная прерия. Я называю это ощущение «Под мостом» – это моя любимая песня у группы Red Hot Chili Peppers (хотя они то пели о Лос Анджелесе). Я люблю Нью Йорк: множество квартир вдоль длинных коридоров, бесчисленные офисы, магазины, парки, каждый из которых является центром собственной вселенной, дома, которые внутри всегда больше, чем кажутся снаружи…

Если я не могу заснуть, то брожу по квартире, всматриваясь в лица своих домашних. Меня охватывает непередаваемое чувство безопасности. А потом я подхожу к окну… Мне всегда отрадно видеть свет в некоторых окнах – я чувствую, что соседи поблизости. Помню, как шла по Лексингтон авеню 11 сентября и думала: «Неужели все это находится под угрозой? Неужели все это может исчезнуть?» Спокойная, знакомая жизнь всегда вселяет в меня чувство уверенности.

И в то же время я знаю, что путешественники счастливее тех, кто ограничивается только знакомым. Новый опыт будит и мое воображение. Я могла бы получить новые идеи и ощутить прилив творческой энергии, если б согласилась куда нибудь отправиться.

Я не могла бы покинуть дом надолго, даже если б захотела – а я даже и не хочу. Но в этом месяце я решила совместить радости домашней и отпускной жизни. Я решила взглянуть на знакомое новым взглядом. Чтобы по достоинству оценить окрестности своего дома, я решила «Стать туристом, не покидая дома». В то же время я хотела стать хорошей соседкой, поэтому приняла решение «Регулярно проявлять доброту» и «Найти свою Калькутту» – т. е. какое то дело, которое я могла бы поддержать. Апрель же подготовил мне сюрприз – мне пришлось принять еще одно решение.

И еще я поклялась подготовить альбом семейных фотографий, сделанных с января.

Стать туристом, не покидая дома

Нью Йорк – это город, где живет мой дантист, где я покупаю бумажные полотенца, и в то же время это один из величайших городов мира. Сюда приезжают люди со всего света – а я ни разу не была даже у статуи Свободы. Судя по всему, я мало ценила любимый город, поэтому я решила поработать над своим отношением к нему – к его величию, возможностям и сокровищам. Исследования показывают, что люди, которые постоянно напоминают себе о красоте, существующей в их жизни, обычно счастливы и осознают смысл собственной жизни.

Нью Йорк – это нечто больше, чем набор памятников. Историк Мирча Элиаде описывает «особые места» жизни человека, к которым относит «место, где человек родился, где встретил свою первую любовь». Это могут быть «особые места первого иностранного города, который человек посетил в юности. Даже для самого нерелигиозного человека эти места имеют исключительное значение – это «святые места» его личной вселенной». У меня были свои «святые места» в Нью Йорке.

Чтобы оценить сокровища города, я решила «Стать туристом, не покидая дома». Для этого мне вовсе не обязательно было посещать достопримечательности – остров Эллис, Клуатры и магазин American Girl. Нужно просто заразиться энтузиазмом туриста: турист читает и изучает, турист разыскивает, турист воспринимает мир свежим глазом.

Сама не осознавая того, я уже «стала туристом», когда в последний раз была в Нью Хейвене. Я училась в Йеле и в колледже, и на юрфаке. Поэтому возвращение туда всегда пробуждает в моей душе сильные эмоции. Здесь мы познакомились с Джейми. Когда я была в Нью Хейвене в последний раз, то решила пройтись по памятным местам нашей истории любви. Я посидела за нашим столом в библиотеке, поднялась по каменной лестнице, где мы частенько болтали, зашла в кафе, где мы однажды завтракали, подошла к деревянной скамье, где впервые взялись за руки. И я все это сфотографировала.

Все меняется. И наше кафе уже закрылось. А когда то уберут скамейку и разрушится каменная лестница, но у меня сохранятся воспоминания.

Гертруда Стайн однажды заметила: «Что делаешь изо дня в день, кажется важным и значительным, и место, где живешь, кажется завораживающим и прекрасным». Город был интересен и прекрасен для меня – просто потому что я в нем жила. И я составила список того, как «Стать туристом, не покидая дома».

Пробуждать воспоминания. Прогуливаясь по улицам, я сознательно старалась пробуждать в душе важные воспоминания. Вот магазин, куда мы с Джейми зашли купить красные брючки для Элизы, направляясь в больницу, где мне предстояло родить Элинор. А на углу 69 й улицы и Третьей авеню я сказала Джейми: – Ты вполне мог бы написать хвалебную биографию Черчилля – или ругательную. И обе были бы справедливы.

А Джейми ответил:

– Ты тоже могла бы написать такую биографию.

И после этого разговора родилась моя книга «Сорок взглядов на Уинстона Черчилля». Вот дом, где работает мой свекор. А вот китайский ресторан, где мы с сестрой обедали, когда я навещала ее в колледже. Вот овощной рынок, где брат и сестра Джейми устраивали презентацию своей поваренной книги «Радость яблок». Каждый год у меня появляются все новые памятные места.

Регулярно проявлять доброту

Родным квартал делают не только улицы и дома, но и соседи. Я решила стать хорошей соседкой и способствовать счастью тех, кого встречаю каждый день. Для этого мне пришлось ответить на два вопроса:

• Делает ли мое присутствие людей счастливее? • Способствуют ли мои действия созданию условий, в которых люди становятся счастливыми?

Говорят, что, для того чтобы распространять счастье, нужно проявлять доброту. Не согласна. Да, совершая иногда добрые дела, я почувствую себя счастливее – скажем, заплачу на платной дороге за машину, которая стоит за мной, брошу монетку в чужой паркомат… Об этом говорит моя вторая замечательная истина – «Делай добро, чувствуй себя хорошо».

...

И это понятно. Настороженность – не проявление цинизма и не демонстрация глубокого недоверия к человечеству. Проблема не в поступке – в его случайности. Если посторонний человек протянет мне доллар, я подумаю, что он хочет «взаимности»: когда кто то что то тебе дает или делает для тебя, ты должен ответить тем же. Именно поэтому кришнаиты раздают прохожим цветы, а благотворительные организации – специальные значки, когда просят о пожертвованиях. Случайные добрые поступки могут быть бессмысленными – я могу заплатить за машину миллионера или заплатить за парковку того, кто собирается уезжать. Подруга рассказала мне, что как то к ней подощел на улице здоровенный мужик и со словами: «Сегодня я всех обнимаю бесплатно!» – стиснул ее в объятиях. Возможно, это и был добрый поступок, но подругу мою он не порадовал.

Быть милым – очень мило. Вполне можно периодически совершать добрые поступки. Но чтобы строить свое счастье на счастье других людей (самый достойный способ обретения счастья!), доброта должна быть регулярной. В конце концов, когда добрые поступки даже со стороны посторонних, не говоря уже о друзьях и коллегах, совершаются регулярно, они вызывают позитивные чувства. А вот неожиданный добрый поступок озадачивает.

Подруга рассказала мне, как однажды, зайдя на почту 15 апреля, увидела там массу людей, отправлявших свои налоговые декларации. А ей нужно было просто купить марки! Отстояв длинную очередь, она купила не одну марку, а целый лист. А потом она пошла вдоль очереди, раздавая купленные марки – до самой двери. Люди, получившие марки, были счастливы. Люди, не получившие марок, – тоже. На почте воцарилось приподнятое настроение.

Даже одна мысль об этом сделала меня счастливее! Моя подруга превратила неприятное событие в момент истинного счастья – не только для себя, но и для всех, кто стоял с ней в очереди. И для меня тоже!

Возможно, случайные добрые поступки привлекают нас тем, что их случайность помогает устранить свою связь с этими поступками. Некоторые считают, что демонстрация доброты лишает поступок его ценности. Кто то даже утверждает, что ни один альтруистический поступок не может не быть эгоистичным, потому что само по себе его совершение приносит огромное удовлетворение.

Ну да! Могу подтвердить это собственным опытом! Самое большое счастье для меня – сделать счастливым другого (снова та же самая вторая замечательная истина). В этом сама суть человеческой природы. Как заметил Монтень: «Подобные свидетельства совести чрезвычайно приятны, и эта радость – единственная награда, которая никогда не минует нас».

Я постаралась найти способы регулярного проявления доброты в мелочах. Начать я решила с простой вежливости (этот момент может показаться очевидным и малозначительным, тем не менее он очень важен). Слишком часто я спешила, занятая мыслями, не замечая, как туристы с недоумением рассматривают карту или молодая мать втаскивает коляску по лестнице. Я решила быть внимательной и по возможности помогать людям. Сама я никогда не мусорю на улице, но я ничего не делаю, заметив, что мусорят другие. Как то утром я спустилась в метро. Сев в вагон, я увидела, что по полу катается пустая бутылка – туда и обратно, туда и обратно. Я подумала: «Когда же ее кто нибудь подберет?» Но потом мне пришла в голову другая мысль: «А почему не я?» И я подобрала ее, а потом выбросила. Каждый день, проходя по своему району, я встречаю массу людей, причем многих я вижу изо дня в день. Но вместо того чтобы поздороваться, я веду себя так, словно захожу в этот магазин или газетный киоск в первый раз. И я стала улыбаться и здороваться с посторонними людьми, которых я вижу чуть ли не каждый день.

Мелочи? Да. Однако должна вам сказать: они взаправду изменили мое поведение!

Но я хотела большего. Я очень замкнута. Мне трудно проявлять доброту, если для этого нужно общаться с незнакомыми – как это сделала моя подруга, раздав марки. Мне хотелось бы стать более открытой и общительной, но я не могу. Что же мне сделать, не насилуя себя?

Я решила объединить людей! Я стала приглашать новых участников в мои литературные группы, и рекомендовать людей для работы. Экономическая ситуация сегодня довольно сложна, и люди нуждаются в любой помощи. В течение дня я общаюсь со множеством людей: видеоинженерами, дизайнерами веб сайтов, писателями и редакторами, секретарями, дизайнерами, спортивными тренерами, художниками, литагентами, всякого рода консультантами. Я всегда даю рекомендации. Но если я вижу, что могу предложить работу людям, которые мне нравятся и которых я уважаю, то сразу сообщаю им об этом. Так, я всегда восхищалась работой компьютерщика Чарльза Стэнтона, который избавляет меня от любых проблем – а у такого «чайника» в компьютерной технике, как я, проблемы возникают частенько.

Особую симпатию я испытываю к писателям. В Интернете я всегда рассказываю о замечательных книгах, доставивших мне удовольствие. Каждый день я рекомендую прочесть книгу какого нибудь автора и рассылаю ссылки своим друзьям.

Мелочи, конечно, но когда такие мелкие поступки совершаются постоянно, они меняют душевное состояние людей. Помните: любые, даже самые мелкие проявления доброты очень важны.

Найти свою калькутту

Чтобы сродниться со своим кварталом, я решила обратить внимание на круг своих знакомых. Но как?

Несколько лет назад я приняла решение «Копировать духовного наставника». В качестве духовного наставника я выбрала св. Терезу из Лизьё – любопытный выбор для человека, который не принадлежит к католической церкви. Мое увлечение св. Терезой было настолько глубоким, что я начала интересоваться другими святыми Терезами. В XVI веке появилась св. Тереза из Авилы – великий реформатор и мистик. В наши дни нет человека, который не слышал бы имени матери Терезы, которая неустанно трудилась во имя «беднейших из бедных» в Калькутте и во всем мире. (Мать Тереза часто говорила, что взяла имя в честь св. Терезы из Лизьё, Маленького цветка, а не в честь суровой Терезы Авильской).

Любопытно, что людям, которые хотели присоединиться к работе матери Терезы или спрашивали, как вести такую же подвижническую жизнь, она всегда советовала: «Найди свою Калькутту». Нет смысла присоединяться к известной миссии – найди свое дело. Мать Тереза услышала зов, который и привел ее к ее подвигу. Каждый должен услышать свой зов и найти свое дело.

Нашла ли я свою Калькутту? Нет!

Я тратила время, энергию и деньги на нью йоркскую публичную библиотеку. Я всегда любила библиотеки. Мне нравится эта атмосфера, тишина, книги вокруг. В колледже, если мне грустилось, я всегда отправлялась в огромную библиотеку Стерлинга, где бродила среди книжных полок. И это всегда вселяло в меня уверенность и восторг. Я чувствовала, что могу прикоснуться к невероятному сокровищу. И мне было приятно, что я могу помочь одной из библиотек.

Добровольная помощь другим людям – святое дело, способное усилить ощущение счастья. Исследование, недавно проведенное благотворительным фондом, показывает, что люди, которые находят применение своим силам, как правило, счастливее и здоровее. Они даже медленнее стареют – и физически, и ментально. И это не потому, что другим помогают люди здоровые и счастливые. Помощь сама по себе способствует счастью. «Будь бескорыстной хотя бы во имя эгоизма» – вот один из моих парадоксов счастья. Примерно четверть американских волонтеров отдает добровольной работе более 100 часов ежегодно.

Хотя вопрос самооценки в последние годы вызывает весьма противоречивые мнения, совершенно ясно, что здоровая самооценка не может возникнуть из того, что человек постоянно твердит себе о своем величии или слышит об этом от окружающих. Здоровая самооценка возникает из поведения, заслуживающего уважения, – например, из помощи другим людям.

Помощь людям делает нас счастливее и поднимает настроение. Именно счастливые люди чаще занимаются благотворительностью, жертвуют больше денег и вообще больше интересуются окружающими. Я заметила это по себе. Как я и надеялась, мой первый «Проект Счастье» сделал мою жизнь счастливее. И тогда я стала думать, как помочь другим.

Но могла ли я назвать нью йоркскую публичную библиотеку «своей Калькуттой»? Нет. Мать Тереза призывала нас искать дела, которые привлекали бы наше внимание и могли бы стать местом приложения наших способностей. Где же моя Калькутта? Я вспомнила слова Мэн цзы: «Путь долга – в том, что рядом, но человек ищет его в том, что далеко». Совсем рядом, в моей жизни было дело, которому я могла посвятить свои силы. Я говорю о пересадке органов.

У Джейми гепатит С, и его печень постоянно испытывает перегрузку. Мы надеялись, что Джейми продержится до появления новых методов лечения, но, видимо, нашим надеждам не суждено сбыться. Пока Джейми чувствует себя прекрасно и не нуждается в пересадке печени (она может ему вообще не понадобиться), но подобная перспектива для нас реальнее, чем для большинства людей. Поэтому я живо интересуюсь вопросами донорства органов. Несколько лет назад я вступила в нью йоркскую организацию доноров органов, которая занимается юридическими вопросами донорства, координирует донорство и помогает семьям доноров в Нью Йорке.

За время работы в этой организации я очень многое узнала о проблемах в сфере донорства органов. В США существует острая нехватка органов для пересадки, и наша организация пытается найти пути решения этой проблемы. Нужно, чтобы как можно больше людей согласилось стать донорами органов! (Какое высокое проявление доброты!) 83 % ньюйоркцев поддерживает идею донорства органов – в теории. Но как убедить этих людей зафиксировать свою готовность письменно? Это очень важно. Когда родственники сталкиваются с проблемой донорства органов умершего человека, им очень важно знать, чего хотел этот человек при жизни.

95 % ньюйоркцев, подписавших соответствующие документы, сделали это в департаменте автомобильного транспорта одновременно с получением или сменой прав или через Интернет. Однако готовность стать донорами изъявили лишь 15 % совершеннолетних жителей Нью Йорка (по стране этот показатель достигает 40 %, а в некоторых штатах – 75 %). Почему? Во первых, в Нью Йорке водительские права меняют раз в 8 лет (это хорошо для водителей, но плохо для организации донорства). Во вторых, департамент неохотно идет навстречу потребностям общества, а страница в Интернете, посвященная этой проблеме, организована не лучшим образом.

Но как только я начала искать свою Калькутту, произошел целый ряд важных перемен. В нашей организации появился новый вице президент по маркетингу и связям с общественностью. Департамент изъявил готовность к сотрудничеству. Было предложено перевести регистр доноров из нью йоркского департамента здравоохранения в нью йоркский союз доноров. Эти перемены явно были к лучшему, поскольку теперь регистр можно было вести и рекламировать более эффективно.

Несколько лет назад подруга, которая работала в организации, финансирующей социальную помощь и поддержку, рассказала мне, что всегда спрашивает людей, что подтолкнуло их к этому решению:

– Меня интересует момент, когда они подумали: «Да, нужно способствовать распространению москитных сеток для защиты от малярии, рассказывать детям о театре и все такое». В этот момент человек думает: «Именно я и должен это сделать. Кто еще, кроме меня?»

Думая о регистре, я почувствовала, что в моей жизни настал этот момент. Моя Калькутта! В этой сфере я – не врач, не специалист по донорству! – могу принести реальную помощь. Я твердо верила в значимость этого предприятия.

Но я не спешила. Я не была специалистом ни в интернет маркетинге, ни в государственном здравоохранении, ни в донорстве. Что я могла предложить? Может, этим следует заниматься тем, у кого есть опыт? У меня и без того хлопот полон рот – где взять время и силы? Я так редко использую свои юридические знания – буду ли я полезна?

Все так. Я – не специалист в интернет маркетинге, но я умею пользоваться социальными сетями и другими механизмами. Я мало знаю об устройстве Интернета, но кое что мне известно. Я – дипломированный юрист. Я понимаю основные проблемы регистра и знаю, почему необходимо срочно осуществить какие то перемены.

Раздумывая над этой задачей, я ощутила знакомое, опасное желание все упростить – т. е. ограничить свое участие задачами, находящимися в моей зоне комфорта. Начиная, я предполагала ограничиться разъяснениями по почте, но реальность оказалась серьезнее. Гораздо серьезнее!

В процессе реализации решения произошло то, чего я не ожидала: Джейми заразился моим интересом и подключился к работе. Его энциклопедическая память на людей, с которыми встречался – он помнил, что их интересует, что они знают, какими навыками обладают, – оказалась более чем кстати. Джейми нашел нужных людей, с участием которых работа пошла веселей.

Мне было очень приятно сотрудничать с Джейми. В первый год нашего брака мы вместе работали в офисе Рида Хандта в Вашингтоне, часто ходили на одни и те же совещания, получали одинаковые рассылки. Мне нравилось снова работать с ним и воспринимать его совершенно иначе (так, деловые письма он писал совсем не так, как адресованные мне). Мы снова трудились вместе – и работа наша не была связана с детьми, подготовкой поездки в отпуск или ремонтом.

По мере того как мы с Джейми втягивались в эту работу, наши действия заинтересовали моих свекров, и они тоже подключились к работе фонда. Они и раньше интересовались донорством органов, но не знали, что делать.

Как это часто бывает, чем больше мы узнавали, тем невежественнее я себя чувствовала. Диапазон работы расширялся. Люди шли к нам с предложениями:

– Разверните кампанию… Проведите опрос, чтобы узнать… Вы должны позвонить…

Чем больше людей и организаций участвовали в нашей работе, тем больше приходило писем, больше возникало вопросов и тем больше встреч приходилось проводить.

...

Как то вечером на углу нашей улицы я встретила своего свекра. Нью Йорк – большой город, но порой кажется, что он не больше деревни.

– Эй! – окликнула его я, увидев, как он выходит из такси и вытаскивает две большие черные папки.

– А где девочки?

– С Джейми, – ответила я. – Спасибо за звонок!

Свекор недавно сделал очень важный телефонный звонок касательно регистра доноров.

– Очень рад, – ответил он, – что помог. Сообщи мне, если я еще что то могу сделать.

– Ага! – откликнулась я.

Мне нравилось работать с Джейми, но работать с его родителями было еще интереснее. Мне нравилось, что у нас есть общие интересы, помимо семейных. Никогда бы не подумала, что это решение даст мне возможность поработать со свекрами.
Создать тайное место

Перед началом моего «Проекта Счастье» в сентябре я составила расписание своих решений на год вперед. Но в этом месяце я добавила еще одно – почти в конце месяца, когда сумела сформулировать свое давнее желание.

Как то я забрала Элизу из школы, и мы отправились на наше еженедельное приключение в музей Уитни. Выходя из музея, мы остановились полюбоваться диорамой Чарльза Симмондса, изображающей жилище первобытных обитателей американского юго запада. И тут я заметила табличку, на которой было написано, что диорама является частью трехчастной композиции. Две другие части выставлены снаружи: одна – в витрине магазина напротив музея, а другая – в соседнем жилом доме.

– Почитай ка, – сказала я Элизе. – Две части этой композиции расположены за пределами музея. Прямо через улицу!

– Не может быть!

Мы обе уставились в окно.

– Вот они, вот! – воскликнула я, указывая на соседние дома.

– Где?

– Ага! Я тоже вижу! Они на улице! А разве так можно – хранить произведение искусства на улице?

– Это так здорово, – сказала я. – Мы ходили мимо этого здания десятки раз. Не могу поверить, что мы об этом не знали.

Мы еще долго смотрели на диорамы. Когда мы вышли из музея, Элиза спросила:

– А можно я все сфотографирую?

– Конечно!

Элиза сделала несколько фотографий и пробормотала:

– Без фотографий ощущение неполное.

По дороге домой мы только и говорили о своем открытии. Не помню, чтобы что то производило на меня такое впечатление со времен выставки Джозефа Корнелла в Художественном институте Чикаго.

Всю жизнь мне хотелось получать больше удовольствия от искусства. Я всегда чувствовала, что готова любить его больше, но не могла найти направления своим интересам. Я ходила на курсы рисунка, думая, что мне поможет умение рисовать, но нет… Увидев произведение искусства, которое мне нравилось, я ощущала огромное желание… использовать его, изменить, внедрить в свою жизнь… И, поскольку сделать этого я не могла, меня охватывало глубокое разочарование.

Когда мы шли домой, я подумала: «Чем мне так нравится эта диорама? Почему меня к ней так тянет?». «Проект Счастье» научил меня обращать внимание на любые проявление энтузиазма. В прошлом я часто игнорировала собственные интересы. Мне что то нравилось, какая то тема меня увлекала, но я об этом не задумывалась. А теперь я начала понимать, что у меня не так уж много увлечений, чтобы не думать об этом. Я продолжала думать о диораме, и вдруг меня посетила замечательная идея. Я приняла новое решение на этот месяц – «Создать тайное место».

– Послушай! – Я схватила Элизу за руку. – У меня идея! Давай сделаем подобный миниатюрный пейзаж дома. Сделаем сценку – в аптечке или на книжной полке! Это будет замечательно!

Я уже все себе представила. Мы бы открывали дверцу шкафа, а там не заурядные тарелки, а крохотная гора с озером.

– Здорово! – подхватила Элиза. – Но все нужно сделать очень хорошо. Мы сможем?

– Угу, – кивнула я. – А какую выбрать тему?

– Может, у Чарльза Симондса есть и другие диорамы?

– Возможно, но его работа музейного уровня. Это слишком дорого. Может, есть другие художники, которые делают миниатюрные сценки… Надо поискать…

– Я тоже буду искать!

– Конечно!

В тот вечер мне позвонила моя мама. Я рассказала ей о наших планах.

– Я уже смотрю на этот экспонат в Интернете, – сказала мама. – Замечательно!

– Представляешь, как было бы здорово: открыть дверцу и увидеть… сценку с русалками!

– Как Нарния в платяном шкафу! – подхватила Элиза.

В этот момент в комнату вошла унылая Элинор.

– Мамочка аа… – печально протянула она.

– Минутку, ма, – сказала я. – Что случилось, Эно?

– Ты сказала бабушке, что хочешь сделать сценку. Но я так люблю маленькие игрушки! Я хочу играть с твоей сценкой в своей комнате.

– Ты права, – сказала я. – Я рада, что ты заговорила об этом, и мы все обдумаем.

Элинор была права. Она наверняка захочет играть. Нужно все как следует обдумать.

Несколько дней я рылась в Интернете. Я спрашивала советов у друзей, ходила на разные сайты, в том числе и туда, где продавали разные поделки.

– Посмотри ка, – сказала я Элизе (мы с ней рыскали по Интернету на разных компьютерах). – Это называют фотографией со сдвигом и наклоном.

– Так фотографируют миниатюры? – спросила она, заглядывая мне через плечо.

– Нет! – ответила я. – Вот почему это так интересно. Это реальные фотографии, но прием со сдвигом и наклоном превращает эти сцены в миниатюры.

– А мы можем это сделать?

– Почему нет? Нам нужно побольше узнать об этом, когда будем делать свои миниатюры.

В конце концов я нашла человека, который делал именно то, что нам было нужно.

Я разместила в Twitter объявление: «Разыскиваю художников (в широком смысле слова), работающих в технике миниатюры. Есть какие то предложения?» Кто то из знакомых прислал мне ссылку на работы Жаклин Шмидт. Я была в восторге. Я тут же написала Жаклин, потом созвонилась с ней. Она прекрасно поняла, что мне нужно, и приехала к нам. Мы обсудили возможные элементы: вид на гору, синие птицы (мой личный символ), маргаритки (символ Элизы), бабочки (символ Элинор) и кусты черники (символ Джейми), а еще ручей или пруд, яркие облака, еле заметный деревенский домик, гнездо с четырьмя яйцами…

Я была в восторге. У нас скоро будет собственная миниатюра! В кухонном шкафу!

– Во что это обойдется? – спросил Джейми, когда я рассказала ему о своем плане.

– Помнишь, мы хотели что то особенное на наше сорокалетие? – ответила я. – Мы так ничего и не купили. Это будет нашим подарком.

– Хм, звучит нормально, – кивнул он. – Но придется пожертвовать целой полкой. Куда ты все денешь?

– Я уже продумала, что и куда поставить. Все будет в порядке!

Поняв, что мне нравятся миниатюры, я неожиданно осознала, что любила их всю жизнь. Я много лет хранила музейный буклет о сказочном замке Колин Мур. Этот удивительный миниатюрный замок был выставлен в чикагском музее науки и промышленности. Я до сих пор люблю рассматривать иллюстрированные книги Дейры Райт: «Одинокая кукла», «Возьми меня домой», «Малыш». Я собирала книги Лори Никс – эта художница строила и фотографировала миниатюрные сценки. Прошлым летом в Диснейленде моим любимым аттракционом был Книжный уголок, где были воссозданы сценки из сказок. Я купила (но так и не собралась сделать) горный пейзаж, чтобы собрать его вместе с Элизой.

Когда я поняла, что привлекало меня в миниатюрах, то смогла понять и принять собственное увлечение, которого ранее не осознавала. Я всегда любила кукольные домики, скворечники, бонсаи, макеты деревень, аквариумы и террариумы – в общем, все такое. Если бы я сосредоточилась, то поняла бы это давным давно.

* * *

И все же в идее создать горный ландшафт в кухонном шкафу было нечто фантастическое, почти мистическое. Я хотела создать тайное место.

Не осознавая, что я делаю, я уже создала одно тайное место. Несколько лет назад после незначительного ремонта у нас образовалось небольшое пространство, которое я по какой то причине решила закрыть панелью, которая открывалась, только если нажать в определенном месте. Подчиняясь некоему импульсу, я поставила туда самые любимые фотографии нашей семьи. Я редко заглядывала туда – и к лучшему! В закрытости, тайности этого места было его очарование.

Я любила его, но никогда не задумывалась, почему я решила его создать, почему оно приносит мне такое удовлетворение. Только прочитав книгу Кристофера Александера «Язык шаблонов», я поняла, что мое желание иметь тайное место – это универсальный инстинкт. В схеме Александера за шаблоном 203 «Детские пещеры» идет шаблон 204 «Тайное место»: «Место, где удовлетворяется потребность в скрытности, желание прятать, помещать нечто драгоценное, что можно потом найти». Чтобы удовлетворить такие потребности, Александер рекомендует: «Создайте в доме место, небольшое, всего несколько квадратных футов. Это место должно запираться и быть тайным, т. е. о его существовании должны знать только вы». Это то я и сделала! Но зачем? В «Поэтике пространства» Гастон Башляр объясняет: «В закрытом ларце всегда заключено нечто большее, чем в открытом. Попытка это проверить губит образы. Воображение всегда больше, чем жизнь».

В некоторых ларцах Джозефа Корнелла есть постоянно закрытый ящик, в котором лежит перо или что то еще. Это тайное сокровище всегда казалось мне невероятно ценным. Когда в нашем кухонном шкафу появится миниатюрный пейзаж, у нас будет новое тайное место. В стенах моего дома может разместиться огромный мир – и только наша семья будет знать о его существовании! Я думала о тайном месте несколько недель, а потом вспомнила название диорамы Симмондса, которая подтолкнула меня к этой мысли: «Обиталища». Тема дома возникла сама собой – это было слишком символично, чтобы в это поверить!

* * *

Мое желание устроить дома тайный миниатюрный мир несло в себе не только стремление наслаждаться искусством и реализовать мечту всей жизни. Оно еще и иллюстрировало одну из тайн взрослой жизни: Лучше всего то, что естественно. Когда я стремлюсь к естественной для меня цели, прогресс идет быстро и легко. Когда же я ставлю перед собой неестественную, ненужную цель, вселенная блокирует мое продвижение к ней. Я больше не буду бороться с этим «параличом». Он станет для меня полезным ключом самопознания.

Впервые я заметила эту тайну взрослой жизни в других людях.

– Как тебе удается так проводить свои презентации? – спрашивала я с завистью. – Как ты нашла это место, где готовят лучший рисовый пудинг?

Подобные достижения казались мне абсолютной фантастикой. Обычно я слышала в ответ:

– Ну, даже не знаю… Как то само собой получилось…

Но это не могло получиться само собой! Впрочем, на вопрос о том, как я решилась стать писателем, я отвечала практически так же:

– Как то само собой получилось…

Я захотела вести блог и с удовольствием занимаюсь этим. А в сентябре я с легкостью нарисовала глицинию на стене моего храма работы.

Я твердила себе:

– Мне нужно больше узнать об искусстве. Это красиво, это интересно, это забавно!

Но я никак не могла подступиться к этой задаче. Когда же я обратила внимание на то, что меня привлекает, на что я смотрю с удовольствием, что нравилось мне по настоящему, а не должно было нравиться по мнению других, то сразу открыла свою страсть и нашла способ ее удовлетворить. Я была страшно занята и все же находила время, чтобы посмотреть на работы некоторых художников. Мне не приходилось для этого «страдать по 15 минут в день» или искать другие побудительные мотивы. Мне просто хотелось, и я находила для этого время.

Кристофер Александер писал: «Удовлетворить себя трудно, невероятно трудно. Это вовсе не так просто, как может показаться, это самое трудное дело в мире, потому что нам не всегда нравится то, что приходится по душе нашему истинному «я», дремлющему в глубинах души». Быть собой. Быть Гретхен.

* * *

Конец апреля выдался холодным, но солнечным. Никаких ливней, и маргаритки и тюльпаны цвели в полную силу, и магнолии!.. Прекрасное время для прогулок по Нью Йорку.

С февраля я активно интересовалась обонятельными ощущениями. Недавно я прочитала о парфюмере Кристофере Бросиусе, который прославился реальными запахами, отражающими определенные события и образы. Бросиус основал компанию Demeter Fragrance, продукция которой так меня восхищала. Теперь в компании появилась парфюмерная линия «Я ненавижу духи». Название меня заинтересовало, и я заказала образцы «Горящих листьев» и «Увидеть цветок». Узнав о парфюмерной «галерее» Бросиуса в Вильямсбурге, я поклялась побывать там. Я могла потренироваться в вождении, насладиться запахами и почувствовать себя туристом – и все за один день! К счастью, моя подруга разделяет мое увлечение ароматами, любит путешествовать по Нью Йорку и, если понадобится, может сесть за руль.

Мы планировали эту поездку несколько недель. Сначала она прислала мне записку: «Утро у меня занято. Можем мы поехать в 14.30?» Я ответила: «Конечно», – а потом послала вторую: «Ты не представляешь, какой я водитель! Давай все же поедем утром, но в другой день. Час пик меня до смерти пугает». Она тут же ответила: «Поедем, когда ты захочешь».

Мне страшно хотелось побывать в этом магазине, но мысль о поездке в Бруклин меня пугала. А если мы заблудимся? А если я не смогу припарковаться и все будут смеяться надо мной? А если я запаникую? Накануне поездки мне приснился кошмарный сон.

Но поездка удалась на славу. Подруга оказалась великолепным спутником и прекрасным штурманом. Я распечатала для нее карты, потому что навигатором пользоваться до сих пор не научилась. Я легко нашла место для парковки. Мы приехали слишком рано, поэтому зашли в стильную кофейню и побаловали себя чашечкой кофе. А потом мы вошли в магазин! Боже мой, сколько тут соблазнительных флакончиков! Мы по несколько раз нюхали самые разные ароматы.

Моя подруга открыла для себя «На пляже 1966», «Сено» и «Черный март», а я – «Воспоминание о доброте», «Чай с розой» и «Праздник мистера Юло» («соленый средиземноморский бриз, мокрое дерево, скалы, покрытые водорослями, и запах старых кожаных чемоданов»). Подруга купила несколько флаконов в подарок. Я купила три флакона для своего храма ароматов.

– Люблю Нью Йорк, – вздохнула подруга, когда мы возвращались в Манхэттен по Вильямсбургскому мосту. – Тут можно столько увидеть, столько узнать.

– Знаю, – кивнула я. – Знаю. Здесь есть все. Нам так повезло! Понюхай, чем пахнет?

Я протянула ей руку.

– «Сено»?

– Я обожаю его, обожаю, обожаю!

– А теперь ты понюхай!

– «На пляже 1966»? Чудесный аромат!

На следующий день кто то спросил меня:

– А для вас не утомительно реализовывать все принятые решения?

Я вспомнила нашу поездку – тревога, триумф, восхитительные ароматы, общение с подругой.

– Иногда да, – ответила я, – но все это делает меня счастливой.

Через день после этой поездки я позвонила отцу и сказала, что работаю в фонде донорства органов. (Мой отец – натура увлекающаяся, но, думаю, история с духами вряд ли пришлась бы ему по душе.)

– У тебя много дел в последнее время, – заметил он.

– Да. Я мало знаю, но явно хочу этим заниматься.

– И это самое главное! Делай то, что хочешь. Ко мне приходят молодые юристы и спрашивают: «Что я должен делать?» Они хотят иметь стратегию. Они хотят построить такую же практику, как у меня.

Мой отец адвокат и, считая юриспруденцию очень увлекательным занятием, ведет массу дел: в бизнесе, политике, общественной жизни.

– И тогда я говорю им, – продолжал отец, – «Не делайте того, что, как вам кажется, вы делать должны. Занимайтесь тем, что вас интересует. Если вам не будет интересно, вы не сможете работать эффективно. Я занялся политикой, потому что хотел, а не потому что эта карьера казалась мне перспективной». Если тебя интересует донорство органов, то просто замечательно, что ты начала работать в этой сфере.

И мы вернулись на круги своя. Нужно быть собой. Быть Гретхен.