Х ceu р. Н. Дандекар от вед к индшю эволюционирующая мифология

тирос, Зиу, Диеспатер, Юпитер, Тюр и т.д., этот бог первоначально ассоциировался с небесным божеством света. В этой своей ипостаси он связывался с идеей власти. В соответствии с патриархальным характером ИЕ общества его называли «отец». Однако Дьяус не возвысился до положения верховного бога в отличие от других подобных ему богов. Причиной этого, пожалуй, является следующее: Дьяус представлял собой только один аспект того, что можно назвать космической религией. Однако у протоариев получил развитие другой аспект этой религии, связанный с понятием puma и Варуной, который был характерен только для них и, по всей вероятности, воспрепятствовал развитию мифологии Дьяуса.

У индоевропейцев не было Богини-матери как таковой, которая стояла бы выше других божеств, хотя существует предположение, что поскольку слова, обозначающие землю, во всех ИЕ языках обычно женского рода (санскр. prthivi, греч. ge, chthon, лат. terra), то этот факт может указывать на существование представления о матери-земле.

Ашвины, пожалуй, являют собой самый яркий аргумент в пользу сравнительного анализа ИЕ мифологии. Божественные близнецы в ведийской, древнегреческой и прибалтийской традициях (соответственно Ашвины— Диво Напата, Диоскуры, латышские Ditva Deli и литовские Dievo Suneliai) связаны не только мифологически, но и этимологически. На основе изучения героического эпоса «Кудруна» получены новые данные по германской традиции. Иранскими аналогами Ашвинов считаются Хаурватат и Амэрэтат. Нужно отметить, что в Ав упоминается демон Нахайтья (Насатья). Это, очевидно, объясняется тем, что все божества, связанные с войной и конем, были отвергнуты зороастризмом. Достаточно странно выглядит то, что Дюмезиль видит отражение божественных близнецов в Ромуле-Реме. При этом каждый член божественной пары, как утверждает Дюмезиль, имеет характер, отличный от характера другого.

Развитие мифа о божественных близнецах, показательное для вед, просматривается (как на это указал Пржилуски) в представлении об Адити, которую сопровождают два всадника, а также в «медвяном кнуте» Ашвинов.

Можно говорить об ИЕ прототипе обряда жертвоприношения коня, но ведийскую ашвамедху в целом следует рассматривать как индийский ритуал на том основании, что в нем содержатся элементы человеческого жертвоприношения доарийской эпохи. Примечателен параллелизм между ашвамедхой и римским «октябрьским конем»^[9*]. Также примечателен сексуальный аспект этого обряда в ведийской и кельтской традициях (ведийская— царица и жеребец; кельтская —

царь и кобылица). Среди галлов засвидетельствовано имя собственное Epomeduos (=ашвамедха).

(IX) Ведийская религия и мифология впервые оформились в про-тоарийский период, когда общие предки ведийских, иранских и анатолийских ариев жили вместе, предположительно в районе Балха'[⁰*]. Понятие риты, или космического порядка; боги — связыватели Асура Варуна и Митра; культ Сомы, а также характерное огнепоклонство — вот основные отличительные черты новой «арийской» религии.

Культ огня у протоариев, например, отличался от культа римской Весты или греческой Гестии, которые, по сути дела, были культами домашнего очага. Можно указать, что в тех традициях, где в языке встречаются слова, родственные слову agni {лат. ignis, ст.-слав. ognl), аналоги культа Агни не встречаются. С другой стороны, в иранской традиции культ Агни существует, но при этом в языке отсутствует слово, родственное слову agni. Авестийскому слову, означающему «огонь», а именно atar, можно тем не менее поставить в соответствие ведийский эпитет Агни — atharyu.

(X) Переселение из Балха в Семиречье, а также жизнь древних поселений в Семиречье"[*], связанная с преодолением различных природных и других препятствий (vrtrani), породили мифы об Индре-Вритрахане, земном человеке-герое, превратившемся в бога войны. Это было результатом мифологизации истории. По вполне понятным причинам в РВ, большая часть которой повествует о завоеваниях и колонизаторстве ариев, образ Индры доминирует.

(XI) Наряду с иератической религией, формировавшейся вокруг Варуны, Индры, Агни и Сомы, у ведийского народа существовал целый ряд религиозных культов. Аналогичным образом в новых условиях ведийские арии столкнулись с доведийскими, неарийскими религиозными культами, которые были широко распространены, имели глубокие корни и которые нельзя было ни игнорировать, ни искоренить. Они включили эти народные, неарийские культы в систему своей мифологии и религии. На это указывают, например, мифы, относящиеся к Вишну и Рудре. Явно искусственное установление связи этих народных богов с Индрой, послужившим своего рода философским камнем для иерархического возвышения этих богов , тенденциозное подавление или переделка некоторых первоначальных элементов народных и неарийских религиозных идеологий, а также соляризация божеств, которые первоначально солярными не были, — вот некоторые характерные черты иерархизации народных культов.

(Впервые опубликовано: V.S.Apte Commemoration Volume. Poona, 1978, с. 4-16.)

Эти заметки были подготовлены для доклада на индийско-советском симпозиуме «Этнические проблемы древней истории народов Средней Азии и Индии второго тысячелетия до н.э.» (Душанбе, 17-22 октября 1977 г.). Я предполагал учесть отклики участников симпозиума и подготовить затем полноценное исследование на основе этих заметок. К сожалению, личные обстоятельства не позволили мне приехать в Душанбе.

КУЛЬТУРНЫЙ ФОН ВЕДИЙСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Существует мнение, во многом совершенно правильное, что верное понимание вед дает в руки универсальный ключ ко многим проблемам древнеиндийской культуры и цивилизации. Поэтому вполне естественно, что каждый серьезный исследователь древнеиндийской цивилизации прежде всего задает себе вопрос: «Что такое веды?». В связи с этим позвольте мне начать сегодня мои лекции^[1] своего рода общим введением и поставить следующие вопросы: что конкретно понимается под словом «веды»; какова их сущность; каков их объем; что представляет собой культурный фон ведийской литературы?

Когда мы употребляем в достаточно общем смысле слова «санскрит» и «санскритская литература», то на самом деле речь идет о двух языках и двух литературах. Другими словами, существуют, строго говоря, два санскрита — ведийский и классический санскрит, между которыми есть целый ряд существенных различий в лингвистическом отношении. Соответственно существуют и две санскритские литературы— ведийская и классическая санскритская литература, которые отличаются друг от друга сущностью, объемом и культурным фоном. Попытаюсь вкратце пояснить это. Чем отличается ведийский язык от классического санскрита? Как хорошо известно, сравнительное языкознание установило, что санскрит занимает важнейшее место в индоевропейской семье языков. Менее известно, что под «санскритом» в данном случае подразумевается как раз ведийский язык и в гораздо меньшей степени— классический санскрит. С точки зрения лингвистики сказанное имеет целый ряд последствий. Не вдаваясь в подробности, я хочу подчеркнуть лишь то, что имеет отношение к нашей теме, а именно: в изучении ИЕ языков всегда различались ведийский язык и классический санскрит. Второй момент отличия, на котором я сейчас остановлюсь, пожалуй, более осязаем. Его можно сформулировать так: классический санскрит в том виде, в каком он нам известен, по сути своей — застывший язык. Он полностью связан правилами грамматики — грамматики Панини и в какой-то степени его непосредственных преемников. Отсюда следует, что в этом языке совершенно нет места ни развитию диалектов, ни диалектальным раз-

25

линиям. Так, санскрит, на котором говорят и пишут в Кашмире, является таким же, что и на крайнем юге Индии. Точно так же санскрит, на котором говорили и писали в дни Калидасы или Шанкарачарьи, ничем не отличается от санскрита, на котором сегодня говорит и пишет пандит из Бенареса. Используя математический образ, можно сказать, что санскрит — это константа в системе пространство— время. В отличие от него ведийский язык на протяжении всей своей истории развивался и изменялся. Он был по-настоящему «живым». Например, для ведийского языка мантр РВ характерны определенные особенности, которые уже отсутствуют в ведийской ШБр. Затем, наличие в ведийском языке так называемых пракритизмов дает нам право предположить существование нескольких ведийских диалектов. Способный до такой степени изменяться и развиваться язык не мог не оказывать значительное воздействие на психологию тех, кто на нем говорил.

Еще одной отличительной чертой ведийского языка в противоположность классическому санскриту была важная роль, которую играло в нем свара — ударение. Ударение не только придавало ведийскому языку ритмичность и музыкальность, но и выполняло смыслораз-личительную функцию. В ведийской литературе существует рассказ о том, как слово, произнесенное с неправильным ударением, приобрело смысл, противоположный желаемому, что навлекло на говорившего несчастье, когда он, естественно, был менее всего подготовлен к этому. У Тваштара был трехглавый шестиглазый сын по имени Вишва-рупа. Индра возненавидел Вишварупу и отрубил ему все три головы. Негодующий Тваштар воскликнул: «Неужто он и впрямь убил моего сына?» После этих слов он совершил жертвоприношение сомы, однако лишил Индру его доли. Но Индра прервал исполняемый Твашта-ром обряд, отнял сому и выпил его. Тогда Тваштар собрал остатки сомы и совершил возлияние на огонь Ахавания со словами: «О расти, великий Индрашатру!» Коснувшись пламени, сома принял образ сына Тваштара. Поскольку человеческие формы возникали, как бы выкатываясь (vrt) из пламени, то и родившееся таким образом существо назвали Вритрой. Но так как Тваштар сказал: «Расти, Индрашатру», произнеся с ударением indra, т.е. первую часть сложного слова indrasatru, Индра убил Вритру. Если бы Тваштар произнес слова «расти, о Индрашатру», сделав ударение на второй части слова indrasatru — satru, то Вритра убил бы Индру. Слово indrasatru является сложным словом и может быть понято либо как сложное слово — генетивная татпуруша, т.е. indrasya satruh 'тот, кто убийца ИндрьГ, либо как сложное слово типа бахуврихи, т.е. indrah satruh yasya 'тот, чей убийца— Индра'. По правилам ударения в ведийских сложных словах

26

типа татпуруша с ударением произносится последний компонент, а типа бахуврихи— первый. Тваштар, конечно, хотел, чтобы его сын был indrasatru в смысле татпуруша, т.е. стал убийцей Индры. Но случилось так, что в сильном волнении Тваштар в формуле indrasatrur vardhasva 'расти, о Индрашатру' произнес слово indrasatru с ударением на первом компоненте, придав тем самым этому слову смысл бахуврихи. Во всем остальном жертвоприношение было совершено Тваштаром безукоризненно. Благодаря ему Тваштар обрел сына по имени Вритра, который действительно стал indrasatru, но в смысле бахуврихи, а не в смысле татпуруша, как этого хотел Тваштар. Поэтому Вритра вместо того, чтобы стать убийцей Индры, стал тем, чей убийца — Индра. Я привел этот интересный рассказ , чтобы подчеркнуть, какую важную роль играло ударение в ведийском языке и сколь внимательно следовало к нему относиться. В классическом санскрите, наоборот, ударение не играет сколько-нибудь значительной роли. Я думаю, теперь ясно, почему с лингвистической точки зрения ведийский язык следует считать отличным от классического санскрита^[1] .

Значительно более яркими, чем указанные выше различия между двумя языками, являются различия между ведийской литературой и классической санскритской литературой. Отличительной чертой вед объявляется то, что они — апаурушея, божественны. Мы пока будем придерживаться этого традиционного взгляда, в соответствии с которым веды не сотворены человеком, а даны от бога. Бесспорно, в самой ведийской литературе часто упоминается несколько мудрецов-риши, которым приписывается авторство отдельных мантр. Но их «авторство» следует понимать в довольно узком смысле. Для ясности можно сравнить ведийских риши с Колумбом. Колумб не сотворил Америку, но только открыл ее. Так и ведийские риши не придумывали и не складывали ведийских мантр: они только «видели» или открыли мантры, существовавшие с незапамятных времен. И действительно: rsi — это тот, кто «видит», rsir darsanat. To, что открывалось интуитивному «видению» риши, есть веды, и само слово veda родственно латинскому video (=видеть). Вот почему веды называют также дарша-на, объектом непосредственного видения, а не опосредованного знания.

Еще один употребительный образ также проясняет, что имеется в виду под апаурушеятва (божественность). Веды часто называют шрути (услышанное). Веды — это та музыка бесконечности, которая звучит извечно. Древние мудрецы слышали ее и передавали своим потомкам как самое драгоценное наследство. Веды — шрути в том смысле, что это «ритм бесконечного, услышанный душой» . Бесспорно, ничего подобного нельзя сказать о классической санскритской литературе.

Принятие традицией того, что веды наделены божественностью, привело к очень важным последствиям. Утверждается, что, будучи божественными, веды являются самым полным и самым совершенным выражением истины. Ведь только то, что сотворено человеком, может так или иначе обладать пороками и несовершенствами. Божественные веды, которые, естественно, свободны от таких недостатков и пороков, следует поэтому считать непререкаемым авторитетом во всех областях жизни. Из боговдохновенности вед логически следует веда-праманъя, доктрина абсолютной истинности вед. Индийская логика обычно различает три основные праманы, способа познания: пратьякша, или непосредственное восприятие, тумана, или логический, вывод, и шабда, или авторитет вед. Из этих трех способов первые два, пратьякша и анумана, неполноценны из-за природных недостатков и несовершенства органов чувств человека и его интеллекта. Следовательно, их истинность относительна. Третий способ, шабда, или веды, напротив, будучи божественным, свободен от подобных недостатков и несовершенств, а посему абсолютно истинен. Эта вера в абсолютную истинность вед — один из столпов идеологии брахманизма. Именно она является критерием разграничения, своего рода водоразделом двух течений мысли— астика и настика, которые сосуществовали на протяжении всей культурной истории древней Индии. Приверженцы школы астика (обычно называемой ортодоксальной) не были, вопреки распространенному мнению, теистами, т.е. людьми, верившими в существование бога. Точнее будет назвать их теми, кто безоговорочно принимал абсолютную истинность вед. Приверженцы же школы настика (неортодоксальной) — это те, кто бросил вызов этому утверждению об абсолютной истинности вед^[4].

Вторая отличительная черта вед, которая в каком-то смысле вытекает из признания их божественности, — это объявление их источником всех знаний. Религия и философия, право и история (итиха-сапурана), изящные искусства, естественные и технические дисциплины — начала всех этих областей знания традиция возводит к ведийским источникам. В таком взгляде на веды нет ничего удивительного, учитывая их объем. Если, отбросив традиционное представление об их божественности, подойти к ним со строго исторических позиций, то легко увидеть, что веды не могли быть созданы одним автором или даже одним поколением авторов. Это плод интеллектуальных усилий нескольких поколений авторов, на его создание ушли века. То же самое верно как для времени создания и авторства вед, так и для территории их возникновения. Невозможно локализовать территорию создания вед. Без преувеличения можно заявить, что деятельность, результатом которой стало появление вед, в определенном смысле про-

28

исходила на территории от Окса (Амударьи) до Ганга . Масштабность как с точки зрения хронологии, так и количества авторов и территории создания естественно повлекла за собой формальное и содержательное многообразие вед. Хотя широко распространено мнение, что веды — это священное писание индуизма, подобно тому как Коран — священное писание ислама, а Библия — христианства, но веды необходимо отличать от этих двух произведений. Хорошо и верно сказано, что веды — это не одна книга, а скорее целая библиотека и литература.

Здесь мы подходим к наиболее, пожалуй, характерной особенности вед — особенности, которая резко отличает их от классической санскритской литературы. Несмотря на свою сложность и разнообразие формы и содержания, веды как целое обнаруживают поразительное единство. Как будет показано ниже, это единство является своего рода логическим единством, т.е. единством, возникающим как результат логического развития мысли от одного периода ведийской истории к другому. Пожалуй, ни об одной древней литературе, кроме ведийской, нельзя сказать, что она так верно отражала тогдашнюю жизнь и так сильно ощущала ее влияние. На протяжении всей культурной истории ведийской эпохи ведийская литература и ведийский образ жизни активно взаимодействовали между собой и влияли друг на друга. Та же нить исторического развития, которая пронизывает ведийскую жизнь, связывает в одно целое и различные литературные произведения, собирательно называемые ведами. Следовательно, значение вед как надежного источника по древнеиндийской культурной истории неизмеримо больше, чем классической санскритской литературы.

Отметим вкратце две другие особенности ведийской литературы. Во-первых, большая часть литературы, известной под названием вед, передавалась от поколения к поколению устной традицией. Веды никогда не записывались и не читались; они рецитировались наизусть и запоминались на слух. В этом заключается еще одна причина того, что веды известны как шрутпи. Тот факт, что литература такого огромного объема веками сохранялась в первозданном виде, не обретая письменной формы, — поистине одно из чудес истории мировой литературы. Добавим, однако, что, возможно, именно устная традиция способствовала сохранению первозданного вида ведийских текстов. Ученые-текстологи знают, что искажения, пропуски и интерполяции характерны прежде всего для памятников письменности и со временем лишь усугубляются. Поистине удивительны способы, возникшие еще в глубокой древности^[6], чтобы облегчить запоминание ведийских текстов и их безупречную сохранность! Например, в РВ каждая мантра заучивалась наизусть пятью различными способами . В ход шли все-

возможные хитроумные перестановки и комбинации слов в мантре. Существует обычный способ рецитации, основанный на правилах размера и ритма, известный под названием самхита-патха. Кроме того, существуют способы пада-патха, когда каждое слово в мантре произносится отдельно, без учета правил сандхи (слияния), получая самостоятельное ударение; способ крама-патха (когда слова произносятся в таком порядке: ab, be, cd, de...); джата-namxa (ab, ba, ab; be, cb, be...); и способ гхана-патха (ab, ba, abc, cba, abc; be, cb, bed, deb, bed...). Все эти ухищрения давали прекрасные результаты. Если взять, например, РВ, в которой содержится 1028 гимнов (примерно 10 560 мантр, или 74 000 слов), то за три тысячелетия она осталась практически свободной от variae lectiones , если не считать одного места (VII.44.3), где возможно чтение bradhnam mamscator varunasya bab-hrum или bradhnam mamscator...

Но у этой особенности устной передачи вед есть и другая сторона. Вполне вероятно, что поскольку веды не были записаны, то значительная часть литературы, созданной поэтами-жрецами, оказалась утерянной. Имеются ясные указания на то, что в те далекие времена существовали некоторые литературные традиции, которые не обрели фиксированной литературной формы, другими словами, оставались в нестабильном, изменчивом состоянии; поэтому большая их часть утеряна для нас навсегда. Это означает, что дошедшая до нас ведийская литература не представляет собой всю литературную продукцию ведийской эпохи. Я часто испытываю искушение сравнить литературу ведийской эпохи и даже всю санскритскую литературу с айсбергом. Точно так же как большая часть айсберга скрыта под водой и нам открывается лишь его малая доля, большая часть литературы ведийской эпохи канула в бездну времени, и нам известна лишь незначительная ее часть. Историку, изучающему эпоху вед, нельзя игнорировать этот факт.

Хотя все сказанное относится к внешним особенностям вед, я думаю, что это помогло подготовить почву для перехода к главной задаче сегодняшней лекции — анализу культурного фона ведийской литературы. Для такого анализа удобно рассматривать литературу ведийской эпохи по периодам. Периодизация основывается либо на хронологии, либо на логике событий. Как я покажу ниже, в применении к ведийской литературе хронология периодов на удивление хорошо совпадает с логикой развития.

История предков ведийских ариев^[8] показывает, что отдельные племена ИЕ происхождения мигрировали со своей прародины в Ка-

* Разночтений (лат.).

захстане на юго-восток и со временем осели в районе Балха. Там они жили в течение довольно продолжительного периода— столь продолжительного, что вскоре стали считать саму эту местность своей первоначальной родиной. Этот народ, который обычно называют про-тоариями, и был предком ведийских ариев и древних иранцев. Именно в районе Балха у протоариев сформировался арийский язык, который следует считать прародителем ведийского и древнеиранского языков, и возникла арийская религиозно-мифологическая мысль, легшая в основу религии и мифологии вед и Ав. Со временем начались дальнейшие миграции протоариев: некоторые воинственные и смелые племена, покинув Балх, двинулись в поисках новых земель и пастбищ к Семиречью, тогда как другие, более спокойные и миролюбивые племена, постепенно перемещаясь на запад, наконец осели на территории, которая позднее получила название Иран, т.е. aryanam '[земля] ариев'. Нас, конечно, интересуют те воинственные племена, которые, порой с битвами, продвигались к Семиречью, поскольку именно они были предками индийцев ранневедийской эпохи.

Одной из основных отличительных черт арийской религиозно-мифологической мысли — общего наследия ведийских ариев и древних иранцев — был ее космический характер. Арии, как и другие их ИЕ собратья, были очень близки к природе. Поэтому их древняя религиозная мысль сформировалась на основе их отношения к огромности, щедрости и красоте природы. Как и другие их индоевропейские братья, арии выразили чувство благоговейного страха перед огромностью, щедростью и красотой природы в мифологическом представлении об Отце-Небе: ведийском Дьяусе, Зевсе древних греков, ведийском Дьяусе Питаре, Юпитере древних римлян. Однако уникальным вкладом ариев в мифологические воззрения следует считать замечательное развитие этого древнейшего ИЕ представления. Можно предположить, что арии осознали — и это осознание стало эпохальным в развитии человеческой мысли, — что вселенная или природа со всей ее огромностью не есть нечто неуправляемое и беспорядочное, а подчиняется какому-то определенному закону. Другими словами, вселенная не хаос, а космос. Представления о таком космическом законе (puma вед и аша Ав) и охранителе этого закона (космический маг Асура Варуна и соответственно Ахура Мазда) — арийские по происхождению — составляют значительную часть основного содержания той мифологии, которую унаследовали и древневедийские, и древне-иранские арии. Мантры, относящиеся к обоим аспектам того, что может быть названо космической религией (т.е. Дьяус и рита-Вару-на), которые сложили предки древнейших ведийских поэтов-жрецов, можно считать началом ведийской литературы.

31

Другой важной чертой религии ариев был культ огня. Сравнительный анализ индоевропейских религий показывает, что культ огня как таковой можно обнаружить только в религии вед и Ав. Ignis, латинское соответствие agni, не имеет никакого религиозного значения, а поклонение древнеримской Весте (богине очага) и древнегреческой Гестии вряд ли можно считать соответствием культу огня, сложившемуся у ариев. В этом контексте следует упомянуть также и о своеобразном культе Сомы-Хаомы, который стал характерной чертой религиозно-мифологических представлений ариев. Ведийские поэты-жрецы, так же как и их иранские собратья, вероятно, создали множество мантр, относящихся к культу огня и культу сомы.

Так, во время пребывания в районе Балха и передвижения в Семиречье ведийские поэты-жрецы создали мантры (молитвы), относящиеся в основном к трем аспектам религии: космической религии, культу огня и сомы и религии героя. Конечно, нельзя сказать, что такая трехчастная религиозно-мифологическая идеология отражает всю религиозную жизнь общества ведийских ариев. По самой своей природе эта идеология, вероятно, была достоянием только классов поэтов, жрецов и воинов. Наряду с этой идеологией у ведийских ариев, как и у других древних народов, должна была существовать обычная религия масс, религия, которая включала в себя магию, колдовство, суеверия и т.п. Вполне естественно, что создавались мантры, относящиеся также и к магии. Вообще мантра— довольно любопытное слово, применяемое по отношению к обоим упомянутым выше тече-