Янко Слава
(Библиотека
Fort/Da
) ||
slavaaa@yandex.ru
190
переменчивость и ограниченная закономерность человеческих установлений и типов
человеческого поведения.
При этом возникает вопрос, как возможно философское знание о нравственном бытии человека и
какую роль играет в этом бытии знание вообще. Если то, что является благом для человека,
раскрывается всякий раз в той конкретной практической ситуации, в
которой он находится,—
задача нравственного знания состоит в том, чтобы, присматриваясь к конкретной ситуации,
понять, чего требует от него эта последняя;
иными словами, практически действующий человек
должен рассматривать каждую конкретную ситуацию в свете того, что требуется от него в целом и
в принципе. Высказанный негативно, этот тезис гласит, что всеобщее знание, не апплицирующее
себя к конкретной ситуации, остается бессмысленным, больше того: грозит затемнить конкретные
требования, диктуемые ситуацией. Это положение дел, выражающее самое существо
нравственного
сознания, не только превращает философскую этику в методологически сложную
проблему, но в то же время
сообщает проблеме метода моральную релевантность.
В
противоположность тому учению о благе, которое определяется платоновским учением об идеях,
Аристотель подчеркивает, что в рамках этической проблематики речь не может идти о точности
высшего порядка, которой добивается математик. Подобное требование точности было бы здесь
неуместным. Необходимо наметить
лишь общие контуры ситуации, чтобы таким наброском
оказать нравственному сознанию определенную помощь
6
. Однако вопрос о возможности
подобной помощи есть уже вопрос моральный. Очевидно, что к существенным характеристикам
нравственного феномена относится именно то, что действующий субъект должен знать и решать
сам и ни в коем случае не может отказаться от этой самостоятельности.
Решающим для
правильного подхода к философской этике является, следовательно, то, что она не стремится
занять место нравственного сознания, но вместе с тем не ищет
Достарыңызбен бөлісу: