Хусто л. Гонсалес история христианства

Колумбия и Венесуэла

Вскоре после основания этих городов испанская церковь основала там несколько епископств и ввела инквизицию. Инквизиция занималась почти исключительно делами испанцев. Индейцы и черные рабы (их начали ввозить туда с самого начала) быстро поняли, что, когда хозяин готов наказать их, им достаточно крикнуть "я отрекаюсь от Бога", и они сразу попадают под юрисдикцию инквизиции, относившейся к ним гораздо благожелательнее. Было достигнуто молчаливое согласие, что в дела индейцев или черных рабов инквизиция должна вмешиваться только в крайних случаях. Поскольку в это время в Карибском бассейне появились англичане, инквизиция использовалась и против них - многих казнили как протестантов.

Двумя видными христианскими фигурами в этом регионе были святые Луис Бертран и Педро Клавер. Луис Бертран был одним из сотен миссионеров, стремившихся донести христианство до индейцев и положить конец злоупотреблениям конкистадоров и поселенцев. Он был доминиканцем и в начале своей карьеры занимался обучением в доминиканском монастыре в своей родной Валенсии. Приходившие из Нового Света сообщения о миллионах людей, нуждающихся в служении, подвигли его на новые дела, и он решил выяснить, призван ли он к миссионерскому служению. В 1562 году в возрасте тридцати шести лет он высадился в Картахене. У него часто возникали конфликты с энкомендерос, а его проповеди о справедливости были созвучны наставлениям ветхозаветных пророков. Ноу него еще не было полной уверенности в своем призвании, и он вернулся в Испанию, где благодаря благочестию и святости приобрел многих почитателей. Луис Бертран умер в 1581 году. В 1671 году папа Климент X включил его имя в официальный список святых церкви - он стал первым из святых, связанных с Новым Светом.

Жизнь другого великого колумбийского святого Педро Клавера была совершенно иной. Он родился в 1580 году незадолго до смерти Бертрана и уже в юном возрасте решил стать иезуитом и отправиться миссионером в Новый Свет. Наставники считали его недалеким человеком, и в Картахену в 1610 году он прибыл всего лишь послушником. Там он воочию убедился каким страданиям подвергаются черные рабы, и когда в 1622 году ему наконец разрешили дать невозвратные обеты, он после своей подписи дал еще одну клятву: Petrus Clover, aethiopum semper servus - "Педро Клавер, служитель чернокожих навек".

Поскольку рабы разговаривали на разных языках, которые изучить он не мог, Клавер начал привлекать рабов в качестве переводчиков. Но рабовладельцы не хотели терять своих работников, и Клавер убедил монастыри покупать для этого рабов. Это привело к трениям с братьями-иезуитами, многие из которых продолжали относиться к ним просто как к рабам. Клавер же настаивал, что они - братья во Христе и что к ним надо относиться как к равным. В конце концов, проявив упорство, он убедил иезуитов, во всяком случае на словах.

Клавер со своими переводчиками встречал каждое судно с рабами. Иногда им разрешали подняться на борт, но чаще всего они приходили в построенные для рабов бараки, где тех содержали, пока не найдется покупатель. Там невольники жили не в такой тесноте, как в трюмах, и кормили их лучше, чтобы подготовить к продаже на торгах. Тем не менее многие умирали из-за тягот во время плавания или из-за того, что отказывались принимать пищу, опасаясь, что их откармливают, чтобы затем съесть. Больные и здоровые абсолютно голыми лежали рядом с мертвыми на полу, посыпанном битым кирпичом, пока не приходил Клавер с товарищами, уносившими тела мертвых. Затем они возвращались со свежими фруктами и одеждой и выявляли наиболее слабых. Если среди рабов были тяжелобольные, Клавер переносил их в лечебницу, построенную им неподалеку. Затем он возвращался и пытался проповедовать Евангелие тем, кто был способен его слушать.

Он использовал наглядные методы. Он давал воду, которой им не хватало с момента посадки на корабли, и объяснял, что вода крещения утоляет жажду души. Клавер усаживал в кружок группу людей, говоривших на одном языке, садился сам среди них, единственный стул предоставляя переводчику, садившемуся в центре, и объяснял изумленным рабам основы христианской веры. Иногда он говорил, что, подобно змее, меняющей кожу, когда она вырастает, человек тоже должен после крещения изменить жизнь. Он щипал себя, как бы сдирая кожу, и объяснял смысл прежней жизни, от которой надо отказаться. Дабы выразить согласие, они тоже иногда делали вид, что сдирают с себя кожу. В других случаях, объясняя учение о Троице, он складывал носовой платок, так чтобы были видны три утла, а затем разворачивал его, показывая, что это один и тот же кусок материи. Все это он делал с дружелюбием, а порой и смешил своих учеников.

Забота, которой Клавер окружал невольников сразу после их прибытия, выражалась и во многом другом. Проказа была распространенной среди рабов болезнью, и тех, кто ею болел, хозяева просто изгоняли. Для них Клавер открыл лепрозорий, где проводил большую часть времени, когда в бухте не было кораблей с невольниками, а в бараках - рабов, готовившихся для продажи. Там часто видели, как он обнимает и пытается утешить несчастного прокаженного, вид разлагающейся кожи которого заставлял других отворачиваться и бежать. За годы его служения в Картахене было также три вспышки оспы, и все три раза Клавер занимался лечением зараженных негров, которых просто бросали на произвол судьбы.

Наставники и руководители всегда считали Клавера не очень умным человеком, но он прекрасно понимал, как далеко он может зайти, чтобы белое население Картахены не противилось его служению. Он никогда не осуждал и не критиковал белых, но весь город знал, что на улицах он здоровается только с чернокожими и с теми немногими белыми, которые поддерживают его работу. Он скоро дал понять, что, принимая исповедь, следует порядку, обратному принятому в обществе, - сначала слушает рабов, затем нищих и, наконец, детей. Тем, кто не подпадает ни под одну из этих категорий, лучше поискать другого исповедника.

Он пользовался большой поддержкой со стороны рабов Картахены. Одни из них на большие церковные праздники помогали ему готовить обеды для прокаженных, рабов и нищих. Другие брали на себя служение по достойному захоронению умерших рабов. Третьи посещали больных, собирали плоды для голодных и для вновь прибывших, штопали и находили для них одежду и проводили многие другие виды служения для своих собратьев-рабов.

Все это время белое общество Картахены не обращало особого внимания на этого странного иезуита, проводившего большую часть времени среди рабов. Те, кто хоть как-то общались с ним, пытались отговорить его от таких занятий, так как развитие у рабов чувства собственного достоинства считали опасным. Его руководители отправляли в Испанию отчеты, в которых указывали, что отец Клавер ведет себя неосмотрительно и неумно.

В конце жизни его разбил паралич, и он с трудом мог выходить из кельи. Последняя прогулка привела его к пирсу, где глаза у него наполнились слезами при виде страданий, облегчить которые он уже не мог. Иезуиты поручили его заботе одного из рабов, и Клавер на себе испытал последствия зла, которое его раса причиняла чернокожим, - раб обращался с ним жестоко, оставлял его лежать в собственных испражнениях и по-всякому напоминал о мучениях рабов во время пересечения Атлантики.

В самый последний момент Картахена осознала, что в мир иной вот-вот отойдет святой. В келье его посещали сливки общества, и все хотели унести какую-нибудь реликвию. Бедному иезуиту не оставили даже распятия - когда оно приглянулось одному маркизу, Клаверу приказали отдать его. Его смерть в 1654 году оплакивали многие из тех, кто при жизни презирал его. Через двести с лишним лет его имя было включено в официальный список святых католической церкви.