И этнонимы

Эти фигуры, выполненные в крупном плане, символизируют, вероятно, больших птиц, возможно, дроф, с длинной шеей, которые в степях Южного Предуралья обитали раньше стаями.

Что можно говорить об этих изображениях вообще?

Если принимать во внимание фигуры, пронизанные стрелой, то можно полагать, что они представляют декоративную сцену жертвенного обряда или символизируют его. О практике такого обычая в северной и Восточной части Европы более обстоятельно написано в работе В. И. Кулакова «Птица-хищник и птица-жертва в символиках и эмблемах IX—X вв». (107).

И можно еще полагать, что они связаны с магическими упражнениями древних обитателей края, с целью обеспечения удачи на охоте. Выше мы отмечали магическую сцену, связанную с рыболовством, а здесь отражается обряд, связанный с охотой на крупных птиц. Что ж, сюжеты дополняют друг друга. •

На этой же скале рядом с перечисленными фигурами присутствует изображение в форме древнегреческой амфоры без ручек, сюжет которого остается открытым, (рис. 9,4). Возможно, резчик не смог завершить задуманного, и сюжет остался нераскрытым.

Не менее интересны здесь сюжеты фигур, связанные с человеком. Они отмечены нами в пяти местах, с изображением головы человека с длинной шеей. Выполнены они посредством выреза острым предметом и имели выпуклую форму в виде барельефов. Но время, осадки и другие атмосферные явления размывали и разрушали их до неузнаваемости.

Исполнены они неаккуратно, грубо, с искажением пропорции, т. к. здесь представлены не реальные типы человека, а объекты культа. Характерным для этих скульптур являются длинные подвески, висящие на шее, круглые в сечении и с округленным концом. Надо полагать, что они вырезаны из дерева (рис. 10,1,2).

Сначала мы были озадачены и не смогли представить суть изображения, Потом вспомнили сообщения Ибн-Фадлана о том, что некоторые башкиры носят на шее деревянные амулеты в виде фаллоса. Когда Ибн-Фадлан с удивлением спросил: «Почему башкиры почитают фаллос своим господом», т. е. культом, то один башкир дал ему следующий ответ: «Потому, что я вышел из подобного этому и не знаю относительно себя самого иного творца, кроме этого» (115).

Таким образом, данный культ как бы олицетворял самого человека, как главного производителя материальных и духовных ценностей и всего человеческого рода.

На территории г. Уфы найден бронзовый предмет с характерным признаком культа фаллоса, антропоморфные амулеты с подчеркнутым фаллосом найдены среди материалов Бахмутинского и Турбаслинского могильников.

Краевед М. Ф. Чурко в своей работе в 30-х годах писал: «...в одной из волостей восточной Башкирии был найден любопытный предмет — фаллос» (33).

Так что этот культ имел широкое распространение в среде племен Южного Приуралья еще с времен глубокой древности.

Амулеты в виде фаллоса, по словам Ибн-Фадлана, носили только мужчины, как отличительный признак и культ мужественности.

А чем же отличались женщины?

На этот вопрос отвечает изображение женского портрета на скале с подчеркнутыми на груди овальными кругами, что является одним из главных признаков женского тела (рис. 10,3).

2 Заказ 676

33







Рис. 10. 1-2—мужские барельефы с подвесками на шее; 3—изображение женщины; 4-5— изображения карикатурного характера; 6— сердцевидная фигура, превращенная в маску (см. стр. 33)

32

|

Женский портрет, хотя и не отличается Оригинальностью, но лицо выполнено относительно реально, глубоко' просверленные круглые глаза, прямой нос и умеренно закрытые губы. Лицо овальное, тип башкирской женщины. На голове прослеживаются какие-то штрихи то ли от волос, то ли от шапки. На щеке с правой стороны четыре круглые ямки, спускающиеся сверху вниз, быть может, показатели подвески или серьги.

Не является ли эта фигура своеобразным почитанием культа женского пола?

Кстати, башкирские женщины до утверждения ислама имели такие же права, как мужчины.

На скале фигурируют еще другие рисунки в виде человеческой маски. Они выполнены грубо, уродливо, и можно толковать их по-разному (рис. 10, 5, 6).

Как мы полагаем, все эти интересные отпечатки Ташлыгола связаны с предками тех же башкир, которые живут здесь в настоящее время. В связи с этим представляют интерес известняковые плиты с тамгами старого кладбища д. Бурангулово. Кладбище расположено в 200 метрах от деревни, за небольшой речкой, на косогоре невысокого холма. Кладбище разделяется на две части — старое и новое. Захоронение покойников производится только в новой части кладбища, а старое заброшено. На участке старого кладбища беспорядочно торчат необработанные и бесформенные известняковые плиты, с тамгами покойников. На каждой плите По одной тамге и только на двух плитах по две тамги (табл. V). Предположительно кладбище относится к XVII—XIX векам. Как видно на таблице, однотипность тамг кладбища и наскальных знаков очевидна. Это уже прямое доказательство того, что творцами знаков и рисунков на скале были далекие предки современных башкир.

8. Наскальные знаки у дер. Кидрячево

Расстояние между селениями Бурангулово и Кидрячево около пяти километров. Северо-западнее Кидрячево на расстоянии 1—2 км возвышаются цепи гор с ответвлением на большие и малые отроги. На скалистом склоне одного хребта, называемого Балгажа, пестреют знаки и надписи, высеченные острым предметом. Но здесь нет плоскости, где можно было бы зафиксировать знаки

На скале, кроме знаков, высечена фигура коня с относительно реальными очертаниями, но плохой сохранностью (рис. 8,2). Часть фигуры коня нами приблизительно восстановлена. Голова, уши, шея переданы более реально, а ноги выполнены условно. Туловище и окружение коня отмечены множеством кружочков, связанных, вероятно, с мастью или же как показатели солярной символики.

Расстояние между башкирскими селениями 'Кызрас и Сапай около двух километров. Как было отмечено, легенда повествует, что поселения Бурангулово, Кидряче-во, Чапаево основаны тремя родными братьями, по имени которых они получили свои названия. Не случайно традиции и обычаи здешних башкир были одинаковы, и связаны они кровно-родственными узами.

У подножия большой горы, в двух километрах севернее дер. Сапай, выступает массивный, компактный-скалистый мыс, называемый местными жителями Ташмо-рон, т. е. Каменный мыс. Это чудо природы как будто сложено из огромных глыб камней с большими расщелинами между ними (рис. 11).

Поверхность скалы сравнительно гладкая с отдельно выступающими частями, с округлением сверху. Примечательно еще и то, что в десяти метрах ниже Каменного мыса стоит выступ в виде толстого столба или колонки с небольшим утолщением кверху и углублением в навер-шии. Что странно, этот естественный объект природы с его ровным и гладким очертанием представляется на глаз как искусственное творение, созданное человеком. Высота его два метра, диаметр в разрезе 35—40 см. Этот каменный «столб», возможно, служил жертвенным объектом или же связан с культом фаллоса.

С передней стороны скалы, где ровный и прямой наклон, изображена голова человека, но не узнаваема, искажена, испорчена царапинками позднего времени.

- ^: 35

Рис. 11. Скала Ташморон (Каменный мыс) у дер. Сапай

Боковые и верхние поверхности скалы Ташморона как бы «усыпаны» знаками, надписями и непонятными черточками, выполненными посредством выреза (табл. VIII). Размеры знаков и тамг от 7—10 см и до 20—25 см, а глубина выреза знаков от 0,5 см и до 1,5 см. Среди них отличаются по размерам сердцевидный знак с черточкой внизу и знак в форме вил. Многие знаки вырезаны рядом — в строчку, хотя различной формы, быть может, связанные с каким-то смысловым содержанием. Некоторые из них отделены нами в таблице черточками.

Наскальный памятник Каменный мыс отличается оригинальностью по форме и внушительностью по размерам, хотя местные жители слабо информированы о нем.

На вопросы, когда и зачем тамговали скалу, бывший учитель М. Давлетгареев, 88-летний старик, сказал: «Отмечали тамгу, когда производили раздел земли». Возникает вопрос: почему? Быть может, с мольбой за хороший урожай и с пожеланием плодородия почвы. На такой же вопрос деревенские женщины ответили: скалу тамговали, чтобы увековечить память рода и семьи.

36

10. Знаки горы (Сердце-горы)
у дер. Каранай

Расстояние между деревнями и Каранай около

пяти километров. Однако у жителей Караная своя мифическая гора и свои камни, которые они почитали. Северо-восточнее деревни возвышается высокая, конусообразная гора (Сердце-гора), на пике которой выступает мощный скалистый слой. Эта известняковая вершина разрушается, устилая подножие мелкими и крупными камнями.

Здесь, примерно в двухстах метрах от горы, лежит огромная каменная глыба с высеченными знаками по ее краям. На рисунке мы даем их в таком же порядке, как на объекте. На верхней поверхности камня знаки отсутствуют, но заметны следы стертого изображения, кажется, большой птицы.

У горы еще одна достопримечательность: на

юго-восточной ее стороне находится одинокая могила, аккуратно обложенная камнями. По мнению старожилов, эта могила святого человека, ясновидца, пророка или, как они называют, «». Когда он захоронен, об

этом сельчане не знают, но постоянно ухаживают за могилой и почитают ее как священный объект.

Большой интерес представляет старое кладбище, которое расположено рядом с известным мавзолеем Хусаин-бека, около железнодорожной станции Чишмы. Почти на всех могилах этого кладбища поставлены известняковые плиты различной величины и формы. На некоторых камнях сохранились рельефные надписи, исполненные арабскими буквами. Но большинство из них отмечены лишь тамгами. Знаки-тамги выполнены с глубоким нарезом и с аккуратными очертаниями (табл. VI). На одной из плит М. И. Касьянов прочитал дату —887 год, по мусульманскому летосчислению, что относится к началу

XV века. Но захоронения здесь производились, вероятно, и в более ранние времена, так как мавзолей Хусаин-бека датируется первой половиной XIV века, и продолжали хоронить вплоть до середины XVIII века. Кладбище названо башкирами Акзиратом, то есть святым местом, и каждый считал большой честью похоронить здесь своих родственников.

Как известно, в долинах реки Демы, включая и Чишминский район, жили башкиры племени Мин. Следовательно, и тамги Чишминского кладбища могли принадлежать родным группам минцев. По характеру они относятся, в основном, к четырем семейным группам, и только единицы из них могут быть отнесены к посторонним особам.

Думается, что знаки на камнях вырезаны для увековечивания мест погребения родственников, чтобы не затерять их среди других могил. Не исключено, что знаки имели еще и символическое значение — оградить покойников от злых духов.

В связи с этим не будет излишним вспомнить слова С. П. Толстова о том, что «...наскальные пиктографические комплексы Хорезма имеют отношение к погребальному ритуалу и заупокойному культу предков» (107). Разумеется, если допустить предположение, что такой ритуал имел универсальный характер для народов Востока.

12. Наскальные памятники около дер. Ташлы

В дер. Ташлы в Альшеевском районе, в 30 километрах юго-восточнее озера Асликуль, живут башкиры — потомки бывшего племени

Внимание каждого приезжего в дер. Ташлы невольно привлекает гора Олотау (Большая гора), что на западной окраине деревни, полуовальным загибом почти примыкает к ней. Гора достаточно высокая, с крутым откосом и обнаженным скалистым слоем на верхнем ярусе, толщина которого местами достигает двух-трех метров.

В былые времена этот мощный скалистый слой горы имел более-менее цельную, компактную структуру и ровную поверхность. Скала состоит из песчаника с коричневым оттенком сравнительно мягкой породы. В прошлые века она явилась башкирам подходящим местом для

Но скалистый утес горы с тамгами под воздействием осадков и колебания температуры постепенно разрушался, части его падали вниз, под откос крутых склонов, что привело к загромождению подножия горы глыбами и кусками камней.

Знаки на развалившихся камнях встречаются только с лицевой стороны, а со стороны разлома отсутствуют. Такой случай повторяется и на развалившихся камнях Емректау (разваленная гора), которая находится на расстоянии двух километров от Олотау.

Знаки Олотау и Емректау почти однотипные и оставлены родо-семейными группами одного племени (табл. X).

О происхождении затамгованных камней существуют различные легенды, предания, и каждое из них имеет свое название или обозначение (24). Особенно замысловатая и интересная легенда о камне, получившем название «Килен ташы», что значит — Камень снохи (рис. 12).

Этот большой камень имеет форму четырехгранного треугольника, с двух сторон с перпендикулярно-широкой плоскостью, а по наклонным краям узкой полосой. Поверхность камня со всех сторон более-менее ровная и гладкая, с высеченными тамгами различной формы и величины. Нами скопированы только те знаки, которые сравнительно хорошей сохранности и не испорчены.

Знаки на камне «Килен ташы» представляют вариант знаков, которые отмечены на других камнях горы Олотау с некоторыми дополнительными черточками, возможно, добавленными в позднейшее время.

Как повествует народная легенда, молодая сноха-башкирка, в национальных нарядных одеждах, у подножия Олотау подоила кобылу. День был ясный, солнечный и спокойный, где-то рядом звенела соловьиная трель. Но вдруг, внезапно и устрашающе, на вершине горы Олотау загудел смерч страшной силы, заиграл чудовищный ураган. Смерч и ураган разрушили и раскололи скалистые вершины горы, которые с молниеносной быстротой катились вниз, и большая глыба вдавила сноху с конем в глубь земли. Некоторые жители даже утверждают, что останки снохи и лошади хранятся под камнем «снохи».

Разумеется, легенда остается легендой, но глыба скалы с тамгами, называемая «Килен ташы», испокон

39

Рис. 12. Килен ташы (Камень снохи) у дер. Ташлы

веков являлась местом паломничества жителей окружающих сел и деревень. Камень считался святым местом, где совершали молитву. Сюда приходили невесты, молодые снохи, пожилые женщины и обездоленные старушки, чтобы рассказать о своей судьбе, поделиться заботой, печалью и мечтой, просили заступничества, помощи и удачи в жизни, приносили в жертву монеты, бляхи или прядь волос с головы.

На склоне Олотау, вблизи «Килен ташы», до недавнего времени стояли стройные, красивые три березы, и в их тени журчал серебристо-чистый родник. Эти березы с родником также считались святым и целебным местом.

Кроме того, из родника здесь черпали воду и переливали ее в ямку, сделанную на скале, чтобы пернатые и другая живность могли утолить жажду.

Как известно, у каждого башкирского племени был свой атрибут — дерево, а у племени минцев атрибутом являлась береза.

Здесь мы узнали еще об одной легенде. Нафиков Салахетдин, 83-летний старик, рассказывал о чудесах, которые, якобы, он видел. В Родниковом озере (Шишмэле-кул), говорил он, раньше обитали страшные драконы (аждаха) огромной величины. Дракона-чудовище первый раз он видел в 1915 г., а второй раз — в 1924 г. Он припомнил случай, когда лебеди-ангелы спустились с неба и унесли дракона неизвестно куда. Еще раньше, добавил он, дракона видел Иркэбаев Киньябай, но тогда шел сильный дождь и был ураган, и дракона унесло облако. Так что окрестности Олотау были окутаны туманом таинственности и чудес, которые сотворил когда-то сам народ.

Вблизи Олотау и Емректау расположены еще две интересные горы: Первая

из них напоминает пирамиду, с ровными и плоскими, с четырех сторон, наклонами и ровной поверхностью, а вторая гора в виде ступенчатого конуса. Нас интересовали названия этих гор, но вразумительного ответа от местных жителей не получили.

На языке фарси термин означает

пирамида, а — ангел. Если так, то

название первой горы звучит — пирамида ангела, а название второй горы — пирамида шайтана (дьявола).

Все основные виды тамг на камнях Олотау и Емректау относятся к родо-семейным группам башкир минского племени. Это подтверждается не только словами башкир, живущих здесь, но и тамгами, отмеченными в документах сборника по истории Башкирии XVII—XVIII вв. (т. III— IV). В тo же время пестрота тамг показывает неоднородность минцев и их смешанность с сородичами из других племен.

Следует отметить удивительное сходство знаков горы Олотау и Емректау со знаками Маяцкого городища на

41

Донце (25). Особенно характерно совпадение знаков в виде прямоугольника или квадрата с косыми или прямыми крестиками изнутри. По мнению Г. Ф. Турчанинова, надписи на камнях Маяцкого городища «...могут быть средневековыми аланскими, ретроспективно-сарматскими» (26). Это интересное предположение может быть приемлемо и для определения знаков Олотау и Емректау, т. к. Южный Урал изобилует сармато-аланскими памятниками.

Большой интерес представляют также знаки, встречаемые на монетах с арабской письменностью, которые сходны с нашими тамгами (27). А. В. Фомин считает, что эти тамги на монетах вырезаны варварскими мастерами в качестве автографов.

При этом А. В. Фомин ссылается только на 9 монет, из которых 7 найдены в пределах Венгрии. Но известны и другие монеты такого типа. Так, например, на двух аббасидских диргемах VIII в. из Стерлитамакского могильника, кажется, заметны (?) знаки:

рунического типа, отчеканенные в Арране и в гор. Басите (28).

Если говорить о символике наскальных знаков башкир, то необходимо иметь в виду, что Тамгаташ и Ыласынтау Бирского района схематическим изображением фигур рыб, птиц и животных являются памятниками — пиктограммой культово-магического характера, а знаки надгробных плит из Чекмагушевского, Давлека-новского и Чишминского районов связаны с погребальным ритуалом и заупокойным культом предков.

Наскальные памятники Кандрыкуля, Асликуля, дер. Ташлы и др., вероятно, связаны с религиозно-мифическими представлениями древне-башкирских племен ' об окружающем мире и явлениях природы.

Легенды, связанные с Заятуляком и Килен-таш, возможно, отражают пережитки матриархата и культа коня, т. к. в обоих случаях ведущую роль играют женщины и лошади.

А. Л. Игнатович в 1862 г. писал, что башкиры малорелигиозны (20), имея в виду религию ислама, но зато у башкир долго сохранялись пережитки языческих воззрений, унаследованные от древних времен. Об этом писал В. И. Даль: у башкир «...леса, дебри, горы, воды и пещеры населены лешими, водяными, русалками, известными вообще под именем джин, дух; каждою

42

горою, каждым озером обладает такой джин, добрый или злой...» (19).

В работе мы рассмотрели лишь часть наскальных памятников и святилищ северо-западных и западных районов края, а памятники юга и востока Башкирии пока не изучены, если не считать отдельных фрагментарных данных.

Тем не менее сошлемся здесь на некоторые известные памятники юго-востока, хотя они не дают полной информации.

Краевед М. Ф. Чурко в своей статье, опубликованной в краеведческом сборнике в 1930 г., писал о памятнике Язулыташ (Писаный камень) следующее: «Он находится в 7 верстах от дер. Махмутовой и 60 верстах от гор. Белорецка. Камень втиснут в землю, легко вынимается, расположен по косогору, кругом лес, и никаких признаков кладбища. Местность гористая, верстах в 10—12 гора Иремель. Каких-либо преданий пока неизвестно, но о существовании камня все знают. Надпись очень небрежная, врезанная, с трудом разбираются знаки (отдельные черты знаков сливаются с трещинами камня)».

Это, очевидно, известняковая плита с тамгами, аналогичная кушнаренковской плите, о которой речь была выше.

Здесь же М. Ф. Чурко пишет о камне «Йэйташ» (Летний камень), который находится в 8 верстах от дер. Зюян, от Белорецка 130 верст. По его словам, это обыкновенная скалистая глыба без надписей, но среди башкир существует поверье, что если постегать этот камень нагайкой или его трогать руками, то пойдет ураганный дождь. Этому верят и русские, т. к., когда один из русских трогал камень руками, пошел сильный дождь, и он серьезно заболел.

Еще один обряд, отмеченный Чурко. По его словам, башкиры ходили к могиле святого на горе Ауш в Тангатарской волости лечиться от всех болезней.

Таких почитаемых могил «святых» в Башкирии было немало. Они имеются, например, в Бижбулякском районе около дер. Кунаккулово, в Ишимбаевском районе около дер. Старо-Байрамгулово и т. д.

Академик И. И. Лепехин в дневниковых записях своего путешествия отметил, что гору Туратау (Тратау) близ г. Стерлитамака башкиры почитали как священное