I прикладные аспекты иностранных языков

«Беовульф» - памятник англо-саксонского эпоса. Происхождение и художественные особенности

Поэма рисует действительность со специфической точки зрения: мир «Беовульфа» – это мир королей и дружинников, мир пиров, битв и поединков.

Текст поэмы разделен на 44 главы. Иногда новая глава начинается внутри сложного предложения. Вместо вступления рассказывается о легендарном родоначальнике датских королей Скильде Скефинге. Правнук Скильда, король Хротгар, был удачлив в воинах и скопил большие богатства. Он воздвиг палату для пиров – «Хеорт».

Беовульф, молодой витязь из народа гаутов отправляется за море чтобы помочь Хротгару уничтожить Гренделя. Затем в новом единоборстве Беовульф убивает мать Гренделя, которая пыталась отомстить за смерть сына.

Во второй части поэмы Беовульф представлен уже стариком. После смерти Хигелака он мирно царствует над гитами на протяжении 50 зим.

Беовульф вступает в схватку с драконом, который разгневан покушением на охраняемый им древний клад. Беовульфу удается победить и это чудовище, но ценою собственной жизни.

Фантастические подвиги перенесены, однако, из ирреального мира сказки на историческую почву и происходят среди народов Северной Европы: в «Беовульфе» фигурируют датчане, шведы, гауты, названы короли, которые некогда действительно ими правили. Сам Беовульф не имел исторического прототипа.

Любопытно, что англосаксонский эпос игнорирует Англию. Эта черта не покажется столь разительной, если иметь в виду, что и в других произведениях англосаксонской поэзии [1] мы встречаем самые разные народы Европы (в «Беовульфе» фигурируют датчане, шведы, гауты).

Некоторые толкователи «Беовульфа» утверждали, что поэма возникла в результате объединения различных песен [2]. Высказывалась точка зрения, что первоначально чисто языческая поэма была частично переработана в христианском духе, вследствие чего в ней и возникло переплетение двух мировоззрений [2].

Затем большинство исследователей стало считать, что переход от устных песен к «книжному эпосу» не сводился к простой их фиксации; эти ученые рассматривали «Беовульф» как единое произведение, «редактор» которого по-своему объединил и переработал имевшийся в его распоряжении материал, изложив традиционные сюжеты более пространно [3].

Фольклорные мотивы. Скильд Скеванг – «найденыш». Впоследствии Скильд стал правителем Дании и основал династию. Великаны, с которыми сражается Беовульф, сродни великанам скандинавской мифологии. В юности Беовульф был ленив и не отличался доблестями (не напоминает ли это Илью Муромца?), испытание доблести героя, нарушение героем запрета, помощник в единоборстве героя с врагом, три боя,- все это элементы волшебной сказки. Но трагический финал и исторический фон отличают поэму от сказки, – это признаки героического эпоса.

Представители «мифологической школы» [4] в литературоведении прошлого века пытались расшифровать этот эпос: чудовища олицетворяют бури Северного моря; Беовульф – доброе божество, обуздывающее стихии; его мирное правление – благодатное лето, а его смерть – наступление зимы. Таким образом, в эпосе символически изображены контрасты природы, рост и увядание, подъем и упадок, юность и старость.

Символическому и аллегорическому толкованию поэмы не чужды и те исследователи, которые вообще отрицают ее эпический характер и считают ее сочинением клирика или монаха, знавшего и использовавшего раннехристианскую литературу [3]. Эти толкования в значительной мере упираются в вопрос о том, выражен ли в «Беовульфе» «дух христианства», либо перед нами – памятник языческого сознания [2].

В новейшей критике заметна тенденция к перемещению внимания с анализа содержания поэмы на изучение ее фактуры и стилистики [5].

В пылу научных споров подчас забывают, что средневековой аудиторией она воспринималась как нечто целое. Это касается и композиции «Беовульфа», и трактовки в нем религии. Автор и его герои часто поминают Господа Бога ; в эпопее встречаются намеки на библейские сюжеты, видимо, понятные тогдашней «публике»; язычество явно осуждается( «Lange hwile; him thaes Lif-frea, Wuldres Wealdend, worold-are forgeaf» пер.: «Долгое время; ему Господь, Небес правитель, земную славу дал.») («…cwaeth thaet se Aelmihtiga eorthan worhte…» пер.: «…сказал, как Всемогущий землю создал…» (...преданье //повел от начала, от миротворенъя... – Типичный пример песни на христианский сюжет (пересказ первых глав «Ветхого завета»). (Не рад был Каин... – Грендель, как и все великаны, возводится автором к родоначальнику всякого зла Каину). Вместе с тем «Беовульф» пестрит ссылками на Судьбу (Судьба от смерти //того спасает, кто сам бесстрашен), – гармоничная комбинация двух, на первый взгляд, несовместимых реалий очень точно отражает дух эпохи.

На первый взгляд, сцены поединков героя с чудовищами можно назвать «банальными». Но эти схватки поставлены в центре поэмы вполне правомерно, – они выражают главное ее содержание.

Мир культуры, который олицетворяется в «Беовульфе» Хеоротом, радостный и многоцветный. Это объясняется тем, что «Беовульф» – героический эпос, который сложился в дружинной среде.

Хеороту противостоят дикие и полные ужаса скалы. Контрасту радости и страха соответствует в этом противоположении контраст света и мрака. Пиры и веселье в сияющем золотом зале происходят при свете дня, – великаны выходят на поиски кровавой добычи под покровом ночи. («Dha com of more under misthleothum» пер.: «Затем пришел с болот под туманными холмами» («…пришелец мрачный, живший в болотах, скрывавшийся в топях, выходец края, в котором осели все великаны с начала времен»).

Жажда славы, добычи и княжеских наград – вот высшие ценности для германского героя («Каждого смертного ждет кончина! – //пусть же, кто может, вживе заслужит //вечную славу! Ибо для воина //лучшая плата-память достойная!»). Таково кредо Беовульфа. Когда он должен нанести решительный удар своему противнику, он сосредоточивается на мысли о славе. («Так врукопашную// должно воителю идти, дабы славу //стяжать всевечную, не заботясь о жизни!») («Уж лучше воину //уйти из жизни, чем жить с позором!»).

Не меньше славы воины домогаются подарков вождя («He beot ne aleh, beagas daelde, sinc aet symle»,. пер. дословный: «Он обещаний не нарушил, кольца раздал, сокровища на пиру» (пер.литературный): «...там золотые дарил он кольца //всем пирующим»).

Современного читателя, пожалуй, удручат описания и перечисления наград и сокровищ («Madma maenigo, tha him mid scoldon// Billum ond byrnum; him on bearme laeg» пер.дословный.: «Мечами и кольчугами; ему на грудь положили //Сокровища большие, которые с ним должны были»). («Tha gyt hi him asetton segen geldenne». пер.дословный: «Еще ему поставили знамя золотое») («…остролезвый клинок, благородный меч») («где златовышитые на стенах ткани и дивные вещи ласкали зренье землерожденным»). Но он может быть уверен: средневековую аудиторию рассказы о дарах нисколько не утомляли и находили в ней живейший отклик.

Точное воспроизведение поэтических особенностей "Беовульфа" противоречило бы нормам современной поэтики. Главная из этих особенностей - аллитерация.(Hwaet! We Gar-Dena in gear-dagum, theod-cyninga, thrym gefrunon, hu tha aethelingas ellen fremedon! пер.: Истинно! Исстари слово мы слышим о доблести данов, о конунгах датских чья слава в битвах была добыта!) (рус. перев. с сохранением аллитерации: «призВАл ДерЖавный Делить с ДруЖиной уДары сражений», «сЛуЖили им ЛоЖами»...). Русскому (также как и современному английскому и немецкому) читателю древнеанглийские стихи кажутся прозой. Аллитерация для него не более чем второстепенное украшение текста, подобно тому, как для древнеанглийского поэта была рифма.

Строки в «Беовульфе» очень длинны и конец строки часто не совпадает с концом предложения; полустих же краток и динамичен. Исландцы, которые понимают свои древние памятники без перевода, печатают «Старшую Эдду» только полустроками.

Основной сюжет все время прерывается отступлениями, и эти отступления сами составляют свой собственный сюжет (история о «найденыше» Скильде Скефинге).

Из «Беовульфа» узнавали об этике и этикете германцев, об их религии, времяпрепровождении и быте («...thaer wase hearpan sweg, swutol sang scopes. Saegde, se the cythe frumsceaft fira feorran reccan…» пер.: «…там арфа пела //и голос ясный //песносказителя, //что преданье //повел от начала»). Лишь сравнительно недавно к специалистам пришло откровенье, что перед ними не литературное ископаемое, а прекрасные стихи.

В работах двух американских фольклористов М. Раггу, А.В. Lord М.Пэрри [6] пришел к выводу, что текст героических поэм не выучивается певцом наизусть, а импровизируется, но импровизируется по определенным правилам: певец без перерыва комбинирует словесные формулы и все время использует традиционные темы, т.е. привычные для этого жанра группы идей (приезд героя, отъезд героя, прибытие посла и т.п.). Его теория приобрела особенно широкую известность после выхода книги А.-Б. Лорда «Певец-сказитель» (А.В. Lord «Singer of Tales») [6], в которой были развиты эти идеи. Школе Пэрри-Лорда противостоит в английской филологии другая утверждающая, что «Беовульф» имел определенного автора [3].

Борьба за славу и драгоценности, верность вождю, кровавая месть как императив поведения, зависимость человека от царящей в мире Судьбы и мужественная встреча с нею, трагическая гибель героя – все это определяющие темы не одного только «Беовульфа», но и других памятников германского эпоса.
ЛИТЕРАТУРА

1. Беовульф. Старшая Эдда. Песнь о Нибелунгах /Вступ. ст. А.Гуревича. М., 1975.

2. Klaeber Fr. Beowulf and The Fight at Finnsburg. D.C. Heath and Company. Lexington, Massachusetts, 1950.

3. Беовульф: Эпос /Примечания А.Либерман (Смирницкая О.А.). – СПб.: Азбука-классик, 2005.

4. Жирмунский В.Н. Народный и героический эпос. Сравнительно-исторические очерки. – М.- Л., 1962.

5 Dobbie Е. van K. Beowulf and Judith. //The Anglo-Saxon Poetic Records, IV. – New York, Columbia University Press, 1953.

6. Lord А.В. Singer of Tales. – М.:Аст-Фолио, 2003.

7. История зарубежной литературы. Средние века и Возрождение: Учебн. для филол. спец. вузов. – М.: Высш.шк., 1987.

Электронные источники:

1. www.fbit.ru/free/myth/texty/beowulf/home.htm