I. Русский язык Е. Б. Гришанина, И. Н. Чернышева прагматические функции заимствованной лексики в произведениях а. П. Чехова

В.Л. Ринберг важными признаками ССЦ справедливо считает микротему, которой объединены предложения, образующие структурно-смысловое единство, и функциональную направленность данного единства [30].

В.Е. Шевякова, как и другие исследователи, отмечает у СФЕ признаки наличия последовательности предложений (двух и более), их тесную смысловую связанность [36]. По мнению исследователя, силой, объединяющей предложения в смысловые блоки, является единая коммуникативная интенция, посредством которой СФЕ представляет собой единое высказывание [36].

Н.В. Малычева в основе выделения ССЦ видит целый ряд признаков структурных, семантических и коммуникативных: поликоммуникативность, монотематичность, структурная независимость, относительная смысловая и структурная завершенность, компонент текста, концептуальная значимость, единый смысловой центр [21].

Соотношение ССЦ − текст (макротекст), такое же как соотношение части и целого, где частью является ССЦ. При синтаксическом анализе речи именно ССЦ выступает в качестве основной единицы текста. Мы разделяем точку зрения, согласно которой это единицы одного порядка, но принадлежащие разным ступеням иерархической лестницы. Схематично порядок следования названных синтаксических единиц можно представить следующим образом: ССЦ → текст. ССЦ в этой схеме является единицей нижнего уровня, текст – верхнего. ССЦ – это основная синтаксическая единица, организующая текст. ССЦ – это «строительный материал» для более крупных единиц (текста, фрагмента). Известно, что текст и ССЦ – это явления взаимообусловленные и взаимосвязанные. Через ССЦ реализуются свойства и признаки текста.

В данной работе для определения речевого отрезка, большего, чем предложение, мы используем термин сложное синтаксическое целое (ССЦ), так как он, на наш взгляд, более всего соответствует сущности исследуемого языкового явления. Исследователь Л.М. Лосева считает, что термин ССЦ «…указывает прежде всего на принадлежность этой единицы речи к разряду синтаксических, подчеркивает сложность ее состава и цельность структуры» [18]. О том, что ССЦ – это сложное образование, свидетельствует его компонентный состав: оно состоит более чем из одного синтаксически самостоятельного предложения. Отношения, возникающие между компонентами ССЦ, намного сложнее и многообразнее, чем в сложном предложении. На то, что ССЦ – это синтаксическая единица, указывает прежде всего то, что части сложного целого синтаксически связаны с помощью лексических и грамматических средств. Несмотря на то что ССЦ состоит более, чем из одного компонента, оно является целым, так как его составляющие тесно спаяны между собой. В основе смыслового единства лежит «содружество предложений», посвященных одной (микро-) теме [27], [26]. С формальной точки зрения, ССЦ – это замкнутая структура.

Считается, что диалектический подход к рассмотрению науки, как и любого другого феномена общественной жизни, предполагает системное изучение всей совокупности внутренних и внешних связей, условий и факторов, ее характеризующих. Специфика системного подхода определяется тем, что он, отмечает Д.П. Горский, «…ориентирует исследование на раскрытие целостности объекта и обеспечивающих ее механизмов, на выявление многообразных типов связей сложного объекта и сведение их в единую теоретическую картину» [14]. Таким образом, практически любой объект может рассматриваться как система, как совокупность взаимодействующих, взаимосвязанных, взаимообусловливающих и влияющих друг на друга частей.

Одним из существенных признаков ССЦ, как единицы языка, является системность ее организации. Как известно, исследование любой системы невозможно без проникновения в ее структуру, без осознания способов внутренней связи всех ее структурных уровней. С этой точки зрения первостепенное значение приобретает определение самих понятий система и структура, которые применительно к языку довольно часто истолковываются неоднозначно, а иногда и вообще не разграничиваются. Четко разделяет эти два понятия профессор П.В. Чесноков. Он считает, что понятие система «…выступает как синтетическое, поскольку отражает синтез (объединение) частей в рамках целого, а понятие «структура» – как аналитическое, ибо вскрывает расчлененность целого на части, то есть отражает целое аналитическим способом» [35]. П.В. Чесноков дает следующее определение понятия структуры: «…структура есть расчлененность целостного объекта на составляющие компоненты и их взаимосвязь, внутренняя организация объекта, рассматриваемого со стороны его целостности» [35]. В логике систему понимают как «…совокупность, объединение взаимосвязанных и расположенных в соответствующем определенном порядке элементов (частей) какого-то целостного образования…» [13]. Лингвистические источники дают такое определение системы: «…множество языковых элементов любого естественного языка, находящихся в отношениях и связях друг с другом, которое образует определенное единство и целостность» [3] или «система – это внутренне организованная совокупность элементов (единиц) языка, связанных устойчивыми (инвариантными) отношениями» [1]. Г.А. Золотова, как и авторы предыдущих определений системы, считает, что «система понимается в общенаучном смысле как известная иерархическая упорядоченность элементов в их существенных признаках и взаимных связях» [9]. Причем, связи и отношения оказываются важнее самих элементов системы. На это указывает в своей статье «Мифы и реальность этносферы» Лев Гумилев (1989). Автор указанной работы, отвечая на вопрос, что такое система, пишет: «Система – это группа элементов, где важны не сами элементы, а их связи между собой» [8].

Таким образом, структура – это порядок оформления элементов в системе, характер связи между ее элементами, а система – это целое, образуемое группой элементов, находящихся в отношениях и связях между собой. Следовательно, дифференциация этих двух понятий необходима в исследовании системной организации языковых единиц.

Известно, что в последнее время особое внимание уделяется прагматической обусловленности смысловой взаимосвязи компонентов системы, так как внимание исследователей уже давно привлекает «человеческий фактор» в языке [28]. «Прагматика, − по определению О.С. Ахмановой, − один из планов или аспектов исследования языка, выделяющий и исследующий единицы языка в их отношении к тому лицу или лицам, которые пользуются языком» [1]. Человек воспринимает мир системно: «…все внешние события, объекты, явления и т.п., − утверждает Е.С. Кубрякова, − воспринимаются в их взаимодействии, взаимоотношениях, т.е. в их связях» [15]. ССЦ является компонентом системы более крупной синтаксической единицы – текста, который в свою очередь порожден человеком (языковой личностью) и адресован человеку. Как компонент системы ССЦ само обладает системной организацией составляющих его частей. Взгляд на ССЦ как на систему отражен в работах профессора В.В. Миргородской. Исследователь изучает содержание отношений в системе ССЦ [22], [23], [24], [25].

Компоненты системы ССЦ объединены между собой межпредложенческими связями и смысловыми отношениями.

Профессор Н.С. Поспелов [29] выделяет следующие средства и способы синтаксической связи, которые объединяют группу предложений в ССЦ: сочинительные союзы в присоединительной функции, бессоюзные присоединительные связи, то или иное сочетание двучленных и одночленных предложений, соотносительность употребления форм сказуемого по их временному значению. Н.С. Поспелов разделяет внешние и внутренние средства объединения самостоятельных предложений в ССЦ. К внешним средствам объединения предложений в сложное целое, по мнению автора, относятся указательные и анафорически употребленные личные, притяжательные и другие местоимения, наречия, обстоятельственные сочетания, модальные слова. К внутренним средствам объединения – «…выражение того или иного временного соотношения между сказуемыми… предложений» [29].

Немецкий исследователь Карл Боост в 40-е годы XX века определил и конкретизировал тип связи, именуемый «переплетенность предложений». Суть этого типа связи в том, что «…нити, протянутые от одного предложения к другому, столь многочисленны и отличаются такой плотностью, что можно говорить о переплетенности, о сплетении предложений в единую сеть, так что каждое отдельное предложение как бы неразрывно связано с остальными» (цит. по Москальской, 1980, 32) [27], [26]. Карл Боост так же указывает на многие важнейшие средства структурного оформления связи между предложениями: лексические повторы, употребление артикля, местоимения, контекстуально обусловленный эллипсис, употребление глагольных времен, парные союзы, перечисление, вопросительные слова.

Л.А. Булаховский в качестве средств связи между фразами, их составляющими, выделяет: 1) «смысловые скрепы», к которым относятся местоимения: анафорические (он…), личные, указательные; 2) союзы и вводные слова, которые употребляются на границе фраз: зато, однако и под.; заключительные союзы и вводные слова: итак, таким образом, следовательно и под. [2]. Л.А. Булаховский обращает внимание на существенную особенность в структуре ССЦ: общее ритмико-интонационное оформление. По мнению автора, элементы, составляющие единое целое «…в большей или меньшей степени остаются подчинены тенденции к ритмо-мелодической сгруппированности охватываемых ими фраз» [2]. Позднее эту идею развивает Ю.А. Соткис, считающий ритмико-интонационное оформление очень важным для ССЦ. Автор приходит к такому заключению на основании того, что именно ритмико-интонационная организация «…создает определенное напряжение, придает произведению речи особую эмоциональную тональность» [34].

В.П. Лунева к средствам связи в ССЦ относит союзы, частицы, вводно-модальные слова, анафорические местоимения, наречия. Они выполняют не только функцию связующих средств, но еще указывают на зависимость данного предложения от левого контекста (по терминологии В.П. Луневой – на «синсемантию» данного предложения) [19].

Наиболее распространенной является точка зрения Г.Я. Солганика, который выделяет два основных вида связи предложений в ССЦ: цепную связь и параллельную. Указанные виды связи определяются автором из анализа связи суждений, которую обусловливает «движение мысли» в тексте [32]. «Цепная связь, – по определению Г.Я. Солганика, – выражается в существовании постоянных, устойчивых, повторяющихся синтаксических отношений между членами соединяемых предложений: «подлежащее-дополнение», «дополнение-подлежащее», «подлежащее-подлежащее», «дополнение-дополнение» и др.» [32]. При параллельной связи, считает автор цитируемой работы, предложения не сцепляются одно с другим, а сопоставляются. Г.Я. Солганик отмечает: «…в параллельных строфах связь централизованная: предложения параллельны между собой, т.е. повторяют в большей или меньшей степени структуру первого предложения» [33].

И.Р. Гальперин в изучении внутритекстовых связей основывается на категории грамматики текста, называемой континуум. Ученый считает, что связь предложений в тексте исходит из их постоянной, неразрывной связанности, вследствие чего одно переходит в другое. Под «континуумом» И.Р. Гальперин понимает «…непрерывную цепь событий, мыслей» [5]. По его мнению, эта непрерывная совокупность может и внезапно прервана каким-то предложением (или отрывком). Это явление в художественной литературе получило название авторского отступления. И.Р. Гальперин отмечает: «Этот прием дает возможность автору при торможении развития темы в открытой форме высказывать личные суждения по различным вопросам, имеющим прямое или косвенное отношение к центральной теме» [5].

О.И. Москальская к средствам связи относит многочисленные внешние сигналы, которые активно участвуют в установлении левосторонних и правосторонних связей между предложениями, составляющими ССЦ (СФЕ), выполняя таким образом текстообразующую функцию [27]. Особую роль автор отводит так называемым словам-заместителям, уазательным, личным и притяжательным местоимениям, а также местоименным наречиям. «Они, – по наблюдению О.И. Москальской, – составляют основную массу внешних сигналов межфразовой связи и встречаются в любом ССЦ» [27]. Исследователь касается также таких сверхфразовых связей, которые не имеют внешнего словесного выражения, а осуществляются только на уровне логических отношений. В этом вопросе О.И. Москальская поддерживает точку зрения Изенберга, который различает следующие виды семантических связей между соседствующими предложениями, осуществляемые без внешних структурных показателей: 1) причинно-следственная связь; 2) спецификация (от общего к частному); 3) диагностическая интерпретация [27].

Внимание исследователей привлекает проблема делимитации – определения границ ССЦ, что связано со значительными трудностями. Г.Я. Солганик считает границей единства в общем виде «…разрыв или ослабление связи между некоторыми предложениями» [32]. Касаясь этого вопроса, С.И. Гиндин выделяет два основных, существенных признака, определяющих границы ССЦ: «1) синтаксическая самостоятельность и законченность, которую такое единство сохраняет при извлечении из контекста; 2) особый присоединительный характер связей между предложениями, входящими в синтаксическое единство» [7].

О.И. Москальская исследует проблему цельности текста, тесной взаимосвязи его составляющих или «когерентность» текста. Цельность текста свойственна как ССЦ, так и целому речевому произведению. Однако в ССЦ когерентность текста, по мнению автора цитируемой работы, проявляется особенно наглядно: «Когерентность… СФЕ (ССЦ) – явление не только смысловое. Она проявляется одновременно в виде структурной, смысловой и коммуникативной целостности» [27]. Смысловую целостность текста О.И. Москальская видит в единстве темы, отмечая, что ССЦ монотематично. Исследователь считает: «Объединение всех составляющих его предложений вокруг одной темы есть проявление его смысловой целостности или «семантической изотопии текста» [27]. Пограничным сигналом, который знаменует конец одного и начало следующего ССЦ, является, по мнению О.И. Москальской, переход от одной темы к другой [27]. Коммуникативная целостность, считает автор, − это второе проявление целостности текста. В масштабе ССЦ она обнаруживает себя следующим образом: «…каждое последующее предложение в СФЕ (ССЦ) опирается коммуникативном плане на предшествующее, продвигая высказывание от известного, «данного» к новому, вследствие чего образуется тема-рематическая цепочка, имеющая конечный характер и определяющая границы СФЕ (ССЦ)» [27]. Третьим проявлением целостности текста автор считает многочисленные внешние сигналы связи между предложениями, которые указывают на то, что ССЦ является структурным целым [27].

И.Р. Гальперин, считая целостность одной из основных характеристик текста, анализирует связь, ведущую к целостности, называя ее интеграцией. По его мнению, интеграция связывает отдельные единства в одно целое, таким образом нейтрализуя относительную автосемантию этих частей и подчиняя их общему содержанию произведения. Понятие интеграции противопоставляется им понятию когезии. «Когезия, − пишет автор, − это формы связи – грамматические, семантические, лексические – между отдельными частями текста, определяющие переход от одного контекстно-вариативного членения текста к другому. Интеграция, − отмечает далее И.Р. Гальперин, – это объединение всех частей текста в целом для достижения его целостности. Интеграция может достигаться средствами когезии, но может строиться и на ассоциативных и пресуппозиционных отношениях» [4]. В связи с этим исследователь видит различие между этими понятиями в том, что когезия – это категория логического плана, а интеграция – скорее психологического [4].

А.А. Леонтьев предлагает отличать цельность текста от его завершенности. Он считает, что законченность является предпосылкой цельности, но не исчерпывает ее полностью [17].

Такие свойства ССЦ, как синтаксическая самостоятельность и законченность, объединение вокруг одной темы, коммуникативная преемственность составляющих синтаксическое целое предикативных частей, относительная автосемантия апробированы в анализе нашего языкового материала.

Таким образом, ССЦ и текст − единицы одного порядка, но принадлежащие разным ступеням иерархической лестницы и соотносятся между собой как часть и целое, где частью является ССЦ. ССЦ – это основная синтаксическая единица, организующая текст. Через ССЦ реализуются свойства и признаки текста.

1. 
   Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М., 1969. С. 344, 412, 426.
   
2. 
   Булаховский Л.А. Курс русского литературного языка. Киев: Радянська школа, 1952. Т. 1. С. 393.
   
3. 
   Булыгина Т.В. О границах и содержании прагматики // Изв. АН СССР. Серия лит. и языка. 1981. № 4. С. 452.
   
4. 
   Гальперин Г.Ф. Интеграция и завершенность текста // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. 1980. № 6. С. 512.
   
5. 
   Гальперин И.Р. К проблеме зависимости предложения от контекста // Вопросы языкознания. 1977. № 1. С. 48-49.
   
6. 
   Гальперин И.Р. О понятии «текст» // Вопросы языкознания. 1974. № 6. С. 72.
   
7. 
   Гиндин С.И. Внутренняя организация текста. Элементы теории и семантический анализ: автореф. дис. … канд. филол. наук. М., 1972. С. 22.
   
8. 
   Гумилев Л.Н. Миф и реальность этносферы // Дружба народов. 1989. № 11. С. 28-33.
   
9. 
   Золотова Г.А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса. М.: Наука, 1982. С. 100.
   
10. 
    Киселева Л.А. Об иерархии структуры высказывания // Вопросы грамматики русского языка. Л., 1971. С. 77.
    
11. 
    Колшанский Г.В. Коммуникативная функция и структура языка. М.: Наука. 1984. С. 94-112.
    
12. 
    Колшанский Г.В. Текст как единица коммуникации // Проблемы германского и общего языкознания. М.: Изд-во Москов. гос. ун-та, 1978. С. 27.
    
13. 
    Кондаков Н.И. Логический словарь-справочник / под ред. Д.П.Горского. 2-е изд., испр. и доп. М.: Наука, 1975. С. 545.
    
14. 
    Краткий словарь по логике / Д.П. Горский, А.А. Ивин, А.Л. Никифоров; под ред. Д.П. Горского. М.: Просвещение, 1991. С. 172.
    
15. 
    Кубрякова Е.С. Начальные этапы становления когнитивизма: лингвистика – психология – когнитивная наука // Вопросы языкознания. 1994. № 4. С. 137.
    
16. 
    Левковская Н.А. В чем различие между сверхфразовым единством и абзацем? // Филологические науки. 1980. № 1. С.75.
    
17. 
    Леонтьев А.А. Высказывание как предмет лингвистики, психолингвистики и теории коммуникации // Синтаксис текста. М.: Наука. 1979. С. 18-36.
    
18. 
    Лосева Л.М. К изучению межфразовой связи (Абзац и сложное синтаксическое целое) // Русский язык в школе. 1967. № 1. С. 78, 93.
    
19. 
    Лунева В.П. Соотносительность видо-временных глагольных форм в ССЦ (на материале художественной прозы): автореф. дис. … канд. филол. наук. Саратов, 1969. С. 3-4.
    
20. 
    Малычева Н.В. К проблеме изоморфизма сложного синтаксического целого и сложного предложения // Единицы языка: функционально-коммуникативный аспект: мат-лы межвуз. науч. конф. Ч. 1. Ростов н/Д., 2002. С. 78.
    
21. 
    Малычева Н.В. Текст и сложное синтаксическое целое: системно-функциональный анализ: автореф. дис. … д-ра филол. наук. Ростов н/Д., 2003. 10-11 с.
    
22. 
    Миргородская В.В. Множество как семантическая категория в системе сложного синтаксического целого: автореф. дис. … д-ра филол. наук. Краснодар, 1995. 32 с.
    
23. 
    Миргородская В.В. Содержание отношения идентификации в системе сложного синтаксического целого // Проблемы лингвистики текста в культурологическом освещении: межвуз. сб. науч. трудов. Таганрог, 2001. С. 76-90.
    
24. 
    Миргородская В.В. Содержание условно-следственных отношений в системе сложного синтаксического целого // Единицы языка: функционально-коммуникативный аспект: мат-лы межвуз. науч. конф. Ч. 1. Ростов н/Д., 2002. С. 70-74.
    
25. 
    Миргородская В.В. О прагматическом основании взаимосвязи причины и следствия в системе сложного синтаксического целого // Текст в системе высшего профессионального образования: мат-лы 1-й междунар. науч.-практ. конф. / под ред. А.К. Юрова. Таганрог: Изд-во Таганрог. гос. пед. ин-та, 2003. С. 68-70.
    
26. 
    Москальская О.И. Семантика текста // Вопросы языкознания. 1980. № 6. С. 32.
    
27. 
    Москальская О.И. Текст как лингвистическое понятие // Иностранные языки в школе. 1978. № 3. С. 13-17.
    
28. 
    Падучева Е.В. К структуре семантического поля «восприятие» // Вопросы языкознания. 2001. № 4. С. 221.
    
29. 
    Поспелов Н.С. Сложное синтаксическое целое и основные особенности его структуры // Доклады и сообщения Ин-та русского языка. Вып. 2. М., Изд-во АН СССР, 1948. С. 41, 198.
    
30. 
    Ринберг В.Л. Конструкции связного текста в современном русском языке. Львов: Вища школа, 1987. С. 33.
    
31. 
    Сигал К.Я. Сочинительные конструкции и дискурс // Известия АН. Серия литературы и языка. 2001. Т. 60. № 5. С. 42.
    
32. 
    Солганик Г.Я. Синтаксическая стилистика. (Сложное синтаксическое целое). М.: Высшая школа, 1973. С. 41, 75.
    
33. 
    Солганик Г.Я. Сложное синтаксическое целое (прозаическая строфа) и его виды в современном русском языке // Русский язык в школе. 1969. № 2. С. 95.
    
34. 
    Соткис Ю.А. К вопросу о ритмико-интонационной структуре сверхфразового единства // Филологические науки. 1972. № 4. С. 67.
    
35. 
    Чесноков П.В. Логическая основа сверхфразового единства и взаимодействие в нем лексики и грамматики // Лексико-грамматические взаимодействия в системе синтаксических единиц. Ростов н/Д., 1991. С. 9-10.
    
36. 
    Шевякова В.Е. К вопросу о сверхфразовом единстве // Филологические науки. 1990. № 6. С. 65.