Производные основы прилагательных

Высокий процент производных основ прилагательных в таблице объясняется тем, что в нашей выборке представлено большое количество единиц разряда относительных прилагательных, которые генетически всегда производны, а также в совокупности разрядов притяжательных прилагательных и окачествлённых причастий.

С точки зрения словопроизводства рассматриваемых основ прилагательных предполагается выделение двух аспектов: межкатегориального словопроизводства (образование прилагательных от основ глаголов, существительных, наречий, числительных) и внутрикатегориального (образование прилагательных от основ прилагательных). Соотношение между двумя аспектами словопроизводства межкатегориальным и внутрикатегориальным словопроизводства – обнаруживает количественные и качественные различия на протяжении истории русского языка. Количественное различие заключается в том, что наблюдается значительное преобладание межкатегориального словопроизводства над внутрикатегориальным (см. таблицу). Качественные значения имён прилагательных чаще всего выводятся из отношения к предмету и действию, соответственно значениям тех именных или глагольных основ, от которых они образуются. Как отмечает В.В. Виноградов, качественное значение в производных прилагательных является вторичным. Оно вытекает из качественной оценки предметного отношения или из качественного осмысления действия. Напр., митинговый обозначает отношение к митингу: митинговый оратор. Но на это значение наслаивается иное, качественно-оценочное: митинговые замашки [1, 160]. Прилагательные нашей выборки в подавляющем большинстве своём имеют основу или существительного, или глагола, осложненную суффиксами. Незначительный процент составляют прилагательные, образованные от наречий и числительных.

Качественное различие между межкатегориальным и внутрикатегориальным словопроизводством прилагательных состоит в том, что с помощью внутрикатегориального словопроизводства словообразовательные форманты сообщают производящим основам, главным образом, модификационные значения – уменьшительности, усиления или ослабления – в системе прилагательных.

Согласно нашему анализу, мы выделили следующие основные способы словообразования прилагательных от производящих основ существительных, глаголов, прилагательных, наречий, числительных.

1. А) Суффиксальный способ образования прилагательных от адъективных слов. Словообразовательными формантами для выражения субъективно-оценочных отношений являются суффиксы:

Б) Префиксальный способ образования прилагательных от адъективных слов. Словообразовательными формантами являются префиксы:

2. А) Суффиксальный способ образования прилагательных от основ существительных:

1) суффиксы с притяжательным значением:

-ов (-ев): Христовый, слоновый, бутовый, Спасов, осподаревый, Куликов, бусурманов, Олгордов, Едимантов, Еупатиев, Батыев, Велесов, Игорев, Ольгов,, царев, Бусов, архангелов, Израилев;

-ин (-ын) \ -нин: лошадиный, отчий, обезьянин, Колязин, гусиный, лебединый, Чюдин, Гордятин, Вользин, Мистишин, Вышатин;

-ий: рыбий, чиновничий, помещичий, рыбачий, божий, княжий;

2) суффиксы с относительным значением (обозначают разнообразные отношения к предметам):

-к: собацкий;

Б) Суффиксально-префиксальный способ образования прилагательных от существительных:

при....н: прибрежный;

без….н: бездонный;

на….н: надворный, набожный;

3. А) Суффиксальный способ образования прилагательных от основ глаголов при помощи суффиксов, которые выражают различные отношения признака к действию:

-вш \ -ш: сохранившийся, раскисший, отсыревший, размокший;

Б) Суффиксально-префиксальный способ образования прилагательных от основ глагола:

Не….им: невредимый;

Вы…енн: выбеленный;

За…нн: заспанный;

4. Прилагательные, образованные от числительных при помощи суффиксов:

5. Прилагательные, образованные от наречий при помощи суффиксов:

-н: ранний;

-ов: таков;

-енн: внутренний;

Проведённый анализ свидетельствует о том, что при внутрикатегориальном словообразовании наиболее распространен префиксальный способ словообразования, так как префикс присоединяется спереди к целому мотивирующему слову и потому не способен изменить его грамматической словоизменительной характеристики, заключённой в конце слова.

При внешнекатегориальном словопроизводстве распространена суффиксация. Суффикс, будучи соседом флексии, тесно спаян с системой флексий мотиворованного слова, составляет с ней единое словообразовательное средство. Образование слова с помощью определённого суффикса означает и отнесение его к определённой части речи, независимо от части речи и словоизменительного типа мотивирующего слова [2, 10-11]. Суффикс присоединяется к основе и при этом осуществляет грамматическое оформление образуемого с его помощью слова; префикс же присоединяется к слову в целом, не затрагивая его грамматического оформления. В первом случае мотивирующая база равна основе, во втором – слову.

Сложнопроизводные основы нашей картотеки образованы двумя мотивирующими основами. Они составляют низкий процент в таблице, поскольку, основными способами их образования являются сложение и сложение с суффиксацией, характерные для словообразования имён существительных.

Сложнопроизводные основы прилагательных нашей выборки, образованные сложением и сложно-суффиксальным способом образования, восходят к словосочетаниям с подчинительным отношением слов. Например: корыстолюбивый, стихотворческий, жестокосердый, смертоподобный, злобесный, живоначальный, однообразный, долговременный, чистосердечный, благорастворённый, благоверный, великороссийский, единородный, триипостасный, благочестивый, единоплеменный, победоносный, многоразличный, злодейственный, смертоносные, чудотворный, зловерный, разноличные, богообрадованная.

Небольшое количество слов образовано сращением. При сращении опорный компонент равен целому слову, предшествующий же ему компонент равен либо целому неизменяемому слову, либо целой словоформе изменяемого слова: многострастный, малоподержанный, мимотекущий.

В вышеприведённых примерах прилагательные мотивированы более чем одним словом и имеют сложную комплексную мотивирующую базу, состоящую их нескольких простых.

Итак, мы можем сделать вывод о том, что словообразовательная структура прилагательных, как в синхронии, так и в диахронии практически идентична. Соотношение между производными и непроизводными основами ранжируется соответственно в среднем 60 % на 40 %, сложнопроизводные основы составляют низкий процент. При образовании производных основ межкатегориальное словопроизводство доминирует над внутрикатегориальным, при этом суффиксация является наиболее продуктивным способом словообразования прилагательных.

1. 
   Виноградов В.В. Русский язык. (Грамматическое учение о слове). М.: Русский язык, 2001. 720 с.
   
2. 
   Лопатин В.В. Русская словообразовательная морфемика. Проблемы и принципы описания. М., 1977. 315 с.
   
3. 
   Шанский Н.М, Иванов В.В., Шанская Т.В. Краткий этимологический словарь русского языка. М.: Просвещение, 1971. 542 с.
   

Рассмотрение порядковых числительных как элементов лексико-семантической парадигмы позволяет обнаружить закономерности и перспективы варьирования их определенно-порядковых значений, так как у слов часто возникают не любые значения, «а как бы заданные парадигматическими связями» [6, 106].

Системность организации порядковых числительных обусловливает общие тенденции их семантического изменения и развития по закону семантической аналогии.

«Определенная полисемическая структура (тип или подтип полисемии) проявляется обычно в целом круге семантически подобных единиц, поражая пропорциональностью их отношений и соразмеренностью организации смыслового строения» [9, 194].

Регулярную многозначность у порядковых числительных порождают семантико-словообразовательные связи с количественными числительными и/или семантическая аналогия.

«Этот процесс заключается в определенном взаимовлиянии сопоставленных по каким-либо семантическим признакам слов, в том, что слова, относящиеся к той же предметно-семантической группе, нередко развивают сходные «вторичные» значения или вообще видоизменяют свое основное значение в одинаковом направлении» [20, 156-157].

Лексико-семантическая парадигма порядковых числительных – единиц лексического яруса языка – характеризуется рядом особенностей, которые способны оказывать влияние на характер значений, мотивируемых определенно-порядковыми значениями.

Специфика системной организации порядковых числительных обусловлена особенностями счетной системы, которую числительные выражают.

«Счетная система обусловливает системную организацию всего класса числительных в виде ассоциативного ряда, строение которого одинаково и для количественных, и для порядковых числительных: компоненты этого ряда занимают строго определенное место в данном ряду, и каждый из них отличается от предыдущего и последующего компонента на одинаковую величину: один, два, три… и т.д.; первый, второй, третий… и т.д. Это является показателем семантической соотнесенности числительных друг с другом и даже семантической зависимости числительных друг от друга, то есть, каждое числительное предопределяет своей семантикой наличие в языке целого ряда других: так, существуя в языке, числительное семь тем самым утверждает, что в языке есть числительные один, два, четыре, пять, шесть. Счетная система организована на основе градационных отношений: в основе организации ассоциативного ряда лежит неуклонное увеличение числового (количественного) значения от компонента к компоненту (при обратном порядке – уменьшение)» [17, 22].

Итак, порядковые числительные образуют микросистему (часть лексической макросистемы) [16, 7] – лексико-семантическую парадигму с соотносительными значениями компонентов, которые «взаимно предполагают друг друга» [20, 142]. Каждое порядковое числительное имеет строгое место в системе, организованной в виде градационного ряда (что отличает порядковые числительные от других релятивов). К особенностям организации системы определенно-порядковых слов следует добавить противопоставленность порядкового числительного «первый» всем остальным порядковым числительным, вместе взятым и каждому в отдельности как не первым. «Категория множества существует в сознании в противопоставлении категории единичности», писала Л.Д. Чеснокова [17, 9].

Развитие неопределенно-порядковых значений осуществляется в результате расширения соответствующего определенно-порядкового значения: числительное в неопределенно-поряд­ковом значении может соответствовать любому в реальности определенному порядковому признаку, в том числе и тому, который указан в мотивирующем определенно-порядковом значении. Например, порядковое числительное сотый в значении «последний в значительном ряду предметов» может соответствовать любому реально определенному порядковому признаку (третьему, восьмому и пр., а также сотому).

Формирование неопределенно-порядковых значений у числительных четырнадцатый, тридцать третий, десятитысячный и т.д. определяется их парадигматической связанностью на уровне основных значений с числительными сотый, тысячный, имеющими вторичное неопределенно- порядковое значение. Принадлежность порядковых числительных в главных значениях к одной лексико-семантической парадигме и наличие у ряда из них неопределенно-порядковых значений обусловливает возможность формирования у других порядковых числительных (начиная с десятый) такого же значения в процессе семантической аналогии.

В парадигматической обусловленности неопределенно-порядковых значений ряда числительных (влияние объединенности порядковых числительных в одну лексико-семантическую парадигму на уровне основных значений и наличия у двух из них неопределенно-порядковых собственно языковых значений) обнаруживается действие фактора несвободы лексико-семантических преобразований.

В то же время свобода появления этих значений связана с вероятностным характером их возникновения. «Нет никакой гарантии того, что данное слово в своем развитии обязательно примет то или иное значение или форму или, наоборот, не будет выступать в этом значении или форме [4, 121-126].

Необходимо, таким образом, различать возможность, связанную с несвободой лексико-семантических изменений, и реализацию возможности, связанную со свободой лексико-семан­тических преобразований (ср. с понятием «потенциального слова» А.И. Смирницкого и с понятием эмпирической продуктивности, измеряемой количеством фактически имеющихся новообразований, и системной продуктивности, измеряемой потенциальной возможностью новообразований, числом ограничений, сдерживающих новообразование, и т.п., предложенным М. Докулилом) [1, 191].

«В русской лексике непременно происходит развитие местоименных значений», – писал В.В. Виноградов [2, 321]. Прономинализируются, в частности, порядковые числительные. «…Проно­минализация других частей речи, – констатирует В.Н. Мигирин, – проявляется в утрате лексического значения и в приобретении тех смысловых особенностей, которые свойственны местоимениям» [8, 156]. В связи с этим следует сказать об особенностях прономинальной семантики. Местоимения «имеют свое содержание, свою семантику. Если таким наполнением в слове с номинативной функцией считать конкретное лексическое значение, то в прономинативах на его месте появляется то, что можно назвать особой прономинальной семантикой», – отмечает Е.Н. Сидоренко [10, 19]. Ею выделяются пять типов последней: вопрос, указание, отрицание, неопределенность и обобщение с выделением, каждый из которых соответствует разрядовой семе в значениях прономинативов [10, 13]. Таким образом, «при решении вопроса о прономинализации основное внимание следует уделить тому, потеряло ли анализируемое слово номинативность и приобрело ли оно одно из разрядовых значений местоимения» [10, 117].

В семной организации как собственно языковых, так и чисто речевых местоименных значений порядковых числительных наблюдается совмещение местоименного и определенно-порядкового компонентов, поэтому порядковые числительные в местоименных значениях могут быть названы порядковыми прономинантами, что отражает синкретичный характер их семантики.

Местоименная часть значений порядковых прономинантов бывает представлена разрядовой семой неопределенности (пример 1), обобщения с выделением (пример 2), указательности (пример 3).

1. – Из нашего выпуска нет ни одного неудачника, из всех люди вышли. Один инженер, другой доктор, третий учитель, четвертый, говорят, теперь знаменитый певец в Петербурге (Чехов. Огни).

Значение порядкового прономинанта третий в приведенном примере – «кто-то, называемый третьим», порядкового прономинанта четвертый – «кто-то, называемый четвертым».

2. [Василиса:] – Вздор-с все это. Не он – другой, не другой – третий (Булгаков. Белая гвардия).

В данном примере лексемой порядкового числительного третий манифестируется значение «кто-нибудь другой, называемый третьим».

3. Артист должен действовать на массы опосредованно и непосредственно; первое достигается служением на сцене, второе – знакомством с обывателями (Чехов. Первый любовник).

Местоименно-порядковое значение, выражаемое звуковым комплексом порядкового числительного первый в этом примере – «то, что упомянуто первым», второе – «то, что упомянуто вторым».

Местоименно-порядковые значения с разрядовой семой неопределенности включают как системное, согласно БАСу и МАСу, внутрисловная семантическая парадигма порядкового числительного третий.

Третий. 3. В значении местоим. Кто-, что-либо из числа нескольких лиц или предметов при их перечислении [15, 15]. Аналогичное толкование этого значения дается в МАСе. Третий. 4. В значении местоим. Кто-, что-либо из числа нескольких лиц или предметов при их перечислении [14, 407]. Представленные лексикографические дефиниции местоименного значения названного числительного являются неполными, т.к. не содержат порядковой части. В.И. Чуглов справедливо замечает, что к словарному определению прономинального значения числительного третий следовало бы добавить: «называемый в ряду третьим» [19, 117-118].

Значения, аналогичные местоименно-порядковому значению числительного третий, с индивидуальной определенно-порядковой семой как чисто речевые могут манифестироваться лексемами любых последующих порядковых числительных в силу их рядоположенности с числительным третий по основным, определенно-порядковым значениям. Так, в следующем ниже примере звуковые комплексы порядковых числительных четвертый, пятый, используются для выражения значений соответственно «какой-то, называемый четвертым», «какой-то, называемый пятым».

1. Один присяжный рассказал, как он тонул, другой рассказал, как однажды ночью… отравил собственного ребенка, давши ему по ошибке вместо соды цинкового купороса… Третий, еще не старый, болезненный человек, описал два своих покушения на самоубийство… Четвертый, маленький, щеголевато одетый толстяк, рассказал следующее… Пятый присяжный поудобней уселся и раскрыл уже рот, чтобы начать свой рассказ, как послышался бой часов на Спасской башне (Чехов. Сильные ощущения).

Предшествующие числительному третий в определенно-порядковом ряду числительные первый и второй также могут развивать значения «неопределенно-первый» и «неопределенно-второй», хотя, как правило, первую и вторую позицию в местоименных рядах занимают слова один и другой.

Проблема скрытых значений имеет, на наш взгляд, три аспекта рассмотрения: первый из них связан с установлением причин появления скрытых сем в смысловой структуре производного слова, второй – с исследованием типа и характера этих значений, третий – с выявлением связи между словообразовательными значениями, не выраженными в структуре деривата [5, 200].

В приведенных примерах порядковый прономинант первый имеет значение «какой-то, называемый первым», второй – «какой-то, называемый вторым», третий – «какой-то, называемый третьим».

Порядковые номинанты с местоименной семой неопределенности могут использоваться в описании конкретной и абстрактной, мыслимой вообще, ситуации. Сравните:

1. Три женские фигуры в разных углах представились его [Пискарева] глазам. Одна раскладывала карты, другая сидела за фортепиано.., третья сидела перед зеркалом (Гоголь. Невский проспект).

[Агния Николаевна:] – Ну, вот одна выдумает, что она страдалица, другая, что она героиня, третья еще что-нибудь, чего вовсе нет (Лесков. Некуда).

В первом примере речь идет о конкретных женщинах, во втором – о женщинах вообще. Независимо от формы числа, порядковые прономинанты с семой неопределенности, используемые в описании обобщенно мыслимой ситуации, указывают на целый класс явлений. Так, порядковый прономинант третий во втором примере, несмотря на форму единственного числа, отсылает к группе женщин, каждая из которых может выдумать «что-нибудь такое, чего вовсе нет».

Если порядковое местоимение указывает на обобщенно мыслимый предмет, то разрядовое значение неопределенности оказывается представленным разновидностью «неважно, А или Б и т.д.» [3, 59], «любой из класса»», где А, Б – условно обозначают предметы, которые можно выбирать «из всех членов совокупности» [11, 63], например, из всех женщин (второй из вышеприведенных примеров) или из всех людей.

Например.

1. Носит людей по стране. Один за десять тысяч километров от места службы находит себе сияющую невесту. Другой в погоне за сокровищами бросает почтово-телеграфное отделение и, как школьник, бежит на Алдан. А третий так и сидит себе дома… (Ильф, Петров. Двенадцать стульев).

При использовании в описании конкретной ситуации порядковые прономинанты включают в свою семантику прономинально- неопределенное значение «один из данного класса = или А, или Б и т.д. (возможно А, возможно Б и т.д.)» [3, 55]. В этом случае А, Б условно обозначают конкретные предметы, предметы конкретной совокупности.

Например.

1. Лица казаков выражали разнородные чувства: одни хмурились, недоумевая, другие испуганно поглядывал на офицеров, рывшихся в скудных казачьих пожитках, третьи посмеивались. (Шолохов. Тихий Дон).

Местоименная часть значения порядковых прономинантов, указывающих на обобщенно-мыслимые предметы, «реально не выбранные» [11, 84], любые, может быть описана при помощи местоимения с частицей -нибудь. В примерах «Носит людей по стране…» и «Ну, одна выдумает…» значение прономинанта третий – «кто-нибудь, называемый третьим».

Гносеологическая сема порядка, сопутствующая местоименному значению неопределенности «любой из класса», всегда отражает порядок называния, а не реальный порядок расположения элементов множества. Если порядковый прономинант указывает на конкретный, реально известный, определенный и неопределенный на уровне познания – отражения в языке – предмет, то семантика местоименных числительных определяется через семантику местоимений с частицей -то. В приводимых ниже примерах значения порядковых прономинантов третий и четвертый соответственно «какой-то, называемый третьим» и «какой-то, называемый четвертым».

1. Разноцветные девицы говорят на тему о мужчинах. Такой-то хорошенький, такой-то красив, но не симпатичен, третий некрасив, но симпатичен, четвертый был бы недурен, если бы его нос не походил на наперсток (Чехов. Из записок вспыльчивого человека).

Обобщающе-выделительное значение отмечается как системное у порядкового числительного второй – «кто-то другой, иной» («Нет, врешь, уйду! – выкрикнул Алеша, но уже произнося эту фразу… почувствовал, что тот, второй, более прав, чем он сам») (Пермитин. Первая любовь) [12, 633] в качестве оттенка указательного значения «кто-либо упомянутый, названный, что-либо упомянутое, названное после первого». На наш взгляд, обобщающе-выделительное значение не может быть разновидностью указательного и развивается из определенно-порядкового значения числительного второй.

Обобщающе-выделительное значение, выражаемое лексемой порядкового числительного второй, может совмещаться с порядковым значением. Например: «У него одна история вызывает в памяти вторую, та – третью, третья – четвертую, и мы с удовольствием слушаем его до утра» (из газет). В связи с этим словарная дефиниция местоименного значения слова второй может быть дополнена словами «называемый вторым».

Названное местоименное значение порядкового числительного второй содержит сему неопределенности, различаемую словом кто-то. В связи с этим анализируемое прономинальное значение применительно к порядковым числительным может быть уточнено: обобщение с неопределенностью выделяемого элемента.

Сема неопределенности в обобщающе-выделительном значении может выражаться через семантику местоимения с частицей -то и -нибудь.

Прономинативы с частицей -то, как уже говорилось, указывают на онтологически известный, определенный предмет. Местоимения с частицей -нибудь указывают на предмет реально не выбранный, отсюда онтологически неопределенный (онтологическая неопределенность возникает, когда познающий субъект отражает действительность в сознании): из реально определенного класса предметов, оставшегося за вычетом этого, данного предмета (предметов), выделяется реально неопределенный предмет – любой, какой-нибудь, неважно А или Б и т.д.

В предложении: «… Я иду, другой идет, третий, Федор, Иван – все равно» (Достоевский) – порядковый прономинант третий манифестирует значение «кто-нибудь другой, называемый третьим». В предложении: «… В стихах она всегда кого-нибудь любила, и Михайлов уже, слава богу, вырос до знания, что этот ее любимый – не Михайлов, и не другой, и не третий, это некто и это вообще как бы неживой человек (Маканин. Отдушина) – звуковому комплексу третий может быть приписано значение «кто-нибудь другой, называемый третьим».

Значение «кто-то другой, называемый третьим» имеет слово третий в следующем примере: «Аркадий Николаевич… велел отыскать хорошего тапера, но кому отдал это приказание он и сам теперь не помнил. Этот «кто-то», наверное, свалил данное ему поручение на другого, другой – на третьего, переврав, по обыкновению, его смысл…» (Куприн. Тапер).

Элемент неопределенности в значении обобщающе-выделительного порядкового прономинанта может не актуализироваться. «Нарушилось тонкое равновесие, точно во всем Дашином теле, от волос до пяток, начался какой-то второй человек, душный, мечтательный, бесформенный и противный (Толстой. А. Хождение по мукам). Значение слова второй – «другой».

В структуру определенно-порядковых значений числительных может быть привнесено прономинальное разрядовое значение дейктичности. В этом случае можно говорить о синкретичной указательно-порядковой семантике.

Термин «дейксис» используется нами в широком значении. «Дейксис в широком понимании представляет собой ситуативное или контекстуальное указание на предметы, признаки, обстоятельства и т.д.» [10, 25]. В этом случае различают три вида дейксиса: прямое указание, анафорическое и препаративное указание. «При анализе семантики указательных местоимений принято отграничивать их собственно дейктическое употребление (для непосредственного указания на предмет) от анафорического употребления (для указания на ранее упомянутый предмет, на нечто известное). Далее обычно отмечается подготовительный (препаративный или предваряющий) тип указания, относящийся к тому, что будет объяснено в дальнейшем» [7, 80].

Указательно-порядковые прономинанты реализуют анафорический тип дейксиса, функция прямого и препаративного указания им не свойственна. Например, порядковые прономинанты первый и второй замещают предшествующие существительные Герцен и Огарев в предложении «Его поступок нельзя объяснить только ностальгией, которую довелось испытать и Герцену и Огареву, но первый справлялся с ней собственной волей, а второй, опираясь на могучую волю первого» (Нагибин).

Итак, структуру значений порядковых прономинантов организуют следующие семы 1) категориальная сема указания на предмет или указания на признак; 2) разрядовая сема (неопределенности; обобщения с неопределенностью выделяемого элемента; указательности); 3) определенно-порядковая сема.

Объединенные общей возможностью приобретения местоименно-порядковых значений в процессе семантической аналогии, порядковые числительные различаются стохастически, по степени вероятности формирования у них таких значений.

Нами обнаружен ряд с неопределенно-порядковыми местоименными значениями организующих его компонентов – порядковых прономинантов, последнее из которых – седьмой. Напрмер. «У всякого есть свой задор: у одного задор обратился на борзых собак, другому кажется, что он сильный любитель музыки..., третий мастер лихо пообедать; четвертый сыграть роль хоть одним вершком повыше той, которая ему назначена; пятый… спит и грезит о том, как бы пройтись на гулянье с флигель-адъютантом..; шестой уже одарен такою рукою, которая чувствует желание сверхъестественное заломить угол какому-нибудь бубновому тузу или двойке, тогда как рука седьмого так и лезет произвести где-нибудь порядок…» (Гоголь. Мертвые души).

«Фактически же ряды, состоящие более, чем из четырех членов, почти не встречаются», – замечает В.И. Чуглов [19, 117].

МАС дает следующее определение качественного значения: первый 5. Превосходящий всех других себе подобных // Имеющий важное значение, самый существенный, основной // Высший по своей значимости, главный // Указывающий на высокое, лучшее качество // Муз., исполняющий основную партию, ведущий [14, 44].

Значение «превосходящий всех других себе подобных» (в БАСе ему соответствует значение «лучший из всех в каком-либо отношении, отличный, превосходящий всех [15, 413] развивается в ходе языковой эволюции из значений «лучший, богатейший» и «старший, первенствующий» [13, 207], отмечаемых еще в древнерусском языке.

1. 
   Апресян Ю.Д. Лексическая семантика. Синонимические средства языка. М., 1974. 307 с.
   
2. 
   Виноградов В.В. Русский язык. Грамматическое учение о слове. М.; Л., 1947. 784 с.
   
3. 
   Гуревич В.В. О семантике неопределенности // Филологические науки. 1983. № 1.
   

5. Кубрякова Е.С. Типы языковых значений. Семантика производного слова. М., 1981. 200 с.

6. Кузнецова Э.В. Лексикология русского языка. М., 1989. 217 с.

7. Майтинская К.Е. Местоимения в языках разных систем. М., 1969. 308 с.

8. Мигирин В.Н. Очерки по теории процессов переходности в русском языке. Бельцы, 1971. 200 с.

9. Новиков Л.А. Семантика русского языка. М., 1982. 272 с.

10. Сидоренко Е.Н. Очерк по теории местоимений современного русского языка. Киев; Одесса, 1990. 148 с.

11. Сильвестрова О.Н. Опыт семантического анализа слов типа кто-нибудь // Вопросы языкознания. 1964. № 4.

12. Словарь современного русского литературного языка: в 20 т. М., 1991–1993. Т. 1-4.

13. Словарь русского языка XI-XVII вв. М., 1988. Т. IV.

14. Словарь русского языка: в 4 т. М., 1981–984 (МАС).

15. Словарь современного русского литературного языка: в 17 т. М.; Л., 1948-1965 (БАС).

16. Тихонова М.Ю. Лексико-фразеологическая система «много» в современном русском языке: автореф. дис. … канд. филол. наук. Самарканд, 1971. 27 с.

17. Чеснокова Л.Д. Категория количества и способы ее выражения в современном русском языке. Таганрог, 1992. 178 с.

18. Чесноков П.В. Грамматики русского языка в свете теории семантических форм мышления. Таганрог, 1982. 166 с.

19. Чуглов В.И. местоименные образования типа «один – другой – третий» // Филологические науки. 1992. № 1.

20. Шмелев Д.Н. Очерки по семасиологии русского языка. М., 1964. 244 с.

21. Чуглов В.И. Местоименные образования типа» один – другой – третий» // Филологические науки.1992. № 1.

22. Шмелев Д.Н. Проблемы семантического анализа лексики. М., 1973. 230 с.