Идрис Шах Суфии Канон 0
жүктеу/скачать 5.56 Mb.
|
| Стали прорастать во времена Ноя,
Плоды завязались во времена Авраама, Начали развиваться во времена Моисея, Созрели во времена Иисуса, Дали чистое вино во времена Мухаммеда. Приводя обвинения, выдвигаемые против суфиев, в «чувственной распущенности» и в заимствованиях у поверхностных систем, Кларк отстаивает внутреннее единство и индивидуальность суфизма. Суфизм не привезли из Греции или Индии, – говорит он и объясняет смысл дервишеской фразы «Не боимся мы ада и не желаем рая», которая звучит весьма странно в устах того, кто на первый взгляд выглядит религиозным человеком. Кларк хорошо знаком с суфийским опытом, согласно которому каждая стадия развития связана с новой тайной или изменениями в восприятии и понимании. Он весьма смело для своего времени заявляет: «Следы Суфийской доктрины обнаруживаются во всех странах – в теориях Древней Греции, в современных философских системах Европы, в мечтах невежд и просвещенных, в тенистых оазисах и трудных переходах пустыни». Но как бы часто иллюзии истины ни пробивались сквозь замешательство искателя, озарение может прийти только через редчайшего из людей. Такой учитель является Совершенным и Превосходным Руководителем: «Когда он существует, найти его невозможно». Учитель находит ученика, и не иначе. «Ложные учителя и обманутые искатели напрасно преследуют миражи пустыни, в изнеможении возвращаясь назад. Они – жертвы собственного воображения». Основная задача будущего суфия – узнать своего учителя, ибо он не обладает пока достаточно утонченным восприятием, чтобы знать, каким может быть такой человек. «Кто, кроме совершенных сумеет распознать совершенство? Кто, кроме ювелира, сможет оценить драгоценный камень?» Этим и объясняется то смятение, в которое впали дервишеские системы, как и другие ответвления доктрины, в основе которых лежит натаскивание. Кларк приводит слова Мухаммеда: «Набожные глупцы нанесли мне удар в спину». Учитель желает только, чтобы истинное желание ученика исполнилось; чтобы его низкие качества трансмутировались в благородные; чтобы понимание пришло к нему. Поскольку для преодоления нежелательных ментальных состояний, необходимо задействовать определенные методы, дервиш, описанный Кларком, никогда не должен избегать искушений, как некоего зла. Он пользуется внешними установками религии и пытается проникнуться ее традицией, пользуясь этим как подстраховкой, чтобы не сбиться с пути. В то же время он помнит, что «рай, ад и все религиозные догмы являются аллегориями, истинный смысл которых известен только ему». Он называет это верованием «людей сердца», «внутренних людей». Зло для него существует только как небытие. Бытие уже само по себе, если он полностью реализовал его, уничтожает саму возможность какого‑либо отрицания, то есть так называемое зло. Благодаря божественному озарению человек понимает, что мир – всего лишь иллюзия (в том смысле, что существует высшая реальность, по сравнению с которой мир является грубым искажением), поэтому он и называет этот мир злом. Он пытается «стряхнуть с себя небытие», как это выражено в суфийской фразе, которую приводит Кларк. Не погрузившись в образность и на почти невероятную глубину чувств, облаченных в одеяния аллегории, суфийскую поэзию понять невозможно. Далее в книге Кларка приводятся некоторые технические термины, смысл которых объясняется в «Тайном саду» для того, чтобы обеспечить руководством потенциальных искателей. Умело выбирая моменты, которые наиболее трудны для восприятия западных читателей, Кларк объясняет аллегорию вина. Например, когда суфии говорят об опьянении, они не обязательно имеют в виду состояния экстаза и восторга. Так как под действием алкоголя интеллект притупляется, состояние суфия, противоречащее поверхностной логике, можно в этом свете увидеть, как феномен, развитие которого зависит от остановки того, что большинство людей считают мышлением. Для суфия автоматические мыслительные процессы (ассоциативные функции) полезны только в тех областях, где они эффективны – в схоластицизме и в механистическом мышлении. Уверенность в собственной праведности, которая была одной из наиболее характерных черт викторианского мышления, Кларк избрал своей мишенью и соответственно подобрал подходящие суфийские материалы, весьма актуальные, как он считал, для его эпохи. Такое сосредоточение на своей личности, или на том, что человек считает личностью, является Завесой Света. Завеса Тьмы – это состояние ума злого человека, знающего о том, что он злой. Тот, кто освободился от такой личности, зовется «завсегдатаем кабаков», то есть дервишем. Он и не верующий, и не безбожник, в любом смысле слова, воспринимаемом интеллектом и обычными эмоциями. Великолепный критический разбор «Даров», по существу, начинается с характера шейха – руководителя дервишей. Первый реальный шаг ученика в его новой жизни состоит в том, чтобы найти такого человека. Функция этого руководителя заключается в очищении ума ученика от ржавчины (суфийское выражение), чтобы непреходящий (объективный) факт стал ему доступен. Предвосхищая современную психологию, автор «Даров» с самого начала подчеркивает, что руководителю необходимо быть свободным от субъективного желания руководить. Будучи руководителем, он не должен стремиться к старшинству или желать, чтобы за ним следовали. Подлинный руководитель не станет набирать учеников, пока не убедится, что лишен подобной субъективности. Руководитель должен уметь определять способности ученика. Ему надо работать с ним, исходя из потенциальных возможностей последнего. Если он определит, что перспектив у того мало, ему придется прибегнуть к суровым средствам, таким как предостережения. Руководитель может приказать ученику культивировать определенные ментальные позиции с тем, чтобы тот умерил свою несбалансированную концентрацию на тех или иных вещах. Если шейх не обладает соответствующим восприятием, он вообще не может быть руководителем. Руководитель не должен желать имущества своего ученика или иметь какое‑либо отношение к его имущественным интересам. Он может принять от ученика материальные подношения только в тех случаях, когда вынужден сделать это для общего блага. Если ученик желает подарить свое имущество шейху, дервишеский учитель может принять его дар, чтобы тем самым обеспечить ученику спокойствие, в котором тот нуждается. Но если ученик все еще привязан к собственности, ему будет позволено потратить какую‑то ее часть. Поощрение искренности ученика, так же как и уничтожение нежелательных склонностей его ума – важнейшая забота учителя. Благотворительность и распределение материальных благ – важная часть этой деятельности. Ученик должен предпочитать бедность богатству, хотя для суфиев бедность и богатство – одно и то же. Шейх должен проявлять доброту и сострадание. Шейх облегчает аскетизм ученика, насколько это возможно, сообразуясь с требованиями работы. Слишком большие лишения на ранней стадии могут препятствовать интеграции ученика с дервишеской деятельностью. Воздействие слов шейха на ученика относится к наиболее важным моментам. Его уподобляют семени, а хороший урожай может вырасти только из доброго семени. Желание шейха произвести впечатление на слушателя или даже малая толика самодовольства приведет к загрязнению ума ученика. Шейх не разговаривает с учеником без объективной причины. «Объективная речь – это когда сказанное означает то же самое и для говорящего, и для слушателя». Советы даются ученикам в скрытой или аллегорической форме, особенно если они имеют характер критических замечаний. То, как протекает внутреннее развитие ученика, сохраняется руководителем в тайне. Ожидание каких‑либо успехов в развитии нежелательно со стороны ученика, и шейх объяснит своему подопечному, что предвкушение определенных состояний закрывает к ним путь. Ученик должен относиться к шейху с глубоким почтением. В этом его надежда. Но сам шейх не должен ожидать почтения со стороны учеников. Шейх всегда с уважением относится к правам ученика. Обучающий шейх не проводит много времени в обществе. Он выделяет время для уединения и движений (хилват и джилват). У учителя есть свои собственные особые упражнения. Они предназначены персонально ему и другим людям, и развивают преданность деятельности. Он должен культивировать отрешенность от людей как таковых. Он также участвует в различных (в том числе и религиозных) актах посвящения и благотворительности. Далее в книге Кларка идет глава, посвященная обязанностям ученика или обучаемого (Ведомого). Она следует после описания функций шейха, в отличие от оригинала. Прежде всего, Кларк подчеркивает необходимость для ученика иметь учителя. Принятие учителем ученика – наиболее близкий к божественному принятию акт и, насколько это возможно, олицетворяющий его. Право на получение руководства от шейха частично достигается правильным отношением к учителю. Шейх же, в свою очередь, имеет право на уважение. Ученик должен соблюдать пятнадцать «Правил поведения»: Он должен полностью доверять своему руководителю в деле наставления, руководства и очищения учеников. Он должен обслуживать своего учителя бережно и внимательно. Он должен быть покорным шейху. Он должен отбросить, как внешнее, так и внутреннее противодействие своему учителю. Он должен привести свою волю в согласие с волей руководителя. Он должен наблюдать за мыслями шейха. Ему надлежит рассказывать шейху о своих снах для того, чтобы тот мог продиагностировать его мысли. Он ожидает слов учителя. Он понижает голос в присутствии учителя. Он не допускает слишком сильных проявлений своего эгоизма. Он называет учителя «О Сейид» (господин) или «О Маула» (учитель). Он обращается к своему учителю только в подходящее для этого время. Он не должен говорить о стадиях ментального развития и опыте, которые к нему не относятся, он также не должен много говорить с учителем о своей собственной стадии. Он должен скрывать чудеса своего учителя, если узнал о них. Он должен открывать шейху свои переживания. Он должен говорить с шейхом так, чтобы тот понимал его. Подойдя к изучению раздела о дервишеских общинах (в его книге это третья глава, а в оригинале – пятая) Кларк суммирует положения Сухраварди, которые знакомят читателя с обычаями дервишей. Когда дервиш направляется в дервишескую обитель, он старается прийти туда до обеда. Он приветствует это место молитвой и здоровается со всеми присутствующими за руку. Он может сделать обитателям подношение, возможно в виде еды. Дервиши разделяются на две группы – обитателей и странствующих. Само дервишество часто рассматривается как определенное условие или фаза бытия суфия, а не неизменное состояние или постоянное занятие. В этом смысле дервишество нельзя сравнивать с монашескими институтами христианства или буддизма. Дервиш может пробыть в общине на правах гостя в течение трех дней, после чего ему разрешается остаться и на более длительный срок, если он найдет себе в стенах обители подходящее занятие. Люди, находящиеся на стадии непрерывного поклонения, не исполняют в общине никакой физической работы. Дервиши, проживающие в общине, которых называют обитателями, относятся к одному из трех состояний или отрезков пути. Первая группа состоит из людей служения (Ахл‑и‑Хидмат), находящихся на самой ранней стадии. Они обслуживают постоянных обитателей общины и находятся в самом начале пути. Эта стадия предшествует той, на которой даются внутренние упражнения, поэтому они выполняет только внешние упражнения в сочетании с внутренними «намерениями», что не обеспечивает реального развития, хотя служители и могут рассматривать их в таком качестве. Только с помощью такого служения они становятся достойными для приобщения к реальному служению. Люди общества (Ахл‑и‑Сухбат) чаше всего принадлежат к более молодому поколению. Они проводят время в помещениях для встреч, где занимаются совместной деятельностью, чтобы обеспечить связь (знание), которая раскрывает их реальность и способность к «работе». Люди уединения (Ахл‑и‑Хилват) – это обычно старшие по возрасту члены общины. Большую часть времени они проводят в одиночестве, занимаясь упражнениями, соответствующими их стадии. Часто у подобного собрания дервишей нет учителя. В таком случае они неполноценны. Они способны лишь подготовить себя к связи с мастером. Они культивируют веру, терпение и размышление. Они должны вместе питаться, чтобы установить между собой связь как внешнего, так и внутреннего характера. Они должны прилагать постоянные усилия к тому, чтобы не только поддерживать между собой согласие, но и состояние полного равенства в отношениях друг с другом. Им противопоказано создавать организацию с иерархической структурой или лидерством. Путешествия, как в физическом, так и в метафорическом смысле, могут быть важной частью дервишеской деятельности. Дервиш путешествует по своей земле (внутренне), а также по стране и из одной страны в другую (внешне). Некоторые шейхи проводят на одном месте не более сорока дней. «Благодаря дублению кожа приобретает чистоту, мягкость и изящество. Точно такого же эффекта дубления добиваются с помощью путешествий и удаления от естественной порчи и врожденной грубости – на смену им приходит очищающая мягкость поклонения, а упрямство сменяется верой». Но дервиши могут и вовсе не путешествовать. Те, у кого нет учителя, иногда путешествуют почти постоянно. Существуют детально разработанные программы путешествий, а также методологии, с помощью которых полученный в странствиях опыт может быть задействован дервишем. Эти программы известны как «Двенадцать правил путешествия». «Танец» дервишей, по поводу которого существует столько неправильных интерпретаций, состоит из прослушивания и движения. Настоящий дервиш не является музыкантом в том смысле, что он не играет ни на каких инструментах. Играть могут посторонние музыканты или служители. Исламские власти («внешние мудрецы») отрицают дозволенность подобной деятельности, но ее допускают и поощряют в особых случаях, с учетом ее необходимости, дервишеские святые и духовные руководители. Использование музыки и движений, если человек не подготовлен к внутреннему их восприятию, приносит серьезный вред и даже сводит на нет все результаты «работы». Особенно разрушительными являются любые движения, совершаемые во время духовного прослушивания музыки, чего нельзя сказать о светской ситуации, когда движения под музыку вполне естественны и ожидаемы. Мантия (хирка) обладает огромным символическим значением для дервиша. Дервиш сам шьет себе плащ, состоящий, как правило, из лоскутков. Вручение мантии символизирует передачу неуловимой силы, или благословения (бараки), от одного человека к другому. Преемственность функций учительства именуется наследованием мантии. Дервиши, в дополнение к другим преданиям, упоминают о том, что Мухаммед пожаловал матери Халида мантию, которую никто больше не желал. Это был небольшой черный плащ с желтыми и красными полосками, в бедуинском стиле. Суфийская мантия – темно‑голубого или белого цвета. Выбор представителя выглядит следующим образом: «Когда шейх видит в ученике проявления святости и знаки обретения степени совершенства и обучения, и желает назначить его своим преемником, он облекает его в Мантию Святости и отмечает его своим особым расположением, с тем, чтобы обеспечить сохранение ордена и послушание людей». Кроме всего прочего, традиция, связанная с мантиями, разделяет дервишей на три группы. Представители первой группы носят ту мантию, которую выбирает для них шейх, представители второй – вообще не носят особой одежды, так как находятся в состоянии «работы», и, наконец, третьи выбирают себе одежду самостоятельно, ибо их выбор стал уже абсолютным, необходимым и совершенным (объективным). Остальные материалы, приведенные в книге Кларка, наиболее точно можно охарактеризовать как теорию, смешанную с посвятительной доктриной. Их сложность возрастает вследствие того, что многие из этих стадий и переживаний зависят от нескольких факторов. Поскольку суфизм не сводится к статичным и простым процедурам, попытка заморозить его на любой из стадий может привести к серьезным обобщениям и последующим искажениям. По этой причине материалы, о которых идет речь, нужно рассматривать прежде всего как иллюстративные, но вместе с тем не лишенные внутреннего движения. Знание, представленное в дервишеском кодексе, как текущее, так и использовавшееся в древности, рассматривается как знание в целом. Подразделение знания и его градация являются предметом важной «работы» суфия, потому что каждая стадия путешествия отмечена соответствующим знанием. Общераспространенное мнение, что существует только два вида знания – информация и опыт – не разделяется суфиями. Существует, например, два вида интеллекта (акль) – интеллект обычного человека и интеллект религиозного человека. Первый годится для этого мира и его дел, второй – для мира иного. Это характеризуется руководством, которое иногда относят к озарению. Существует также обычное знание, противопоставляемое знанию внутреннему, или глубокому. Первое характеризуется благочестием, а второе – способностью к восприятию божественных проявлений. Кроме этих двух есть еще и теологическое знание, связанное с приказами и запретами. Этими видами знания занимаются три категории мудрецов. К первой категории относится мудрец от Бога, он обладает всеми тремя видами знания. Ко второй категории относится тот, кто постиг мудрость иного мира. К третьей – мудрец этого мира, знакомый только с внешними формами поклонения. Реальное знание является одной из форм питания, подобно пище. Глубокое знание (маарифат) характеризуется тремя соподчиненными формами знания. К таковым относится, во‑первых, знание того, как действует каждое слово или агент. Во‑вторых, распознавание каждого отдельного агента в процессе его работы. В‑третьих, способность узнать агента с помощью размышлений. Человек, который мгновенно постигает смысл событий и поступков, не прибегая при этом к обычному процессу мышления, является «арифом», Мудрым, «достигшим» суфием, или Зрелым. Существует несколько форм понимания и обновленного понимания знания. Их определяют следующим образом. Наука Сокровенной Мудрости; Мудрость Науки; Наука Мудрости Мудрости. Это простейшие термины, которые отражают последовательные стадии утончения знания и мудрости. Третья глава у Кларка посвящена так называемому мистическому состоянию (хал) и его связи со стадией, достигнутой путешественником. Мистическое переживание, которое в других системах считается целью и конечным итогом поисков, для дервишей – не более чем один из предварительных этапов подготовки к достижению подлинной связи с объективной реальностью. Способ, которым такое переживание получено и посредством которого происходит взаимодействие между ним и человеком, определит, принесёт ли это переживание реальный прогресс. Этот момент имеет исключительную важность, поскольку четко отделяет суфизм от других, так называемых мистических систем, применяющих наркотики или любые другие, вызывающие экстаз средства. Стадия (макам) – это определенная степень постоянного знания истины (объективности), достигнутая человеком. Таким образом, экстаз является или может быть средством установления макам. жүктеу/скачать 5.56 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|