Идрис Шах Суфии Канон 0
жүктеу/скачать 5.56 Mb.
|
| Тафрид не является необходимым для таджрид, но он с ним связан или может быть связан. Тафрид подразумевает «отказ от увеличения собственных благодеяний и сокрытие их появлений, считая их результатом милости и щедрости Бога».
Этот метод проливает свет на недостатки развития в обычной религии, внимание которой сосредоточено на мире ином. Для дервиша это всего лишь начальная стадия, о которой необходимо забыть, когда наступает время настоящей работы (амаль). Уничтожение и подтверждение рабского существования – суфийская интерпретация двух парных слов махв (уничтожение) и исбат (подтверждение). Данное схематичное изображение одного из аспектов бытия дервиша, как правило, неверно понимается большинством людей. Любое уничтожение есть в то же время и утверждение – уничтожение нежелательных или отрицательных качеств производит активацию соответствующих противоположных положительных качеств. По этому поводу были выдвинуты поверхностные гипотезы, навесившие на эти теории и сопутствующие ей процессы ярлык отрицания дервишами интеллекта или разума. Поскольку дервиши заняты работой, а не теоретизированием или толкованиями – ярлык так и пристал к вышеупомянутым словам. Термины «изменение» (тальвин) и «неподвижность» (тамкин) обозначают ментальные и телесные позиции, а также внутренние состояния. Постоянство проявлений истины именуется «неподвижностью». В этом состоянии сердце дервиша пребывает в невозмутимом спокойствии, что дает ему возможность воспринимать истинную реальность или же объективный факт, обычно называемый Истиной. «Изменение» – это упражнение, а также условие безмятежности сердца, достигаемой прилежной практикой присутствия и отсутствия, уже упоминавшейся ранее, и другими процедурами. Оставшиеся главы «Даров» в изложении Кларка посвящены, в основном, молитвенным упражнениям, в которых внимание (дервиша) концентрируется на особых интерпретациях и применениях мусульманских религиозных формул. Затем излагаются аллегорические смыслы аскетизма, нищеты и смирения, безбрачия и брака, доверия, удовлетворенности и любви. В океане суфийской поэзии, так же как в персональных учениях мастеров великая тема любви присутствует повсеместно. Любовь, по сути, является творцом состояний, источников опыта, которые сами по себе известны как дары. Существует две общие формы любви – Обычная любовь и Особая любовь. Те, кто не прошел соответствующего развития, доступного в данной области суфийской практики, постоянно путают эти два вида любви, потому что находятся во власти обманчивых чередований, искажающих восприятие. К примеру, такие люди допускают серьезные ошибки в оценке отдельных людей, групп и различных ситуаций. Зная, что за ними водится такой грешок, они обычно мучительно пытаются загладить допущенные промахи, (процесс рационализации), что выглядит очень нелепо в глазах тех, кто их наблюдает, независимо от того, кто эти наблюдатели – посвященные или нет. Хотя искренность такой любви не вызывает сомнений, ее симптомом является самообман. Она, однако, подвержена качественным колебаниям, которые индивидом не воспринимаются. Кларк приводит сравнения Обычной и Особой любви. Способность воспринимать бараку (неуловимую красоту, благодать), присутствующую в форме или в очевидном аспекте той или иной вещи – отличительная черта Обычной любви. Становясь же глубокой (Особой) любовью, она трансмутируется в предрасположенность человеческого «я» лицезреть красоту сущности (dxarri), а не формы. Чтобы показать природу действия истинной любви автор противопоставляет любовь, украшающую существование (Обычная любовь), той любви, которая очищает, качественно изменяет существование (Особая любовь). Реальная любовь, сущностного типа, не бывает общей, она всегда специфична. Такая любовь позволяет наблюдать красоту во всех ее проявлениях, но внимание ее сосредоточенно на сущности, которая, в конечном итоге, является единственно реальной возлюбленной. Человек не любит такой любовью, если его любовь способна отвлекаться на что‑либо другое. Это поясняется рассказом: Один человек как‑то встретил прекрасную женщину и признался ей в любви. Она сказала: «За мной идет другая женщина, еще более прекрасная, чем я, красота ее поистине совершенна. Она моя сестра». Человек обернулся, чтобы посмотреть на красавицу, и тогда женщина сказала: «Хвастун! Когда я увидела тебя издали, ты показался мне мудрым. Когда ты подошел поближе, я подумала, что ты влюбленный, но теперь я вижу, что ты ни то, ни другое». Любовь, изображаемая дервишескими мудрецами, обладает столь редкими особенностями, что для остального человечества она почти непостижима. Влюбленный придает огромное значение даже мимолетному знаку благоволения от своей возлюбленной, но о своих собственных заслугах перед ней он думает очень мало. В этом свете чувства обычной любви кажутся эгоцентричными. В своей книге Кларк сохранил ряд определений, которые характеризуют суфийских индивидов и состояния, неподдающиеся простому описанию. Следует признать, что даже спустя семьдесят лет, прошедших со времени выхода в свет книги Кларка, суфийский метод варьирования определений в соответствии с многими факторами в английском языке не прижился. Не исключено, что такое положение не изменится, по крайней мере, до тех пор пока составители словарей будут считать, что краткость возможна для любых определений. Факир, например, – это бедный человек. Он не обязательно должен быть заходом, т. е. отшельником, который может быть, а может и не быть бедным. Но факир, в тоже время, может в какие‑то периоды быть аскетом, а в какие‑то периоды – нет. Точно так же аскет может и не быть факиром в смысле сознательной интеллектуальной нищеты или смирения. Факир отбросил веру в значимость того или иного имущества. В этой степени он является подходящим для Пути. Он может даже отвергать все идеи о стадиях развития, состояниях или деяниях. Но он вправе делать это только тогда, когда дошел до подобного состояния, когда оно стало для него возможным, когда это его функция, а не результат собственного выбора. Суфий выше факира, так как факир поначалу желает быть факиром, а суфий ничего не желает. Таким образом, факир может стать суфием, в этом случае его прежнее состояние предается забвению, уничтожается. В конечном итоге никакая фиксация суфийской терминологии невозможна, хотя, если взглянуть на суфийское знание в целом и на некоторые способы употребления имен для обозначения суфиев, можно получить некоторое представление о том, как эта система работает. Кто такой дервиш? В XIX в. преподобный Иозеф Вольфф совершил опасное путешествие по Азии в поисках двух английских офицеров, Стоддарда и Коноли, захваченных бухарским эмиром. Будучи прежде иудеем и, затем, приняв христианство и став священником англиканской церкви, он отправился в это путешествие, заручившись благословением влиятельнейших людей Англии. Но ему удалось благополучно завершить свое путешествие по Центральной Азии только потому, что он называл себя «христианским дервишем», используя авторитет существительного. Дервиш – это суфий. В Северной Африке дервиш считается уважительным титулом, несколько уступающим титулу ариф (Познавший, Мудрый), в то время как на суфиев посматривают искоса, считая их людьми, участвующими в каких‑то таинственных обрядах. В Англии суфиев считают «магометанскими мистиками пантеистического толка», в то время как дервиш – это уже некто странный, наподобие того, кого в Северной Африке называют «суфием». Несмотря на то, что даже короли иногда величали себя факирами, кое‑где это слово может вызвать замешательство. Один известный индийский ученый сказал: «Факиров путают с индийскими фокусниками и даже кое с кем похуже. Я считаю вас не факиром, а человеком Пути». Поместив слово в ту или иную фразу, мы с большей вероятностью поймем его употребительный смысл «Он – дервиш» означает, что он «добрый, простой человек, преданный истине». «Он – факир» означает, что «человек прилагает усилия к тому, чтобы исправить себя посредством практики смирения». «Он – суфий» означает, что «человек следует суфийскому Пути», а также, что «человек уже добился прогресса на Пути». Замешательство возникает по разным причинам. Одной из них является тот факт, что сами суфии не пользуются ярлыками для определения фиксированных состояний или стадий, потому как ничего подобного в суфизме попросту нет. На фунт масла можно наклеить этикетку «масло», но суфий никогда не будет целиком и полностью дервишем, или Познавшим. Его состояние изменяется в соответствии с бесконечным разнообразием градаций истины и объективной реальности. В суфийской литературе слова познавший, влюбленный, последователь, путешественник, используются значительно чаще, чем суфий, дервиш и факир. Последние стали уже ярлыками для поверхностных людей. В суфизме недостатки словарных определений выдают себя, возможно, с большей очевидностью, чем в других областях. В Словаре Чамбера (издание 1955 г.) можно встретить такие определения: ДЕРВИШ: «Член одного из многочисленных магометанских братств». СУФИИ: «Магометанский мистик пантеистического толка». ФАКИР: «Религиозный (особенно магометанский) нищий, аскет…» На Востоке в такие слова, как Мухаммед или даже магометанский, братство, пантеизм, мистик, религия, нищий, аскет, вкладывается совсем иной смысл (особенно в суфийском употреблении), чем в Англии. Один из персидских словарей приводит поэтичное, хотя на первый взгляд и не очень точное определение: «Кто такой суфий? Суфий – это суфий». И затем заканчивает определение рифмой (на персидском языке): «Суфи чист? Суфи суфист». Это, фактически, суфийская фраза. Составитель не верит в успех попыток определить неопределимое. В одном из справочников на урду читаем: «Суфий пребывает на одной из многочисленных, особых, но последовательно необходимых стадий бытия, которые становятся доступными человечеству при определенных обстоятельствах; их правильно понимают только те, кто находится в этом состоянии «работы» (амаль); люди, не способные к восприятию данных стадий, считают их таинственными, недоступными или невидимыми». Кларк цитирует большинство классических авторов, живших в течение семисот лет (с 911 по 1670 гг.), среди которых были персы, афганцы, уроженцы Туркестана, арабы и индийцы. Западные источники, которые он использовал, создавались на протяжении почти целого столетия – с 1787 по 1881 гг. Его перевод «Даров» был опубликован Управлением Индийской прессы в Калькутте. Эта замечательная работа не теряет своей ценности и вне того культурного контекста, для которого она была предназначена. Отчасти это связано с тем, что она сама является продуктом школы, которая была вплетена в традиционный суфийский поток, пересекаясь с ним снова и снова на протяжении многих веков, в течение которых дервишеский формат был общедоступен. Такое взаимодействие является важным, ибо оно показывает, как отдельные направления суфийского учения встречаются, смешиваются и воссоединяются неожиданным для постороннего наблюдателя образом. Автором этой книги был шейх Шахабудин Мухаммед Сухраварди – ученик основателя дервишеского Ордена Сухраварди. Основа этого Ордена была заложена обучающей школой Зияуддина Наджиба Сухраварди, умершего в 1167 году. Он написал книгу «Обычаи учеников». О его жизни, как и о жизни многих учителей, занимавшихся посвятительной деятельностью, сохранилось очень мало сведений. Это – результат сознательной политики основателя школы, желавшего сосредоточить внимание учеников на самой школе, а не на отдельных личностях. Его ученик и автор «Даров» был ведущим суфийским учителем Багдада – местом концентрации и передачи суфийского знания для того времени. У него были собственные ученики, которые много путешествовали, распространяя методологию Ордена. Сейид Нурудин из Афганистана (Газна) принес эту систему в Индию, где султан Алтамаш пожаловал ему высший духовный сан в государстве. Другим его учеником был Наджмуддин Кубра, основавший собственный Орден – Кубрави, и прославившийся как мастер всевозможных чудес. Он, например, оказывал сверхъестественное воздействие на животных посредством одной только мысленной проекции. Столь многие ученики Наджмуддина стали мастерами через его бараку, что он был прозван «ваятелем святых». Немногие суфии превзошли этих людей своим могуществом или популярностью. Орден Сухраварди распространен по всему мусульманскому миру от Атлантического до Тихого океана. Один из бухарских учителей Ордена Сухраварди (Шамсуддин Хусейн) имел четыреста тысяч учеников. Он был женат на дочери турецкого султана Баязида I – Нилуфер Ханум. Великий поэт Саади из Шираза тоже был учеником нашего автора, который в свою очередь был племянником и преемником основателя Ордена. Барака этого Ордена прослеживается от тех же классических учителей, которые обеспечили инспирацию для других орденов и школ. Следовательно, суть этого учения можно считать лишь частично выраженной в деятельности организации, известной как Путь Сухраварди (На Западе слово «Путь» обычно переводится как «Орден»). К этому же источнику принадлежали суфийские мастера, считавшие, что Сухравардийя, как она называется по‑арабски, представляла собой правильно выстроенный для своего времени фокус суфийского учения. Этим и объясняется своеобразный обмен членами между различными орденами, который может выглядеть несколько странным и сбивать с толку. Некоторые известные мастера были сейидами (потомками пророка Мухаммеда), другие – прямыми потомками основателей других орденов. Например, Баха‑уддин Закарийа был внуком основателя Ордена Кадири, Великий шейх Джалалуддин из Табриза был воспитан Сухравардией, а затем, проведя семь лет с Шахабуддином в Багдаде, присоединился к Ордену Чишти. Суфизм, следовательно, можно рассматривать как способ концентрации и передачи, с помощью человеческого носителя, определенного учения в среду, подготовленную для его получения. И до, и после Кларка в Европе пытались, с переменным успехом, сделать это. В большинстве случаев влияние подобной деятельности побуждало людей искать корни Учения на Востоке, где оно концентрируется до сих пор. На Западе жило и работало много суфиев, но необходимые условия для натурализации или воссоздания подлинной школы передачи возникли здесь совсем недавно. Нетерпеливость многих кандидатов в ученики едва ли способствует успешному осуществлению данного предприятия. Среди краеугольных камней этой работы следует, несомненно, упомянуть версию «Даров» полковника Кларка. жүктеу/скачать 5.56 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|