Elève appliqué, intelligent. Papa

Таким образом, агенты и клиенты дискурса в романе – четко очерченные категории лиц.

Учитель может выступать в нескольких ипостасях, между агентами и клентами дискурса таким образом складываются различные статусно-ролевые отношения:

Mes enfants, je veux être votre ami. Il ne faut pas avoir peur de moi, je sais que vous aimez vous amuser, et moi aussi, j’aime bien rire.

Хронотопом педагогического дискурса в рассказах является обстановка школы. Временные рамки – начало дня, утро, когда проводятся занятия в младших классах школы:

La maîtresse est entrée en classe toute nerveuse.

Целью педагогического общения становится необходимость привить навыки поведения младшим школьникам, научить их самостоятельности:

Maintenant, vous allez vous décider à vous tenir tranquilles.

Je suis dans l’enseignement depuis des années, il a dit, le directeur, et je n’ai jamais vu une classe aussi dissipée. Les observations portées sur vos carnets par votre maîtresse en font foi. Je vais commencer à distribuer les carnets.

Стратегии педагогического дискурса в рассказах определяются задачами, стоящими перед героями произведения. Например, «произвести хорошее впечатление» на инспектора:

M. l’Inspecteur est dans l’école, elle nous a dit, je compte sur vous pour être sages et faire une bonne impression...

Помочь ребенку лучше учиться:

Si cet élève mettait autant d’énergie au travail qu’à se nourrir, il serait le premier de la classe, car il pourrait faire mieux.

Стратегии реализуются в различных типах дискурсивного общения – воспитательная беседа, дискуссия, и т.д.

Примером может служить серия замечаний в ходе воспитательной беседы:

Je vous ai vu, Clotaire, elle a dit. C’est vous l’auteur de cette plaisanterie stupide.

Тематика педагогического дискурса охватывает широкий круг проблем: от оценки знаний учащихся до обсуждения сложностей педагогического труда. Например:

Vous avez toute ma sympa­thie, Mademoiselle. Jamais, comme aujourd’hui, je ne me suis aperçu à quel point notre métier est un sacerdoce. Continuez! Courage! Bravo!

Что касается дискурсивных формул, под ними понимаются своеобразные обороты речи, свойственные общению в соответствующем социальном институте. Эти формулы объединяют всех возможных участников дискурса, часто являются клишированными. Коммуникативные клише в рамках институционального дискурса представляются своеобразными ключами для понимания всей системы отношений в соответствующем институте [Карасик 2000: 15].

Например:

Je vois, a dit l’inspecteur, asseyez-vous, mes enfants.

Таким образом, педагогический дискурс, объективированный в рассках Рене Госсини «Маленький Николя», может быть отнесен к институциональному типу дискурса. В произведении находят реализацию все дискурсивные компоненты, что говорит о том, что автору удается полно и достоверно показать ряд педагогических ситуаций и представить героев произведения. Исследование свойств институционального дискурса позволяет установить релевантные признаки социокультурных ситуаций общения, типов коммуникативных личностей и способов организации текста и открывает перед языковедами новые перспективы изучения человека в языке.

1. Богданов, В.В. Речевое общение: прагматические и семантические аспекты. – Л.: ЛГУ, 1990.

2. Гальперин, И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. – М.: Наука, 1981.

3. Гийом, Г. Принципы теоретической лингвистики. М., 1992.224

4. Карасик, В.И. О типах дискурса // Языковая личность: институциональный и персональный дискурс: Сб. научн. тр. – Волгоград: Перемена, 2000. – С. 5 – 20.

5. ЛЭС – Лингвистический энциклопедический словарь / Под ред. В. Н. Ярцева. – М.: Современная энциклопедия, 1990. – 685 с.

6. Милевская, Т. Дискурс и текст: проблема дефиниции. – Режим доступа: http://teneta.ru/rus/me/milevskat, свободный. – Загл. с экрана. – Яз. рус. – 3.04.08.

7. Пешё, М. Контент-анализ и теория дискурса // Квадратура смысла. - М., 1999. - С. 302 - 336.

8. Серио, П. Как читают тексты во Франции // Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса. – М., 1999. – С. 14-53.

9. Степанов, Ю.С. Альтернативный мир, Дискурс, Факт и принцип Причинности. // Язык и наука конца XX века. Сб. статей. - М.: РГГУ, 1995. - С. 35-73.

10. Тураева, З.Я. Лингвистика текста [Текст] / З.Я. Тураева. – М.: Наука, 1986. – 126 с.

11. Фуко, М. Археология знаний [Текст] / М. Фуко. ‒ СПб.: Гуманитарная академия, 2004. - 314 с.

12. Dijk, van T. Ideology: A Multidisciplinary Approach. – London: Sage, 1998. – Р. 178.

13. Habermas, J. Theorie des kommunikativen Handelns. – Frankfurt/M., 1981. – 315 S.

14. Harris, Z.S. Discourse analysis // Language. – 1952. – Vol. 28. – P. 1 – 30; 474 – 494.

15. Hoey, M. The place of clause relational analysis in linguistic description // English Language Research Journal. – 1983/4. – Vol. 4. – P. 1 – 32.

16. Schiffrin, D. Approaches to Discourse. – Oxford; Cambridge, MA, 1994. – P. 318.

С.Ю. Павлина

Нижегородский государственный лингвистический

университет им. Н.А. Добролюбова
КУЛЬТУРНО-НАЦИОНАЛЬНАЯ СПЕЦИФИКА ФРАЗЕОЛОГИЗМОВ, СООТНОСИМЫХ С ИДЕЕЙ

«ДЕНЬГИ, БОГАТСТВО»
В последнее десятилетие в отечественной лингвистике получил развитие лингвокуртологический подход к исследованию фразеологизмов. В рамках данного направления, возникшего на рубеже веков, фразеологизмы рассматриваются как знаки «языка» культуры, которая связана с языком и взаимодействует с ним, отражая особенности национального менталитета [Шаховский 2007: 117]. Многие исследователи сходятся во мнении о том, что язык отражает культуру и транслирует ее из одной среды в другую, осуществляя тем самым лингвокурторологическую связь поколений [Красных 2002, Шаховский 2007]. Говоря о языковой картине мира, З.Д. Попова и И.А. Стернин выделяют в качестве ее составной части фразеологическую картину мира [Попова, Стернин 2001].

Фразеологические единицы несут на себе печать национальной специфики, в них отражается своеобразие культуры, истории народа, говорящего на данном языке. «Культура является продуктом многовековой, многослойной деятельности, беспрестанно развивающейся и меняющей свою конфигурацию в зависимости от изменяющихся форм осознания человеком мира, которая облигаторно инкорпорирована во все языковые знаки, в том числе фразеологические» [Шаховский 2007: 117]. По мнению В.Н. Телия, все фразеологизмы в той или иной степени культурологически маркированы и являются «самым культуроносным» компонентом языка [Телия 2004:19]. Рассматривая фразеологизмы как вербальные знаки культуры, М.Л. Ковшова указывает на то, что их знаковая, заместительная функция в языке предопределяется их образностью. «Образ фразеологизма становится тем своеобразным проводником культуры, благодаря которому осуществляется взаимопроникновение двух семиотических систем – культуры и языка» [Ковшова 2009:6]. Фразеологизмы являются особыми знаками языка, обладающими не только языковым значением, но и культурной коннотацией, которую исследователи рассматривают как компонент, соединяющий значение языковых единиц и пространство культуры, обладающее стереотипными представлениями, символами и т.п. [Телия 2004, Ковшова 2009:5]. Во фразеологизмах закрепляется отношение человека к явлениям внеязыковой действительности, находит отражение типизированное представление о том, что является приемлемым или неприемлемым в данном социуме. Таким образом, важнейшим компонентом значения ФЕ является ценностно-эмоциональное отношение к миру. «Выражаемое с помощью фразеологизма ценностно-эмоциональное, окультуренное, отношение к происходящему есть важная функция фразеологизма как знака языка и культуры» [Ковшова 2009:16] .

Фразеологизмы, соотносимые с идеей «деньги, богатство», отражают в своей семантике социально-экономическую сторону бытия. Они образуют в английском, немецком и русском языках достаточно весомую группу ФЕ, поскольку закрепляемый в их значениях фрагмент внеязыковой действительности обладает высокой значимостью на шкале общественных ценностей.

Путем сплошной выборки из словарей были выделены 337 ФЕ и их фразеосемантических вариантов, выражающих отношение к деньгам и богатству. Анализу подверглись107 фразеологизмов английского языка, 120 фразеологических единиц немецкого языка и 110 ФЕ русского языка.

Центральное место среди фразеологизмов, соотносящихся с понятием «деньги, богатство», занимает фразеосемантическая группа «материальное положение человека». Она состоит из двух подгрупп, вербализующих полярные качества: «бедность» и « изобилие, роскошь».

ФЕ со значением «нуждаться, жить в нищете» превалируют в русском и немецком языках. Приведем лишь некоторые примеры:

В английском языке данная подгруппа представлена значительно меньше:

Объяснением тому, что в английской фразеосистеме гораздо менее активно, чем в русской и немецкой закрепляется понятие «испытывать нехватку денег, жить в нищете», может служить то, что в Британии, где сохраняется классовая система, социальное положение человека определяется в большей степени его происхождением, нежели материальным достатком.

При сопоставлении немецких, русских и английских ФЕ подгруппы «изобилие, роскошь» было выявлено, что во всех трех языках имеется ряд общих образов. Примером тому могут служить следующие фразеологизмы: кто-либо купается в деньгах / нем. j-d schwimmt im Geld/

англ. to be flush with cash. Большое количество денег соотносится с образом воды, водного пространства. Количественные характеристики передаются также и в следующих ФЕ: как сыр в масле катается/ англ. to roll in money (букв. кататься в деньгах). В этом проявляется символический характер фразеологизмов. По мнению Ю.С. Степанова, нигде в языке символы не концентрируются и не сохраняются так устойчиво, как во фразеологической системе, которая является своего рода «сгустком символов» [Степанов 1999: 118].

Обращает на себя внимание и то, что фразеологизмы, содержащие семантический признак ˝иметь большое количество денег˝, являются оценочными. Если оценочная коннотация является достаточно размытой в значении немецкого фразеологизма j-d schwimmt im Geld (букв. плавать в деньгах), то в его фразеосемантическом варианте im Geld ersticken (букв. задыхаться от денег) четко выделяется негативная оценка: тот, кто купается в деньгах, может потерять контроль над ситуацией и захлебнуться. Таким образом, деньги уподобляются стихии, от которой человек может погибнуть. Неодобрение по отношению к избыточности материальных благ выражается и в английском фразеологизме come out of one's ears (букв. деньги лезут из ушей).

Отрицательная оценочная коннотация выявлена у большинства фразеологизмов данной подгруппы, неодобрение вызывает то, что человек тратит большие деньги на свои прихоти и удовольствия. Анализ фразеологизмов подгруппы «роскошь, богатство» позволяет сделать вывод о том, что во всех трех языковых сообществах порицается обладание огромным количеством денег, признается деструктивный характер чрезмерного богатства.

В силу определенных структурных особенностей и смысловой законченности, в отдельную группу были выделены пословицы. При их анализе было установлено, что большинство английских и немецких пословиц семантического поля «деньги, богатство» являются в меньшей степени оценочными, чем русские пословицы, которые содержат оценочные суждения, основанные на признании того, что деньги – зло, обладание богатством лишает человека здравого смысла: Денег накопил, да дури накупил. Обладание материальными благами противопоставляется уму: Денег много, да разума мало. Взаимоисключающими признаются такие вещи, как богатство и покой, способность адекватно воспринимать действительность: Денежка спать не дает; Деньги глаза слепят. При этом в русских пословицах утверждается приоритет доброй репутации над деньгами: Денег ни гроша, да слава хороша. Приобретая богатство, человек продает душу: Деньгами души не выкупишь. Деструктивный характер материального, приобретение которого происходит при утрате духовного, описывается и в другой русской пословице: Золото добываем, себе могилу копаем.

Таким образом, можно заключить, что возникающая в результате интерпретации фразеологизмов, соотносимых с идеей «деньги, богатство», культурная коннотация связана с негативным ценностно-оценочным отношением к чрезмерному, избыточному богатству. Кроме того, фразеологизмы русского языка обнаруживают одобрительное отношение к бедности, которая ассоциируется с «сохранением души», совестливостью.
Библиографический список

1. Шаховский В.И. Большой фразеологический словарь русского языка. Значение. Употребление. Культурологический комментарий / Вестник ТГПУ. 2007.Выпуск 2(65).

2.Красных В.В. Этнопсихолингвистика и лингвокультурология. М., 2002.

3.Попова З.Д., Стернин И.А. Очерки по когнитивной лингвистике. Воронеж, 2001.

4. Культурные слои во фразеологизмах и дискурсивных практиках. (Studia philologica). /Отв.ред. В.Н. Телия. М.: Языки Славянской Культуры, 2004г. 344

5. Ковшова М.Л. Семантика и прагматика фразеологизмов (лингвокуртологический аспект). Автореферат на соискание ученой степени доктора филол. наук. М., 2009.

6. Степанов Ю.С. D. Dobrovol'skij, E. Piirainen. Symbole in Sprache und Kultur: Studien zur Phraseologie aus kultursemiotischer Perspektive. (рецензия) ВЯ, 1999, N 1

Словари

1. Кунин А. В. Англо-русский фразеологический словарь. – Изд. 4-е, переработанное и дополненное. – М., 1984.

2.Oxford Idioms Dictionary for Learners of English. – Oxford University Press, 2004.

3.Немецко-русский фразеологический словарь под ред. Л.Э.Биновича и Н.Н.Гришина.- М:Изд.Русский язык,1975.

4.Мальцева Д.Г. Немецко-русский словарь современных фразеологизмов.- М.: Русский язык. Медиа, 2003.

5. Langenscheidt 1000 deutsche Redensarten von Dr.Heinz Griesbach und Dr.Dora Schulz.- Berlin,1981

Основной целью рекламного дискурса является донесение информации о рекламируемом товаре до целевой аудитории. Успешность рекламной коммуникации во многом определяется тем, известны ли создателям рекламных текстов различные национально-маркированные сведения, способные вызвать необходимые коннотации и ассоциации у представителей целевой аудитории, на которых направлено рекламное сообщение.

Знание и понимание подобных межкультурных различий приобретает важное значение для эффективного функционирования рекламного дискурса в целом. Особую важность это имеет в процессе перевода рекламных текстов. Общеизвестно, «любой перевод никогда не будет абсолютно идентичен каноническому тексту оригинала», он «может лишь бесконечно сближаться с подлинником» [Виноградов 1998]. В то же время перевод создаётся на основе текста оригинала, и, следовательно, во многом зависит от него, но обладает достаточной самостоятельностью, так как существует в иной культурно-языковой среде по законам этой среды. В результате основной задачей переводчика становится создание такого текста перевода, который оказывал бы на адресата иной культуры такое же воздействие, какое оказывает оригинальный текст на адресата в родной культурной среде.

Это означает, что в процессе перевода взаимодействуют не только два языка и более, но две культуры, имеющие как общую, так и национальную специфику. В настоящее время известны два основных подхода, применяемых при «экспорте» рекламы из культуры-адресанта в целевую культуру:

1. 
   приём адаптации исходных рекламных текстов к иной культурной среде путём замены некоторых «инородных» культурных элементов, составляющих исходное рекламное сообщение, в соответствии с традициями и ценностями культуры-адресата;
   
2. 
   приём создания стандартизированных рекламных текстов, содержащих минимальное количество национально-маркированных и культуроспецифичных признаков.
   

Важность знания местных культурных обычаев и представлений отчётливо демонстрирует пример маркетинговой стратегии диетической колы («Diet Cola») в Японии. Первая рекламная кампания была приостановлена из-за абсолютного провала. Как показал проведённый опрос, японки не считают себя полными, поэтому и не покупали диетический напиток. Вторая маркетинговая попытка с названием «Coke Light» (лёгкая кола) имела в стране-адресате больший успех.

К коммуникативному сбою в рекламном дискурсе могут также привести названия товаров, являющиеся неблагозвучными для культуры-адресата. Известная во всём мире компания Coca-Cola долгое время не могла подобрать свое название для продажи в Китае. Дело в том, что китайцы произносят название этого напитка как «Кекукела», что означает «Кусай воскового головастика». Компания была вынуждена перебрать 40 тыс. вариантов написания своей торговой марки, прежде чем было выбрано «Коку Коле», что означает «Счастье во Рту». Таким образом, кросс-культурный подход, на наш взгляд, в наибольшей степени помогает избежать различных коммуникативных сбоев, препятствующих восприятию смысла сообщения, а также способствующих адаптации национально-маркированных и культуроспецифичных компонентов рекламного сообщения к особенностям культуры-адресата.

Большинство крупных международных корпораций предпочитают использовать во всех странах единый стратегический концепт, создавая так называемую межкультурную стандартизированную рекламу, т.е. рекламу товара или услуги с одинаковым содержанием и оформлением для различных стран. К приверженцам глобальной стратегии можно отнести такие фирмы, как “Levi’s”, “Kodak”, “Benetton”, “Coca-cola”, создающих одно рекламное сообщение, которое просто переводится на язык целевой аудитории и, таким образом, успешно реализующих принцип «одна картинка, один звук, одна система сбыта» [Сивулка 2002] для всего мира.

Таким образом, одним из основополагающих моментов при интерпретации рекламного дискурса становится понимание, что коммуникация и рекламная коммуникация, в частности, представляет собой взаимодействие индивидов, в котором коммуниканты являются субъектами культуры. А сам перевод как вид посредничества представляет собой не только средство межъязыковой, но и средство межкультурной коммуникации, основной целью которой является понимание культурных различий народов.

Подчеркнём, культуроспецифичные элементы могут отражаться как в вербальном, так и в невербальном компонентах рекламного текста, и могут оказывать влияние на процесс интерпретации рекламного дискурса в целом. Общепризнанным правилом рекламирования признано: максимум информации при минимуме слов, поэтому использование ресурсов звуковых и изобразительных эффектов в рекламном сообщении получает всё большее распространение. Как правило, слово, образ и звук разнятся по степени смысловой насыщенности и эмоциональности. Текст не является единственным источником точной информации о рекламируемом объекте. По отношению к вербальной информации фотографии, рисунки и звук могут выполнять такие функции, как повторение, дополнение, противопоставление, выделение и др. Как правило, многие невербальные знаки легко расшифровываются представителями одной культуры. Однако можно найти большое число примеров, когда реципиент, не принадлежащий к данному обществу, не в состоянии понять некоторые элементы в составе рекламного текста. Так, например, не для всех русских будет понятен заголовок, состоящий из словосочетания Welcome to и изображения яблока, в то время как любой американец знает, что яблоко – это символ штата Нью-Йорк.

Подобные ограничения могут касаться названий цветов, жестов и других элементов, носящих культуроспецифичный оттенок. Специалисты в области рекламы знают, что зелёный цвет вызывает положительные эмоции у ирландцев, а сочетание зелёного с голубым – у египтян, голубого и оранжевого – у голландцев. Русские безразличны к фиолетовому, а для мексиканцев – это цвет траура, который по вполне понятным причинам не следует использовать в качестве невербального компонента в составе рекламного текста. То же можно сказать и о цветах. Если, например, в Европе красная роза – символ страстной любви, то для латиноамериканцев – это знак крови и мести [Феофанов 2001: 180-184].

В качестве яркого примера, подтверждающего вышесказанное, можно привести рекламу мужских духов «Drakkar Noir», для понимания которой большое значение приобретает знание социокультурных особенностей. На европейском рекламном объявлении была показана обнажённая мужская рука, держащая флакон духов, и женская рука, крепко сжимающая мужскую. Данное объявление было изменено в арабских странах, где равноправное и несколько агрессивное положение женской руки не было бы адекватно воспринято аудиторией. На объявлении, появившемся в арабских журналах, мужская рука в рукаве тёмного костюма держит флакон, а женская рука лишь мягко касается мужской. Приведённый рекламный текст является наглядным примером адаптации национально-маркированных элементов, составляющих исходное рекламное сообщение, в соответствии с традициями и ценностями культуры-адресата.

Реклама постоянно апеллирует к ценностным ориентациям личности, поэтому представляется важным, чтобы любая ассоциация, используемая составителями рекламных текстов прежде всего не вызывала у потенциального потребителя чувства раздражения. Представители разных стран и культур, как правило, по-разному воспринимают и интерпретируют действительность, соответственно, у них возникают разные ассоциации по отношению к различным предметам и явлениям. Это может оказывать существенное влияние на интерпретацию рекламного дискурса. В качестве классического примера неправильного использования ассоциации можно привести рекламное объявление агентства для немецкой авиакомпании «Lufthansa». С целью усиления идеи безопасности полётов было использовано следующее высказывание: «Если Вы знали немцев, то Вам известно, насколько они точны и методичны. Имейте в виду это их качество, когда будете взлетать самолётом «Lufthansa». После появления данной рекламы один из читателей отослал письмо в компанию «Lufthansa», в котором к предложению о «привередливости немецкой аккуратности» было приписано следующее: «особенно газовые камеры». В результате усиление идеи безопасности путём противопоставления одной нации другой потерпело неудачу.

Обращение к общим и частным контекстам культуры становится неотъемлемой частью изучения рекламных текстов в свете межкультурной коммуникации. Знание и понимание специфики языковой картины мира коммуникантов приобретает огромное значение для изучения массовой коммуникации и, в частности, рекламной коммуникации. Под языковой картиной мира в работе понимается «определённое в языке мировоззрение, идеология, система ценностей» [Вендина 1998: 1], исторически сложившаяся в обыденном сознании данного языкового коллектива и отраженная в языке совокупность представлений о мире, определенный способ концептуализации действительности.

Знание и понимание специфики языковой картины мира коммуникантов приобретает огромное значение для изучения массовой коммуникации и, в частности, рекламной коммуникации. Так, например, существуют примеры неэффективного перевода рекламных текстов, основной причиной которой стала именно разница в особенности восприятия стереотипов.

Большинство стереотипов носят ярко выраженный национально-культурный характер. В свете сказанного правомерным представляется замечание американских культурологов, которые эффективность рекламных сообщений основывают непосредственно на изучении местных обычаев и сложившихся традиций, в данном случае касающихся национального менталитета потребителя, и формулируют его так: You must be very French in France and very German in Germany (Цит. по Кузьменкова 2003). Например, пренебрежение стереотипами, присущими представителям одной культуры, в процессе интерпретации рекламного дискурса может привести к тому, что рекламное сообщение не будет восприниматься целевой аудиторией или будет восприниматься неправильно. В качестве примера рассмотрим рекламное сообщение немецкой фирмы Media Markt. В рекламе использован образ поросёнка, «зазывающего» в магазины за бытовой техникой. Данный образ, успешно воспринятый на рынке в Германии, был неодобрительно воспринят российской целевой аудиторией. Рекламная кампания потерпела неудачу в России из-за существенной разницы в русской и немецкой языковых картинах мира. Основной причиной столь большой популярности образа свиньи в Германии и коммуникативного провала в России стала разница в социокультурных стереотипах. В германской культуре образ свиньи тесно связан с такими понятиями как «удача», «везение», «достаток», «обеспеченная жизнь». Существительное «das Schwein» в переводе с немецкого имеет два значения: свинья и разговорное – «удача, везение». Отсюда происходит целая группа устойчивых понятий: er hat Schwein – ему очень везёт (буквально «у него есть свинья»), das Schweinegeld – бешеные (свинские) деньги, das Schweinglück – большое (свинское) счастье и т.д. [Журавель 2007]. Таким образом, для магазинов Media Markt в Германии образ поросёнка был весьма успешен, поскольку опирался на положительный стереотип, в связи с чем складывалось доверительное отношение к магазину. В результате из-за незнания ряда социокультурных отличий, рекламный текст не оказал на получателей рекламного сообщения в России того же коммуникативного эффекта, как в Германии.

Вышесказанное позволяет сделать вывод, что с расширением информационного пространства рекламный дискурс превратился в активно развивающееся средство внутри- и межкультурного общения, для интерпретации которого важно знание специфики языковой картины мира коммуникантов, понимание различных национально-маркированных и культуроспецифичных признаков с целью установления между отправителями и получателями рекламного сообщения полного взаимопонимания.
Библиографический список

1. 
   Виноградов, В. С. Проблема эквивалентности в связи с типом переводного текста / В.С. Виноградов // Научные доклады филологического факультета МГУ. – 1998. – Вып. 2.
   
2. 
   Медведева, Е.В. Рекламная коммуникация. М., 2008.
   
3. 
   Сивулка, Дж. Мыло, секс и сигареты. СПб., 2002.
   
4. 
   Минаева, Л.В. Мультимодусность текстов печатных СМИ и рекламы // Вестник МГУ. Сер. 19: Лингвистика и межкультурная коммуникация. - 2002. - № 4.- 26 – 32.
   
5. 
   Феофанов, О. Реклама: новые технологии в России. СПб., 2001.
   
6. 
   Вендина, Т.И. Русская языковая картина мира сквозь призму словообразования. М., 1998.
   
7. 
   Кузьменков, Ю.Б. Адекватный перевод рекламы как одна из проблем межкультурной коммуникации / Ю.Б. Кузьменков, А.П. Кузьменкова // Вестник МГУ. – 2003. - № 1. – С. 49-54.
   
8. 
   Журавель, В.А. Кто подставил медиа-поросёнка? // Профиль. - 2007.