Интерференция и переключение кодов (севернорусский диалект цыганского языка в контактологической перспективе)

76 При любой интерпретации nonce borrowing перед исследователями встает проблема – в принципиальном виде не решенная, а может быть, и не решаемая – как отличать их от заимствований, инкорпорированных в лексикон.

77 Возможно, более правильно было бы называть подобное состояние смешанным кодом, однако в лингвистический контактологии прочно закрепился термин смешанный язык, относящийся к идиомам другого типа (см. ниже 2.3), и подобное употребление может привести к путанице. Кроме того, я исхожу из положения о том, что при говорении по-цыгански с СК в языковом сознании носителя СРД активированы два языка.

78 Разумеется, картина, представленная таким образом, является несколько огрубленной. С одной стороны, слова исконной части лексикона мало-помалу все же вытесняются заимствованиями. С другой стороны, часть заимствованной лексики сохраняется и при смене окружающего языка. Особенно это относится к части старых новогреческих (общих для всех цыганских диалектов) и румынских (общих для влашских и некоторых других диалектов) заимствований, но сохраняются заимствования и из других языков. Так, в СРД регулярно употребляются следующие славизмы нерусского происхождения: глос «голос», длуго «длинный», здрово «здоровый», свэнко «праздник», свэнто «святой», скэмпо «святой», строна «сторона», сэндо «суд», чебинэс (чейна) < польск. trzeba «надо, нужно» – все из польского, грубо «толстый» (судя по семантике, из польского или белорусского), блата «грязь, болото», прахо «пыль, песок, пепел» – из южно-славянских языков, брэго «берег» , длэнго «длинный» – слова неопределенного славянского происхождения, но не русские. Сохранилось также несколько немецких заимствований (например, фэлда «поле»).

79 В современном англоязычном цыгановедении для обозначения формальной морфологии заимствований используется не слишком удачный, по моему мнению, термин атематическая морфология, противопоставленый тематической морфологии, относящейся к исконным словам (см. Matras 2001: 73).

80 Примеры специфической адаптации какой-нибудь одной группы заимствованной лексики встречаются довольно часто, см., например, оформление заимствованных французских глаголов в голландском специальным суффиксом –er-, не распространяющееся на английские глаголы (Muysken 2000: 191-192).

81 Это, по-видимому, способствует сохранению в условиях экстремальных языковых контактов собственно цыганского языкового наследия и в то же время дает возможность неограниченно заимствовать лексику из местных языков, сменяя при миграциях целые лексические пласты. Другой вопрос, как реально формировался данный механизм. Вероятно, здесь имелась определенная когнитивная база: по крайней мере в какой-то период времени для цыган было важно отличать свою лексику от чужой. См. в этой связи соображение Т.В.Цивьян о том, «что механизм БЯС основан на симбиозе похожести и непохожести балканских языков» (Цивьян 1979: 266).

82 Так, в синтаксическом вопроснике (экспедиция 1984-88 гг.) мы имеем 103 случая неадаптированного употребления русских глагольных форм на 17 случаев адаптации. В одном из записанных текстов на 35 случаев неадаптированных глагольных форм не приходится ни одного случая адаптации.

83 Своеобразную «вершину» этого явления мы видим в двух наиболее известных смешанных языках – мичифе и медновском, где именная и глагольная системы генетически гетерогенны, хотя и по-разному.

84 Любопытно, что для адаптации глагольных заимствований в цыганских диалектах практически не используется чрезвычайно распространенная в новоиндийских языках конструкция «полувспомогательный глагол kar + глагольное имя», следы ее можно найти в некоторых конструкциях с собственно цыганским лексическим наполнением (СРД te keres buti «работать»), но они весьма немногочисленны и в большинстве диалектов не продуктивны. Это достаточно хорошо согласуется с нашими представлениями об отходе цыганского от новоиндийского типа в плане строения и функционирования системы глагола.

85 Следует заметить, что для имени исходная форма, по всей вероятности, представляет собой психолингвистическую реальность. В СРД имеется ряд русских заимствований типа клинко из русск. клинок, где выпадение «беглой» гласной говорит о том, что адаптационные операции могут все же применяться не к исходной форме, а к основе. Тем не менее, и основа у русских существительных вычленяется достаточно просто.

86 См. аналогичные взгляды, высказывавшиеся Пфафф относительно условий, благоприятных для осуществления переключения кодов (Pfaff 1979, ср. Thomason & Kaufman 1988: 154).

87 Отметим, однако, что большинство анализируемых текстов достаточно однородны в жанровом отношении и представляют собой рассказы на определенную тему: сказки, былички, рассказы о жизни и т.д.

88 Следует заметить, однако, в этой связи, что "гадже" (не-цыгане) вообще являются очень распространенными персонажами цыганских историй и в двух самых больших по объему наших текстах ("История графа Черного" и "История о брате и сестре") вообще не действуют цыгане.

89 Следует учитывать, конечно, и фактор собеседника-исследователя, носителя русского языка. Это может провоцировать переход на русский, контролирующийся в то же время установкой на говорение именно по-цыгански, установкой, определяемой все тем же собеседником.

90 Однако иногда создается впечатление, что рассказчику легче говорить по-русски и что он как бы забывает возвращаться на цыганский язык.

91 Любопытно, что переходы на русский язык фиксируются как таковые слушателями-цыганами и часто следует совет вернуться к рассказу по-цыгански.

92


^ Образцом такого варианта является достаточно искусственный "литературный цыганский язык", созданный в Советском Союзе на базе СРД в 20-е годы. Любопытно, однако, что в написанных на этом языке пьесах И.Рома-Лебедева, то есть в жанре, в наибольшей степени ориентированном на живую речь, случаи CM присутствуют:

Гадженгирэ буты кэрна, косят, жнут... (Ром-Лебедев 1931: 29)

Нецыганскую работу делают, ...

Неадаптированные русские глагольные формы употребляются здесь в случае русских глаголов, заведомо малоупотребительных у цыган.

93 Так случаев CM явно меньше в текстах нашего старейшего информанта, уже упоминавшейся Л.М.Лобановой.

94 Как кажется, применение вариационистской модели в СРД могло бы дать определенную пользу при исследовании фонетической адаптации русских элементов. В данной работе я не затрагивал проблем фонетической интерференции в СРД, между тем здесь имеется ряд довольно любопытных моментов. Один из них заключается в том, что при почти полной «русификации» сегментной фонетики и набора фонем СРД сохранил определенные особенности фонемной дистрибуции (отсутствие смягчения перед /е/, отсутствие редукции /o/, /a/ и др. Эти синтагматические правила по-разному распространяются на русские лексемы, употребляемые в рамках ПК и СК.

95 О топике подобного рода метаязыковых рефлексий см., например, Tzitzipis, 1998.

96 Языков, в которых разные материально выраженные компоненты лексикона и грамматики (или лексикон и грамматика в целом) происходят из генетически разных источников. Одним из ярких примеров смешанных языков являются так называемые «парацыганские» диалекты, «перешедшие» на грамматику окружающего населения. О «парацыганских» диалектах см.: Bakker & van der Voort 1991; Boretzky & Igla 1994; Matras 2001; Rusakov 1991; Русаков 1987; о смешанных языках вообще: Bakker & Mous 1994; Myers-Scotton 2002 и др.

97 Другое дело, что, возможно, конкретно-исторически этот «переворот» мог быть как бы подготовлен предшествующими контактами предков СРД с носителями других языков.

98 Надо заметить, что в отличие от многих других миноритарных групп, для цыганского значительно меньшую роль в распространении окружающего языка как средства внутригруппового общения играют моменты, связанные с взаимоотношением представителей разных поколений (о проблематике, связанной с взаимоотношением поколений при языковом сдвиге, см. Вахтин 2001).

99 В этой связи можно указать на то, что интерференционные явления типа семантического сдвига и калькирования характерны для процессов освоения второго языка в школьных условиях, тогда как явления типа ПК и СК для этих процессов нетипичны.

100 Это не значит, конечно, что в момент речи носители всегда способны контролировать в этом плане свою речевую продукцию, они могут просто следовать узусу, сложившемуся в данном языковом сообществе.