Интервью Расскажите, пожалуйста, о себе, о своей семье, о ваших предках. Все что вы знаете. Когда и где вы родились?
жүктеу/скачать 0.62 Mb.
|
|
А он вернулся уже после смерти Сталина, когда стала реабилитация, да? Примерно, в 56-57 году, не сразу после смерти Сталина? Не сразу, но относительно быстро. Я не помню, в котором году. И, вот он был диверсантом, они не боялись его запускать? По-видимому, нет. Так это был у нас Абрам… И ответвления – Сарра Лазаревна. А что с Саррой стало? Она вернулась из лагерей? Она вернулась из лагерей, им дали в Москве, возле Автозаводской, небольшую двухкомнатную квартиру. А Петя в пересыльном лагере встретил молодую девушку из, по-моему, Мурманска. В Мурманск присылали в первые годы войны, присылали эти грузы с тушенкой…(нрб). Мобилизовали 200 комсомольцев-десятиклассников на обслуживании в интерклубе моряков. И через короткое время чуть ли не через два месяца, их всех отправили по этапу. Вот этих девушек? Да. И вот среди этапированных была такая, Валя. Это была короткая, чуть ли не двухдневная связь, в результате которой родилась Ирочка, которая умерла два года назад в Израиле. А Ирочка стала женой Юлия Кима. Певца, барда? Барда, который сейчас перевел с французского… То есть, он не переводил, а по подстрочнику перевел мюзикл, который, премьера которого триумфально прошла, «Нотр дам де Пари». Ким живет в Израиле? Он после Ирочкиной смерти, будучи очень больным… Я сейчас не знаю. Юлик сейчас в Москве. Я его видела позавчера, на экране. А вообще, кажется, он делит время между Москвой и Иерусалимом. Хотя Юлик – полукореец, полурусский. Теперь дальше. Григорий Иосифович. Григорий Иосифович после Абрама? Абрама, да. Какого года, примерно, он?.. Два года, два с половиной… Разницы. Примерно, 1886-й. 86-й. Чем он занимался? Он, у него была потрясающая совершенно судьба, потому что это единственный в семье человек, который женился по любви на обеспеченной женщине. Такая, Мария, в семье она называлась Мушка… Еврейская женщина? Да, да. Там было четыре сестры. Она была единственная замужем, а три сестры были девушками и дядя Гриша последним пароходом из Одессы со всей семьей и горсточкой бриллиантов, драгоценностей, которые были в семье, через Константинополь уехал в Бухарест, где и застрял. Примерно, в 18-м году это было, да? Наверно, да, наверно, в 18-м. Уже к тому времени у него был шестинедельный сын Эмиль, который живет сейчас в Париже. До Парижа он жил в Брюсселе. Семья молниеносно обеднела. И эти богатые девушки открыли какое-то кафе, в два счета прогорели… То есть предсказание цадика сбылось?.. Нет, прогорели фантастически. Ну, и они застряли там до конца жизни уже. А что с ними было во время Холокоста? Во время Холокоста, значит… Я о судьбе сестер знаю только об одной. Дядя Гриша работал на огромной мануфактуре, экономистом. И его, когда пришли румыны, они держали там власть в руках, то хозяин мануфактуры посадил его в лагерь. И каждый месяц за него платил, я не помню сколько, какое-то количество лей, чтобы его сносно кормили и чтоб он не погиб там. Эмма, брат мой двоюродный, он его учил... Хозяин?
Да. Он его учил… То есть ребенок не был в лагере? В лагере не был. Он его учил сначала… Он успел, по-моему, кончить к началу войны немецкую школу, потом был французский лицей. И он велел тете Мушке зашить ему карманы, потому что ему подбрасывали всякого рода провокационные листовки, и можно было угодить… в заключение. Это он примерно, двадцатого года? Эмик? Эмику в этом году будет 80. 22-го года. 19 сентября будет 80. А мама Мария, Мушка, она была тоже там во время войны, в Бухаресте? Да, да. Он их подкармливал, и они выжили. То есть этот хозяин румын фактически их спас? Более того, когда пришли советские войска, он бежал во Францию, и дал дяде Грише ключи от мануфактуры. Первый консул там появился советский в Бухаресте, дядя Гриша пошел и отдал ключи от мануфактуры. Ну, он мог и такие вещи сделать: «Зайдите, пожалуйста, ко мне в кабинет. Мне надо с вами посоветоваться.». Приходит. «У меня завтра именинница жена и мой ювелир придет и принесет вещь, я, доверяя вашему вкусу, хотел бы знать, что бы вы выбрали». Это его хозяин? Хозяин, да. «Что бы вы выбрали? Что вам нравится?».Дядя указал на какую-то брошечку с маленькими камешками. Я ее видела, не помню, какая она, и когда он пришел, эта брошка была у его жены. Он, таким образом, хотел знать вкусы его. Дядя дико нищенствовал. Он в 57-м году, в первый раз после 22-го года, это сколько?.. В тридцать пять лет… Он приехал в Одессу, и мы собирали деньги, будучи тоже нищими еще, собирали деньги, он с этой Мушкой приехал, собирали деньги ему на обратный билет. Это мама его за все эти годы первый раз увидела? Да. Одного через 35 лет, другого – через 45 лет, младшего. Его уже нет в живых? Дяди Гриши? Никого нет. И он так и жил, в Бухаресте? Он жил в Бухаресте и умер в Бухаресте. А Эма переехал к тети Мушкину родному брату, Гришке, тоже Григорий. Тот был женат на родной сестре Бабеля. Писателя Бабеля? Да. И держал большую фармакологическую фирму. И хотел, у него дочь в Америке жила, не было наследников, и он хотел Эмилю завещать свое дело. Но Эмиль ему сказал, что со всех Ортенбергов никто никогда коммерцией не занимался, ничего не получится и из Брюсселя, где он недолго прожил, он удрал в Париж. Сейчас он живет в Париже? Сейчас он живет в Париже. Так, следующий кто был после Григория? Следующей была Полина, сестра мамина. Которая была замужем за Александром Исаевичем Кангуном, который был из огромной семьи. В семье было 13 детей у его матери. Потом, во время революции, это была семья революционеров, я не знаю, есть ли сейчас, но очень до недавнего прошлого в Одессе была улица Кангуна и спуск Кангуна, в центре города. Это его имени, или… Братьев, его родных братьев. Моня и Лёва, которые погибли, по-моему, в течение часа. Вестовой шел, чтобы сказать, что Лёва погиб на Пушкинской, а за это время другой шел, и сказал бабушке, что Моня погиб. Так что это была такая семья убежденных революционеров. Сестра, Лия Исааковна Кангун была директором Одесского дома ученых. Это все братья и сестры мужа Полины? Да. Полины. Полина, о ней говорили, что она могла быть второй Коллонтай, такой она была умницей. Александр Исаевич был очень неуравновешенным человеком, у которого настроения изменялись в течение пяти минут пять раз. При этом очень был добрым, хорошим. Они взяли на воспитание девочку. Полугречанку, полу-, не знаю кто. У них своих детей не было? Не было. А сделали так, чтоб мы, дети, и во дворе никто никогда не знал, Полина Иосифовна поехала с дедушкой, поехала к самому младшему брату, который был в Берлине, Илязарл, потом он стал Эдгаром. И нам сказали, что она родила там девочку, в Берлине. И привезли вот эту Эраклию, она же Лиля (нрб). Вот так. Полина Иосифовна была удивительно светлым человеком. У мамы вообще, что ни брат, то личность. Потом был Николай Иосифович. А что с Полиной было во время войны? Эвакуация. То есть она с вами была в эвакуации? Да. Вы потом чуть подробней расскажете об эвакуации. Могу только сказать, чтоб не забыть, что в эвакуации, мы приехали 21-го декабря 41-го года во Фрунзе, но моя семья начала эвакуацию в Харькове, куда папин главк был переведен. И оттуда мы эвакуировались дальше, в Сталинград, с Харьковским тракторным заводом, на котором мамин двоюродный брат, по бабушкиной линии, не по деду, а по бабушкиной линии, Лазарь Исаакович Кордунеж, был главным инженером. Он же стал потом начальником Тагильского танкового завода, трижды лауреат Сталинской премии, по количеству вызовов к Сталину, их было три, было три инфаркта. И умер он в год Победы, в январе 45-го года в Москве, получив назначение заместителя министра тяжелого машиностроения Малышева. Это мамин двоюродный брат по бабушкиной линии? По бабушкиной линии. Да, личности у вас в семье, конечно… Есть, есть слава Богу, есть. Полина потом вернулась в Киев… В Одессу. Они одесситы. До какого года она дожила? Она умерла в 68-м году. Он работала или всегда была за мужем? Да, да. В 68-м году она умерла, 30-го июня. Следующий кто за ней был? Следующий – Арнольд, нет Колюня, Николай Иосифович. Николай – это было его имя от рождения, или… Акива, а потом, уже в советские годы, стал Николай. Он был главным инженером Одесского порта. Это суперсветлая личность. О нем трудно говорить, потому что о нем нужно петь, или что-нибудь такое, более впечатляющее. У него семья фамилии Иншнеляхова. Две ее сестры и мой незабвенный кузен, их сын Александр Олейник, который умер. Умер, мамы нет 16 лет, значит, а Лёни нет 18 лет. Его семья, тоже Фаня и дети – сейчас в Чикаго. Вот, следующий, Арнольд Иосифович, который был главным инженером Одесского консервного завода. Во время войны все были в эвакуации. Арнольд был главным инженером консервного завода? Консервного завода. Значит, когда мы эвакуировались с Лазарем Исааковичем Кордунер в Сталинград, он спустя несколько недель приехал, уже в полковничьей папахе и в кожаном пальто с погонами и когда мама бросилась к нему и сказала: «Зусенька, почему ты такой хмурый? Ты же жив и мы все живы». А тетя Катя никогда не уходила, когда бомбили завод, она никогда не уходила в подвал. Это его мама? Мама. Она сидела и ждала, пока он отзвонится с завода, что он жив. И когда он зашел в Сталинграде в нашу квартиру, которую нам сталинградские тракторные коллеги дали на его семью и мы же с ними были, так он повис на тете Кате и заплакал. «Чего ты плачешь?», он говорит: «Мамка, я три часа назад сделал то, что равносильно было б тому, что я убил бы Ленку», это его единственная дочь. Расскажите, пожалуйста, вы говорили о том, что взорвал завод Сталинградский тракторный ваш родственник. Разъясните, пожалуйста, кем он вам приходился? Это мамин двоюродный брат. По материнской линии. Кордунер, Лазарь Исаакович Кордунер. Кордунер – это чья фамилия? Бабушкина девичья фамилия. Мы, кстати, о бабушке не говорили. Это мамина мама. Ее девичья фамилия… Кордунер. Дора Лазаревна Кордунер. Какого она года, примерно? Ой, боюсь вам сказать. Ну… Мне кажется, нет, мне не кажется, совершенно точно. На одной из фотографий дедушкиных, а может, я ее найду еще, может, ее тут нет, дедушкиной рукой написаны даты рождения всех членов его фамилии. Этот мамин двоюродный брат, звали его… Лазарь Исаакович Кордунер. Он был главным инженером Сталинградского тракторного завода? Нет, не Сталинградского, а Харьковского. Харьковского. А взорвал он его в Харькове? А потом они уехали в Сталинград? В Харькове. И улетел в Сталинград. Не они, а он, потому что семью и нас он отправил раньше. А потом из Сталинграда он дальше эвакуировался? Из Сталинграда он дальше, в Тагил. Но мы уже в Сталинграде с ним расстались, потому что чудом, на последнем пароходе из Одессы выплыла мамина семья в количестве и качестве 22 человека. Куда они выплыли? Мы с ними на улице случайно встретились в Сталинграде. То есть они из Одессы попали в Сталинград. Дальше вы уже… Дальше мы вместе 25 человек, одним кланом до Киргизии доехали. Вы об Арнольде еще говорили, вот что касается его… Арнольд был главным инженером… Редчайший эрудит, редчайший эрудит. «Ходячая энциклопедия», инженер. В маминой семье кто получил гимназическое образование, а кто – высшее. Ну, и дальше – мама, которая кончила Одесскую гимназию и работала… Мама 98-го года? 98-го.
О маме потом подробней поговорим. А после нее был какой-то брат? Илиозар, Илиозар, который был… когда был младенцем и плакал, так его одна колыбельная какая-то бабушкина могла, так сказать успокоить. И когда он подрос бабушка, как все еврейские мамы, обнаружив, что у него замечательный слух, повела его к Петру Соломоновичу Столярскому. Кто это был? Петр Соломонович Столярский – это мини-кузница талантливых скрипачей. Человек был полуграмотным, говорил по-русски очень неграмотно, но от Бога был учителем. Из его самых именитых учеников – Давид Ойстрах, дальше, конкурс королевы Бельгии, Елизаветы. Лиза Гилельс, скрипачка, Миша Фихтенгольц… И многие, многие другие. И Илиозар у него учился? Ну, учился. И Додик Ойстрах потом говорил, когда мы встретились, дядя приехал, когда в 69-м году стал ездить в Союз, мы как-то в один из его приездов ему сказали, что в Европейской гостинице, в соседнем где-то номере… В Ленинграде? В Ленинграде… Остановился Давид Ойстрах и ему сказали, что тут какой-то скрипач из Америки… Отдельную страницу о нем надо, рассказать подробнее. Расскажите подробнее. Как вообще оказалось, что он был в Берлине? В Берлине он оказался таким образом. Он в 23-м году с отличием окончил Одесскую консерваторию, был занесен на золотую доску. Когда Эмиль Гилельс был на гастролях в Америке, он ему сказал, что его фамилия на золотой доске высечена. И когда он в 60-м году, в 70-м второй раз приехал в Одессу, он попросил, чтобы мы его повели в его консерваторию. И мы его привезли в консерваторию, нам открыли зал, это летом было, и там две белых мраморных доски и он искал свою фамилию. Но не нашел. Мой кузен сказал: «Люка, посмотри. Вот тут две последние фамилии явно стерты и переписаны». Твоя и Мильштейна. Мильштейн был гениальный скрипач. А дядя после окончания Одесской консерватории работал год в Большом театре и обратился к Луначарскому с просьбой о разрешении ему выехать в Берлин для… Ну, сейчас бы это называлось аспирантурой. «Мастершуле» - это называлось. Мастершкола. Мастершуле, да школа мастерства. И он стал работать и продолжал учиться у профессора Гессе. …он стал Эльгаром. Поменял имя… Да. И в 28-м году бабушка и дедушка, им была выправлена виза, они должны были повидаться с ним, потому что они (нрб) с 24-го года, да. Но они не уехали, потому что у бабушки на дне рождения внука случился, как тогда говорили, припадок, но это был инсульт, современным языком. И бабушка скончалась 28-го февраля 28-го года. И выправили визу старшей маминой сестре, и дедушка с ней поехал. Как ее звали? Полина. И они поехали к нему в Берлин. Гессе, который потом оказался фашистом… Да, дядя, когда узнал о смерти мамы, бабушки, у него что-то было вроде паралича правой руки, и он не играл. И когда они в 29-м году, через год, примерно, после бабушкиной смерти, поехали в Берлин, он сказал: «Возьмите скрипку в руки». И он начал играть. Играл он, по-моему, арию Баха, и немец стал на колени перед ним и поцеловал ему руку. Потом, когда нацисты пришли к власти, в 33-м году, незадолго до этого в немецкой прессе появилась рецензия доктора Геббельса о том, что до каких пор голубоглазый еврей из Одессы будет чаровать слух Третьего рейха? И он откликается на кличку «Эльгар». По законам в тогдашней немецкой прессе можно было дать любое опровержение на следующий день на той же полосе, на которой был материал. И он опубликовал короткое опровержение, что я никогда не скрывал свое еврейство, я родился евреем, и я умру евреем. Ну, и потом… Продолжите, пожалуйста, рассказ о брате. О том, как развивались события, когда к власти пришли фашисты. Значит, в 29-м году Эдгар, он же Эльгар, став в Америке Эдгаром, еврейское имя его было Илиозар, значит, он в 29-м году в Берлине же женился на девушке, которая была родом из Баку, Тамара Каган, такая… Я вам, кажется, говорила, если нет – повторюсь, что ее отец электрифицировал Закавказье, получил от Ленина именные часы и у нее было два письма, которые они, когда нуждались потом в эмиграции, продали в Париже, бросил семью и уехал за границу. Потом мать с двумя дочерьми и сыном поехала вдогонку, и осели, позже осели, в Париже, а не в Берлине. Но Лазюка с Тамарой в 33-м году бежали в Париж. Это после этой статьи было? Ну, не после статьи. Нацисты пришли к власти в 33-м году. Нацисты пришли, была статья Геббельса, он дал опровержение… В преддверие прихода, в преддверие. И никаких акций больше не было против него, он просто почувствовал? Не знаю. Ясно было, что… Но это было до «хрустальной ночи» или после? После «хрустальной ночи». Тамара рассказывала, как жгли на Александер-плац книги… Они все это видели? Все это видели. И они бежали… То есть к ним не ворвались тогда? Нет. Они бежали в Париж. И уже в Берлине у дяди был свой квартет, а в Париже был еще один квартет, который состоял из четырех русских евреев. В Париже он был мобилизован в армию. До прихода немцев? До прихода. Он был мобилизован в армию. Тамара обслуживала весь квартет, потому что они все были мобилизованные. Стирала им и готовила и была женой, так сказать четверых. А потом он позже, подружившись с Эдуардом Эррио, который был министром иностранных дел Франции, крупнейшим интеллигентом и выдающимся деятелем культуры прошлого века, несколько позже он получил из рук Эррио орден, который был учрежден, макет его Наполеоном сделан, Это орден Почетного легиона. За пропаганду французской музыки на американском материке. А каким образом? Это когда он уже в Америке? Нет, нет. Они ездили на гастроли… То есть он был в армии и оставался музыкантом? Нет, он был настоящим солдатом. А он захотел поехать со своим квартетом на гастроли в Америку, но по законам французским того времени покинуть Францию можно было, только имея французское гражданство. А у них у всех было, я не знаю, у всех ли, но у дяди было русское гражданство. И они тогда все приняли французское гражданство. И уехали на гастроли, и вернулись. Потом он, значит, получил этот орден. Ну, в Париже он замечательно играл, был великий скрипач прошлого столетия, Жак Тибо, знаменитый. Жак Тибо давал мастерклассы таким образом, что законченный уже скрипач на эстраде, при полном зале, играл, а Тибо ходил в проходе зала. Слушал и после окончания уединялся со скрипачом и свои рекомендации и замечания делал. Когда он пришел к дяде в артистическую, он сказал: «Я вам не нужен. Берите импрессарио и езжайте сами по миру». Ну, вот. В 39-м году, когда Гитлер стал наступать на Францию, у моей тети Тамары была любимая сестра Надюша, которая вышла замуж за французского еврея, Леона, такого, и Леон стал вторым квартетистом у дяди в квартете. Скрипач замечательный. И они хотели уезжать, понимая все, что Гитлер очень близок. Но у Леона были родственники, и дядя мой сказал, что он не уедет до тех пор, пока он всю семью не вывезет. И они бежали, когда Гитлер стоял уже на пороге. Причем дядя закрыл окна и пустил газ в квартиру, чтобы не попасть в лапы Гитлеру. Потому что ясно, какая это коричневая чума, но Тамара подскочила к окну и сказала, открыла окна и сказала: «Люка, мы один раз ушли от Гитлера, мы еще раз уйдем». И они ушли всей семьей на пароходе через… я не помню. Через юг Франции… Через юг Франции эмигрировали с одним долларом в кармане они доехали в Америку. И дядя очень скоро был приглашен на американское радио и там довольно долго работал. А по прошествии какого-то времени, позднее, он сел вторым скрипачом в квартет который вошел в историю, как лучший квартет мира. Он назывался «Будапештским», по национальности венгра, который был первой скрипкой, учредителем. В рецензиях на этот квартет было написано, что в истории музыки было два великих квартета: первый – Будапештский, второго – не было. Он в Нью-Йорке жил? Нет. В Филадельфии. Они не захотели… У них была в Нью-Йорке маленькая двухкомнатная квартира, потому что они посчитали, что они часто ездят в Нью-Йорк, дороже гостиница, чем квартирка и они держали там маленькую квартирку. В Филадельфии у них съемная квартира, в которой они живут, вернее тетя только живет уже… Дяди нет уже? Дядя умер шесть лет назад. В возрасте 96-ти лет, в здравом уме, при светлой памяти, и в день 95-летия к нему приехал мэр Филадельфии, все эти документы есть по-английски, переведенные на русский, был объявлен почетным гражданином Филадельфии, и, кроме того, к нему получил совершенно замечательные, это отдельно показать и рассказать, поздравления, в которых говорилось, что он своей музыкой, своей душевной красотой обогатил мир этого города… Я, в свое время, познакомила дядю, это анекдотическая была история, мы жили в подвале, в родительской квартире, папа умер начальником главка, но в подвале, на Толстого, и приехала на гастроли моя любимица, совершенно дивная пианистка, в пятерке или в десятке лучших пианистов мира, Элисо Вирсаладзе. Ну, и мы пришли на концерт большой гурьбой, ходили тогда большой компанией на концерт. Она после концерта, у нас все собирались в подвале, и она сказала мне: «Ляля, можно я приведу маэстро, с которым я завтра играю концерт Шумана?». Я говорю: «Ты можешь привести, но не смутит ли маэстро этот подвал?». Она говорит: «Да нет, он страшно демократичен». И вот, после концерта, они приехали к нам, он зашел в маленькую комнату, где было зеркало, нагнулся, а у зеркала, с правой стороны висела фотография: дядя и Ростропович. Этим гостем был молодой, начинающий тогда Юра Темирканов, с которым мы подружились, и дружны и по сей день. Он так мотнулся, чтобы причесаться и говорит: «Я этого господина знаю». Я говорю: «Ну, было бы смешно, если бы вы не знали Ростроповича». Он говорит: «Нет, не Ростроповича, а вот этого господина, который рядом с ней». Фотография была сделана у дяди в кабинете, в Филадельфии. Я говорю: «Вы не можете его знать, потому что он с 24-го года больше не живет в нашей стране». Он говорит: «Но я мог его видеть в Филадельфии в прошлом месяце, я играл там Шостаковича. Ко мне подошел после концерта господин, у которого была поразительная русская речь, только в пушкинские времена такая была, и пришел, меня расцеловал и сказал, что я в порядке». Это дядино любимое слово, «в порядке». Ну, вот, так я их подружила, и Юра по сей день, дяди ж уже нет, он приезжает со своим импрессарио, с Мариной, приезжает, когда на концерты… Вот, на днях, они опять были у тетки в гостях, после концерта, вот так. Когда мы были в Америке, 14 лет тому назад, Юра там гастролировал. Мы очень много времени провели вместе. И на концертах, и мастерклассы он давал в Филадельфии. Потом всегда это заканчивалось ужинами у дядьки. Ну вот, значит, по окончании артистической деятельности дядя стал профессором лучшего учебного заведения музыкального в Америке, где-то выше котируется, чем Джулерт Кертес Институт, который был основан евреем и его женой, которая одевала девочек и выдавала замуж учениц, студенток и так далее. Ну, и вот, в 96-м году он ушел из жизни, мы все его оплакиваем до сих пор, потому что он больше всех в семье был похож на маму. И, когда он зашел в первый раз в подвал, после того, что маму столько лет не видел, кто-то сказал, что «Боже мой, как вы похожи на Маню». Он рассмеялся и сказал: «Да, только она похуже». Шутник был большой. Спасибо большое. Это вы рассказали историю маминых братьев и сестер. И, вот прежде, чем вы будете рассказывать историю мамы, отца и вашей семьи, меня интересует такой вопрос. Дедушка, отец отца был раввином. В маминой семье были ли какие-то религиозные?.. Нет, нет. То есть, на уровне детей уже не было? Нет, не только на уровне детей. Кажется, бабушка не курила в субботу. Только не курила? Не курила. Дедушка был очень прогрессивным человеком. Он умер 74-х лет, в 34-м году. И дедушка пошел работать в экспериментальный, первый в Одессе, детский сад Дома врачей, потому что он хотел, чтобы обе его внучки, я и родившаяся на полгода позже, Лариса Ортенберг, дочь маминого старшего брата, были там. Там же были мальчики из медицинских семей, и дело закончилось тем, что один мальчик женился на моей подруге. И сейчас они вместе живут. Взрослый сын, внук. Они живут опять же, в Сан-Франциско, там мой «десант» высадился весь. То есть вообще семья дедушки… Нет, дедушка только иногда ходил в синагогу. И когда его спрашивали: «Иосиф Петрович, почему вы ходите в синагогу? Он отвечал: «Мне это иногда помогает держать детей, так сказать, купно». жүктеу/скачать 0.62 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|