Интервью разных видов, «спроектированная ситуация»

 

В пособии рассматриваются современные методы работы журналистов телевидения (наблюдение, интервью разных видов, «спроектированная ситуация») и практика применения этих методов в фильмах и передачах, отмеченных премиями на фестивалях и конкурсах последних лет («Вся Россия», «Моя провинция», «Новости – время местное» и др.). Представлены также некоторые особенности совместной работы журналистов и политических лидеров в условиях демократических выборов.

 

СОДЕРЖАНИЕ

 

СЛОВО К ЧИТАТЕЛЮ

 

ЧАСТЬ 1

Интервью на фоне русской провинции

Портрет или говорящая фотокарточка?

Теленовости – время местное

Ток-шоу неизвестный жанр?

Планку снижать нельзя

Наша цель – всего лишь приз

Ретро на пути к будущему

Спецрепортаж

Спроектированная ситуация

Журналист с видеокамерой

От частного к общему, но не наоборот

Документ и фантазия

Фильм рождается трижды

Параллельные миры

А кто ты такой?

Новости от Александра Гурнова

Телевидение в зеркале критики

Про находчивого студента

Преступление и наказание на телеэкране

Записки лишнего человека

Политический лидер в эфире

Классификатор программ

Б.Л. Розинг и В.К. Зворыкин – русские изобретатели телевидения

Две странички из истории ТВ

 

ЧАСТЬ 2

От автора

Качество журналистской информации в теле- и радионовостях

Семь профессиональных граней журналиста ТВ

Пензенские страдания

Облака плывут в Абакан

Арзамасские впечатления

Давайте жить дружно

Муратов против Муратова

Не обещайте деве юной...

Забытые форматы

ИНПУТ приглашает профессионалов, или Телевизор в Салехарде, Кейптауне и Роттердаме

«Неудобный» патриотизм?

Про цензуру

Не цензура, а политконтроль – был, есть и будет во веки веков

Монтаж – страшная сила!

Брильянт в пол-яйца, или Комплекс полноценности

Видеомемуары: о прошлом ради будущего

Мосты над бездной

«Мангусты будут в пятницу», или Ди-джей из КГБ

Вместо заключения. Аркадий Райкин

О книге Г.В. Кузнецова (В. Алексеев)

Уходящий в историю XX век уносит с собой имена многих ярких первооткрывателей отечественного телевидения, первые и поэтому особенно дорогие нам творческие удачи тех, кто смело рванул из традиционной журналистики в пучину неизведанных возможностей новой, электронной, информации. Это были люди, умевшие рисковать, способные рассмотреть перспективы нового средства влияния на миллионы людей, люди самонадеянные, верящие в родство творческих душ молодых журналистов и молодого телевидения.

Здесь, на кафедре, обсуждаются не только теоретические вопросы вещания, но и реальные передачи, и фильмы, подготовленные членами кафедры Порой высказываются прямо противоположные мнения, оценки, взгляды разного уровня. Слово Г В. Кузнецова – вершина обсуждения и главный итог дискуссий.

За годы руководства Г. В. Кузнецовым эта кафедра превратилась в серьезный оплот современных исследований. Исследования эти питают научный поиск в области развития смежных отраслей науки о массовой коммуникации.

На рубеже двух веков многие коллеги Г В. Кузнецова называют эту кафедру с большой буквы – Кафедрой телевидения и радиовещания. За подлинные заслуги перед тележурналистами и телезрителями, как называют Малый театр с большой буквы за заслуги перед культурой и российским народом.

В последние годы Г.В. Кузнецов много ездит по стране, работает в жюри, конкурсных комиссиях, в которых участвуют журналисты московских и региональных телекомпаний. В этой книге нашли отражение наблюдения и выводы, накопленные автором в ходе таких поездок. Здесь же и материалы телекритика, относящиеся к центральным программам.

Жаль только, что многие местные программы, о которых рассказывает Г.В. Кузнецов, читатель никогда не увидит из-за их недолгой видеожизни. Однако подобных телепередач немало на разных каналах. В этом случае внимательный читатель сможет освоить не столько фактический материал конкретной передачи, сколько методы, подходы, суть журналистского творчества и его особенности на телевидении.

Мы знакомы с Г.В. Кузнецовым 35 лет – и все они прошли на телевидении. И все эти годы я не перестаю удивляться творческому долголетию Г.В. Кузнецова, его способности анализировать прошлое и предвидеть будущее. С ним можно достойно отправлять в историю отечественное телевидение XX века и уверенно смотреть в будущее нашего телевидения XXI века.

Доктор исторических наук,

лауреат государственной премии СССР,

лауреат премии Союза журналистов СССР,

заслуженный работник культуры Российской Федерации,

профессор В.В. Егоров

 

ЧАСТЬ 1

 

Интервью на фоне русской провинции

Портрет или говорящая фотокарточка?

Теленовости – время местное

Ток-шоу неизвестный жанр?

Планку снижать нельзя

Наша цель – всего лишь приз…

Ретро на пути к будущему

Спецрепортаж

Спроектированная ситуация

Журналист с видеокамерой

От частного к общему, но не наоборот

Документ и фантазия

Фильм рождается трижды

Параллельные миры

А кто ты такой?

Новости от Александра Гурнова

Телевидение в зеркале критики

Про находчивого студента

Преступление и наказание на телеэкране

Записки лишнего человека

Политический лидер в эфире

Классификатор программ

Б.Л. Розинг и В.К. Зворыкин – русские изобретатели телевидения

Две странички из истории ТВ

ИНТЕРВЬЮ НА ФОНЕ РУССКОЙ ПРОВИНЦИИ

В последнее время мне чаще приходится давать интервью, чем брать. Дело близится к закату, а в кадре-то работает другое поколение – молодое, сильное, уверенное в себе. Но чего-то мы им не объяснили про нашу профессию...

Вот, к примеру, живем третий день в бывшей дворянской усадьбе, среди сосен над речкой возле города Борисоглебска. Здешней телекомпании в 1999 г. исполнилось пять лет, и отметили это коллеги всероссийским телефестивалем «Моя провинция». Аж двенадцать телекамер работали на открытии фестиваля. А потом журналисты с этими камерами отлавливали участников и гостей поодиночке и брали у них интервью. На третий день и до меня добрались. Устроились мы с корреспонденткой над обрывом, над бегущей водой, и спрашивает она меня как члена жюри, в чем я вижу смысл подобных фестивалей.

А в том, говорю, чтобы смотреть на работы друг друга и вместе помаленьку расти. Постигать критерии профессионализма. Сейчас на телевидение пришли хорошие люди, работавшие прежде инженерами и лесниками, историками... Вы, наверно, учительницей были? Ага, я по интонации угадал. Так вот, каждый из вас, получив скромный фестивальный диплом или приз, может раскрепоститься, стать самим собой. Мне об этом космонавт Виталий Севастьянов рассказывал. Слетал в космос – поверил в себя, раскрепостился. Высвободил свои душевные силы. Так и вы – может быть, теперь в передачах и фильмах заговорите своим собственным голосом, не прячась за казенными штампами, не давая много места в передаче скучным начальникам – может, они и не скучные на самом деле, а ваша камера и ваша серьезная личность делают их такими? Попробуйте делать то, что вам действительно интересно.

Моя собеседница задумалась, еще больше наморщив лоб, и со всей серьезностью спросила:

– Значит, главное – эмоции в передаче?

– Это, знаете ли, из разряда вопросов: кого ты больше любишь, маму или папу. Что важнее – левая рука или правая нога. К эмоциям хорошо бы еще интеллект добавить. И волевые качества. Нас ведь на экране по этим трем параметрам оценивают: интеллект, воля, наличие совести – отсюда и эмоции получаются. А эмоции без интеллекта – это будет глупость одна, не так ли?

– Так вы журналист? – вдруг изумилась моя интервьюерша.

Я, признаюсь, изумился не меньше. И стал как-то неловко оправдываться: дескать, ежели мне дали в этом году премию за журналистское мастерство, то, смею надеяться, принадлежу еще к пишущей братии и сюда призван не только в качестве ученой обезьяны... Расстались. Побрел я над водой, солнцем палимый. Ну, в самом деле, кто я такой, почему эта девушка должна была знать мою биографию? Готовиться к встрече со мной? Не много ли чести?

Они теперь с налета задают всем одинаковые вопросы. И даже теоретическое обоснование нашли: ведь и зритель тоже ничего не знает. «Мы – как зритель».

На следующий день, уже на официальной встрече членов жюри с участниками фестиваля под теми же соснами, я опять уловил отношение к себе как к «теоретику», «оторванному от жизни». У нас, дескать, бензина нет, камеры плохие, операторы нас не слушаются, а вы что-то требуете высокохудожественное. Денег платят мало. Вот если бы платили как в Америке, мы бы тогда...

– Хоть миллион вам дай – вы будете гнать ту же халтуру, к которой привыкли – иначе ведь не умеете. Сознайтесь, коллеги. Даже для фестиваля, один раз в год – не смогли интересно сработать.

– А вы сами попробовали бы. Критиковать из Москвы легко.

Ну ладно, думаю. Надо для пользы дела заняться саморекламой.

– Вы думаете, я прямо на кафедре родился? Я такой же провинциальный репортер, как и вы. Только мне всегда хотелось немного большего – и риска, и удовольствия. Журналистика позволяет жить нескучно. В Самаре – тогда это был город Куйбышев – поручили мне однажды написать текст выступления для секретаря обкома. На радио. Дело было во времена косыгинской реформы в экономике, надежда на жизнь по правде и совести была примерно такая же, как потом в горбачевскую перестройку. Написал я текст, пришел секретарь и прочитал его в студии. И тут я говорю: а давайте попробуем без текста поговорить, ну почему вы должны читать то, что я написал? Вы же в сто раз больше меня знаете, вот и расскажите. Подаю знак звукооператору и задаю первый вопрос... Короче говоря, вышли мы из студии через полтора часа. Главный редактор радио расплылся в улыбке: Виталий Иванович, вы так замечательно говорили, разрешите сделать из этой записи две передачи по 30 минут. Секретарь на меня кивает: это Кузнецов виноват, он на меня смотрит, ему интересно – вот я и рассказал. Фамилия секретаря была Воротников. Потом он разрешил мне побывать на разных важных объектах и заседаниях бюро – только тогда я понял, как эта партийная власть была устроена. Но какой-то ресурс, видимо, был у меня в двадцать семь лет, если смог удержать внимание высокого собеседника своей скромной персоной. Уроки старых журналистов гласили: ты должен доказать любому собеседнику, что ты личность, а не подставка для микрофона. Вы же, ребята, простите, очень часто ограничиваетесь ролью подставки, да еще и важничаете при этом.

– Да с нами наш губернатор разговаривать не станет!

– А вы знаете, чем кошка отличается от собаки? Нет? Тем, что кошка умеет себя поставить. И гуляет, как известно, сама по себе. Учитесь у кошки. В том числе и падать из любого положения на четыре лапы.

◙

По-моему, главная задача всевозможных фестивалей и телефорумов, а также краткосрочных школ «Интерньюса» и Владимира Познера – в том, чтобы молодые люди точнее определились в профессиональном мире. Кому-то надо быть раскованнее, а другому, наоборот, стать поскромнее, не переоценивать свою роль в истории современности.

Есть в Хабаровске хороший парень. Пишет песни, на этом я его и «зацепил»:

– Ну, представьте, что Юра Визбор делал бы ваш фильм. Неужели вы думаете, что он задавал бы такие же суконные вопросы? Вы прошли по реке в отрогах Сихотэ-Алиня на лодках вместе с другими ребятами, ваша камера поработала неплохо. Но что за вопросы вы им задавали в конце? «Чем запомнился данный поход?», «Что было самое сложное?», «Чем эта речка отличается от других?». Да такие вопросы могла задать любая дурочка с микрофоном. Вы же были с ними – к чему прикидываться, разве нельзя было спросить: «А помнишь, старик, тот перекат» или признаться: «А мне страшно было вот в такой-то момент...». В самом деле, если бы на вашем месте был Юра Визбор – уж он нашел бы живую интонацию.

– Так то Визбор! А я кто такой?

– Вот именно. Визбор был тихим столичным человеком, студентом пединститута. И он вполне осознанно делал из себя супермена – друга альпинистов, летчиков, полярников и подводников. Поставьте и вы перед собой такую цель – задатки для этого есть!

Разговор наш происходил на фестивале «Вся Россия» в апреле 1999 г., а в мае состоялся еще один фестиваль прессы – экологический. Плыли на теплоходе «Рылеев» и газетчики, и телевизионщики. Вдруг догоняет нас «Ракета» – это московское «Народное радио» опоздавшую корреспондентку прислало. Знакомимся. Говорю что-то про Остапа Бендера и Кису Воробьянинова – они примерно в этих местах на пароход садились.

– А я не читала эту книгу, – с вызовом заявляет «Народное радио».

Опять же смущаюсь, произношу что-то из Маяковского...

– А я не читала Маяковского. Его теперь не заставляют читать, – с видом превосходства говорит девица.

Может, она права? Многое знание умножает скорбь, а она так мила в своей уверенности. Вот другая девушка позвонила мне из Новороссийска: меня, говорит, после ваших курсов с работы уволили. Ты, сказали, теперь очень умная стала, нам такие не нужны. И ушла я с телевидения на радио, на «Европу плюс».

Как Окуджава пел: «Умным быть хлопотно, дураком плохо, нужно что-то среднее, да где же его взять?».

На корме теплохода тем временем назревала пресс-конференция. Пришли важные газетчики из поволжского города. Я давно понял, что заниматься телевидением в таких редакциях поручают людям, которые ни о чем другом писать не могут, – пробовали, не получается. Вот и бросили их ругать телевизор – дело беспроигрышное. Взгляды сверху вниз. Вопрос: «Что вы для себя узнали нового, сидя в жюри этого фестиваля?». А ведь рассказал я уже про состав участников, что необычные это журналисты, экологи-подвижники. Вот Михаил Житько и Александр Блинов из московской студии «Пеликен» с большим риском проникли в тот район, где ежегодно совершается убийство бельков – новорожденных детенышей тюленей. Фильмы об этом вышли такими потрясающими, что я теперь такую тюленью шапку не то что носить – видеть не могу. Павел Царьков из Дудинки ходил по Таймыру с экологической экспедицией. Три дня приучал к себе редкую розовую чайку, чтобы снять ее крупные планы на гнезде. На чистом энтузиазме выходит в республике Коми еженедельная экологическая программа, адресованная, прежде всего школьникам. Для всех этих людей впервые пройти на теплоходе по Волге, пообщаться с единомышленниками и коллегами – вот главный приз. «Золотую Нику» мы послали во Владивосток, в тюрьму, Григорию Пасько. Он поставил интересы планеты Земля выше интересов собственного начальства, он стремился рассказать правду о той опасности, которую накопила наша страна за 70 лет противостояния с остальным миром. Пасько был в тюрьме, темные силы из прошлого пока правят бал, и наша премия – прямой вызов этим силам и поддержка Пасько.

Местные короли прессы слушали невнимательно. Вот если бы мы про какую-нибудь звезду эстрады говорили, а еще лучше привезли бы с собой Сюткина или Пенкина – вот это был бы им подарок.

Каждый день телевизионщики-экологи собирались в салоне теплохода, ставили кассеты в видеомагнитофон – и конкурсные, и просто привезенные с собой. Обменялись адресами. И вот я уже вижу знакомые фамилии в программе международного телефорума. Роберт Хисамов из Казани. Сколько споров было вокруг его работы о слабоумных детях – имеет это отношение к экологии или нет? Роберт создал «спровоцированную ситуацию» – дети-дебилы на концерте, смотрят на выступления своих нормальных сверстников. Это был сильный удар по зрительским нервам. За кадром автор говорил: вот так природа отвечает нам за то, что мы с нею делаем. Дебилов среди наших детей все больше. Так природа защищает себя. Ведь дебилы не будут преобразовывать природу...

В этом фильме не было ни одного интервью. Не было их и во многих других программах на экологические темы. Не было журналистов – подставок для микрофона. Были проповедники и борцы, четко знающие, за что и против чего они выступают. Впечатляющие кадры и взволнованная авторская речь... Значит, можно без интервью?

Можно и нужно, если самому журналисту есть что сказать людям.

... А у меня самое интересное интервью состоялось в городке Козьмодемьянске. Мы сидели в подвальчике с молодым сотрудником краеведческого музея. Пили пиво и съели по две порции пельменей – рукотворных, не комбинатских. Мой собеседник рассказывал, как делал для музея фигуру стрельца в полный рост, как шил для него костюм. Сам он из горных марийцев, имеет гектар земли, сажает на нем картошку. Он единственный мужчина в доме, кроме него три женщины. Выращивает картошку и пишет диссертацию на соискание степени кандидата исторических наук.

Это было не интервью, поскольку рядом с нами не стояла телекамера. А была бы камера – это называлось бы интервью.

Потому что интервью – это нормальный человеческий разговор, одинаково интересный для обоих собеседников. Такой вот у меня на это дело ненаучный взгляд.

◙

 

Процитируем одного из них – англичанина Б. Мейджи: «Нехватка хороших интервьюеров в ТВ настолько велика, что ни один человек с подлинным талантом интервьюера не встретит серьезных трудностей, если захочет испытать свои силы. Но интервью – не продукт интуиции. Подобно игре на музыкальном инструменте, которой, несмотря на врожденный талант, всегда приходится учиться, овладение мастерством интервьюирования требует времени. Оно превратилось в полноправную профессию со своими сложными приемами, со своей профессиональной этикой и высокими стандартами».

Существует несколько основных разновидностей интервью, знать которые необходимо хотя бы для того, чтобы не оказаться в роли известного русского народного персонажа, который плакал на свадьбе и плясал на похоронах. Есть информационные интервью, есть портретные и проблемные. Есть уличные типа «вокс-поп» («глас народа – глас божий», у нас их называют «интервью-анкета»). Разумеется, физическое изображение человека присутствует в любом из вариантов, но портретное интервью отличается от информационного или «вокс-попа» так же сильно, как произведение фотохудожника от моментальной фотографии на пропуск.

Просматривая интервью, изготовленные на новых студиях, убеждаешься: некоторые журналисты полагают, что набор одних и тех же стандартных вопросов («что вам нравится?», «что не нравится?», «что цените в мужчинах?», «... в женщинах?», «над чем сейчас работаете?», «расскажите что-нибудь о...», «что больше всего запомнилось?», «что вы цените в искусстве?» и т.п.), выученный раз и навсегда, позволяет обращаться к любому человеку, причем безапелляционно, словно сам-то интервьюер знает правильные ответы на любой вопрос. Придется разочаровать начинающих коллег. Настоящий серьезный интервьюер придумывает вопросы всякий раз новые – исходя из того, с кем предстоит беседовать и в какой ситуации. Хороший вопрос – вещь одноразовая.

И еще разочарование для молодых лиц, важничающих с микрофоном в руке: микрофон лучше куда-нибудь спрятать или подвесить сверху, чтоб не мешал. Он, конечно, придает уверенности, когда в руке – так пьяный маляр держится за кисточку, чтоб не упасть. Но давайте посмотрим, каков журналист без микрофона, сам по себе! Можно ли сказать, что на экране две личности – он и его герой? Что они интересны друг другу? Что между ними завязался интересный разговор? Если так – перед нами интервью. Если нет – школярские опыты, детская игра в журналистику из репертуара ШЮЖ (школы юного журналиста).

Информационные интервью делятся на два основных вида: есть «интервью-факт» и «интервью-мнение». Надо хорошенько понять, что именно вы должны получить, скажем, на месте происшествия. Например, репортер ищет свидетелей того, как загорелся дом или как машина сбила человека. Рядом окажется немало любителей порассуждать о пожарной безопасности или о том, как гоняют «новые русские». Если ваша задача – раздобыть факт, вы от таких собеседников отказываетесь. Если же, наоборот, вам нужны мнения – тогда другое дело. Бывает досадно, когда вместо выяснения фактов увлекается эмоциями ведущий «Сегоднячка» или иной передачи, куда зрители звонят по телефону. Еще не выяснена суть дела, – а у ведущего уже на устах дежурная шуточка, уже едем дальше...

Репортер, берущий информационные интервью, занимает определенную позицию: он добывает документальный материал по поручению и от имени зрителя. Сложнее роль интервьюера в больших диалогах (программы Ольги Кучкиной, к примеру, записываются по два часа, для эфира оставляется час). Тут интервьюер может выступать как заботливый друг, если имеет дело с человеком, не очень уверенным в себе. Эта роль предполагает, что журналист оказывает значительную помощь собеседнику. Тип взаимоотношений – сотрудничество. Можно заранее договориться о круге вопросов, не определяя, впрочем, точных формулировок.

Острее и интереснее бывает соперничество, когда журналист выступает в роли скептика, подвергает сомнению позицию собеседника, приводит аргументы противоположной стороны (не «от себя», а «говорят, что...»). Если журналист располагает фактами, которые собеседник хотел бы скрыть, он выступает как некий разоблачитель – но делает это корректно, не превращая интервью в допрос.

Иногда полезно сыграть наивного человека, «валять дурака», прикидываясь незнающим (таковы, к сожалению, на самом деле многие интервьюеры), а потом уже выложить свои «козыри».

Таким образом, интервьюер сочетает в себе таланты исследователя и актера. Интервью основано на тщательной подготовке и мгновенной импровизации. Для разработки программных вопросов журналист знакомится с досье на своего героя, если таковое имеется в справочной службе телекомпании, с его предыдущими выступлениями в прессе. До основных вопросов могут быть заданы контактные, это некий камертон, настраивающий собеседника на разговор. Контактный вопрос может быть связан с последними событиями, с окружающей обстановкой, если эфир прямой – можно спросить, кто из знакомых и родных сейчас у телевизора и т.п. Уточняющие вопросы, как видно из названия, необходимы тогда, когда собеседник не раскрывает каких-либо неясных для аудитории вещей, считая их само собой разумеющимися, или намеренно уклоняется от разъяснений. Надо реагировать на прозвучавшие слова собеседника, а не просто задавать следующий программный вопрос. То есть вести себя, как в нормальном разговоре. Это и будет «высший пилотаж». Общее впечатление от интервьюера должно быть таким: этот человек знает многое, но хочет узнать еще больше; это человек воспитанный, грамотный, словом, – личность, а не подставка для микрофона. На лице – заинтересованное внимание и уважение к собеседнику. Кивать головой, подобно китайскому болванчику, не обязательно.

И еще два профессиональных совета начинающим интервьюерам.

Первый. Если есть возможность выбирать место проведения интервью – подумайте, где лучше всего будет выглядеть ваш разговор с собеседником: в студии (здесь журналист – хозяин и принимает гостя «на своей территории»), на службе у собеседника (здесь уже журналист «в гостях»). Встреча может состояться дома, на даче, на рыбалке и т.п. – если разговор со службой не связан и хочется получить информацию о частной жизни, пристрастиях, увлечениях собеседника.

Можно сочетать все эти варианты: одни вопросы задать на работе, другие – дома или на отдыхе, таким образом, ваш собеседник предстанет и официальным лицом («в галстуке»), и раскрепощенным обстановкой.

Часто случается, что интервью посвящено воспоминаниям о каком-то важном событии в жизни вашего собеседника. Лучше всего поехать с ним на место, связанное с событием. Так, в фильме «Год 1936» из цикла «Наша биография» для интервью с участницей автопробега специально достали старый автомобиль и поставили к воротам Парка культуры, откуда пробег стартовал много лет назад. Женщина-водитель, увидев машину, первым делом открыла капот. Она стала вспоминать детали, связанные с пробегом в Каракумы: машина помогла вызвать в памяти давно забытое, взволновать, придать разговору конкретность и эмоциональность.

Понятно, что у провинциальных интервьюеров таких возможностей, как у московских тележурналистов, нет. Но все равно надо стремиться найти ситуацию, которая хоть как-то подтолкнула бы эмоциональную память героя. Это может быть, например, газета, в которой о нем писали, какое-то забытое фото, где он был запечатлен, опять-таки место, где произошло памятное событие. Да мало ли какую зацепку можно отыскать, если не гнать интервью «с колеса», а подготовиться к нему.

И второй совет. Трудный момент в каждом интервью – вводные, начальные фразы. Плохо поступает журналист, когда начинает, обращаясь к зрителям, давать характеристики собеседнику: он-де замечательный, выдающийся, интересный и т.п. При этом герой не знает, куда девать глаза. Гораздо лучше совместить представление и первый вопрос. Произнеся первую фразу на камеру («У нас в студии Иван Иванович Иванов» или «Мы в гостях у Ивана Ивановича Иванова»), развернуться к собеседнику и вместе с ним развивать разговор («Вы уже тридцать лет руководите этим театром, удалось ли реализовать то, что хотелось когда-то?..»). Все плохие интервью начинаются одинаково:

– У нас в студии выдающийся... Скажите, пожалуйста... Еще вариант плохого интервью:

– Представьтесь, пожалуйста. – Василий Петров.

– Ваша профессия?

– Сварщик.

– Сколько вы зарабатываете?

– Примерно тысячу в месяц.

– У вас есть семья?

– Да.

Вместо этого лучше сказать на крупном плане собеседника:

– Я разговариваю со сварщиком Василием Петровым, который содержит жену и троих детей на тысячу рублей в месяц. Скажите, Василий, в чем вы видите выход из этого сложного финансового положения?

Итак, удачное представление – начало разговора – сразу придаст вашему интервью нужный темп и «упругость», а занудство заставит зрителя, не раздумывая, переключиться на другой канал.

Настоящих интервьюеров очень немного. Поэтому их работа высоко ценится во всех телекомпаниях.