Метод Монте-Карло , зимняя стужа и бессонная ночь. Перцев Н.В

Метод Монте-Карло , зимняя стужа и бессонная ночь. Перцев Н.В.

В феврале 1983 г. заведующий нашей лабораторией академик Г.И. Марчук поставил

мне новую задачу, связанную с разработкой стохастической модели иммунного ответа при заболеваниях. Предполагалось, что я, молодой кандидат физико-математических наук, справлюсь с этой задачей в сравнительно короткий срок. Здесь возникло две основные проблемы: 1) создание математической модели, 2) разработка программной реализации модели. Для их решения я обратился за помощью к специалистам отдела численных методов Монте-Карло Вычислительного Центра СОАН СССР, возглавляемого как тогда, так и сейчас член-корреспондентом РАН Г.А. Михайловым. Необходимые идеи и подходы были найдены, оставалось составить алгоритм расчетов, написать и отладить программу. Основная трудность состояла в том, что нужно было учитывать возраст всех взаимодействующих клеток, а для этого требовалось грамотно использовать память ЭВМ. В то время программы разрабатывались в основном на Фортране для ЭВМ БЭСМ-6. Работающая версия программы появилась ровно через месяц после постановки задачи, но этот этап работы я запомнил навсегда.

Дело в том, что в один из дней я решил отправиться домой на обед пешком. В Новосибирском Академгородке это один из распространенных способов передвижения, не считая велосипеда. Погода была морозная, около 30 градусов. Весь этот месяц я провел в основном в здании института и поэтому решил освежиться. И действительно освежился! Где-то на половине пути я вдруг почувствовал, что как-то некомфортно ногам. Еще бы! Я шел в летних сандалиях, забыв переобуться в ботинки. Увеличив скорость передвижения и частоту постукивания друг об друга ногами, я добрался домой, затратив на весь путь около 20 минут. К счастью, мы жили не очень бедно, так как зарплата младшего научного сотрудника позволяла иметь две пары ботинок. Я смог вернуться на работу в тот же день, надев новые ботинки. Через пару недель я благополучно отчитался о проделанной работе.

Однако на этом приключения с моделью и ее программной реализацией не закончились. В марте-апреле 1985 г. я разработал вариант программы на Фортране-77 для двухпроцессорной ЭВМ Хьюллет-Паккард и занимался ее тестированием и отладкой. Мои коллеги и друзья А.А. Романюха и Г.А. Бочаров (ныне доктора физико-математических наук, сотрудники Института Вычислительной математики РАН) отлаживали программу численного решения дифференциальных уравнений с запаздывающим аргументом. Они продвигались довольно успешно, а у моей программы оставались проблемы с нехваткой памяти и скоростью счета. Отладив до конца свою программу (наивный человек, так не бывает!), я решил поставить мощный численный эксперимент и показать своим друзьям, на что способна программа. Получив нужное разрешение, я остался на ночь, чтобы в однопользовательском режиме просчитать наиболее интересные и трудные варианты. Запустив программу и поставив будильник, я улегся спать возле компьютера. Результаты расчетов должны были записываться в файл. Естественно, ночь выдалась беспокойной и снилась мне всякая чертовщина. Утром я обнаружил, что в файлах ничего нет, а программа продолжает работать. Подошедший к началу рабочего дня оператор ЭВМ (студент Физтеха) объяснил мне, что процессор занят обменом данных между оперативной памятью и дисками, а вычисления, похоже, зациклились на одной точке и нет дальнейших продвижений. Утешаясь известной фразой, что отрицательный результат тоже результат, я поехал домой досыпать. Через некоторое время у нашей ЭВМ сгорел один из процессоров, но это было чисто случайное событие, не имеющее ко мне никакого отношения.

В то время мне не было еще и 30 лет, жизнь казалась прекрасной и удивительной. Начиналась перестройка … . Сейчас похожую задачу решает один из моих аспирантов. Интересно, что натворит он ?

Дети подземелья или сибирские страшилки.
Бахта Н.С & Тыркова Н.П.

Мало кто знает, что долгое время в мрачных сырых подвалах СибАДИ располагался оазис математической мысли института - лаборатория автоматизированного проектирования и теплопрочностных исследований (ЛАПТИ). Задачи лаборатории были столь грандиозны и значительны, что только выпускники матфака НГУ могли взяться за их решение. И они приехали. В 1979 году тепло и прочность победили автоматизированное проектирование, и лаборатория получила официальное название – ЛТПИ (лаборатория теплопрочностных исследований). Они звали себя - «дети подземелья». Потому что дети, и потому что под землей. А в институте знали их как орлов Холмянского (не путать с соколами Жириновского). В общей сложности их было восемь человек.