То, что итальянское искусство добралось до Москвы или Констан
тинополя, а традиции европейской архитектуры проникли в Се
верную Африку и в Америку, наводит на мысль об изменениях
в международных отношениях:
они расширились, стали более
гибкими. Границы Европы сузились,
но страны лучше узнали друг
друга.
Политическая и экономическая безопасность, которую обеспе
чивали (с запада на восток) Тюдоры, Святое Братство, Валуа, жи
тели
городов Германии и Италии, Габсбурги, Ягеллоны в Литве
и Польше,
варяги в Москве, облегчив, возможно, торговые отноше
ния, породила новые виды социального неравенства.
Но при этом
люди стали свободнее передвигаться, возникли связи и обмены.
Если деньги и равенство несовместимы, то деньги и свобода совме
стимы вполне. Даже среди
столь ожесточенных противников, ка
ковыми являются католики и протестанты, христиане и мусульма
не, мысль о взаимозависимости развивалась одновременно с идеей
о независимости, и войны,
хотя и очень страшные, привели лишь
к большей взаимной терпимости. Война — тоже обмен опытом.
Было бы наивно полагать,
что отношения между Европой
и Азией прекратились изза турецкого нашествия. Никогда еще
обмен идеями не был столь велик, как после взятия турками Кон
стантинополя: итальянские правители не только приглашают гре
184
Достарыңызбен бөлісу: