Исследование о влиянии эволюционной теории на учение о политическом развитии народов
жүктеу/скачать 1.88 Mb.
|
| Тем удивительнее кажется противоречие, когда приверженцы этой самой теории начинают со страстностью нравственного негодования клеймить эту эксплуатацию людей людьми. В таких случаях они видят в присвоении добавочной стоимости господствующим классом только злоупотребление силой и презренное стремление к наслаждению. Они забывают тут, что добавочная стоимость есть также интеллектуальный и моральный продукт господствующих классов и служит задачам цивилизации.
В неменьшее противоречие впадают они и тогда, когда образование классов выводят только из экономических причин, а изменение социального расчленения – только из изменения экономической техники. Отсюда происходит ложный взгляд, будто до рабства не было эксплуатации добавочной стоимости и социального неравенства. Они осмеивают поэтому выведение образования классов из общей человеческой природы. Для них природа людей есть неопределенная сила, которая посредством экономических отношений механически формируется и определяется. Они видят в эксплуатировании добавочной стоимости не биологическую, но «преходящую историческую категорию», и черпают из этого упование, что эта категория может совершенно прекратиться, когда экономическое производство достигнет такой высоты, которая всем индивидуумам – одного ли государства, или всего рода человеческого – это не выяснено – в избытке предоставить материальные жизненные средства. Такое противоречие в социалистической теории становится еще более запутанным после того, как Маркс, побуждаемый, без сомнения, дарвинизмом, случайно выставил образование классов и эксплуатирование добавочной стоимости не как историческое, но как естественно-биологическое явление. «Классы и цехи, – пишет он, например, – происходят из того же естественного закона, который регулирует разделение растений и животных на виды и подвиды, и только на известной ступени развития наследственность каст или исключительность цехов декретируется как общественный закон». [387. Karl Marx. Das Kapital. S. 339.] Более того, Маркс учит, что присвоение добавочной стоимости имеет свое естественное основание в том, «что, лишь только люди с трудом выходят из своего первого, животного состояния, их работа сама уже в известной степени объединяется, и наступают отношения, в которых добавочный труд одного становится условием существования другого». [388. Das Kapital. S. 352.] Добавочная стоимость имеет таким образом, согласно Марксу, «естественный базис», – яснее сказать, биологический и антропологический базис, который и теперь еще продолжает существовать в экономическом эксплуатировании классов и рас. Добавочная стоимость изменяет в истории только свое содержание в зависимости от технической ступени, достигнутой в воинственном или экономическом добывании средств пропитания. Дарвин признал естественный базис добавочной ценности, именно борьбу за существование, как закон развития всего органического иира, а Маркс – как побудительную силу всей «донынешней» социальной и политической истории. Маркс придерживается странного представления, что образование классов и присвоение добавочной стоимости были необходимостью только для настоящего времени, но не для будущего. Он достаточно утопист для того, чтобы в теперешнем развитии, от первых, первобытных состояний до высоты капитализма, видеть «простую предварительную историю человеческого общества». С социалистическим обществом начинается впервые настоящее собственно-человеческое общество, в котором идеал гражданского просвещения может быть осуществлен. Вполне неоснователен упрек, будто социалисты проповедуют естественное равенство индивидуумов. Даже Руссо и Р. Оуэну это никогда не приходило в голову. Скорее это были либеральные теоретики, такие, как Локк, А.Смит и Д.С.Милль, которые говорили о врожденном, естественном равенстве всех индивидуумов и все различия сводили только к обстановке, питанию и воспитанию. Маркс признавал неравные индивидуальные дарования и неравную продуктивность как естественные привилегии, [389. Die Neue Zeit. 1890-1891, № 186 S. 567.] а Энгельс объявил абсурдным всякое равенство, которое выходит за пределы отмены классов. С. Фурье хотя и отвергал классовые и сословные различия, но в ассоциациях своего будущего общества допускал только те различия, которые соответствуют естественным предрасположениям и способностям. В заключение укажем еще на одно положение из одной речи Либкнехта: «Конечно, равенства всех людей в том, что касается предрасположений и способностей, мы никогда не достигнем, – сказал он: – такое равенство было бы даже гибелью для прогресса. Различие индивидуумов есть необходимый рычаг культуры. Итак, мы вступаемся в социализме за право индивидуума, которое в настоящее время только тогда может оказаться действительным, когда оно принадлежит господствующему классу». Равенство, которого требует социалистическая теория, заключается в равенстве социальных условий развития, – требование, поставленное самим Дарвином и другими дарвинистскими социологами, как, например, Кидд. Самодеятельность и ответственность для социалистического убеждения составляют логически вытекающее требование, о котором, как говорит Лассаль, уже не спорят более, но сюда должна присоединиться еще солидарность интересов, общность и взаимность в развитии, и таким образом в его теории социализм является как бы душеприказчиком либерализма. Всестороннее развитие индивидуумов, которое Маркс ставит целью общественного развития, и неистощимость, и разнообразие талантов, о чем мечтает Бебель, связаны с двумя гипотезами, о которых социалисты по настоящее время еще не достаточно серьезно размышляли и в обсуждении которых они выказывают себя совершеннейшими утопистами. Прежде всего требуется гигантское развитие всех продуктивных сил, которое исключает всякое разделение труда и всякий недостаток в материальных средствах существования; далее – необычайное развитие морального и рассудочного образа мыслей отдельных индивидуумов. Но это такие условия, на историческую возможность которых могут надеяться и о которых могут мечтать только утописты. Мы не имеем никаких оснований для того, чтобы предполагать, что национальное богатство может в определенный срок времени достигнуть таких колоссальных размеров, чтобы доставить всем равные условия развития, не говоря уже о равных возможностях наслаждения. Тот, кто понимает кое-что в исторической и социальной антропологии и кто знает ограниченные и уже израсходованные антропологические силы какой-либо нации, тот, в интересах целесообразного пользования национальным состоянием для расового отбора, должен будет требовать дифференцирования условий развития не только по роду профессий и талантов, но и сообразно расам, полу и классам. Гумбольдт требует «разнообразия положений» для индивидуального развития. В действительности вариация условий существования есть причина всех наследственных вариаций и, – если сюда примешивается отбор – то и всех наследственных усовершенствований. Для человека на этом обосновывается требование разнообразия социальных положений, которое наиболее целесообразным образом содействует развитию различных органических дарований. Ибо равенство условий развития только там находит свое естественное оправдание, где антропологическая структура и экономический способ производства однородны. На основании этого, – как говорит Ницше, – было бы справедливо давать равному равное, а неравному – неравное. Кто имеет дело не с абстрактным понятием, а с человеком, и берет его каким он существует в природе и истории, тот будет считать в высшей степени вероятным формирование классов и в будущее время. Дифференцирование общества на группы по способностям, интересам и потребностям всегда будет существовать, а что в основании этих групп всегда будут лежать антропологические причины, то на этот счет уже не может быть никаких сомнений после того, что установлено естественно-научным опытом. Социалисты безусловно признают, что индустриальное соревнование в отношении продуктивной работы и борьба за положение и наслаждение, выражающаяся в личном соперничестве, никогда не прекратятся. Они отвергают эту борьбу только между семьями, сословиями и расами. Между индивидуумами, напротив, соревнование должно быть усилено до высшей степени. «Известное соревнование членов общества, – пишет Каутский, – так же как и отбор наиболее способных составляет необходимое предварительное условие не только всякого прогресса общества, но и его укрепления на раз достигнутой высоте. Уничтожение классового различия и уравнение жизненного положения отнюдь не означают уничтожения всех других социальных различий, которые могут действовать возбуждающим образом на отдельных индивидуумов. Внутри рабочих цехов обнаруживаются все-таки различия в степени уважения, власти и рода деятельности, и эти различия еще усилятся в социалистическом обществе». [390. К. Kautsky. Die Agrarfrage. 1899. S. 213.] Такое понимание стоит в прямом противоречии с теорией Маркса, который учил, что эти различия будут преодолены в социалистическом обществе. Однако, если мы берем одинаковым исходным пунктом соревнование, то нет никакого сомнения, что усиленные таким путем индивидуальные различия, разница в почете, власти и занятиях, скоро нарушат равные условия житейского положения, а естественный семейный и групповой эгоизм будет пытаться удержать и усилить достигнутые преимущества. Ибо этот род эгоизма не есть произвол, а необходимый физиологический закон в биологической экономике социального развития. «Индивидуум» и «общество» социалистической теории есть абстрактное понятие, без всякой антропологической плоти и крови. Эта теория совершенно упускает из виду, что индивидуальные дарования органически связаны с семьями и расами, что семьи и расы и происходящие из них классы суть антропологические реальности, органическая замкнутость которых хотя временно и может исчезать, но которые всегда стремятся все-таки снова ввести неравенства прав и обязанностей и указать для рас сословий, семей и индивидуумов разнородные занятия и положения. Маркс имел только смутное представление о том, что развитие требует физиологических факторов для «союза свободных людей» и что оно должно пройти через исторические процессы, «которые совершенно изменяют людей и условия (!). Он сравнивает современное поколение с евреями, которых Моисей водил по пустыне, и которое должно погибнуть (!), чтобы уступить место людям, выросшим для нового мира. [391. Die Klassenkampfe in Frankreich. S. 85.] Лапуж пишет: «Социализм должен будет, во всяком случае, иметь селекционный характер, или он никогда не осуществится. Но осуществление его возможно только с людьми, которые иначе созданы, нежели мы, а таких людей может развести один только естественный отбор». [392. Les selections sociales. P. 262.] Мы не верим, чтобы даже самый строгий отбор мог произвести такую фундаментальную перемену в людях; а тот, кто хоть сколько-нибудь исследовал антропологическую историю европейской цивилизации и современное антропологическое положение европейских народов, непременно должен считать «полное преобразование людей» антропологически невозможным. Антропологи признают стойкость европейских рас; они пришли к убеждению, что процесс культуры с естественной необходимостью истощает и разрушает наиболее одаренные расы и что даровитость рас приобретена не в процессе культуры, но произошла в далеком прошлом, в естественном процессе строгого отбора в борьбе за существование, а социальная история цивилизации только возвысила и развила, посредством целесообразных социальных учреждений, отбора посредством целесообразных социальных учреждений, отбора сословий и внутри-группового размножения, естественно растущие силы. Физиологическое основное заблуждение социал-демократической теории заключается в убеждении, что всякое социальное и интеллектуальное событие находится в зависимости от экономических отношений и в отрицании в истории и жизни личного и расового фактора. С другой стороны эта теория неверно считает рационалистическое просвещение всеисцеляющим средством и принципом прогресса. Популярное мнение, что люди могут изменить естественные законы общества, когда они познали эти законы и что отныне они могут делать историю сознательно и планомерно, противоречит собственному опыту человека относительно его собственной истории. Повторяем: Маркс неправильно определяет историю как «продолжающееся преобразование человеческой природы». Народы, которые имеют в виду социализм, сохранили неизмененными физиологические основные черты своей общей человеческой и расовой природы. К этим неизменяемым свойствам принадлежит на первом плане и побуждение к господству, проявляет ли оно себя в отдельных лицах или же в целой группе. Общество без государства, т.е. без господствующей и принудительной общественной власти, о котором мечтают социалисты, как о конечной цели, никогда не осуществится. Борьба за власть и преобладание будет существовать по-прежнему, оставаясь незаменимой побудительной силой для всех политических приспособлений и отбора. Будут всегда вновь появляться политические таланты, которые сумеют управлять людьми и господствовать над положениями, таланты, которые по собственному побуждению и благодаря совершенству своей силы будут достигать возвышенного положения, не дожидаясь, чтобы их избрал для этого народ или призвал представитель династии. Всегда будут существовать и добровольные рабы, которые по неспособности или из удобства охотно будут допускать повелевать собой и руководить и при известных обстоятельствах будут подчиняться даже плохому руководству. Против добровольного рабства все учреждения свободы явятся пропащими, тщетными усилиями, а для холопа – хорошо, когда с ним поступают, как с холопом, и пользуются им, как холопом. Ничто не дает оснований думать, что рабочий класс явится новой породой, которая должна будет в классовой борьбе закалить себя и возвыситься до образования того совершенного общества, которое носилось перед взорами Маркса как коммунистический идеал. Если мы и не держимся воззрений авторов, видящих в рабочем сословии только провеянные через сито плевелы, то все же не можем признавать в нем благородного сословия будущего. Глубже взглянув на физиологию и патологию народов, мы должны будем удовольствоваться скромной надеждой – сохранить и защитить посредством расовых гигиенических и расовых политических мероприятий здоровое и благородное состояние современной породы людей. Усиленное до высокой степени интеллектуальное и техническое развитие расовых предрасположений должно быть закончено и укреплено посредством физиологического расового отбора. Возрастающее наследственное вырождение во всех кругах народа, вследствие недостатка в физическом отборе нуждается в решительном социальном исправлении. Надо серьезно позаботиться о воспитании нового сознания относительно обязанностей супружеского выбора и рождения детей. Надо, чтобы укрепилось сознание, что порождать заведомо больных детей – это одно из величайших преступлений. Гуманная цивилизация, заставляющая нас оказывать достойную имени человека помощь слабым, больным, выродившимся индивидуумам, не должна быть отвергнута; но дальнейшему размножению таких субъектов – которое мы ставим отдельно от простого удовлетворения полового влечения – должны быть поставлены препятствия путем обычая, общественного мнения, а в случае необходимости – и посредством законов. Ибо естественный подбор необходим, чтобы сохранить здоровые органические основания для политического и духовного развития, и все общественные гигиенические мероприятия должны руководствоваться только такими мотивами, которые могут гарантировать лучшие и целесообразнейшие условия для сохранения и развития рас. Но прежде всего надо предоставить крестъянскому сословию более действительную социальную защиту, именно там, где германский элемент более всего сохранился. Там же, где индустриальное развитие подвинулось вперед, надо оказывать такую же защиту рабочему сословию, чтобы сохранить в нем лучшие антропологические вариации и содействовать их укреплению. Следует также создать возможность развития, которая для уравнения капиталистического перевеса облегчала бы целесообразное возвышение по социальной лестнице, не впадая при этом в крайность тепличной культуры, слишком скоро истощающей талантливые предрасположения в низших слоях и слишком много скопляющей их в высших слоях. Та нация наиболее производительна, которая щадит большую часть расы, удерживая ее в простых и здоровых условиях жизни, и только медленно и по мере надобности позволяет возвышаться талантам, так что в крестьянском и рабочем сословиях остается в запасном состоянии неистощимый источник потенциальных и сохраненных сил и дарований, в то время как избранные и возвысившиеся индивидуумы, повинуясь неизбежному социальному естественному закону, истощаются в процессе созидания высшей культуры и ее насаждения. Борьба против вредных влияний капитализма не составляет уже нынче отличительного признака социал-демократии. Накопление больших состояний открыло новое обширное поле деятельности технике и экономической организации, которые усиливают экономическое производство до высшей степени, но при этом безрассудно и бессовестно эксплуатируются лучшие силы расы, и социальная сила сосредоточивается в руках лишь немногих семей, которые не могут или не желают сознать свою великую социальную ответственность. На вершине своего развития капиталистический способ производства становится препятствием для социального отбора естественных дарований; он становится антиселекционным. Мы поэтому убеждены, что будущее принесет с собою великие экономические перевороты, которые будут носить конституционный и коллективистский характер. Но такая организация будет означать только тех-ническо-экономическое преобразование и отнюдь не включать необходимым образом свободных учреждений. Свобода не есть дело учреждений, но она является результатом борьбы и испытания сил. Насколько рабочий класс в состоянии будет, путем самостоятельных экономических организаций, принять участие в техническом процессе преобразования общества, настолько он и приобретет политическую власть и законодательное влияние. С этой точки зрения мы и считаем современную классовую борьбу необходимой и благотворной побудительной силой в культурном развитии народов. жүктеу/скачать 1.88 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|