марта 1964 г. В. Шекспир. «Король Лир» (Королевский Шекспировский театр [Англия]. Постановщик и художник Питер Брук35.)

26 марта 1964 г. В. Шекспир. «Король Лир» (Королевский Шекспировский театр [Англия]. Постановщик и художник Питер Брук³⁵.)

Входит Кент (Том Флеминг). Слуга (слуги сцены — они же свита) подает ему цепь, потом зеркало (кусок неровного железа). Глостер (Клиффорд Роуз) тоже одевается, Эдмонт поправляет ему сапоги, чистит их щеткой. Одновременно начинается разговор. О сыне — с грубоватым, циническим подтекстом. Глостер — старикашка не очень приятный (властность, уверенность). Кент — сила, голос.

Трубы. Входят дочери и их мужья. Корделия (Дайана Ригг) — на скамейке спиной к зрителю. Помост. Кресло. Ставят рядом меч на специальной подставке. У трона на полу большая корона (больше, {237} чем можно было бы надеть королю). Кент стоит у трона — с державой.

Входит Король (Пол Скофилд) слева, идет через сцену, по-стариковски загребает ногами (стариковское — ноги очень тяжелые, большие). Лир на троне: мертвое неподвижное лицо, громкий резкий голос (не привык к возражениям), никаких чувств. Мертвое лицо. Потом, когда улыбается, — почти болезненно, уголками глаз; и Лир в конце — библейско-евангельское что-то, сияние, успокоение, живое лицо, покой; а вначале — напряженное и мертвое лицо.

Корделия поворачивается к публике для апарте. Она — современная девушка (в какой-то простоте движений).

Когда дочери говорят, — поочередно берут у Кента державу. Король эмоционально никак не реагирует («не общается»). Сама идея сдержанности чувств современна. Пышные слова. Лир — сердитое, злое, мертвое лицо. Не какой-то благостный и наивный старикашка. Он слушает, не реагируя, — как ритуал. Слова дочерей и Лира — это формулы.

Лир бросается с мечом на Кента — опять же это не вспышка страсти, логика поведения и движения деловые, не эмоциональные (держал меч, привык убивать, и в тоже время стариковское, медленное — потом, в степи, обретет ловкость, — а здесь король, а не воин). Останавливается, но — не может не довести до конца, проводит мечом по одежде (звук — металл по коже).

Герцог Бургундский в черной колее с тиснением, суховатый старик. Король Французский — в синей коже, молодой, толстоватый, краснощекий. Слушают друг друга, не обращаясь, оставаясь в себе.

Пока говорят Регана (Полин Джеймсон) и Гонерилья (Айрин Уорт) — уносят все со сцены, увозят помост, стол. Актеры, идущие на сцену, могут встретиться с актерами, уходящими со сцены. Шекспировский прием — мертвых утаскивают, это подчеркнуто. Эдмонд сам приносит столик и устанавливает его у кресла.

Эдмонд (Иэн Ричардсон) порочный и циничный, молодая уверенность (все дозволено, никаких колебаний, где-то возникает страх). Это не по-шекспировски, без противоречий, мелкость характера, нет глубины, нет корней, — зло простое, без оттенков, добро {238} неразличимо, его мало, его трудно найти, — должно произойти нечто чрезвычайное.

Игра с письмом — очень подчеркнутая (представление). Глостер занимается астрологическим кругом (с циркулем), не обращает внимания; мы не знаем, в какой именно момент он заметил, просто просит, и все.

Эдгар (Брайан Марри) с книгой (интеллигентская близорукость), движения — неуклюжие, больного изнеженного существа. (У Шекспира — задумался, притворился). Эдмонд говорит о предзнаменованиях. Доверчивость Глостера — из-за его самоуверенности.

Сцена III. Слуги расставляют столы, ставят кружки. Гонерилья и Освальд (маленький, прическа современная, золотые волосы). За сценой шум — крики толпы. Король — с плащом в руке. Греет руки над скамейкой, изображающей очаг. Говорит с Кентом. Лукавинка где-то глубоко у Лира (он не улыбается, не смеется, — она в глубине, в глазах; расположение, интерес, внимание к человеку просыпается, но только в глубине). Капризно требует обеда (ему приносят очень скоро курицу). Он ест по-стариковски, беззубо пережевывая. Одновременно окликает Освальда. Освальд — изящество, легкое кокетство. Толпа издевается над Освальдом довольно страшно, зловеще, тот отступает. Кент дает ему подножку. Издевательство, страшная толпа — такая, какой ее изображает Гонерилья (а какой свита должна быть на самом деле? По традиции считается, что Гонерилья врет). По словам Освальда (в замке у Глостера), Кент сбил его сзади, — а как у Шекспира? Освальд в драке с Кентом в замке Глостера трусит, и лишь когда их уже держат — начинает яриться и бросаться на Кента.

Гонерилья — женщина, баба, она плачет (ей на самом деле досаждает банда, которая окружает Лира — или нет?). Лир опрокидывает стол — после этого его свита все громит, бьет скамейкой, все перевернуто, кружки разбросаны. Ругань Лира необоснованна, она от его гордости, самодовольства.

Шут (Алек Мак-Коуэн) вылезает из груды обломков (под столом прятался, подслушивал). Олбени (маленький, неприятный, ничтожный человек).

{239} Сцена V. Лир посылает Кента. Лир и Шут (Лир ласково его обнимает — отцовское просыпается что-то), смеется внутри себя.

Сцена VI. Корнуэл с факелом (железный конус). Эдгар его останавливает на проходе у железной плоскости.

Бой Эдгара и Эдмонда. Эдгар очень неловок, он не дерется, даже не изображает драку, а однообразным движением бьет шпагой по шпаге Эдгара (неловко, по-интеллигентски, по-мышкински, — это образ). Эдмонд обрезал себе руку (очень натурально, ощущение крови, разреза создается актером — как и все в этом спектакле: дождь и т. д., многое на воображении, рука Шута в бурю — ощущение, что замерзла, окоченела).

Обвинения против Эдгара необоснованны, ложны, вздорны не потому, что он честен, а потому, что он вообще не в законах этого мира существует, у него другие интересы — вне интриг, вне подозрений.

VII. Кент и Освальд. Довольно быстро идет разговор, реплики бросают. Кент гоняется за Освальдом, — тот не вынимает меча (бьет по железной пластине). Когда Кента хватают, Освальд выхватывает меч, ярится, его удерживают, он с визгом (каким-то животным криком) рвется к Кенту.

Герцог Корнуэльский при допросе Кента бьет его стеком по лицу (короткими ударами). Рыжий, безбровый, садист. После показаний Освальда (это именно допрос, разбирательство) герцог отталкивает его стеком. Кента — в колодки. Письмо.

Кент спит. С другой стороны появляется Эдгар. Монолог, раздевается — сначала снимает штаны, потом рубашку.

VIII. Кент в колодках. Лир. Приближение грозы. Опускаются еще два железных щита. (В продолжение всей бури они грохочут ритмически, то приближаясь, то удаляясь, — музыкальное построение.) Машины для производства грома — на сцене, они страшны, нависают. Люди ходят по сцене, дождь — по стенам пробираются, закрываются плащами.

IX. Кент и рыцарь. Под грохот грома (листы железа колеблются — гром и дождь). Они под дождем, буря их бросает из стороны в сторону.

X. Лир и Шут. Движение под дождем.

{240} XI. Глостер и Эдмонд. Эдгар проскочил в шалаш (грязный и голый).

XII. Лир, Кент, Шут. Все время идет грохот железных листов, ветер, шум дождя. Лир очень заинтересован Эдгаром (любопытство — человеческое в нем). Стариковское в лице, дряхлость.

Опускаются стропила, образуя крышу.

XIII. На этом фоне герцог Корнуэльский и Эдмонд.

XIV. В сарае Глостера. Устанавливают скамейки. Глостер приносит матрасы, тряпье. Сцена суда (написана прозой).

Скамейки изображают Гонерилью и Регану. Все, кроме Шута, на матрасах. Кент и Шут — судьи.

Лир засыпает. Уходят (унося Лира) — и сразу же появляются другие действующие лица, через зубья стропил, почти сталкиваясь с прежними участниками сцены. Новые действующие лица занимают их место (иное место действия, но как бы гонятся за ними).

XV. Герцог Корнуэльский — садистическое наслаждение. Блеск глаз Глостера, привязанного к стулу. Выкалывает ему глаза шпорой (нечеловеческий крик). Еще — глубже. Схватка со слугой — Регана закалывает слугу. Второй глаз (конкретность жестокости, насилия, пыток связаны с концепцией — фашизм).

У Шекспира слуги сочувствуют Глостеру, собираются ему помочь. В спектакле идет перестановка, слуги проходят, что-то носят, — на голову Глостеру набросили тряпку, и все его толкают, он наталкивается на всех, кто проходит… выталкивают его… Антракт.

XVI. Глостер — в рубище, рваная одежда, на глазах — нашлепки, палка.

XVII. Поцелуй Гонерильи и Эдмонда. Входит Олбени.

XVIII. Кент и рыцарь.

XIX. Корделия и врач.

XX. Глостера поднимает вверх за палку Эдгар. Падение Глостера (на ровном месте — ощущение падения, страх приготовления к смерти).

Лир сумасшедший. Лицо обрело человеческое состояние — уже не маска, его лицо. Глостер и Лир. Глостер снимает сапоги с Лира (два человека — между ними настоящая близость, общение, понимают {241} друг друга — теперь, когда они оба валяются в грязи, один слеп — другой сумасшедший). Французские солдаты окружают Лира — он ловко убегает от них, они за ним. Эдгар и Глостер уходят. Освальд догоняет их, встреча за кулисами. Освальд вытаскивает Глостера из-за кулис. Эдгар выскакивает вперед с палкой. Замах Освальда — подставляет палку. Драка. Эдгар только отстраняет Освальда, не подпускает его. Выбивает у Освальда меч, хватает его — Освальд хитро выхватывает кинжал. Борьба. В борьбе Эдгар прокалывает его. Крик. Эдгар сам в ужасе. Отходит, его тошнит, истерика. Первое убийство (у Шекспира — палкой бьет, без оружия). Эдгар читает письмо. Уводит Глостера и утаскивает за руку Освальда (стон мертвеца).

XXI. Лир в кресле. Одежда чистая, длинная, тканая — благость. Он спит сидя — поза покоя, отреченности от мира. С Корделией — что-то детское в нем, радость. Детское — и стариковское — движение.

XXII. Объяснение Эдмонда и Реганы. Игра сестер — Гонерилья идет назад, многозначительная пауза — идут вместе.

XXIII. Гром битвы (страшный грохот) — его слушает неподвижный, вслушивающийся в бой Глостер. Эдгар то уходит, то появляется.

XXIV. Эдмонд на железном кресле (нечто вроде абстрактной скульптуры, скала…). Он сидит надутый, надменный, вокруг расположились воины.

Король и Корделия — поглощенные друг другом, просветленные. В Лире нечто библейско-евангельское, длинные одежды, движения плавные. Они полны друг другом, радость. Они проходят по сцене, свободные, счастливые, — их не ведут, не судят, не уводят под конвоем, — а просто они сами идут, свободно, существующие лишь друг для друга. Вот здесь-то и суть. Это внутренняя свобода — на самом деле они пленники, обреченные. Тем временем отдается приказ об их убийстве. Палач равнодушно выслушивает. Эдмонд отдает приказ просто, без гнева, страсти, — как обычное, повседневное дело (ничего на его лице не отразилось).

Эта сцена — ключевая. Когда любящие нашли друг друга, пробились друг к другу, — они уже обречены, они вышли из этого железного времени.

{242} Спор сестер (Реганы и Гонерильи). Обмен перчатками. Регана падает на сцене. Сражение Эдгара и Эдмонда (немая борьба двух мечей, в которой Эдгар постепенно побеждает, бросая Эдмонда на землю и прокалывая его насквозь). Судороги Эдмонда — агония. Потом его сажают — у него лицо умирающего.

Лир с мертвой Корделией — веревка и рубец на шее. Она действительно мертва (здесь мертвый — мертв). У Эдмонда открытый мертвый рот, когда в конце его уносит Эдгар. Лир умирает рядом с Корделией (великое успокоение). Уносят Лира — трое, Корделию — один человек. Остаются трое — но что они, не стали ли они такими же, не повторят ли прежних? (Эдгар стал другим, его голос.)

Характеры не столь глубоки, крупны, противоречивы, как у Шекспира, более поверхностны. Нет корней. Лир перестал быть королем, когда встретился с Корделией, он отец, человек, — но потому-то он и гибнет. Зло (фашизм — не политически, а человечески: жестокость, бесчеловечность, издевательство над человеком). Борьба всерьез — зло велико.