Раздел IV РАБСТВО В ДРЕВНЕЙ ИНДИИ

жательным древнеиндийским источником о рабстве является

глава из «Артхашастры Каутильи» (III.13), помещенная

в «Хрестоматии по истории Древнего Востока» (М., 1982. Т. II.

Перевод А. А. Вигасина и А. М. Самозванцева). Важный мате-

риал содержится также в главе V «Нарада-смрити» (русский

перевод Т. Я. Елизаренковой опубликован в ХИДВ (М., 1963),

ср. также другие дхармашастры – «Законы Ману» (М., 1960.

Перевод Г. Ф. Ильина), «Вишну-смрити» в «Практикуме по

истории древнего мира» (М., 1988. Перевод А. Вигасина), «Яд-

жнавалкья-смрити» в журнале «Народы Азии и Африки»

(1986. № 5; 1988, № 3. Перевод А. Самозванцева).

В связи с особенностями источниковой базы и преимущест-

венным вниманием индологов к проблемам культурного на-

следия теме рабства долгое время вовсе не придавалось зна-

чения в истории древней Индии. В общих трудах данный во-

прос освещался обычно в разделах об этике и обычаях наро-

да. Историки прошлого века либо цитировали слова грека Ме-

гасфена об отсутствии рабов в Индии, либо ссылались на «За-

коны Ману», где говорилось, что уделом шудр является раб-

ская служба на «дваждырожденных». Отголоски такого рода

воззрений и до сих пор иногда проявляются в научной лите-

ратуре.

Заслуживает внимания, например, книга известного ан-

Индия» (впервые опубликована в 1954 г. и выдержала не-

сколько переизданий на разных языках). Освещение в ней дан-

ного вопроса типично для современной западной историогра-

фии.

Внимание ученых к экономике и социальным отношениям в

^ира. Немаловажным обстоятельством явилось также обнару-

жение и публикация Артхашастры. В 20-е годы был опублико-

ван ряд важных исследований на немецком языке. Отто Штейн

в своей книге «Мегасфен и Каутилья» пришел к выводу, что

общество Индии по Артхашастре резко отличается от того, ко-

торое знал селевкидский посол ко двору Чандрагупты (а сле-

довательно, Артхашастра не может быть сочинением Кау-

тильи-советника Чандрагупты Маурья). В частности, в Арт-

хашастре довольно часто упоминаются рабы (даса), а Мега-

сфен утверждает, что в Индии «никто не является рабом, а

тем более никто из индийцев». Множество ценных наблюдений

содержится в комментариях к немецкому переводу Артхаша-

стры Иоганна Я. Мейера (1926).

Фундаментальный трехтомный труд (1927-1934) посвятил

Артхашастре Бернгард Брелер. Автор стремился продемонстри-

ровать особую структуру восточного общества, несходную с

античными полисами. По мнению исследователя, так же как в

эллинистическом Египте, государство в древней Индии пол-

'ностью контролировало всю хозяйственную жизнь страны. Кни-

га Б. Брелера вызвала резкую критику со стороны О. Штейна

и И. Я. Мейера. В силу различных причин она практически не

оказала влияния на последующую историографию (и даже

осталась неизвестна именно в тех странах, где наиболее актив-

но занимались в послевоенный период социальной историей,-

в Индии и Советском Союзе).

Первые исследования по данной проблеме – Г. Ф. Ильина

(1914-1986) – появились тогда, когда в советской историо-

графии господствовала концепция рабовладельческой форма-

ции по отношению к странам Древнего Востока. Основные по-

ложения диссертации Г. Ф. Ильина были отражены в авторе-

ферате и в двух статьях: «Шудры и рабы в древнеиндийских

сборниках законов» (ВДИ. 1950. № 2) и «Особенности рабства

в древней Индии» (ВДИ. 1951. № 1). Автора критиковали то-

гда за недооценку значения рабства и степени его развития и

распространения в древнеиндийской экономике. Однако

Г. Ф. Ильин и в те годы решительно отвергал точку зрения о

феодальном укладе в древней Индии, свидетельством чего яв-

ляется его критика работы А. М. Осипова «Краткий очерк

истории Индии» (ВДИ. 1950. № 2. «Вопрос о характере соци-

ально-экономических отношений в древней Индии»).

В последующее время, в процессе работы над соответствую-

щими томами «Всемирной истории», а затем над обобщающей

монографией «Древняя Индия. Исторический очерк» (М.,

1969) совместно с Г. М. Бонгард-Левиным Г. Ф. Ильин пере-

смотрел целый ряд высказанных им положений. Его концепция

рабства в древней Индии отражена в статье «Рабство в древ-

ней Индии», опубликованной в 1963 г. Статья эта вошла как

отдельная глава, практически без изменений, в упомянутую

выше книгу «Древняя Индия» (на второе издание, опублико-

ванное в 1988 г., подробную рецензию см.: ВДИ. 1987. № 1).

В работах 60-80-х годов автор вынужден был считаться уже

с критикой самой концепции рабовладельческой формации на

Древнем Востоке. Основным его оппонентом был ученик

А. М. Осипова Е. М. Медведев (1932-1986). Ниже приводит-

ся фрагмент одной из его статей по этому вопросу.

Проблемы социальной истории занимают значительное ме-

сто в прогрессивной историографии самой Индии. Основателя-

ми этого направления, во многом находящегося под влиянием

марксизма, являются Д. Р. Чанана (его книга «Рабство в древ-

ней Индии» впервые была опубликована в 1957 г. на француз-

ском языке и в 1960 г. на английском языке) и Д. Д. Косамби

(см. его работу «Культура и цивилизация древней Индии». М.,

1968). В настоящее время один из крупнейших его представи-

телей – Р. Ш. Шарма. На русском языке недавно опубликован

сборник его работ «Древнеиндийское общество» (М., 1988).

Ниже помещен фрагмент из его первой (1958) и самой извест-

ной книги «Шудры в древней Индии». В данном отрывке рас-

сматривается лишь один вопрос – о соотношении варны шудр

и класса рабов.

Серьезное внимание проблеме общественного строя древней

Индии уделялось историками-индологами ГДР, начиная с не-

большой книги Вальтера Рубена «Положение рабов в древне-

индийском обществе» (Берлин, 1957). Одна из учениц В. Ру-

бена Мария Шетелих посвятила этой теме специальный очерк

в книге, написанной ею совместно с Е. Ричл. Выводы М. Ше-

телих по этой проблеме доступны читателю и по ее статье

«О некоторых терминах, определяющих отношения зависимо-

сти в Артхашастре» в сборнике «Очерки экономической и со-

циальной истории Индии» (М., 1973).

Подробное исследование соответствующей главы Артхаша-

стры содержится также а статье А. А. Вига'сина (род. в

1946 г.) «Устав о рабах» в «Артхашастре Каутильи» (ВДИ.

1976. № 1) и в книге «Артхашастра: проблемы социальной

структуры и права» (М., 1984), совместно с А. М. Самозванце-

вым. Основные положения этой работы отражены в статье

«Общество и государство в древней Индии» (по данным Арт-

хашастры), опубликованной в ВДИ (1981. № 1) совместно с

Г. М. Бонгард-Левиным, а также изложены в докладе «Сво-

бодные и рабы в древней Индии» (ВДИ. 1980. № 4).

В помещенных ниже материалах цитаты из Артхашастры

на санскрите заменены ссылками на последнее критическое

издание Р. П. Кангле (по которому был выполнен и перевод

текста для «Хрестоматии по истории Древнего Востока»

(1982 г.). Неточности в сносках и опечатки исправлены без

специальных оговорок.

Обсуждение темы целесообразно проводить параллельно с

анализом основного источника (как главы III.13 Артхашастры,

так и фрагментов, помещенных в том же разделе хрестома-

тии). Могут быть поставлены такие вопросы, как: категории

рабов-даса (классификация, предлагаемая источником, и фор-

мы зависимости, отмечаемые исследователями); происхожде-

ние и характер зависимости; сферы использования зависимых

различных категорий; соотношение понятий свободы и рабства

с сословно-кастовой структурой общества. По всем этим вопро-

сам могут быть прослежены полемика между исследователями

и эволюция оценок, даваемых одним и тем же ученым.

Б. Брелер. ИССЛЕДОВАНИЯ ПО АРТХАШАСТРЕ. Т. II.

ДРЕВНЕИНДИЙСКОЕ ЧАСТНОЕ ПРАВО

ПО МЕГАСФЕНУ И КАУТИЛЬЕ
B. Breloer. Kautaliya – Studien. Bd II.

Altindindisches Privatrecht bei Megasthenes

und Kautalya Bonn, 1928. S. 38-69.
«Группа из четырех», т. е. бессрочная зависимость
Это род наследственной несвободы [...]. Такой холоп вооб-

ще не может спорить с господином о своей свободе (Нара-

да V. 29) [...]. Без сомнения, эти холопы (кнехты) ^а составля-

ли разновидность домашнего имущества. Но в своей собствен-

ной семье они могли получать и оставлять наследство. Наслед-

ство, оставшееся от кнехта, который не имел родственников,

получал, естественно, его патрон (КА III. 13. 22). Особые пред-

писания существовали для охраны недееспособных и служа-

нок. Домашний кнехт в возрасте до восьми лет, без семьи, про-

тив воли не мог быть поставлен на низкую работу или отправ-

лен в чужую страну. Беременная служанка не могла быть про-

дана или заложена без всякой заботы о ее родах и о будущем

ребенке (III. 13. 20). Если служанка родила ребенка хозяину,

то вместе с этим ребенком она включалась как свободная в

списки налогового инспектора (гопа) (III. 13. 23). Если же

мать вела хозяйство господина как домохозяйка, то освобож-

далась также ее семья, т. е. братья и сестры (III. 13. 24).

Выясняется, что домашнее холопство могло стать уделом

лишь чужеземного населения, которое попадало под господ-

скую власть без всякой личной собственности. Они были не-

свободны и по меньшей мере являлись крепостными, но об

уничтожении личности, о полном бесправии не может быть и

речи. Хотя они и были обязаны исполнять нечистые работы,

но состояли под такой же властью домохозяина, как сыновья,

жены и братья в большой семье. То, что речь не идет о раб-

стве, подчеркивается словами Каутильи о запрете продавать

детей. Штраф за это преступление определялся в зависимости

от принадлежности ребенка к той или иной из четырех каст-

если домохозяин продавал собственных детей, то за шудру дол-

жен был заплатить 12, за вайшья – 24, за кшатрия – 36, за

брахмана – 48 пан. Если глава дома не приходился этим де-

тям старшим родственником, то в соответствующих случаях он

платил первый или второй вид штрафа, а за продажу ребенка-

брахмана полагалась смертная казнь. Те же наказания нала-

гались на покупателя и свидетелей (III. 13. 1-2).

Каутилья утверждает: «Чужаки безнаказанны, если про-

дают или закладывают своих детей, но никоим образом не

должно быть холопства для ариев»-это значит, что куплен-

ные кнехты пополнялись из чужеземцев (III. 13. 3-4). Речь

при этом идет не об общем правиле, как считает И. Я. Мейер

(и О. Штейн, полагающий само собой разумеющимся, что «ла-

са» всегда должен рассматриваться как раб), а только о том,

что продажа несовершеннолетнего ария в постоянное холоп-

ство признавалась недействительной и влекла за собой стро-

гие штрафы.
Служба «заложенного»
Описание холопства «заложенных» занимает у Каутильи

много места, поэтому можно не сомневаться, что ему придава-

лось соответствующее значение в тогдашнем праве. Обычно

речь идет о передаче зависимого главой семьи.

Если кнехт становился непригоден, умирал, убегал, с ним

случалось несчастье, залогодатель обязан был заплатить цену,

т. е. неоплаченную сумму долга (III.13.8). Следовательно,

должник нес ответственность за службу заложенного у креди-

тора. Из этого можно сделать вывод, что долговая сделка бы-

ла так тесно связана с залоговым соглашением, что потеря за-

ложенного [...] служила основой нового договора о долге и за-

логе [...]. Требование освобождения обосновывалось предписа-

ниями, которые должны были защитить холопа-заложенного.

Если хозяин преступал эти предписания, то заложенный полу-

чал свободу, т. е. мог безнаказанно уйти к своему прежнему

хозяину (III. 13.9-12).

он мог себя и продать (атмавикраин). Терминология примитив-

ного права отличается 07 современной, и продажа нс всегда

озьччала передачу прав собственности. Под понятие продажи

в примитивном праве попадает также и аренда, т. с. продажа

не самой вещи, а ограниченного определенным сроком владе-

ния вещью. Если продажа в этом широком смысле означала

право владения на определенный срок, то под залогом следует

понимать соответственно права условного владения. Дети тако-

го продавшего себя свободны (III.13.13) [...]. Он сам в любое

время может быть освобожден от зависимости, уплатив цену.

И хотя продавший себя находится во власти другого, он может

делать приобретения также и в свою пользу, когда не занят

работой на хозяина. Равным образом он вправе получать на-

следство (III. 13. 14-15).

Если сравнить сведения Мегасфена и установления Кау-

тильи, то по меньшей мере бросается в глаза сходство, состоя-

шее в том, что никакой индиец не может быть порабощен […].

Холопство имеет преходящий характер. Такое отношение нель-

зя назвать рабством. Что же касается постоянного домашнего

кнехта, то при этом речь идет о бессрочных отношениях зави-

симости, но правоспособность такого постоянного зависимого

так же сильно отличается от античного рабства, как крепост-

ничество европейского средневековья [...].

Обязанность подчиняться имеет столь же многообразные

цели, как и причины возникновения. В первую очередь все

члены семьи обязаны повиноваться главе семьи и трудиться

на него. Следовательно, аналогичные обязанности распростра-

няются на всех обитателей дома или поместья. Само пребыва-

ние в доме приводило к возникновению обязанности работать

и повиноваться домохозяину, который в свою очередь нес от-

ветственность за всех членов семьи и домочадцев. В герман-

ском праве свободный безземельный, который длительное вре-

мя пребывал в чужом доме, уже по этой причине становился

зависимым от домохозяина, что вполне естественно выража-

лось в обязанности повиновения, так как факт пребывания в

семье служил основанием ответственности домохозяина за чу-

жих свободных людей. По англосаксонскому праву пребыва-

ние в течение трех ночей уже вызывало такую ответственность

хозяина за гостя.

ние Мегасфена имеет основание. Даже бессрочную зависи-

мость домашнего слуги, который, предположительно, был чу-

жаком, Г...] нельзя считать рабством. Тот, кто думает, будто

можно индийское «грихеджата» поставить на одну доску с гре-

ческим «ойкетос» или с римским^ «верна» или с иудейским

«джелид баджид» просто по той причине, что перевод для всех

них-»рожденный в доме», заблуждается. Есть правовые ин-

ституты, которые у различных народов обозначаются одинако-

выми именами, однако действуют весьма различно. Все сы-

новья, например, имеют отцов, но такое правовое положение,

которое отец имел по римскому праву, уникально. Что мы

должны сравнивать-это правовые институты, а не слова, со-

поставление со словарем в руках только уведет нас в сторо-

ну. Г...]

По критскому праву существовало различие между «зало-

женным» и рабом [...] ^б. Правовое положение заложенного

есть нечто среднее между свободой и рабством. Он как раб не

может участвовать в судебном процессе, его должен представ-

лять его господин, но его правоспособность лишь временно

ограничена. Как только оканчивается срок его службы, он мо-

жет сам начать процесс [...]. Если сравнивать право Каутильи

с древнекритским, можно установить далеко идущее сходство

[...]. Так же и древнекритский «заложенный» не является ра-

бом в смысле греческого права и называется иным термином.

Из этого можно сделать вывод, что если Мегасфен, утверждая,

что в Индии нет рабов в смысле греческого права, имел в виду

заложенных, то это совершенно справедливо [...].

Принудительная отработка долгов недоимщиками ^в тоже

не является рабством [...]. Если мы коротко обобщим резуль-

таты нашего исследования, то можем сказать, что отработка

долга и продажа детей составляют существенную часть обяза-

тельственного права в «Артхашастре». И военный плен превра-

щается в службу с целью отработки выкупа (III. 13.19). По-

дробное рассмотрение этих институтов показывает, что мы не

найдем в Индии (так же как на эллинистическом Востоке) то-

го противопоставления рабов и хозяев, которое так ясно высту-

пает в римском праве. Вместо рабства мы видим лишь времен-

ный подряд свободных на работу [...]. Совершенно естествен-

но, что при этом в первую очередь речь идет о взрослых сы-

новьях, которые должны помочь семье. Г...] От всех подобного

рода временных отношений следует отличать род крепостной

зависимости, но и последняя, согласно Каутилье, может быть

завершена уплатой выкупа (III. 13.21), а следовательно, не

является рабством. [...] Народ составляет единую массу, на-

ходящуюся под строгой центральной властью царской бюро-

кратии.


И. Я. Мейер. ЗАМЕЧАНИЯ НА ВТОРОЙ ТОМ

«ИССЛЕДОВАНИЙ ПО АРТХАШАСТРЕ» Б. БРЕЛЕРА
Журнал индологии и иранистики. Лейпциг, 1929, Т. 7.

С. 194-197
I. J. MEYER. BEMERKUNGEN ZU BERNERD BRELOER’S. KAUTILIA-STUDEN. Bd II.
Б. Брелер справедливо отвергает термин «раб» как общий

перевод слова «даса». «Кнехт» - как иногда предлагалось н

прежде – явно лучше, хотя тоже не вполне адекватен. [...]

Каутилья н Нарада выделяют «группу из четырех видов» (ча-

турварга), которые при обычном порядке могут освободиться

только по милости своего господина. При освобождении сни-

мается горшок с плеча раба и разбивается (Нарада V, 42),
конечно, чтобы изобразить освобождение от его прежнего со-

стояния. Но Б. Брелер говорит: «Акт освобождения тем самым

означает возвращение в прежнее состояние». Однако по мень-

шей мере, рожденный в доме несвободен уже с рождения. [...]

Каутилья не запрещает царю порабощать пленных ариев, он

лишь запрещает их передавать как рабов другим (III. 16.28).

Б. Брелер считает, что «группа из четырех» не принадлежит

к ариям и что предписания Каутильи не позволяют считать их

рабами. Обоснование последнего вывода для меня непонятно.

Ясно лишь, что древние индийцы гуманнее обращались со

своими рабами, нежели греки, римляне, христиане и др. Но

это уже давно было замечено [...]. Каутилья прямо разрешает

закладывать ария, будь он совершеннолетний или несовершен-

нолетний, но ни слова не говорит о его продаже, следователь-

но, ее не позволяет. Отсюда можно сделать вывод, что речь

идет о подлинном рабстве со всей его приниженностью... [...]

Уже слово «даса» означает неария [...], так же и в Греции

«масса купленных рабов состояла из чужеземцев», в то время

как крепостные, особенно илоты в Спарте, принадлежали к

аборигенам [...]. И как в Греции слово «дулос» распространя-

лось на илотов, так и в Индии обозначение пожизненного и

наиболее несвободного распространялось также на временно и

условно зависимых-должников, заложенных и т. д. [...]

Именно потому, что собственно «даса» были млеччхами, от-

вергалась продажа несовершеннолетних ариев. Действитель-

ность, конечно, шла собственными путями, будучи суровее или

мягче «права». Часто цитируемое правило, что «раб, ребенок

и женщина не имеют ничего своего», как известно, на женщин

строго не распространялось^г. То же самое можно сказать и о

рабах.

торые ничего общего не имеют с рабством, а представляют со-

бою весьма мягкие формы несвободы, какие известны нам

только из права германцев. Эти случаи грек, несомненно, дол-

жен был считать свободой. Остается немного случаев, которые

я обозначил как «домашнее холопство кнехтов» [...]; для сути

этого правового института достаточно простого указания на то,

что так называемый «раб», даса, имеет право оставлять на-

следство, наследовать и приобретать имущество. Это несовме-

стимо с сущностью рабства. По нашему мнению, нельзя избе-

жать того вывода, что Мегасфен прав, утверждая, будто в

древней Индии не было рабов.

ных с рабством в древней Индии, необходимо было исследо-

вать значение термина «раб» и его применение в дошедших до

нас литературных памятниках. Термин «даса», который пере-

водится на русский язык словом «раб», означает не только

«раб», но и «слуга». В сознании древних индийцев и в их дей-

ствующем праве еще не выработалось особого термина для по-

нятия «раб»; действительность не дала для этого достаточных

оснований. Термином «да-са» охватывались категории людей с

неодинаковой степенью зависимости, до рабской включительно.

В различных источниках перечисляются различные виды «да-

са», обладающие неодинаковыми правами во время пребыва-

ния в ео-стоянии «даса». Они обладали также неодинаковыми

правами на выход из этого состояния. Некоторые виды «даса»

определенно не рабы, хотя и свободными они не были; другие

виды были рабами в самом точном смысле этого слова. Само

наличие неравных по своему положению многочисленных ка-

тегорий «даса» (у Ману – 7, у Каутильи – 14, у Нарады – 15

и т. д.) показывает общий характер и нечеткость термина. Су-

щественно важным обстоятельством является то, что древние

индийцы не видели принципиальной разницы между отдельны-

ми категориями «даса»-рабами и не являющимися рабами.

Под «даса» понимались все работающие не на себя, а на дру-

гого, и не в силу договора, как это имеет место при найме, а в

силу личной зависимости от хозяина. Одним из таких зависи-

мых и был раб – «даса».

В древнеиндийском праве отсутствует отчетливое противо-

поставление свободных и рабов. Касты, по тому месту, кото-

рое они занимают в источниках, заслоняют собой классы. Это

выражается в том, что сборники законов гораздо более посвя-

щены определению отношений между кастами, чем между

классами, так как именно деление общества на касты провоз-

глашается древнеиндийским законодательством основным де-

лением людей, существующим извечно, и именно изложение

прав и обязанностей каст является основным содержанием

древнеиндийских сборников законов; это выражается также в

наличии определений состояния рабства, которые свидетель-

ствуют о том, что в сознании древних индийцев еще не сфор-

мировалось представление оо антагоннстичности рабов и ра-

бовладельцев; чаще всего «рабство» определяется как «со-

стояние, подобное состоянию замужней женщины»; характер-

ным для древней Индии является также отсутствие взгляда на

рабство как на самое презираемое состояние человека, так как

самыми презренными считались члены низших каст, хотя и

свободные, которые исполняли работы на кладбищах, были

подметальщиками улиц, исполняли обязанности палачей и т. д.»

что касты заслоняли собой классы, доказывается также сущее-

ствованием практики определения законом наказаний за пре-

ступление не в зависимости от классовой, а в зависимости от

кастовой принадлежности преступника и потерпевшего. Вслед-

ствие этого и создалось в европейской науке воззрение, ока-

завшее влияние и на советских историков, что кастовый строй

является тождественным классовому строю древней Индии.

Три высших касты ^д (касты «дваждырожденных») стали рас-

сматриваться как свободная, а четвертая низшая каста

шудр-как каста рабов. Основой для такого мнения послужи-

ла неправильная интерпретация 413 и 414 стихов книги VIII

«Законов Ману», которая давалась переводчиками в том смыс-

ле, что шудра был создан Брахмой для того, чтобы быть ра-

бом брахмана. Но отождествление шудр с рабами противоре-

чит многим другим статьям из самого этого источника, так же

как и всем другим данным, относящимся к этому вопросу, ко-

торые можно почерпнуть из других источников. А эти источни-

ки неопровержимо свидетельствуют о том, что рабы вербова-

лись из членов всех четырех главных каст, хотя будет в согла-

сии с источниками утверждение, что большинство рабов было

из членов низших каст и млеччхов (варваров), а большинство

рабовладельцев - из высших. Не только шудры не были ка-

стой рабов, но и никакая другая каста не была кастой рабов,

так как даже члены каст более низких, чем каста шудр, несо-

мненно, не были рабами. Следовательно, полного соответствия

между классами и кастами в рассматриваемый нами период

не было, и классовая структура древнеиндийского рабовла-

дельческого государства оказывается гораздо более сложной,

чем было принято считать раньше.

Рассмотрение имеющихся данных заставляет думать, что в

решающих отраслях экономики древней Индии рабский труд

упоминание о рабском труде только в полевых работах цар-

ского хозяйства; частновладельческие же латифундии в древ-

ней Индии нс известны. Даже в царском хозяйстве в животно-

водство, а также в обработке сельскохозяйственной продукции

применение труда рабов нс известно. Что касается ремесла, то

и в нем труд рабов применялся в незначительных размерах.

Анализ описания царских мастерских (прядильных, золотых

дел мастера, оружейной), данного Каутильей (II. 23 и др.),

приводит к выводу, что основными работниками в них были не

рабы, а работающие по найму; они получали плату за работу

в соответствии с количеством и качеством изготовленной про-

дукции; смотритель наказывался за несвоевременную плату

жалованья; за работу в праздники работающие получали по-

ощрения, так же как за хорошую работу; наказывались они

вычетами из жалованья и т. д. Значительность применения раб-

вообще о существовании крупных частных мастерских в древ-

ней Индии ничего не известно. Можно предположить, что труд

рабов в известной мере применялся в рудниках и на общест-

венных работах общинного и государственного характера, но

мы не имеем данных для того, чтобы утверждать это с уверен-

ностью ввиду недостатков относящихся к настоящему вопросу

данных. Все источники показывают, что наиболее обычной

сферой применения рабского труда было домашнее хозяйство,

в котором раб использовался в качестве слуги или подсобного

рабочего.

Превращение свободного в раба государство пыталось ог-

раничивать различными мероприятиями-запрещением про-

дажи и ограничением заклада членов четырех главных каст,

борьбой с похищением людей, запрещением кабальных сделок,

условием которых является порабощение, ограничением зло-

употреблений ростовщиков. Государство стремилось также об-

легчить рабу возможность освобождения различными законо-

дательными мероприятиями. Государство устанавливало как

общие принципы отпуска рабов на волю, так и особые условия

каждой категории «даса» в отдельности; предусматривались и

наказания хозяину за несоблюдение этих условий, так что в

деле отпуска рабов на свободу в эпоху Маурьев^е не сущест-

вовало полного произвола со стороны хозяина. Немаловажной

особенностью рабства в эпоху Маурьев было то, что основным

источником рабов было не обращение в рабство населения за-

воеванных стран (известны только рабы-военнопленные, захва-

ченные в битвах, но массовое обращение в рабов мирного на-

селения не известно), а естественное воспроизводство рабов и

закабаление своих соплеменников. Эта же особенность накла-

дывает определенный отпечаток на положение раба в древней

Индии и на взаимоотношения между хозяином и рабом, так

как обращаемый в рабство продолжал сохранять некоторые

семейные, родовые и кастовые связи, с которыми хозяин и го-

сударство не могли не считаться. Особенностями в положении

рабов было право раба на наследство своих родственников, на

владение собственностью (приобретенной, полученной в дар и

унаследованной), а также право передачи ее по наследству

своим родственникам и охрана всех этих прав государством.

наличие у раба семьи и сохранение им своей кастовой принад-

лежности.

Существенной особенностью древнеиндийского рабства бы-

ло наличие государственного законодательства, направленного

на ограничение произвола хозяина по отношению к рабам: не-

которые ограничительные мероприятия в торговле рабами (за-

прещение продажи детей-рабов без родителей, запрещение

продажи беременных рабынь и др.), право рабыни и ее потом-

ства на свободу, если это потомство порождено от хозяина,

право родственников этой рабыни на свободу, если она сама

решила остаться в доме хозяина, принуждение хозяина при

использовании труда раба учитывать его кастовое положение.

Сохранение рабом некоторых семейных, родовых и касто-

вых связей, а также отмеченное выше использование рабского

труда, главным образом, в домашнем хозяйстве определяли из-

вестную простоту и патриархальность отношений между гос-

подином и рабом, когда раб по своему положению в семье

практически мало чем отличался от прочей домашней челяди.

Этим и объясняется тот факт, что грек Мегасфен, побывавший

в Индии в конце IV в. до н. э. как посол при дворе Чандрагуп-

ты Маурьи, определил, как удивительную особенность страны

то, что у индийцев не было рабов; рабы были, но они столь

сильно отличались по своему положению от тех, кого греки

привыкли считать рабами, что Мегасфен не признал в них ра-

бов.

лать вывод, что в государстве Маурьев рабство носило прими-

тивный характер, когда еще отсутствовало резко определив-

шееся разделение общества на классы рабовладельцев и рабов,

как это нашло свое выражение в древних государствах Среди-

земноморья. Это находится в соответствии с отсутствием за-

фиксированных в источниках проявлений острого классового

антагонизма.