Глава IV ЭМПИРИЧЕСКИЙ И ТЕОРЕТИЧЕСКИЙ УРОВНИ НАУЧНОГО ПОЗНАНИЯ

В истории познания сложились две крайних позиции по вопросу о соотношении эмпирического и теоретичес­кого уровней научного познания: эмпиризм и схоласти­ческое теоретизирование. Сторонники эмпиризма сводят научное знание как целое к эмпирическому его уровню, принижая или вовсе отвергая теоретическое познание. Эм­пиризм абсолютизирует роль фактов и недооценивает роль мышления, абстракций, принципов в их обобщении, что делает невозможным выявление объективных законов. К тому же результату приходят и тогда, когда признают не­достаточность «голых фактов» и необходимость их теоре­тического осмысления, но не умеют «оперировать поня­тиями» и принципами или делают это некритически и нео­сознанно,

119

Однако для объяснения реального процесса познания эмпиризм вынужден выходить за пределы чувственного опыта и описания «чистых фактов» и обратиться к аппара­ту логики и математики (прежде всего к индуктивному обобщению) для описания опытных данных в качестве средств построения теоретического знания.

Говоря о схоластическом теоретизировании, необходи­мо отметить, что понятие «схоластика» чаще всего упот­ребляется в двух смыслах: прямом — как определенный тип (форма) религиозной философии, в особенности ха­рактерный для средних веков, и в переносном — как бес­плодное умствование, формальное знание, оторванное от реальной жизни, практики.

В свое время Гегель справедливо называл схоластику «варварской философией рассудка», лишенной всякого объективного содержания, которая «вертится лишь в бес­конечных сочетаниях категорий» (а точнее — слов, терми­нов). При этом «презренная действительность» остается рядом и ею совсем не интересуются, что не позволяет по­нять ее существенные характеристики и формообразова­ния. Однако, как верно заметил великий математик Г.Вейль, ученый обязан пробиваться сквозь туман абст­рактных слов и «достигать незыблемого скального основа­ния реальности».

Схоластика — отвлеченно-догматический способ мыш­ления, опирающийся не на реалии жизни, а на авторитет канонизированных текстов и на формально-логическую правильность односторонних, чисто словесных рассужде­ний. Она не совместима с творчеством, с критическим духом подлинно научного исследования, поскольку навя­зывает мышлению уже готовый результат, подгоняя дово­ды под желаемые выводы.

Таким образом, схоластика представляет собой такой всеобщий способ мышления, для которого характерны несвобода и авторитарность мысли, ее отрыв от реальной действительности^ обоснование официальной ортодоксаль-

120

________________________________Глава IV

Проявления схоластического мышления чаще встреча­ются в социально-гуманитарном познании, чем в естествен­нонаучном, особенно в условиях тоталитарных политичес­ких режимов. Это — цитатничество, начетничество и ком­пилятивность, которые становятся основными «мето­дами» исследования, несвобода и авторитарность мысли, ее подчинение официальной идеологической доктрине и ее обоснование, субъективизм и произвольность в опери­рование понятиями и терминами («словесная эквилибри­стика»), комментаторство и экзегетичность (произвольное толкование текстов). Это — пресловутая «игра в дефини­ции», манипулирование «голыми» (зачастую «заумными») терминами, тяга к классификаторству и системосозида-

121

нию, доказывание давно доказанного, псевдоноваторство с забвением азбучных истин, движение мысли от умозри­тельно сконструированных схем и формул к реальным процессам (но не наоборот), бесплодные перетасовки по­нятий и бесконечное «плетение словес» и т. д.

Научное познание есть процесс, т. е. развивающаяся система знания, которая включает в себя два основных уровня — эмпирический и теоретический. Они хотя и свя­заны, но отличаются друг от друга, каждый из них имеет свою специфику. В чем она заключается?

На эмпирическом уровне преобладает живое созерцание (чувственное познание), рациональный момент и его фор­мы (суждения, понятия и др.) здесь присутствуют, но име­ют подчиненное значение. Поэтому исследуемый объект отражается преимущественно со стороны своих внешних связей и проявлений, доступных живому созерцанию и вы­ражающих внутренние отношения. Сбор фактов, их пер­вичное обобщение, описание наблюдаемых и эксперимен­тальных данных, их систематизация, классификация и иная фактофиксирующая деятельность — характерные призна­ки эмпирического познания.

Эмпирическое, опытное исследование направлено не­посредственно (без промежуточных звеньев) на свой объект. Оно осваивает его с помощью таких приемов и средств как сравнение, измерение, наблюдение, экспери­мент, анализ, индукция, а его важнейшим элементом яв­ляется факт (лат. — сделанное, свершившееся).

Любое научное исследование начинается со сбора, сис­тематизации и обобщения фактов. Понятие «факт» имеет следующие основные значения: 1) некоторый фрагмент дей­ствительности, объективные события, результаты, относя­щиеся либо к объективной реальности («факты действи-

122

тельности»), либо к сфере сознания и познания («факты сознания»); 2) знание, о каком-либо событии, явлении, достоверность которого доказана, т. е. синоним истины; 3) предложение, фиксирующее эмпирическое знание, т. е. полученное в ходе наблюдений и экспериментов.

Второе и третье из названных значений резюмируется в понятии «научный факт». Последний становится таковым тогда, когда он является элементом логической структуры конкретной системы научного знания, включен в эту сис­тему. Данное обстоятельство всегда подчеркивали выдаю­щиеся ученые. «Мы должны признать^— отмечал Н. Бор, — что ни один опытный факт не может быть сформулиро­ван помимо некоторой системы понятий»¹. Луи де Бройль писал о том, что «результат эксперимента никогда не имеет характера простого факта, который нужно только конста­тировать. В изложении этого результата всегда содержит­ся некоторая доля истолкования, следовательно, к факту всегда примешаны теоретические представления. ...Экс­периментальные наблюдения получают научное значение только после определенной работы нашего ума, который, каким бы он ни был быстрым и гибким, всегда наклады­вает на сырой факт отпечаток наших стремлений и наших представлений»².

А. Эйнтшейн считал предрассудком убеждение в том, что будто факты сами по себе, без свободного теоретичес­кого построения, могут и должны привести к научному познанию. Собрание эмпирических фактов, как бы об­ширно оно ни было, без «деятельности ума» не может при­вести к установлению каких-либо законов и уравнений.

В понимании природы факта в современной методо­логии науки выделяются две крайние тенденции: фактуа-лизм и теоретизм. Если первый подчеркивает независи-

¹ Бор Н. Атомная физика и человеческое познание. М., 1961. С. 114.

² Бройль Луи де. По тропам науки. С. 164—165.

123

мость и автономность фактов по отношению к различным теориями, то второй, напротив, утверждает, что факты полностью зависят от теории и при смене теорий проис­ходит изменение всего фактуального базиса науки. Вер­ное решение проблемы состоит в том, что научный факт, обладая теоретической нагрузкой, относительно незави­сим от теории, поскольку в своей основе он детерминиро­ван материальной действительностью.

Парадокс теоретической нагруженности фактов разре­шается следующим образом. В формировании факта уча­ствуют знания, которые проверены независимо от теории, а факты дают стимул для образования новых теоретичес­ких знаний. Последние, в свою очередь, — если они дос­товерны — могут снова участвовать в формировании но­вейших фактов и т. д.

В научном познании факты играют двоякую роль: во-первых, совокупность фактов образует эмпирическую ос­нову для выдвижения гипотез и построения теорий; во-вторых, факты имеют решающее значение в подтвержде­нии теорий (если они соответствуют совокупности фак­тов) или их опровержении (если тут нет соответствия). Расхождение отдельных или нескольких фактов с теорией не означает, что последнюю надо сразу отвергнуть. Толь­ко в том случае, когда все попытки устранить противоре­чие между теорией и фактами оказываются безуспешны­ми, приходят к выводу о ложности теории и отказываются от нее. В любой науке следует исходить из данных нам фактов, которые необходимо признавать, независимо от того, нравятся они нам или нет.

Говоря о важнейшей роли фактов в развитии науки, В. И. Вернадский писал: «Научные факты составляют главное содержание научного знания и научной работы. Они, если правильно установлены, бесспорны и обще­обязательны. Наряду с ними могут быть выделены систе­мы определенных научных фактов, основной формой ко­торых являются эмпирические обобщения.

124

Это тот основной фонд науки, научных фактов, их клас­сификаций и эмпирических обобщений, который по своей достоверности не может вызвать сомнений и резко отлича­ет науку от философии и религии. Ни философия, ни рели-' гия таких фактов и обобщений не создают»¹. При этом не­допустимо «выхватывать» отдельные факты, а необходимо стремиться охватить по возможности все факты (без едино^-го исключения). Только в том случае, если они будут взя­ты в целостной системе, в их взаимосвязи, они и станут «упрямой вещью», «воздухом ученого», «хлебом науки».

Хотя любой факт, будучи детерминирован реальной действительностью, практикой, так или иначе концептуа­лизирован, «пропитан» определенными теоретическими представлениями, однако всегда необходимо различать факты действительности как ее отдельные, специфичес­кие проявления, и факты знания как отражение этих про­явлений в сознании человека. Не следует «гнаться» за бес­конечным числом фактов, а собрав определенное их ко­личество, необходимо в любом случае включить собран­ную систему фактов в какую-то концептуальную систе­му, чтобы придать им смысл и значение. Ученый не всле­пую ищет факты, а всегда руководствуется при этом оп­ределенными целями, задачами, идеями и т. п.

Таким образом, эмпирический опыт никогда — тем более в современной науке — не бывает слепым: он пла­нируется, конструируется теорией, а факты всегда так или иначе теоретически нагружены. Поэтому исходный пункт, начало науки — это, строго говоря, не сами по себе пред­меты, не голые факты (даже в их совокупности), а теоре­тические схемы, «концептуальные каркасы действитель­ности». Они состоят из абстрактных объектов («идеаль­ных конструктов») разного рода — постулаты, принципы, определения, концептуальные модели и т. п.

Как в этой связи отмечал А. Уайтхед, научное познание представляет собой соединение двух слоев. Один слой скла-

Вернадский В. И. О науке. Т. 1. С. 414-415.

125

дывается из непосредственных данных, полученных конк­ретными наблюдениями. Другой — представлен нашим общим способом постижения мира. Их можно, считает Уайтхед, назвать Слоем наблюдения и Концептуальным Слоем, причем первый из них всегда интерпретирован с помощью понятий, доставляемых концептульным слоем.

Согласно К. Попперу, является абсурдом вера в то, что мы можем начать научное исследование с «чистых на­блюдений», не имея «чего-то похожего на теорию». По­этому некоторая концептуальная точка зрения совершен­но необходима. Наивные же попытки обойтись без нее могут, по его мнению, только привести к самообману и к некритическому использованию какой-то неосознанной точки зрения. Даже тщательная проверка наших идей опы­том сама в свою очередь, считает ТГоппер, вдохновляется идеями: эксперимент представляет собой планируемое дей­ствие, каждый шаг которого направляется теорией.

Таким образом, мы «делаем» наш опыт. Именно тео­ретик указывает путь экспериментатору, причем теория господствует над экспериментальной работой от ее перво­начального плана и до ее последних штрихов в лаборато­рии. Соответственно, не может быть и «чистого языка наблюдений», так как все языки «пронизаны теориями», а голые факты, взятые вне и помимо «концептуальных очков», не являются основой теории.

Теоретический уровень научного познания характери­зуется преобладанием рационального момента — понятий, теорий, законов и других форм мышления и «мыслитель­ных операций». Живое созерцание, чувственное позна­ние здесь не устраняется, а становится подчиненным (но очень важным) аспектом познавательного процесса. Те­оретическое познание отражает явления и процессы со сто-

126

________________________________Глава IV

На основе эмпирических данных здесь происходит мыс­ленное объединение исследуемых объектов, постижение их сущности, «внутреннего движения», законов их существо­вания, составляющих основное содержание теорий — «квин­тэссенции» знания на данном уровне. Важнейшая задача теоретического знания — достижение объективной истины во всей ее конкретности и полноте содержания. При этом особенно широко используются такие познавательные при­емы и средства как абстрагирование — отвлечение от ряда свойств и отношений предметов, идеализация — процесс создания чисто мысленных предметов («точка», «идеальный газ» и т. п.), синтез — объединение полученных в результа­те анализа элементов в систему, дедукция — движение по­знания от общего к частному, восхождение от абстрактного к конкретному и др. Присутствие в познании идеализации служит показателем развитости теоретического знания как набора определенных идеальных моделей.

Характерной чертой теоретического познания является его направленность на себя, внутринаучная рефлексия, т. е. исследование самого процесса познания, его форм, приемов, методов, понятийного аппарата и т. д. На осно­ве теоретического объяснения и познанных законов осу­ществляется предсказание, научное предвидение будущего.

На теоретической стадии науки преобладающим (по сравнению с живым созерцанием) является рациональ­ное познание, которое наиболее полно и адекватно вы­ражено в мышлении. Мышление — осуществляющийся в ходе практики активный процесс обобщенного и опос­редованного отражения действительности, обеспечиваю­щий раскрытие на основе чувственных данных ее законо-

127

Эмпирический и теоретический уровни научного познания_____

мерных связей и их выражение в системе абстракций (псь нятий, категорий и др). Человеческое мышление осуще­ствляется в теснейшей связи с речью, а его результаты фиксируются в языке как определенной знаковой систе­ме, которая может быть естественной или искусственной (язык математики, формальной логики, химические фор­мулы и т. п.).

Говоря о важнейшем значении мышления для научного познания, М. Борн подчеркивал, что «человеческий ум может проникать в тайны природы с помощью мышления вследствие гармонии между законами мышления и зако­нами природы»¹. Отсутствие такой гармонии, расхожде­ние законов мышления с законами бытия закрывает путь к истине, ведет к заблуждению.

Мышление человека — не природное его свойство, а выработанная в ходе истории функция социального субъек­та, общества в процессе своей предметной деятельности и общения, идеальная их форма. Поэтому мышление, его формы, принципы, категории, законы и их последователь­ность внутренне связаны с историей социальной жизни, обусловлены развитием труда, практики. Именно уровень и структура последней обусловливают в конечном итоге способ мышления той или иной эпохи, своеобразие логи­ческих «фигур» и связей на каждом из ее этапов. Вместе с развитием практики, ее усложнением и внутренней диф­ференциацией изменяется и мышление, проходя опреде­ленные уровни (этапы, состояния и т. п.).

Исходя их древней философской традиции, восходя­щей к античности, следует выделить два основных уровня мышления — рассудок и разум. Рассудок — исходный уро­вень мышления, на котором оперирование абстракциями происходит в пределах неизменной схемы, заданного шаб­лона, жесткого стандарта. Это способность последователь­но и ясно рассуждать, правильно строить свои мысли, четко

¹ Борн М. Размышления и воспоминания физика. С. 53. 128

________________________________Глава IV

классифицировать, строго систематизировать факты. Здесь сознательно отвлекаются от развития, взаимосвязи вещей и выражающих их понятий, рассматривая их как нечто ус­тойчивое, неизменное. Главная функция рассудка — рас­членение и исчисление. Мышление в целом невозможно без рассудка, он необходим всегда, но его абсолютизация неизбежно ведет к метафизике. Рассудок — это обыден­ное повседневное житейское мышление или то, что часто называют здравым смыслом. Логика рассудка — формаль­ная логика, которая изучает структуру высказываний и до­казательств, обращая основное внимание на форму «гото­вого» знания, а не на его содержание.

Разум — (диалектическое мышление) — высший уро­вень рационального познания, для которого прежде всего характерны творческое оперирование абстракциями и со­знательное исследование их собственной природы (само­рефлексия). Только на этом своем уровне мышление мо­жет постигнуть сущность вещей, их законы и противоре­чия, адекватно выразить логику вещей в логике понятий. Последние как и сами вещи берутся в их взаимосвязи, раз­витии, всесторонне и конкретно. Главная задача разума — объединение многообразного вплоть до синтеза проти­воположностей и выявления коренных причин и движу­щих сил изучаемых явлений. Логика разума — диалекти­ка, представленная как учение о формировании и разви­тии знаний в'единстве их содержания и формы.

Процесс развития мышления включает в себя взаимо­связь и взаимопереход рассудка и разума. Наиболее ха­рактерной формой перехода первого во второй является выход за пределы сложившейся готовой системы знания, на основе вьщвижения новых — диалектических по своей сути — фундаментальных идей. Переход разума в рассу­док связан прежде всего с процедурой формализации и перевода в относительно устойчивое состояние тех систем знания, которые были получены на основе разума (диа­лектического мышления).

5. Зак.52 129

Эмпирический и теоретический уровни научного познания___

Формы мышления (логические формы) — способы от­ражения действительности посредством взаимосвязанных абстракций, среди которых исходными являются понятия, суждения и умозаключения. На их основе строятся более сложные формы рационального познания, такие, как ги­потеза, теория и другие, которые будут рассмотрены ниже.

Понятие — форма мышления, отражающая общие за­кономерные связи, существенные стороны, признаки яв­лений, которые закрепляются в их определениях (дефини­циях). Например, в определении «человек есть животное, делающее орудия труда» выражен такой существенный признак человека, который отличает его от всех других представителей животного мира, выступает фундаменталь­ным законом существования и развития человека как ро­дового существа. Понятия должны быть гибки и подвиж­ны, взаимосвязаны, едины в противоположностях, чтобы верно отразить реальную диалектику (развитие) объектив­ного мира. Наиболее общие понятия — это философские категории (качество, количество, материя, противоречие и др.). Понятия выражаются в языковой форме — в виде отдельных слов («атом», «водород» и др.) или в виде сло­восочетаний, обозначающих классы объектов («экономи­ческие отношения», «элементарные частицы» и др.).

Суждение — форма мышления, отражающая вещи, яв­ления, процессы действительности, их свойства, связи и отношения. Это мысленное отражение, обычно выражае­мое повествовательным предложением, может быть либо истинным («Париж стоит на Сене»), либо ложным («Рос­тов — столица России»). В форме суждения отражаются любые свойства и признаки предмета, а не только суще­ственные и общие (как в понятии). Например, в сужде­нии «золото имеет желтый цвет» отражается не существен­ный, а второстепенный признак золота.

Понятия и суждения выступают «кирпичиками» для по­строения умозаключений, которые представляют собой моменты движения от одних понятий к другим, выражают

130

________________________________Глава IV

1. Все люди смертны (посылка).

2. Сократ — человек (обосновывающее знание).

3. Следовательно, Сократ смертен (выводное знание, называемое заключением или следствием).

Важными условиями достижения истинного выводно­го знания являются не только истинность посылок (аргу­ментов, оснований), но и соблюдение правил вывода, недопущение нарушений законов и принципов логики — не только формальной, но и диалектической. Наиболее общим делением умозаключений, является их деление на два взаимосвязанных вида: индуктивное движение мысли от единичного, частного к общему, от менее общего к бо­лее общему, и дедуктивное, где имеет место обратный про­цесс (как в приведенном примере).

Следует иметь в виду, что рациональное (мышление) взаимосвязано не только с чувственным, но и с другими — внерациональными — формами познания. Большое зна­чение в процессе познания имеют такие факторы, как во­ображение, фантазия, эмоции и др. Среди них особенно важную роль играет интуиция (внезапное озарение) — спо­собность прямого, непосредственного постижения исти­ны без предварительных логических рассуждений и без доказательств. В истории философии на важную роль ин­туиции (хотя и по разному понимаемой) в процессе по­знания указывали многие мыслители. Так, Декарт счи­тал, что для реализации правил своего рационалистичес­кого метода необходима интуиция, с помощью которой усматриваются первые начала (принципы), и дедукция, позволяющая получить следствия из этих начал.

Единственно достоверным средством познания счита­ли интуицию сторонники такого философского течения

» 131

XX в. как интуитивизм. А. Бергсон, противопоставляя интеллекту интуицию, считал последнюю подлинным философским методом, в процессе применения которого происходит непосредственное слияние объекта с субъек­том. Связывая интуицию с инстинктом, он отмечал, что она характера для художественной модели познания, тог­да как в науке господствует интеллект, логика, анализ. Если в феноменологии Гуссерля интуиция есть прежде всего «сущностное видение», «идеализация», непосредственное созерцание общего, то у Фрейда — это скрытый, бессоз­нательный первопринцип творчества.

Своеобразно толковали соотношение рациональной и иррациональной, интуитивной и дискурсивной (логичес­кой, понятийной) сторон познания русские философы-интуитивисты. Так, С. Л. Франк, указывая на неразрыв­ную связь рационального (как отражения «светлого», «зри­мого» начала бытия) с противоположным ему моментом — иррациональным, «верховенство подлинного знания» отдает последнему. Он-то и есть тот углубленный взор, который проникает в трансрациональность, т. е. непос­тижимость или необъяснимость бытия.

История познания показывает, что новые идеи, корен­ным образом меняющие старые представления, часто воз­никают не в результате строго логических рассуждений или как простое обобщение. Они являются как бы скачком в познании объекта, прерывом непрерывности в развитии мышления. Для интуитивного постижения действитель­ности характерна свернутость рассуждений, осознание не всего их хода, а отдельного наиболее важного звена, в частности, окончательных выводов.

Полное логическое и опытное обоснование этих выво­дов им находят позднее, когда они уже были сформулиро­ваны и вошли в ткань науки. Как писал известный фран­цузский физик Луи де Бройль, «человеческая наука, по существу рациональная в своих основах и по своим мето­дам, может осуществлять свои наиболее замечательные

132

завоевания лишь путем опасных внезапных скачков ума, когда проявляются способности, освобожденные от тяже­лых оков строгого рассуждения, которые называют вооб­ражением, интуицией, остроумием»¹. Крупнейший мате­матик А. Пуанкаре говорил о том, что в науке нельзя все доказать и нельзя все определить, а поэтому приходится всегда «делать заимствования у интуиции».

Действительно, интуиция требует напряжения всех по­знавательных способностей человека, в нее вкладывается весь опыт предшествующего социокультурного и индиви­дуального развития человека — его чувственно-эмоцио­нальной сферы (чувственная интуиция) или его разума, мышления (интеллектуальная интуиция).

Многие великие творцы науки подчеркивали, что нельзя недооценивать важную роль воображения, фантазии и ин­туиции в научном исследовании. Последнее не сводится к «тяжеловесным силлогизмам», а необходимо включает в себя «иррациональные скачки». С их помощью, по словам Луи де Бройля, разрывается «жесткий круг, в который нас заключает дедуктивное рассуждение», что и позволяет со­вершить прорыв к истинным достижениям науки, осуще­ствить великие завоевания мысли. Вместе с тем француз­ский физик обращал внимание на то, что «всякий прорыв воображения и интуиции, именно потому, что он являет­ся единственно истинным творцом, чреват опасностями; освобожденный от оков строгой дедукции, он никогда не знает точно, куда ведет, он может нас ввести в заблужде­ние или даже завести в тупик»². Чтобы этого не произош­ло, интуитивный момент следует соединять с дискурсив­ным (логическим, понятийным, опосредованным), имея в виду, что это два необходимо связанных момента едино­го познавательного процесса.

Познание как единство чувственного и рационального, эмпирического и теоретического, рассудка и разума, ин-

¹ Ерошь Луи де. По тропам науки. М., 1962. С. 295.

² Там же. С. 245.

133

туитивного и дискурсивного тесно связано с понимани­ем. Последнее не сводится только к тому, чтобы изучае­мый объект выразить в логике понятий. Понимание — осо­бенно в гуманитарных науках — это проникновение в смысл чего-либо (текста, феноменов культуры и т. п.), постиже­ние посредством диалога чужой субъективности, другой личности (об этом подробнее — в предпоследней главе).

Рассматривая теоретическое познание как высшую и наиболее развитую его форму, следует прежде всего опре­делить его структурные компоненты. К числу основных из них относятся проблема, гипотеза и теория, выступающие вместе с тем как формы, «узловые моменты» построения и развития знания на теоретическом его уровне.

Проблема — форма теоретического знания, содержани­ем которой является то, что еще не познано человеком, но что нужно познать. Иначе говоря, это знание о незна­нии, вопрос, возникший в ходе познания и требующий ответа. Проблема не есть застывшая форма знания, а про­цесс, включающий два основных момента (этапа движе­ния познания) — ее постановку и решение. Правильное выведение проблемного знания из предшествующих фак­тов и обобщений, умение верно поставить проблему — необходимая предпосылка ее успешного решения. «Фор­мулировка проблемы часто более существенна, чем ее раз­решение, которое может быть делом лишь математичес­кого или экспериментального искусства. Постановка но­вых вопросов, развитие новых возможностей, рассмотре­ние старых проблем под новым углом зрения требуют твор­ческого воображения и отражают действительный успех в науке»¹.

В. Гейзенберг отмечал, что при постановке и решении научных проблем необходимо следующее: а) определен­ная система понятий, с помощью которых исследователь будет фиксировать те или иные феномены; б) система ме-

________________________________Глава IV

тодов, избираемая с учетом целей исследования и харак­тера решаемых проблем; в) опора на научные традиции, поскольку, по мнению Гейзенберга, «в деле выбора про­блемы традиция, ход исторического развития играют су­щественную роль»¹, хотя, конечно, определенное значе­ние имеют интересы и наклонности самого ученого.

Как считает К. Поппер, наука начинает не с наблюде­ний, а именно с проблем, и ее развитие есть переход от одних проблем к другим — от менее глубоких к более глу­боким. Проблемы возникают, по его мнению, либо как следствие противоречия в отдельной теории, либо при стол­кновении двух различных теорий, либо в результате стол­кновения теории с наблюдениями.

Тем самым научная проблема выражается в наличии противоречивой ситуации (выступающей в виде противо­положных позиций), которая требует соответствующего разрешения. Определяющее влияние на способ постанов­ки и решения проблемы имеют, во-первых, характер мыш­ления той эпохи, в которую формулируется проблема, и, во-вторых, уровень знания о тех объектах, которых касает­ся возникшая проблема. Каждой исторической эпохе свой­ственны свои характерные формы проблемных ситуаций.

Научные проблемы следует отличать от ненаучных (псев­допроблем), например, проблема создания вечного двига­теля. Решение какой-либо конкретной проблемы есть су­щественный момент развития знания, в ходе которого возникают новые проблемы, а также выдвигаются те или иные концептуальные идеи, в том числе и гипотезы. Наря­ду с теоретическими существуют и практические проблемы.

135

обоснования. В ходе доказательства выдвинутых гипотез одни из них становятся истинной теорией, другие видоиз­меняются, уточняются и конкретизируются, третьи отбра­сываются, превращаются в заблуждения, если проверка дает отрицательный результат. Выдвижение новой гипо­тезы, как правило, опирается на результаты проверки ста­рой, даже в том случае, если эти результаты были отрица­тельными.

Так, например, выдвинутая Планком квантовая гипо­теза после проверки стала научной теорией, а гипотезы о существовании «теплорода», «флогистона», «эфира» и др., не найдя подтверждения, были опровергнуты, перешли в заблуждения. Стадию гипотезы прошли и открытый Д. И. Менделеевым периодический закон, и теория Дар­вина и др. Велика роль гипотез в современной астрофизи­ке, геологии и других науках, которые окружены «лесом гипотез».

Выдающиеся ученые хорошо понимали важную роль гипотезы для научного познания. Д. И. Менделеев счи­тал, что в организации целеустремленного, планомерного изучения явлений ничто не может заменить построения гипотез. «Они, — писал великий русский химик, — науке и особенно ее изучению необходимы. Они дают строй­ность и простоту, каких без их допущения достичь трудно. Вся история наук это показывает. А потому можно смело сказать: лучше держаться такой гипотезы, которая может со временем стать верною, чем никакой»¹.

Согласно Менделееву, гипотеза является необходимым элементом естественнонаучного познания, которое обя­зательно включает в себя: а) собирание, описание, систе­матизацию и изучение фактов; б) составление гипотезы или предположения о причинной связи явлений; в) опыт­ную проверку логических следствий из гипотез; г) превра-

¹ Менделеев Д. И. Основы химии. М.; Л., 1947. Т. 1. С. 150-151.

136

щение гипотез в достоверные теории или отбрасывание ранее принятой гипотезы и выдвижение новой. Д. И. Мен­делеев ясно понимал, что без гипотезы не может быть до­стоверной теории: «Наблюдая, изображая и описывая ви­димое и подлежащее прямому наблюдению — при помо­щи органов чувств, мы можем при изучении надеяться, что сперва явятся гипотезы, а потом и теории того, что ныне приходится положить в основу изучаемого»¹.

Крупный британский философ, логик и математик А. Уайтхед подчеркивал, что систематическое мышление не может прогрессировать, не используя некоторых общих рабочих гипотез со специальной сферой приложения. Та­кие гипотезы направляют наблюдения, помогают оценить значение фактов различного типа и предписывают опре­деленный метод. Поэтому, считает Уайтхед, даже неадек­ватная рабочая гипотеза, подтверждаемая хотя бы некото­рыми фактами, все же лучше, чем ничего. Она хоть как-то упорядочивает познавательные процедуры.

Указывая на важное значение гипотез для прогресса научного познания, британский ученый отмечает, что «до­статочно развитая наука прогрессирует в двух отношени­ях. С одной стороны, происходит развитие знания в рам­ках метода, предписываемого господствующей рабочей гипотезой; с другой стороны, осуществляется исправле­ние самих рабочих гипотез»².

Наука нередко вынуждена принимать две или более конкурирующие рабочие гипотезы, каждая из которых имеет свои достоинства и недостатки. Поскольку такие гипотезы несовместимы, то, по мнению Уайтхеда, наука стремится примирить их путем создания новой гипотезы с более широкой сферой применения. При этом выдвину­тая новая гипотеза должна быть подвергнута критике с ее же собственной точки зрения.

¹ Менделеев Д. И. Основы химии. Т. 1. С. 353.

² Уайтхед А. Избранные работы по философии. С. 625—626.

137

Таким образом, гипотеза может существовать лишь до тех пор, пока не противоречит достоверным фактам опы­та, в противном случае она становится просто фикцией. Она проверяется (верифицируется) соответствующими опытными фактами (в особенности экспериментом), по­лучая характер истины. Гипотеза является плодотворной, если может привести к новым знаниям и новым методам познания, к объяснению широкого круга явлений.

Говоря об отношении гипотез к опыту, можно выделить три их типа: а) гипотезы, возникающие непосредственно для объяснения опыта; б) гипотезы, в формировании ко­торых опыт играет определенную, но не исключительную роль; в) гипотезы, которые возникают на основе обобще­ния только предшествующих концептуальных построений.

В современной методологии термин «гипотеза» упот­ребляется в двух основных значениях: форма теоретичес­кого знания, характеризующаяся проблематичностью и недостоверностью; метод развития научного знания. Как форма теоретического знания гипотеза должна отвечать некоторым общим условиям, которые необходимы для ее возникновения и обоснования и которые нужно соблю­дать при построении любой научной гипотезы вне зависи­мости от отрасли научного знания. Такими непременны­ми условиями являются следующие:

1. Выделяемая гипотеза должна соответствовать уста­новленным в науке законам. Например, ни одна гипотеза не может быть плодотворной, если она противоречит за­кону сохранения и превращения энергии.

2. Гипотеза должна быть согласована с фактическим материалом, на базе которого и для объяснения которого она выдвинута. Иначе говоря, она должна объяснить все имеющиеся достоверные факты. Но если какой-либо факт не объясняется данной гипотезой, последнюю не следует сразу отбрасывать, а нужно более внимательно изучить прежде всего сам факт, искать новые — более лучшие и достоверные факг.л.

138

________________________________Глава IV

4. Гипотеза должны быть простой, не содержать ничего лишнего, чисто субъективистского, никаких произвольных допущений, не вытекающих из необходимости познания объекта таким, каков он в действительности. Но это усло­вие не отменяет активности субъекта в выдвижении гипотез.

5. Гипотеза должна быть приложимой к более широко­му классу исследуемых объектов, а не только к тем, для объяснения которых она специально была выдвинута.

6. Гипотеза должна допускать возможность ее подтвер­ждения или опровержения: либо прямо — непосредствен­ное наблюдение тех явлений, существование которых пред­полагается данной гипотезой (например, предположение Леверье сосуществовании планеты Нептун); либо косвен­но — путем выведения следствий из гипотезы и их после­дующей опытной проверки.

Развитие научной гипотезы может происходить в трех основных направлениях. Во-первых, уточнение, конкре­тизация гипотезы в ее собственных рамках. Во-вторых, самоотрицание гипотезы, выдвижение и обоснование но­вой гипотезы. В этом случае происходит не усовершен­ствование старой системы знаний, а ее качественное из­менение. В-третьих, превращение гипотезы как системы вероятного знания — подтвержденной опытом — в досто­верную систему знания, т. е. в научную теорию.

Гипотеза как метод развития научно-теоретического зна­ния в своем применении проходит следующие основные этапы.

1. Попытка объяснить изучаемое явление на основе из­вестных фактов и уже имеющихся в науке законов и тео-

139

рий. Если такая попытка не удается, то делается дальней­ший шаг.

2. Выдвижение догадки, предположения о причинах и закономерностях данного явления, его свойств, связей и отношений, о его возникновении и развитии и т. п. На этом этапе познания выдвинутое положение представляет собой вероятное знание, еще не доказанное логически и не настолько подтвержденное опытом, чтобы считаться до­стоверным. Чаще всего выдвигается несколько предполо­жений для объяснения одного и того же явления.

3. Оценка основательности, эффективности выдвину­тых предположений и отбор из их множества наиболее ве­роятного на основе указанных свыше условий обоснован­ности гипотезы.

4. Развертывание выдвинутого предположения в целос­тную систему знания и дедуктивное выведение из него след­ствий с целью их последующей эмпирической проверки.

5. Опытная, экспериментальная проверка выдвинутых из гипотезы следствий. В результате этой проверки гипо­теза либо «переходит в ранг» научной теории, или опро­вергается, «сходит с научной сцены». Однако следует иметь в виду, что эмпирическое подтверждение следствий из гипотезы не гарантирует в полной мере ее истинности, а опровержение одного из следствий не свидетельствует од­нозначно о ее ложности в целом. Эта ситуация особенно характерна для научных революций, когда происходит ко­ренная ломка фундаментальных концепций и методов и возникают принципиально новые (и зачастую «сумасшед­шие», по словам Н. Бора) идеи.

Таким образом, решающей проверкой истинности ги­потезы является в конечном счете практика во всех своих формах, но определенную (вспомогательную) роль в до­казательстве или опровержении гипотетического знания играет и логический (теоретический) критерий истины. Проверенная и доказанная гипотеза переходит в разряд достоверных истин, становится научной теорией.

140

А. Эйнштейн считал, что любая научная теория долж­на отвечать следующим критериям: а) не противоречить данным опыта, фактам; б) быть проверяемой на имею­щемся опытном материале; в) отличаться «естественно­стью», т. е. «логической простотой» предпосылок (основ­ных понятий и основных соотношений между ними; г) со­держать наиболее определенные утверждения: это означа­ет, что из двух теорий с одинаково «простыми» основны­ми положениями следует предпочесть ту, которая сильнее ограничивает возможные априорные качества систем; д) не являться логически произвольно выбранной среди приблизительно равноценных и аналогично построенных теорий (в таком случае она представляется наиболее цен­ной); е) отличаться изяществом и красотой, гармонично­стью; ж) характеризоваться многообразием предметов, которые она связывает в целостную систему абстракций; з) иметь широкую область своего применения с учетом того, что в рамках применимости ее основных понятий она никогда не будет опровергнута; и) указывать путь со­здания новой, более общей теории, в рамках которой она сама остается предельным случаем¹.

Любая теоретическая система, как показал К. Поппер, должна удовлетворять двум основным требованиям: а) не­противоречивости (т. е. не нарушать соответствующий за­кон формальной логики) и фальсифицируемое™ — опро-вержимости, б) опытной экспериментальной проверяемо­сти. Поппер сравнивал теорию с сетями, предназначен -

См.: Эйнштейн А. Физика и реальность. С. 139—143, 204.

141

Эмпирический и теоретический уровни научного познания_____

ныци улавливать то, что мы называем реальным миром для осознания, объяснения и овладения им. Истинная теория должна, во-первых, соответствовать всем (а не не­которым) реальным фактам, а, во-вторых, следствия тео­рии должны удовлетворять требованиям практики. Тео­рия, по Попперу, есть инструмент, проверка которого осу­ществляется в ходе его применения и о пригодности кото­рого судят по результатам таких применений. Рассмотрим теорию более подробно.