Жанат бектурова

ЛСГ «дала» «шөл дала»

I. Грамматические семы:

1. КГ:

2. ЛГ:

«нарицательность»

1. КЛ: «шөл дала»

2. ДС:

I. Грамматические семы:

1. КГ:

2. ЛГ:

«нарицательность»

1. КЛ: «шөл дала»

2. ДС:

сусыз майт құмайт құмды құмаралас жер құмдық	шөлді аймақ ауа райы куаң	сортаң жер тақыр өсімдік өспейтін бетіне тұзы шығып жататың	Еміз
			тұз	құла елсіз	бетпақ	айдала

В русском языке в структуре лексических значений слов данного лексического объединения выделяем следующие дифференциальные семы: обширное, большое, передающие пространственную протяженность; семы водное, безводное, земельное, глинистое, покрытое песком, покрытое травой, безлесное, со скудной растительностью, залитое водой, болотистое характеризуют разнообразный рельеф; семы в тайге, между горами, полоса леса, между льдами, посреди леса, между лесом и степью, между тундрой и лесом обозначают зональные признаки, природно-климатические условия территории России.

Ядро ЛСГ «пространство» составляют лексемы: океан, море, разводье, полесье, лесотундра, лесостепь, мелколесье, массив, глубина, пески, травокос, межгорье, такыр, подножие, левобережье, палестина, правобережье, лайда, луг, междуречье, степь, поляна, разлив, предустье, пустыня, марь, суша, организованные на основе общей категориально-лексической семы «пространство». В периферию входят слова: лужайка, луговина, травокос, саванна, перелесье.

В пределах ЛСГ «дала» четко выделяются 4 микрополя, объединенных интегральными семами:

1. 
   «жайылымдық жер» с лексемами жайылымдық, өріс, жайылыс, жайыл, жер, дала;
   
2. 
   «шөл дала» - шөл, бәдия, бетпақты, бетпақ, айдала, түз, шым, балқаш, құмайт, еміз, аңырақай, қуаң, шөлейт, сахара, кебір, құладүз;
   

(4) «ашық жер» – баспа, жапан, кеңіс, жазан, алаңқай, алаң, кеңістік, алап, өңір, аймақ, алқап, жазық, жазира, жайқын, жазаңқай, жайылма.

Релевантными для казахов будут такие признаки, как шөбі қалын, қау өскен, шөп шабатын жер, сулы, мал жайылымына қолайлы, шөбі шүйгін өскен (в микрополе «шабындық жер»); өрісті жер, оты мол, мал жайылымдық, мал өрісі жайылым, мал жайылымына қолайлы жер, мал жайылатын өрісті жер (в микрополе «жайылымдық жер»); бос жатқан мекен, бос орын кеңістік, көлемі шағын, кең дала, тегіс жер (в микрополе «ашық жер»); сусыз, құмайт, елсіз, өсімдік өспейтін, тақыр, сортаң жер, шөлейт, құрғақ (в микрополе «шөл дала»).

Как видим, концепт «пространство» получает в сравниваемых языках разную оценку, так как аккумулирует в своем содержании наряду со знаком и лексическим значением некий культурологический концепт, который к собственно языковому представлению добавляет неразрывно связанную с этим языковым представлением внеязыковую, культурную среду, реалию, устойчивую сеть ассоциаций.

Языковые средства пространственной ориентации расширяют наши представления о мыслительно-познавательной деятельности человека в освоении географической среды. Различия в обозначении пространства, в выделении признаков могут быть вызваны экстралингвистическими факторами: географическим положением страны, хозяйственно-культурной деятельностью этноса, историей, традиционным укладом.

Пространство у казахов мыслилось как протяженность.

В картине мира казаха-кочевника категория пространства и движения была доминантной. Это прежде всего связано с кочевым образом жизни. Они измеряли пространство в соответсвии с условиями своей кочевой жизни и типа хозяйственной культуры, поэтому необходимо было дифференцировать пространственные понятия.

Число лошадей и величина обрабатываемой земли – вот те исходные количественные определенности, с которыми пришлось сталкиваться казаху-скотоводу и земледельцу, что нашло отражение в ЛСГ «пространство» / «дала» /178, 287/.

Русская «ландшафтная» лексика, связанная с категорией пространства, также богата и своеобразна.

На Руси издавна были развиты судоходство, морские промыслы, связь жителей с морем, тайгой, степью, лесом, тундрой была самая тесная. В многообразии «ландшафтной» лексики, в стремлении говорящих обозначить различные детали рельефа отразились наблюдательность и живой ум русского народа. Так, например, с морем у русского человека связано множество разнообразных представлений, практических, житейских, возвышенных. Значение этого слова в словаре объясняется весьма лаконично: море – большое водное пространство, подвижное, более или менее окруженное сушей; очень большое озеро; часть океана /2, 6:1259-1260/.

Интересна и разнообразна диалектная лексика, связанная с морем, особенно в говорах северных поморов, которые все виды местности делили на море и гору.

«Богатая географическая терминология в точности до деталей передает своеобразие северного морского пейзажа. Морской берег в зависимости от рельефа имеет разные названия: кочкара – ровный, низменный обсохший морской берег; матера, материк, матерой и наволок – высокий крутой берег; стамик… - крутой склон берега, обрыв…

Старинным словом наволок называют поморы мыс, косу, полуостров. О скалистом мысе в Поморье говорят – нос» /179, 113/.

Морская даль, открытое море обозначают словами голомень, голомя; глубокое место, впадину в море называют завалом, глубоководные места для движения судов и их стоянки на якоре – стрежа, стрежень, стрежь /179, 113-114/.

Большая группа слов обозначает названия льдов. Плавающий в море смерзшийся снег и мелкий лед называли сало, шуга, торосы - огромные глыбы льда, нагромождение льдин; ледяное поле, носящееся по морю – стамуха /179, 117/. Из языка морских поморов термины перешли в общенародный язык и получили лексикографическую фиксацию /2; 6; 8/. В казахском языке термины передаются описательно: сало, шуга - қабыршақ мұз, торос – мұз сеңдер, термин стамуха не имеет эквивалента.

Национальную специфику мировосприятия носителей языка можно проследить на уровне проявления дифференциальных сем.

В казахских лексемах культурный компонент значения представлен семами, указывающими на значимость, пригодность для жизни людей и ведения хозяйства, так как это было наиболее важным для казахов. В значениях слов русской части содержится указание на особенности ландшафта (глинистое, болотистое, безлесное), покрытость пространства травянистой растительностью, кустарниками или деревьями.

Интегральная сема «пространство» в семантической структуре слова степь имеет в исследуемых языках разную оценку, отражающую специфику пространственной ориентации в русской и казахской культурах.Слово степь обозначает денотат, с которым связан целый комплекс культурно-исторических ассоциаций. В этом смысле сам денотат оказывается уникальным и культурно маркированным. При анализе денотативно ориентированных ассоциаций необходимо привлечение культурно-исторической информации, в их значении присутствуют компоненты, отсылающие к категориям культуры, к истории народа.

Осадки в степной зоне незначительны, почва сухая, засоленная. В языке науки произошло расширение понятия, степью называют всякое открытое равнинное пространство, со слабозасоленной почвой; высотный пояс неравнинного рельефа со степной растительностью, например на склонах Алтая. В словаре В.И.Даля диалектное степь – «плоская безлесная возвышенность, водораздел, междуречье, гривка, безлесная и нередко безводная пустошь на огромном расстоянии, пустыня. Наши степи на юге и на востоке поросли ковылем, что и почитается принадлежностью степей; но американские саванны, азиатские и африканские пески, те же степи; безлесье, незаселенный, кочевой простор, как и киргизская степь, на которой находим, местами, леса, озера, речки, горы, скалы и пр. В южном и восточном хозяйстве степь, как трава, покос; пажить, пастбище, противополагается лугам, а, как хлебородная земля, то же, что целина, новина, непашь, то есть земля задернелая, ковыльная, на которой нет следов сорных трав» /8/.

Слово степь в русском и казахском языках совпадает в своем основном значении: пространство, созылып жатқан жер.

Степная зона занимает юг России и Западной Сибири, Север Казахстана.

В русской культуре степь видится глазами земледельца, труженика, выросшего на ней, это отражение иных событий, иной психологии.

Что же понимает русский человек под общим названием степь? Под именем «степь он привык разуметь обширные безлесные равнины, покрытые черноземом и исключительно травянистой растительностью… Черные земли, пересеченные глубокими оврагами, на дне которых растут деревья. Высокие, пышные, в человеческий рост, травы, - пишет П.П.Семенов /181, 73/.

Иной степной тип выражен в рельефе казахских степей: «…на ее горизонте поднимаются очень часто горно-каменные возвышенности, которые состоят то из куполовидных порфировых холмов, то из резко очерченных кряжей» /181, 73/. По наблюдениям П.П.Семенова, здесь много соленых озер, в горах ее бьют родники. А прекрасные травы и кустарники принадлежат к чисто азиатским формам» /181, 73/.

Славянин сравнивает степь с морем, и не без причин: «…степные ураганы похожи на морские штормы; миражи – на фата-моргану и, наконец, в воздухе проносятся стаи больших белых птиц, похожих на морских. Если степь напоминает море, то и киргизы похожи на моряков. Обветренные и опаленные лучами солнца, они говорят, повышая голос, как и моряки, которые разговаривают друг с другом в бурю и ураган. Сидя на спине верблюда, настоящего корабля степей, они испытывают качку, подобную морской, ориентируются по звездам и благодаря своему острому зрению легко различают самые отдаленные предметы, будто смотрят в подзорную трубу.

Встреча двух путников в степи является настоящим праздником, большой радостью, вроде той, которую испытывают два корабля, встретившиеся в океане. Корабли, еще издали заметив друг друга, сближаются и начинают сигналить, припуская паруса, чтобы узнать – свой или чужой, осведомляются об оставленных портах. Так и киргизы, не слезая с коней, спрашивают, из какого аула, куда направляются, по какой дороге, нужно ли остерегаться разбойников. Затем каждый продолжает свой путь.

И ураган в степи, особенно зимой, не срывается ли он с цепи с той же силой, как и шторм на море? Ведь не один там погибает тогда…» /182, 23-24/.

Понятие степь имеет высокую лингвокультурологическую ценность для казахского народа.

«Степь не была привычной и близкой для славянина средой обитания, точно так же, как непривычен и чужд был для казаха лес. Русскому человеку огромное степное пространство трудно, невозможно освоить зрением, и, следовательно, невозможно сделать это своим… В сознании же казаха слово «степь» ассоциативно-символически связано с семой свобода, причем эту связь можно считать архесемантической… В степи казах свободен, распахнут всему миру, ее пространство освоено им… Степь, дающая корм многотысячным стадам, была источником благоденствия казахского аула, а степные просторы становились домом казаха…» /183, 284/.

Степь вошла в сюжеты многих художественных книг, этнографических и исторических исследований, «степь – слово этническое, как сама история» /184, 6/.

Исследуя в 50-60-х г.г. XIX в. восточные районы Казахстана, Чокан Валиханов пишет: «…Внутренняя масса страны представляет собой бесплодную степь, состоящую или из песчаных дюн с неизбежным саксаулом, или из обширных пустынь с обнаженным грунтом, пропитанным солями… Многие реки имеют характер горных потоков, имеющих незначительную глубину, но быстрое течение по каменистому дну… Скаты гор покрыты хвойными лесами и богаты пастбищами, но необитаемы…» /184, 123/.

В произведениях казахских писателей, в исследованиях историков и этнографов степь ассоциируется с огромной территорией, заселенной казахами-кочевниками, это Казахская степь, государство, страна степняков, степные аулы, степь, лоснившаяся крутыми боками сытых, отъевшихся за лето лошадей, конвой, народ, кочевая степь, это место кровавых смерчей, по которым пронеслись полчища Чингисхана. В ковыльных степях происходили войны, решались судьбы народов.

Именно степь определяла законы, по которым жили кочевники.

«Кочевой образ жизни и хозяйствования неразрывно связан со средой их постоянного местообитания – великой степью. Понять кочевников, не поняв законов жизни и развития степей, специфики их фауны и флоры, невозможно. Жизнь степи, жизнь в степи – вот главные факторы формирования духовной и материальной культуры, определяющие их специфику и самобытность…

Степь определила и скотоводческий характер хозяйства кочевников и траектории кочевий и пастбищ – все было обусловлено количеством скота. В степи с ее резко континентальным климатом с жарким летом и морозной зимой, обильными пастбищами и пресными источниками трудно было бы придумать более удобное и выгодное предприятие» /185, 46-47/.

В русской и казахской культурах степь является стихией, неотъемлемой от быта, существования. Пастбище, сенокос, уборка хлебов, вспашка земли, охота, военные походы, флора и фауна - все это сближало с родным пространством, люди познавали его мельчайшие приметы.

Полная зависимость и абсолютная соотнесенность кочевой жизни казахов с природными условиями, с особенностями времен года – это залог жизнедеятельности в данных природно-климатических зонах.

Степная географическая зона, сухой климат – характерные природные условия для казахского народа. Кочевой образ жизни, скотоводческая хозяйственная деятельность, вынуждали искать новые места для стоянки целых аулов по всей степи. Эти места должны были быть пригодными для жизни, пастбищными, незасушливыми. Отсюда и обязательное указание в толковании казахских слов на пригодное / непригодное для жизни – желсіз / сусыз, пригодное / непригодное для пастбищ - шөл, шабындық кең, жайылымдық.

В степях, в полупустынях, пустынях и горах Казахстана находятся громадные пространства пастбищ разного сезонного использования, а также сенокосные угодья.

Правила перекочевок, выработанные многовековым опытом, основывались на учете травяного покрова в том или ином районе в соответствии с сезонами года. Вся территория выпасов делилась на четыре типа сезонных пастбищ: зимние (қыстау), весенние (көктеу), летние (жайлау), осенние (күзеу) /146, 328-329/.

Места для зимовок выбирались возле рек, так как на берегах водоемов находились густые заросли камыша и кустарника, служившие в суровую зимнюю пору кормом для скота и хорошо защищавшие его от снежных метелей, к тому же поставлявшие кочевникам топливо.

Расстояния между зимовками и местами сезонной кочевки исчислялись сотнями километров и составляли путь длиною в несколько месяцев.

Особенности семантической структуры значения слова наблюдаются также в случаях включения в данное значение того или иного семантического компонента, не присущего соотносительному слову в другом языке. Так, например, в русском слове «лес» дифференциальные семы: площадь земли, обильно заросшая деревьями; в казахском языке орман включает дополнительную сему әр түрлі, так как в казахском языке нет дифференциации лесов по видам произрастающих в них деревьев. В слове пустыня выделяем семы пространство, безводное, обширное, со скудной растительностью, в казахских шөл, шөлейт дифференциальными выступают семы климаты қуан, жауын шашынсыз.

Под соотносимыми лексемами мы понимаем такие лексемы в сопоставляемых языков, семантический объем которых максимально соответствует друг другу.

Термин пустыня имеет несколько вариантов перевода в казахском языке: сахра шөл шөл дала бәдия шөлейтбетпақ аңырақай

Э.М.Мурзаев указывает на четкую связь ряда: пустыня, пустынь, пустошь, пуща. В современном языке термины потеряли первичный смысл «пустой, бесплодный», например, «пустынь» первоначально имело значения «монастырь», «скит», «одинокая обитель», «жилье отшельника», древнерусский термин «пуща» мог ассоциироваться со словами «степь», «пустынное место», «подводные пни» (Оптина Пустынь – монастырский памятник русского зодчества четырнадцатого века).

В целом в пустынной зоне «есть и растительность и своеобразный животный мир, местами – реки; там много колодцев, а людьми она заселена крайне неравномерно, но гораздо плотнее, чем зоны тундр или тайги. Оазисы среди пустыни обладают высокой плотностью населения… Во время скоропроходящих весенних дождей песчаные пустыни пестрят ярким ковром цветущих растений… Можно сказать холодная пустыня о тундре, ледяная пустыня…» /180/.

Таким образом, слово пустыня допускает очень широкое толкование: это и тундра, и скалистые склоны горных хребтов, и раскаленные пески Сахары. Его чаще связывают со словами относительная безжизненность, чрезвычайная засушливость, однообразие.

Так, например, австралийские пустыни – это огромные плато высотой 200-600м над уровнем моря, горные складчатые системы с довольно высокими вершинами. Многие районы австралийских пустынь покрыты не песком, а щебнями, галькой.

Пустыни США – равнинные плато, прорезанные морщинами глубоких каньонов.

Пустыни Аргентины покрыты базальтовыми лавами, каменистыми и песчаными наносами.

Сахара – главная пустыня Африки – это горные вершины и впадины, дюны и барханы высотой до трехсот метров, оазисы с финиковыми пальмами /172, 23-31/.

Антарктическая пустыня – пояс морских льдов, шельфовые ледники, склоны ледникового покрова с выводными ледниками и высокогорное ледяное плато /172, 496/. Оазисы в таких пустынях – «внеледниковые участки прибрежной полосы высотой до 200-300м, окруженные льдами. Сложены большей частью кристаллическими сланцами, гранитами…» /172, 496-497/.

Пустынные ландшафты Казахстана – обширные песчаные, глинистые, солончаковые пространства, такыры.

Характерными чертами пустынного рельефа являются кыры, барханы, дюны, шоры, такыры.

Под землей пустынь есть невидимые озера с пресной и соленой водой. Там, где водоносные горизонты подходят близко к поверхности (в глубоких котловинах, в районе разломов земной коры), они становятся доступными для солнечных лучей. Влага при этом испаряется, а растворенные в ней соли накапливаются в почве. Так формируются шоры. В казахском языке белые от соли, серые, сизые типы рельефа получили название түз, құладүз, құла, сортаң, сор, ащы, тартпа, шақат, кебір.

В русском языке тақыр – это ровное глинистое пространство в пустынях и полупустынях Средней Азии, в казахском языке тақыр, тақыршақ, айтақыр - сортан жер, жаңбыр жауғанда су іркіліп қалатын. «…Соленое озеро называли кен – место, куда брошен взгляд аруаков или аулие (святого)… Обширные пески, лежащие между Балхашом и горной полосой…усеяны…островами солонцеватых голышей, называемых в Киргизской степи «қақ» (то есть такыр)…» /182, 271).

Сема «жаңбыр жауганда су іркіліп қалатын» указывает на возможность использования пустынных засоленных мест кочевниками – скотоводами ради своего благосостояния, насколько приспособились они к ландшафту обитания, вписались «в экосистему своего местожительства» /146, 314/.

В народной культуре пространственный элемент выступает как источник жизни, например, для казаха-кочевника подвижный быт, премещения в пространстве «имеют хозяйственно-бытовое происхождение», это элемент его этнического образа /186,74/. Для славянина отношение к пространству генетически восходит к маршрутному пространству земледельца, рыболова, охотника.

По природным условиям территория России делится на несколько зон, а потому здесь развивались различные системы экономического быта – охотничье - промысловое хозяйство Севера, земледельческое в лесной, лесостепной, горно-таежные и высокогорные зоны стали районами горных промыслов. Основу экономического быта русских исстари составляло земледелие, которое было тесно связано с географической средой и зависело от температур, влажности, характера почв, от климата.

Пространство для русского человека – это прежде всего земля, «начиная с клочка родной земли, а потом и деревни, и села, и округи, и княжества, а через них – до всей Русской земли» /145, 260/. «Земля» как территория, как пространство обозначалось конкретно словом место или уже отвлеченным термином страна, а чаще просто с помощью словосочетания Русская земля /145, 260/.

Христианство выработало отношение русского крестьянина к земле и всему тому, что на ней произрастает, как земле святой, Божьей, наложило отпечаток на практику земле- и природопользования, определив всю систему взаимноотношений человек – природная среда.

Русский народ исторически сложился как преобладающий в своей массе крестьянский, своим бытом, верованиями, традициями, всей своей жизнью неразрывно связанный с почвой, которую воспринимал как нечто живое и которую традиционно называл не иначе как своей матерью. «Русский человек труда имел все основания смотреть на почву как на основу своего бытия. Хлебная пища в рационе питания местных жителей составляла около 60% . Представление о благополучии крестьянской семьи тесным образом связывалось с плодородием хлебного поля» /187/.

Земля для пахаря- земледельца была чистой, ей нельзя было лгать. С землей связан ряд таких обычаев, как исповедь земле, целование земли, клятва землей, поклон земле.

Аграрный аспект земли был очень важным для русского народа: земля – почва, рождающая урожай; почва, насыщенная влагой, питающая корни растений: «…Мужик сеял ячмень, на Волге-репу,…катил льнище…»/167, 205/.

Пространство у русского человека связано с понятием поле. Поля располагаются в ряде областей центральной России среди лесных участков. Чередование относительно небольших полей на месте бывших лесных массивов называют лесопольем (леса и поля).

В.В.Колесов связывает слово поле с прилагательными полый – «свободный», «открытый», «явный», «серый», «светлый – свет для первобытного человека». Поле в переводе с русского на казахский язык – дала, егiстiк жер, то есть пространство, засеянное чем-либо. Однако семантическую доминанту слова поле составляют такие компоненты значения, как «свободный», «широкий», «светлый» /145, 214/. Его бытовое значение (поле – дала, егiстiк жер) связано с хозяйственной деятельностью крестьянина.

В сочетании с прилагательным чистый – поле получило свою постоянную характеристику – это открытая для подвигов земля, «пределы знакомой земли», «межа», «грань», место, на котором возможно столкновение с бедой», «промежуточный мир, в пределах которого герой и его противник равны друг перед другом и перед судьбой» /145, 219/.

В России, в зоне южной тайги и смешанных и широколиственных лесов Восточно-европейской равнины располагаются ополья. Ополья – это возвышенные равнины с плодородными лесными почвами. Прежде они были покрыты широколиственными лесами. Но в течение многих столетий леса здесь уничтожались, их вырубали и сжигали для расширения пашни. Наиболее крупное и известное в истории России ополье – Владимиро-Суздальское. Здесь люди занимаются земледелием уже свыше тысячи лет.

Таким образом, обращение к внутренней форме слов способствует выявлению межъязыковых различий, фиксирующих несовпадения в интерпретации определенных фрагментов действительности в сравниваемых языках. Культурно значимыми, национально маркированными будут такие концептуальные различия, которые указывают на различия в способах осмысления реального мира /174, 33/. По определению Д.О.Добровольского, «это имеет место лишь в том случае, если конкретные несовпадения в выборе языковых средств возводимы к различиям между инвариантными когнитивными структурами, стоящими за этими языковыми выражениями» /174/.Когнитивно обусловленные несовпадения между сравниваемыми языками свидетельствуют о специфичном осмыслении фрагментов реального мира соответствующими лингвокультурными сообществами.

Для исследования разносистемных языков дает возможность существование денотатов, общечеловеческих в своей сущности.

Для обозначения значимости земельного пространства в хозяйственно-культурной жизни народа в русском и казахском языках реализуются лексемы, различающиеся как в количественном, так и в качественном отношении

Семантические оппозиции построены на различных дифференциальных признаках.

Семантическая специфика данных языковых систем проявляется в способе комбинирования сем в пределах значений, в составляющих семантические структуры терминов ЛСГ «пространство» / «дала», в разном членении данных ЛСГ (микрополя – оппозиции), в наличии разных интегральных признаков. Семантические оппозиции построены на различных дифференциальных признаках, релевантных для той или иной лингвокультурной общности.