К вопросу об открытии ярминской писаницы

Было уже поздно, световой день ранней весной еще короткий. Группа юных краеведов торопилась, нужно было успеть до наступления темноты дойти до ближайшей избушки. Еще все участники похода никогда не видели такого, и не было опыта и умения распознавать контуры древних рисунков.

Открытие рисунков Ярмы, тогда было большой удачей, как для юных краеведов, так и для науки в целом. Стечение ряда обстоятельств поспособствовало этому открытию. Главное, как считает Пугачев М.И. – это было солнце, которое появилось как раз кстати. Вся печальная картина серого вечера вмиг изменилась. «Лучи солнца упали наклонно на скалу, и в углублении линий образовалась тень, она и обрисовала четко контуры всех изображений» (ПзМИП, 1963).

Михаил Иванович в 1963 году заметил еще одну особенность Ярминских петроглифов – общее направление движения всех животных, головами вверх по течению реки Уды, и только – лось и кабан на центральной композиции смотрят вниз по течению. Тогда была произведена запись в дневнике: «Все животные лицом к солнцу» (ПзМИП, 1963).

Местность в районе Ярминских петроглифов очень красива. Река Уда здесь стиснулась с обоих берегов отвесными невысокими скалами. Левый берег от приближенных скал - склон горы. Правый над скалами древняя речная терраса - возможное место стоянок. Терраса до подошвы горного склона шириной около полукилометра. Здесь это считается широкой долиной.

О находке было сообщено Пугачевым в 1963 году научным сотрудникам Иркутского краеведческого музея. В 1964 году он разговаривал с археологами Иркутского государственного Университета, предлагая свою помощь в организации и проведении экспедиции в районе Ярмы. Но экспедицию отложили на неопределенный срок. Археологи ИГУ тогда были заняты работой в зоне затопления Братского водохранилища. К сожалению, множество вопросов учителя – краеведа Пугачева М.И. так и остались без ответа. Он постоянно задавал вопросы и был неутомим и упрям, в хорошем смысле слова.

И уже через год, в 1965 году, чтобы привлечь внимание к изучению Ярминских петроглифов, была написана статья в местную газету Путь Ильича (Пугачев, 1965).

Эта статья заинтересовала редактора областной газеты «Восточно-Сибирская Правда». Опубликовали статью Михаила Ивановича уже в этой газете, но никто так и не откликнулся. Шли годы, заинтересовавшихся находкой не было. Вопросы оставались без ответа! «Со временем прошло восторженное восприятие первых впечатлений, другие дела и увлечения заполнили мою жизнь и только иногда вспоминал это бурное коллективное переживание радости первооткрывателей, вспоминал впечатляющие образы лосей на рисунках и продолжал удивляться искусству древних художников, продолжал искать ответы на вопросы» (ПзМИП, 1968).

В начале 70-х Пугачеву удалось уговорить двух археологов из Иркутского университета совершить экспедицию на Ярму. Их фамилии забылись, за давностью лет. До места назначения экспедиция так и не добралась, на пол пути до Ярмы произошла небольшая авария с транспортом и археологи отказались идти дальше. Все вернулись назад. И возможность ответить на поставленные вопросы связанные с петроглифами опять не получила реализации.

Статья «Наскальные рисунки», написанная Пугачевым М.И. в 1965 году в местную газету «Путь Ильича» только в начале 1973 года получила ожидаемый, долгожданный ответ.

Валентин Иванович Рассадин – сотрудник Бурятского Института общественных наук Сибирского отделения на то время молодой ученый филолог, который часто бывал в Тофаларии, где познакомился и подружился с Михаилом Ивановичем Пугачевым и передал от него газету со статьей и рассказал о первооткрывателе Алексею Павловичу Окладникову - известному археологу, историку и этнографу, удостоенному в 1950 и 1973 годах Государственной премии СССР, с 1968 г. академику АН СССР.

Летом в 1973 году Окладников А.П. командировал в Нижнеудинск кандидата исторических наук Мазина А.И., чтобы он скопировал рисунки, и узнал, когда сюда можно организовать экспедицию. И уже в начале следующего года, в феврале 1974 года, сам Окладников осуществляет зимнюю экспедицию в Нижнеудинск к ярминским петроглифам. А после ее завершения приезжает в Худоелань, где Михаил Иванович работал учителем.

«Беседа наша продолжалась долго. Я сообщил ему все сведения о петроглифах, и, ссылаясь на бурятские легенды, высказал предположение о возможности существования стоянки в устье реки Муксута, левого притока реки Уды. Я рассказал о самых примечательных своих походах в Тофаларию, о своих наблюдениях и находках.

После первых минут знакомства Алексей Павлович сразу расположил к себе своей мягкостью в обращении, уважительным, бережным отношениям к людям. Вначале он рассказал о своей работе, о своей поездке к Ярминским порогам, одобрительно отозвался о значении нашего открытия, а когда узнал, что в школе работает краеведческий кружок, то предложил организовать летом в долину реки Уды экспедицию - поискать еще наскальные рисунки, может быть даже древние стоянки. Я, конечно, согласился, тем более, что Алексей Павлович обещал консультировать нас и дать методику поиска археологических объектов». (ПзМИП, 1974)

Окладников пишет в своей статье «По следу бегущего оленя» о встрече с Пугачевым М.И.: «Еще в Нижнеудинске дошли до нас несколько сбивчивые рассказы о чудаке и оригинале – сельском учителе. О единственном человеке, который может что-то сказать о петроглифах на Уде, даже имеет фотографии и рисунки, бывал в тамошних пещерах. Как мы увидели сразу же, человек этот – из тех, кто давно и навсегда охвачен чистой страстью к научным приключениям и открытиям, к поискам нового и волнующего в старых, казалось бы, хорошо знакомых местах в вещах, необычного – в обычном и обыденном мире. Таков наш Михаил Иванович Пугачев» (Окладников, 1974).

А уже после в 1974-1976 годах по просьбе Окладникова А.П., Пугачев М.И. проводит научные экспедиции школьников по поиску наскальных рисунков и стоянок древнего человека. Так написал Окладников в письме Пугачеву: «Институт Истории, Филологии и Философии Сибирского Отделения Академии Наук СССР высоко ценит Ваши и Ваших сотрудников-школьников археологические наблюдения, в особенности же поиски новых наскальных рисунков на р. Уде. Мы просим Вам заняться такими поисками и полагаем, что вам будет оказана необходимая помощь со стороны местных органов народного образования, партийных и советских учреждений. Со своей стороны я прошу их об этом, учитывая слабую изученность Вашего района в археологическом отношении. Будем ждать новых Ваших сообщений о результатах Ваших поисков» (Окладников, 1975).

Исследуя стилистические особенности рисунков, Окладников А.П. приводит параллели с известными ангарскими писаницами в районах Каменных островов и Большой Кады, датируя вновь открытую лосиную галерею эпохой неолита.

Удивительно то, что проходят многие века, но время сохраняет для нас таинственную весточку древних поколений нашему поколению.

До Ярмы на территории Сибири в основном знали о Шишкинских писаницах, обнаруженных на реке Лене, недалеко от села Шишкино, и исследованные Окладниковым А.П.

В 1989 году Михаил Иванович возвращается к месту открытия, к Ярминской писанице. Основная цель, в этот раз, повторно скопировать рисунки. И еще одно открытие: обнаружены два углубления явно естественного происхождения. Пугачев М.И. пишет: «Окладников А.П. считает их загадочными, но в тоже время выдвигает предположение, что эти углубления как-то связаны с рисунками и служат, видимо, для ритуальных действий перед охотой. Для таежных охотничьих племен скалы с рисунками являются священными. Здесь живут души животных и духи. А раз скалы святые, магические, то и прикосновение к ним охотничьих орудий наделяются волшебной, магической силой, которая может поразить диких животных, особенно лосей. Таежные охотники, возможно, не только прикасались к определенным углублениям на скале, но и шлифовали» (Пугачев, 1991).

17 сентября 1991 года Михаил Иванович опять посещает Ярму. И опять удачное посещение! Снова волнующая встреча. И снова нечто новое, незамеченное до этого мгновения! «В лучах заходящего солнца в центре самой интересной композиции уже издалека вижу прорисованные по всему контуру краской изображение кабана. Не верю глазам своим, боюсь, что мне показалось, показываю своим спутникам. Они тоже видят прорисовку. Я много раз бывал там, дважды копировали рисунки (в последний раз в 1989 году) и видел прорисовку только в одном месте. А тут прорисовка по всему контуру! Удивительно! Михаил Иванович подходит ближе и… новое чудо! С внутренней и внешней сторон линии рисунка окаймлены тонюсенькими, сверкающими полосками, излучающими свет, и вся фигура кабана по контуру сияет двойным ореолом. Это стало видно в результате долгого увлажнения скалы». (Пугачев, 1991)

Как в статье «По следу бегущего оленя», так и в книге «Открытие Сибири» Окладников А.П. пишет только о лосях, о других животных не упоминает. И хотя рисунок очень похож на кабана, Окладников А.П., обладая хорошей наблюдательностью не видит его здесь. Вероятно, у него были основания считать, что древний художник выбил фигуру лося, но лося сникшего, раненого, скорчившегося в предсмертной агонии и в момент, когда он вот-вот рухнет на землю.

Ярминская писаница – это только первая находка Пугачева М.И. Это только малая частица того, что им найдено. Он был первооткрыватель, краевед. Он щедро делился своими знаниями.

После исследования Ярминских петроглифов Окладников А.П. пишет статью «По следу бегущего оленя» (Окладников, 1974), а позже в своей книге Открытие Сибири посвящает главу «Звери Ярмы», где так же пишет о первооткрывателе Пугачеве М.И. (Окладников, 1981). Об этом Алексей Павлович сообщает Пугачеву: «Надеюсь, Вы читали о себе в моей статье о Нижнеудинских пещерах и писаницах, Вами открытых, в газете «Советская Культура». Этот очерк входит в новую книгу в изд-ве «Эврика», которая должна быть выпущена в свет в этом году» (Окладников, 1979).

Состоявшееся знакомство благодаря ярминским петроглифам Окладникова и Пугачева было недолгим. Они вели постоянную переписку (Переписка сохранилась в архиве Пугачева М.И). Вскоре Алексей Павлович умер, и так не узнал еще об одном открытии Пугачева.

Ярминская писанница – является памятником мирового уровня и непременно должна войти в перечень ЮНЕСКО, как уникальный памятник истории и культуры.

1. 
   Окладников А.П. По следу бегущего оленя // Советская культура. 1974.
   
2. 
   Окладников А.П. // Письмо Окладникова А.П. Пугачеву М.И. от 2.06.1975 // Рукописный фонд Семейного архива Пугачевых.
   
3. 
   Окладников А.П. // Письмо Окладникова А.П. Пугачеву М.И. от 20.05.1979 // Рукописный фонд Семейного архива Пугачевых.
   
4. 
   Окладников А.П. Открытие Сибири. Серия Эврика. 2-е изд. Москва Молодая гвардия. 1981 г.
   
5. 
   Пугачев М.И. Наскальные рисунки // Путь Ильича. Рубрика «Знай свой район». №89 (3886). 1965.
   
6. 
   Пугачев М.И. К вопросу изучения петроглифов Тофалария. 1991 год. // Рукописный фонд Семейного архива Пугачевых.
   
7. 
   Полевые записи Михаила Ивановича Пугачева за 1963 год // Рукописный фонд Семейного архива Пугачевых.
   
8. 
   Полевые записи Михаила Ивановича Пугачева за 1968 год // Рукописный фонд Семейного архива Пугачевых.
   
9. 
   Полевые записи Михаила Ивановича Пугачева за 1974 год // Рукописный фонд Семейного архива Пугачевых.