Кипчаки евразии: история, язык и
жүктеу/скачать 4.03 Mb. Pdf көрінісі
|
частью - каменными; д) скульптуры устанавливались на краю насыпи ЖПК, лицом к востоку; е) ЖПК иногда объединены в крупные святилища (например, Макан-третий в Башкортостане), но чаще они представлены одиночной насыпью; ж) одиночные ЖПК локализуются не на вершинах, а у подножия холмов. Или на площадках надпойменных террас; з) формы каменных ЖПК: 1. с округлой насыпью, 2. в виде круглой оградки, и 3. в виде квадратной выкладки. Причем, в западной части региона преобладают округлые ЖПК, а на востоке – квадратные (прямоугольные) выкладки. Условная граница между круглыми и квадратными (прямоугольными) ЖПК пролегала примерно по линии Уральского хребта; и) в насыпях ЖПК попадаются зольники, встречаются кости животных, куски дерева, но нет датирующих вещей; к) на каменных изваяниях заметны следы преднамеренных повреждений. Отметим также, недостаточную изученность этих интересных ритуальных объектов в Волго-Уральском регионе, и их массовое разрушение. Что касается этнической принадлежности носителей рассматриваемой нами камнерезной традиции, следует сказать: в регионе, пока еще, преобладает количество сторонников традиционного мнения о том, что резные погрудные статуи создавались кыпчаками, и, поэтому, их иногда называют «половецкими» [27, с. 144; 28, с. 20-21. Рис. 5-6]. При этом имеется в виду, что «половецкие» («кимако-кыпчакские») изваяния относятся к домонгольскому времени (IX – XII вв.). Однако В.П. Костюков, рассматривая группу поминальников и изваяний, обнаруженных восточнее русла р. Урал, по-иному расставил акценты «этнической проблемы». По его мнению, «вопрос о том, каким этносом оставлены оградки, является, пожалуй, единственным, не вызывающим дискуссии. Здесь исследователи практически единодушны: поминальные оградки – отличительный знак заупокойных обрядов древних тюрков (именно: тугю)» [29, с. 63]. Нам представляется, что нет особых противоречий в приведенных выше точках зрения, поскольку на Южном Урале фиксируется наличие двух культурных (этнических) групп тюркских ЖПК и каменных скульптур. Как уже говорилось выше, граница между двумя поминальными комплексами пролегала, примерно, по линии Уральских хребтов (руслу р. Урал; и рубежам, разделяющим Башкортостан и Челябинскую область). Отметим важнейшие признаки, отличающие обе группы: а) на западе – округлые поминальники с женскими изваяниями; б) на востоке – квадратные оградки с мужскими скульптурами. Не имея здесь места для детального сравнения двух поминальных систем, отметим лишь возможность принадлежности памятников западной группы кыпчакам. Дальнейшие исследования покажут, насколько данная концепция близка к истине. А пока лишь констатируем, близость изваяний и жертвенников уральской «западной» группы, не столько близь лежащим памятникам юга Западной Сибири и северного Казахстана, сколько объектам Мерке (Жамбылская обл. Казахстана) [30, с. 36-103]. Видимо, подобное сходство возникло далеко не случайно, особенно если учитывать контекст фразы Ибн ал-Асира о событиях осени 1043 г. (процитирована выше). К рассматриваемым нами памятникам непосредственное отношение имеет также проблема хронологии. В последние десятилетия в стадии разработки находится теория, суть которой связана с продлением хронологических рамок бытования скульптуры с домонгольского времени - до XIII – XIV вв. Нам весьма импонируют подобные представления, хотя следует признать то, что научно обоснованных фактов подтверждающих такое датирование выявлено, пока еще, не достаточно. Реальную попытку поиска доказательств подобного «омолаживания» предпринял В.П. Костюков [29, с. 61-81]. Его выводы можно сформулировать так: «Доживание древнетюркского ритуала поминовения умерших до XIII – XIV вв., т.е. до той поры, когда он, видимо, под интенсивным воздействием иных религиозных систем видоизменился и утратил своеобразие, археологически столь выразительное, кажется нам весьма вероятным. Южноуральские оградки, …должны быть отнесены к финальному этапу существования обычая» [29, с. 73]. Важными представляются также выводы В.Д. Кубарева, считающего, что время бытования на Алтае одной из групп тюркских поминальных объектов с каменными бабами, приходится на промежуток Х – XII вв., и допускающего вероятность продления даты до XIV вв. [31, с. 46]. Автору статьи, также являющемуся сторонником омолаживания хронологии тюркского культового камнерезания, хочется высказать надежду на выявление в будущем дополнительных доказательств, подтверждающих данную теорию. Для нашей темы, вопросы датирования вообще имеют принципиальное значение, поскольку четко отражают время появления кыпчаков в лесостепной зоне. Завершая рассмотрение кыпчакских древностей в Предуралье, выскажем необходимое уточнение: объем источниковой базы по теме значительно больше, нежели мы сейчас рассматриваем. За пределами нашего внимания остался комплекс курганов и изваяний с территории Оренбургской области. Но в степном Оренбуржье эти памятники есть и должны быть по определению, а нас интересовали археологические объекты из более северных (лесостепных) пределов в Башкортостане. Поэтому мы обратились к территориям, на которых в XIII – XIV вв. лесостепные полукочевники (башкиры) контактировали с ярко выраженными степными скотоводами – кыпчаками. Выводы. Анализ археологических источников позволяет нам сформулировать несколько важных положений. 1. Мнение о кыпчакизации территории южной Башкирии в домонгольское время следует признать ошибочным. 2. Монгольские воинские контингенты, от случая к случаю, появлялись в лесостепи Предуралья (Азнаево –II), но не селились здесь. 3. Отдельные кыпчакские племена оказались в лесостепной зоне не ранее середины XIII в., но в массовом порядке переселение произошло еще позже, в ХIV веке. Для них это была вынужденная миграция. Можно лишь предполагать, что причиной «объемного» переселения кыпчаков в пределы Башкортостана были внутренние столкновения в степях Улуса Джучи. Возможно, это произошло в годы «великой замятни» в Золой Орде (60-80-е годы XIV в.). 4. Одним из интересных видов памятников археологии, непосредственно связанных кыпчакским этносом, следует считать каменные изваяния и жертвенно-поминальные комплексы. В Башкирии каменные изваяния появляются уже на «излете» бытования данной культовой традиции у кыпчаков. К этому времени обрядовая практика политеизма уже изжила себя, и её место занимала система ритуалов новой передовой монотеистической религии – ислама. Продиктованная нормами шариата, каноническая похоронная обрядность мировой религии, способствовала изживанию традиции тюркского камнерезания, связанного с древними народными верованиями. 5. Переселившиеся в лесостепную зону кыпчакские этнические группы очень быстро отказались от исконного курганного способа захоронения, переняв башкирскую похоронную обрядность (грунтовый способ погребения; крупные некрополи; и т.д.). Мощным фактором, способствующим быстрой ассимиляции степных скотоводов в лесостепной этнической среде была мусульманская ритуальная практика. 6. С другой стороны, кыпчаки «передали» своим новым соплеменникам – башкирам, очень важную культурную субстанцию - тюркский язык кыпчакского типа. Это привело к тому, что наиболее близкими современному башкирскому языку являются «кыпчакские» языки их ближайших соседей: татар и казахов. жүктеу/скачать 4.03 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|