Класс небо-земля я тишина. Темнота. Затем раздается голос Моро. Голос, звучащий так
жүктеу/скачать 173 Kb.
|
Алика. Ты про ароматизаторы? Да нет, просто вкуса больше. Огромны – и жизнь и вкус. Тебе этот вкус был дан, но не с чем было попробовать. Ну, не было к нему мяса. Достойного, подходящего. Моро. Сейчас про себя ты мне. Ты мясо души моей. Любимые – свет и мясо. Алика. Я мясо души твоей – сырое кровавое мясо. Моро. Поэтому и любимое. Я буду его лизать. Вылизывать кровь с него. Пусть капает на язык. Алика склоняется над ним. С нее капает кровь: ее только Моро видит. Моро ее лишь пьет. Она садится на него верхом. Улыбается и двигается на нем. Двигается шутя. Все шутя происходит. Алика. За ночью приходит ночь. Вперед на тебе, верхом. Моро. Я ранен. Алика. Тебе не больно. Любовь причиняет только душевные муки, она их увеличивает за счет телесных. Она их вытягивает на себя. Телесное уступает ей – потом очень сильно злится. И писает кипятком. Уничтожает и губит. Моро. Смерть стоит того, чтобы жить… Алика. Любовь же стои́т последней. Она в разрешении. Моро. Там много скопилось пикселей? Алика. Хорошее разрешение. Она разрешает все. Она разрешение. Развитие камеры. От первых до нас двоих. Пытайся со мною жить, пытайся со мной, пытайся. Моро. Пытаться, а следом жить. Алика. Не быть, но тогда попробуй. Пройти сквозь меня, насквозь. Следи за собой звучит. Они начинают заниматься любовью, отчего колесо начинает вращаться само по себе, набирая скорость. Совершенно темнеет. Затем появляется свет от фонаря, горящего над центрифугой. Моро на колесе один. Валяются одеяния Алики и хлыст. Моро достает сигарету, берет в руки спички. Держит в руках коробок. Затем зажигает спичку, прикуривает. Садится: сидит и курит. Моро. Жизнь в нас, как огонь в спичку, заложена. Нужно его извлечь. Так лежать бесполезно. И нужно его перенести. Или сгорим в момент. Нужно зажечь огонь. Вечный желательно. Тот огонь и есть мы. Главное – не отсыреть и не погибнуть. Можно отсыреть и уснуть. И никогда не проснуться. В братской могиле плоти. Класс и так далее
Музыка песни Легенда. Вид Хаббла с земли, а после вид земли с Хаббла, земля приближается, звучит с нее глухой голос: он нарастает вместе с ее картинкой. Затем глаз Хаббла смотрит в космос, переворачиваясь как песочные часы, картинка меняется на звездную, но голос все так же звучит. Вид космоса. Вид космоса прерывается кадрами концертов Цоя, Кобейна, Меркьюри, кадрами боев Тайсона, матчей Марадоны и др. моментами «звездной» жизни конца 80-ых-начала 90-ых гг. Большой мозг, он проходит путь: земля, солнце, пульсар, черная дыра и т. д. и т. п. Маленький мозг распадается. Белый карлик – его остаток. Мозг, люди и вселенная проходят эти пути. Квазар уже сам пожирает, сам создает свои правила. …И втянет тела планет. Это путь Каина, не принявшего время, притяжение и пространство. И прочее, вытекающее оттуда. Тела – людские планеты. Душа одна на несколько планет. Это звезда, вокруг которой они крутятся. Это глава рода. По очереди жизнь на планетах. Все ближе к солнцу, к духу или к пустоте (пустому ореху солнца). А там, где пульсар, там и дух. А где квазар, там великий дух. Первоначальный дух. Его называют бог. Глухой голос начинает звучать вперемешку с конкретными голосами 80-ых: их, голосов этих, два. - Здорово, Чифирь, ну как. - Замутим, а есть ли че. - Ты парень нормальный сам. - Красавчик, кроссовочки четкие. Поэты – планеты из центральной системы галактики, в центре звезда их, душа. Великие приближались к солнцу, оно забирало их, они становились частью его. Цой максимально приблизился. Звезда по имени солнце. У них скорость выше уже, потому что короче круг. И он возле самого солнца. Тайсон и прочие. - Давай не пойдем, там гуси. - Слышь, а ты че, ты кто. - А слышь, подойди, братан. - Откуда, братишка, сам. - Курнем, ты врубаешься.
- Откуда такая, стой. - Пойдем. Ты куда, сказал.
- Да слышь, да нормально все. Следующий поэт возникает на месте них. Новый поэт – пульсар. Это есть дух, разгоняющийся в черную дыру. Черная дыра и есть дух, образующийся в сознании. Мозг втянет в себя пространство, время, материю, он их поглотит, он слепит из них нечто иное и новое, что будет больше отвечать ему, как содержание форме. Он разгоняет частицы, плавит, создавая новые. - Иди, я тебя не трогаю. Постой, я кому сказал. В конце на большой звезде появляется надпись «Сохранить изменения в космосе?». Курсор выбирает да. «Перезагрузить компьютер сейчас?» Курсор выбирает да. Экран постепенно гаснет. Слышно, как комп работает.
Пространство. Смешанный свет: тьма и местами свет. Разбитый 41 Москвич. Перед ним столб, на котором горит фонарь. На переднем сиденье Моро, он в отключке, на лице его кровь. Его левая рука прикована наручниками к рулю. Легенда не с начала звучит, она уже со словами. Подходит Алика на высоких каблуках, каблуки очень громки, отчетливы. Она экстравагантно одета (или экспериментально). Она открывает дверь и садится рядом. Откидывает сиденье назад. Моро поднимает голову, смотрит на Алику. Моро. Вот и дождался я, мне 29 лет. Год как меня здесь нет. Или же 22. Алика. Так о ком ты поешь? Песня кончается. Моро. Не о себе уж точно. Так, не дождавшись, умер. Ты откинулась? Алика. Да. Моро смотрит, оглядывается, смотрит на часы свои. Моро. Уже утро, но свет разбавлен. Очень странный сегодня день. Даже более, чем обычный. Моя сила носилась в воздухе. Не пристроенная нигде. Потому и являлась слабой. Без корней, не в земле, а в воздухе. Очень много познала там. Но умрет без корней и высохнет. Вот что значу сегодня я. Я упал, прилетел, лежу. Только нужно найти причину. Алика достает сигареты. Моро смотрит на них, достает зажигалку. Алика. Это нож. Огонька не будет? Он достает спички и прикуривает. Денег хотели… тачек… Вот и побились мы. Можно запеть без клетки, в клетке продолжив петь? Волки в неволе гибнут. Женщина, ты неволя. Тело свое – Мамоне, душу бросаешь мне? Кости своей души? Кости и есть любовь? Алика только улыбается, глядя в прищур вперед себя. Алика. Устала, я все, конец. Совсем без тебя не можно. Глаза закрываются. На них не хватает сил. Тяжелые дни мои. Тяжелые очень веки. Они тяжелее всех. Они тяжелее тела. Моро. Всего? Алика. Одного и двух. Моро. Небольшая совсем. Алика. Без тебя ни за что нельзя. Ну, никак уже, ни насколько. Моро. Я такого себя люблю. Алика. Ты мой самый любимый мой. Моро. Никогда никого другого. Алика. Не ищи. Моро. Не ищу. Алика. Не буду. Я без тебя растаю, вылечу, унесусь. Ровно в двенадцать ночи. В Золушку превращусь. Ты любимый нежданный мой. Моро. Продолжай, я тебя не слушаю. Алика. Ты упал, я тебя нашла. На дороге валялся, мой. Моро. На дороге твоей валялся. Я тебя постоянно слушаю. Алика. Я тебя постоянно кушаю. Моро. Это верно. Алика. Ты вкусный мой. Алика нежно и плотоядно облизывается. Ты же очень раним, я знаю. Ты с другими жесток и жȅсток. Я тебя не смогу поесть, если будешь со мною черствым. Где ранимость твоя и кровь? Она щупает его раны. Затем достает аптечку. Алика очень нежно забинтовывает его. При этом смачивает пальцы кровью, облизывая их. Потому что навеки мой. Алика прижимается к его ране. Рана в районе сердца. Прижимается губами к ней. Ты же самый ранимый мой. Я родная твоя, одна. Зарасти не получится. Только раненые бессмертны. Зарастет – и пропала я. Как мне холодно, я замерзну. На пороге твоем умру. Заметут мою речь снега. По весне только я оттаю. Ты захочешь такой меня? Моро. Захочу. И такою даже. Алика. Не шути, не играйся с трупом. Разве хочешь такую? Моро. Нет. Алика улыбается. Алика. Время стоит и ждет. Моро. Ехал сперва к другой. Не понимая ехал. Куда и к кому, зачем. Не чувствовали друг друга. Вот так я искал тебя. Вслепую, умом не верил. Не думал о том, бежал. Поэтому так и плохо. Не верил еще в себя. Был в старом, там нет преград. Известно давно, их нет. В орбите своей искал, а в ней ничего и не было. Я шел, ты меня звала. Ты за поводок тянула. Алика. Меж нами она возникла. Моро. Кого здесь винить тогда? Не знаю, ужасно вышло. Алика. Движение – чья-то боль. Она обязательна. Моро. Разорванная гравитация. Разрезанная тобой. Алика. Как ленточка праздника. Как ленточка финиша. Моро. Усталость повисла плетью. Висит, не шевелится. Отвалится уже скоро. Когда поднимется ветер. Алика. Устал, но тогда ты где? Устал, я не знаю, где ты. И время в упор к звезде. Оно все быстрее движется. Не надо уже себя. Моро. Я тоже тебя так ждал. Меня без тебя не будет – не наполовину, а вовсе. Алика. Вернешься, с тобой я всюду. Моро. Нет, не желаю так жить. Ты же меня звала. Я к тебе двигался. Напрямую летел. Сам себя я калечил, заодно и других. Ты же меня звала? Алика. Поначалу не верила. В день по глоточку чувств. Привыкала по мелочи. Моро. Я тебя обижал. Алика. Нет, не тогда, сейчас. Моро. Больно тебе? Алика. Не чувствую. Она протягивает руки ему. Он ее гладит руки, насколько позволяют наручники. Алика. Будет за мной ухаживать. Надо же, как и я. Это со мной впервые. Взгляд на себя извне. Это она вторая. Я, но снаружи я. Из дому или машины выйдя, просто назад смотрю. Как-то примерно так. Моро. Если убить захочешь, сам я к тебе приду. Я приползу, пожалуйста. Денег не надо тратить, киллера нанимать. Я не пошевельнусь. Бритвой, ножом – чем хочешь. Пушкой, я буду рад. Лучше такая смерть, чем остальная жизнь. Труса, предателя. Чудо должно быть здесь. Здесь, постоянно, вправе. Если она твоя, ты не имеешь права бросить ее, уйти. Лучше мне здесь подохнуть. Как ты потом сама? Алика. Я осторожно буду. Моро. Это пугает больше. Ты по ступеням вниз. Я по ступеням вверх. Так мы друг к другу шли. Алика. Я по ступеням вверх, ты по ступеням тоже. Моро. Верно, душой и телом. Алика. Встретились наравне. Встретились на площадке. Ты устало курил, хоть говорил, не будешь. Моро. Можно сказать и так. Ты мое сердце съела. Там, на площадке той. И поселилась в месте. Там, где оно жило. Ночью я сплю – работаешь. Ночью, я сплю, стучишь. Сердце мое, не спишь. Алика не слушает его, щурится, глядя вперед. Алика. Опять чудеса напротив. Не знаю, как с ними быть. Беда или прошлое. Нет роднее, нет ближе. И не будет уже. Моро. Не было и не будет? Алика. И не может совсем. В девяностом погиб. Вышла. Нашла другого. Дина твоя ушла. Значит, виновен был. Или не был, не знаю. Снова себя прожить. Она поворачивается к нему. Алика. Здесь магнитола работает? Алика ставит Ночной отель Агузаровой. Ну, говори, я жду. Моро. Нет никого на свете. Не с кем тебя сравнить. Единственная, помноженная сама на себя. Алика ежится, от слов этих или песни. Алика. Так много сегодня слов. Утыкается носом в него. Моро. Их будет гораздо меньше. Они прорастут в дела. Слова, наши лошади. Не будут вот так нестись. Когда запрягут в дела. Они понесутся вместе. Алика. А где буду я? Моро. В карете. Трястись на кочках вперед. Алика. А как же рессоры? Моро. Нет. Сниму их перед тобой. Алика. А ты? Моро. На козлах поеду. Алика. Я буду совсем одна? Моро. Ну, будут у нас привалы на постоялых дворах. Алика. Хоть так, ты меня утешил. Моро. Была безутешная? Она уходит носом в плечо ему. Почесывает нос свой. Гладит его голову руками своими. Жанка, не в бровь, а в глаз. Руки твои, весна. Если зима – отсутствие. Не было их и нет. Кости твои, зима. Белые, белые кости. Это весна – ладонь, перемещаясь к лету. Алика. Как не любить, пойми. Моро. Мысль из затылка черпаю. Там у меня дыра. Гейзеры и вулканы. Землетрясения. Носик уткнут в плечо. Любишь и дышишь им. Как же любить, им дышишь. Видишь, дыхание. Пальчики твои, хоботы. Дышишь и кушаешь ими. Ими, тобой родными. Фигура твоей руки. Как она сердцу нравится. Алика откидывается на сиденье. Не могу, ты со мною рядом. Все равно тебя не хватает. Будто бы есть препятствия. И не маленькие они. Не могу, ты же я, но глубже. Но сильней и больнее ты. Без тебя ни за что не жить. Ты зашла, я тебе открыл. Изнутри не откроешь дверь. Не найти тебе больше выхода. Алика не пытается даже открыть дверь, а устало лежит. Усталая и довольная, как львица после любви и охоты. Не сумеешь здесь жить – умрешь. У тебя вариантов нет. Оставайся или умри. И на окнах моих решетки. Только солнце сквозь них пройдет. Ты не солнце? Ведь ты не солнце? Только птица сквозь них упорхнет. Ты не птица? Ведь ты не птица? Смотрит на нее с озарением. Ну и вляпалась ты в меня. Ты во мне по горло, по уши. Вся ты вымазалась в дерьме. Алика смеется на его слова, притягивает его к себе насколько позволяют ему наручники, как пойманную добычу, покусывает и вылизывает в области шеи. Алика. Ты мой сладкий тростник и сахар. Моро. Будто сахарный я тростник? Будто мыслящий? Алика. Нет, ты глупый. Ты мой глупый и сладкий очень. Был бы умным, нашел другую. Я такая же глупая. Ну, куда я теперь с тобой? Только в рай. Ведь теперь везде он. Даже самый ужасный ад. Даже самый кромешный, жуткий. Просто рай, если ты со мной. Будешь там дерьмо с меня слизывать, как я слизываю с тебя. Моро начинает говорить сокровенно ей – куда-то в нее, ей внутрь. Моро. Финансирование нашей любви. Оно никогда не закончится. Строительство даже ночью. В холод, в дожди, в снега. Быстрее идет строительство. Строительство века, нашего. Алика. Ты хочешь сказать, мы БАМ? Алика на это смеется. Приятно, наверно, ей. Моро. Наверное, БАМ и больше. Ты просто теперь не плачь. А если ты будешь плакать, то носом тогда в меня. В нее утыкайся, в грудь. Чтоб волосы там росли. Чтоб скрыли совсем тебя. И ты уснула в лесу. А я бы к тебе пришел. Пока у костра спала. Сидел бы с тобою рядом. И ветви кидал в костер. Следил за костром, тобой. Чтоб не погас и не мерзла. Чтоб крепко вошла в покой. А утром уснул бы я. А ты через час проснулась. А утром бы спал с тобой. А утром к тебе вернулся. Алика. Если любовь дается без боя, если любовь дается без боли, то нет тогда слов, то нет тогда песен. Легенда твоя молчит. Легенды тогда не будет. Мы выйдем на новый этап, но легче нам всем не будет. Моро. Нам этого и не надо. Легко после сложности. Алика. А просто легкости нет? Моро. Не знаю, еще так сложно. Судить еще сложно мне. Алика. Без легкости нас не будет? Моро. Не знаю, не будет, нет. Алика. Моя голова звоночек. Моро. Тревожный? Алика. Наверно. Да. Моро. И что, мы с тобой умрем? Тебя твоих глаз не будет? Ведь опасение Лермонтова. Алика. Ты что, опасаешься? Как Лермонтов, этот, да? Чего нам с тобой бояться. Моро. Но как не кончаясь жить. В своем ли уме? Алика. Напротив. Напротив ума стоим. Смотри, здесь такие весны. Алика показывает весны на себе. Моро. Но на себе не показывают. Алика. Что мы здесь зимы не чувствуем. Что лета не нужно нам. …И ночью с тобой лежать. Ночь проводить с тобой. Ей помахать рукой? Ночью лицом к лицу, только вдвоем беседовать – губами и языком. Молча совсем лежать. Молча с тобой беседовать. Так говорить с тобой. Включи телевизор вслух. Пройдись по нему пешком. Тебе ничего не будет. Тело растворится в любви, будто бы в кислоте. Ты сразу ее узнаешь. Моро. Кого? Алика (скромно). Ну, ее…меня. Моро. Мы стоим под градом сознания. Алика. Убежать не получится… Помнишь, когда в одной твоей руке оказалась полночь, а другой ты меня не схватил? Как поначалу грустно. Нечего жить со мной. Моро. Любой пересказ не годен. Алика. Тебя я звала с собой. Моро. Я должен тебя искать. Видно, что из-за денег. Сразу по лицам видно. Этот как деньги жив, этот как деньги умер. Кончился, ждет еще. Ждет, когда снова будет. Снова его начислят, переведут его. Сунет в приемник карту. Есть. Он опять живой. Снова на месте, дышит. Секс, но тогда со мной. Драка, углы, пожалуйста. Не говори всего. Выстрел пронзила цель. Мы ни к чему не шли. Алика. Наощупь, впотьмах, пешком. Бывало, я путь теряла. Но шла и ползла бегом. В других я себя не видела. Отрывок, кусок, не лучший. Вот как бы я так смогла. Болит? А теперь, вот так? Алика целует его и гладит. Сыщики так не ищут. Моро. Какой будет завтра день? Моро выглядывает в разбитое окно. Алика. Ищи, не тебя я жду. Я брата в тебе нашла. Моро. Твое государство – осень. Народ от тебя бежит. Моро показывает на видимые только ему за окном листья деревьев. Они улетают вниз. Свобода для них – гниенье. Свобода для них есть низ. О том под ногами хруст. Алика. Хрустит под ногами, бесится. Мы вместе с тобой идем. Любовь на двоих получится. Она на себя не делится. Вдвоем можно взять ее. Моро. Так странно. В еде бы так. Алика. Да нет, все продумано. Иначе бы все гнались за нелюбовью своей. Ее бы хотели круто. Сегодня я разлюбила. Смеялась бы я себе. Себе бы тогда я радовалась. Пинала себя, гнала – поглубже в него, в одиночество. Поехали. Моро. Но куда? Алика. Поехали. Там увидим. Моро не с первого раза заводит машину. Она дребезжа едет. Багажник и капот свободны.
Полутемно. Комната. Она исписана словами, посвященными Цою, всюду портреты его. Звонки. Разносятся голоса. - Здесь живет Виктор Цой? - Нет.
- Я его люблю. - Любишь, а я же нет. - Можно тогда? - Пожалуйста. - Можно сюда войти? - Можно отсюда выйти? - Как написать мне свет. - Пусть придет и научит. - Буду в подъезде ждать. - Но не ссать и не гадить. - Можно, но все не здесь.
Много и много звезд, в центре гигантская звезда – голова Параджанова. Голова Параджанова в космосе. Голова вращается, она говорит. Земля – лист бумаги, он с краю, на нем чертится. Земля – место эксперимента сама, а не только на ней. Мы создаем условия опыта на земле, чтобы перенести их во внешность. Так вот, земля – это тоже подобный эксперимент. Чтобы понять большее. Луна – кнопка, которой прикрепили землю, чтобы на ветру не болталась, чтоб не сносилась ветром. Другие планеты – черновики. Трагедия одна в мире – когда люди из разных систем расстаются. Если это можно назвать трагедией. Расходятся по системам. Расходятся по галактикам. Если один не вербует другого, не покупает на разум, не покупает на чувства. Солнечная система есть отражение, глобус, макет. Это отражение – их сознания. Их борьба и их рост. Это саммит их глав у нас. Где-то в провинции. Они очистили ее от местных жителей. Выкупили его. Солнечная система – выкупленное место. Да, земля – это схема, взяли листок бумаги… Земля есть экран, это место бога, проекция его мозга, его самого. Жизнь перед камерами. В его сознании мы отражаемся. Соотношение Каина и Авеля в нем, бунта и приспособления к кровавым условиям. Вселенная – есть зеркало, в которое смотрит наш разум. И разум стал больше, о чем говорит зеркало, которое тоже увеличилось вслед за ним. Космос – бесконечный снимок сознания. И чем больше и глубже разум, тем возможнее в нем квазар. Он попадет в сети видимости… Это прошлое есть. Это древность. Древность, которая здесь. Тьма, в то же время свет. И другие ему законы. Это бог и так далее. Все примерно и так. Голова Параджанова гаснет. Звучат голоса. - Ребята, я вас не знаю. Что вам нужно, какое стекло? - На трубе сидишь ты. - Что-то случилось? - Ты ничего не хочешь мне сказать? - Да нет. - Говорят, скорпионы самые древние животные на земле. Полгода назад я их здесь не видел. - Кончай здесь порожняка гнать. - Люди делятся на две категории. - Ну, как мы себя сегодня чувствуем? Так, сегодня получше, получше… - Это Артур Юсупович. - Ребята, я вас не знаю. - Сигарету. В чем дело? - Ты меня не узнал? - Я тебя сам найду. Пауза. - Разрешите прикурить. По одному загораются фонари в зимней аллее. Стоит Моро, смотрит в небо, из которого падает снег. Моро. Надолго. Наверно. Да. Он достает сигареты. В это время появляется человек, у него сигарета за ухом. Неизвестный. Разрешите прикурить? Моро достает зажигалку, незнакомец приближается к нему. Зажигалка срабатывает как нож. Моро бьет неизвестного им. Неизвестный падает, стоит на коленях, ожидая огня. Моро прикуривает себе, затем и тому от своей сигареты. Незнакомый человек встает и, шатаясь, уходит. Фигура уходящего незнакомца сменяется фигурой Алики: она приближается. Алика (издалека и легко: воздушно, как падает снег). Во сне я летала на самолете и в уме выстраивала концепцию мира. Проснувшись, продолжила начатое. Высунула голову из воды. Айсберг, и все дела. (подходит) Чего он хотел от нас? Моро. Человеку ничто хотелось. С головой в него окунуться. Броситься и поплыть. Если повезет, то не выплывет. Алика смотрит на следы неизвестного. Алика. Уходящая речь. Вот следы от нее. Алика показывает на следы. Смотрит затем на Моро. Моро тоже глядит на следы. Моро. …И не моя вина, что мой кулак так точно лег на челюсть этого мира. Он не над нами, мир этот пал. И упадет еще. Есть кулак и есть время. Алика. Служил ли ты в армии? Моро. Я сам, если надо, армия. Они уходят в сторону незнакомца. У Моро звонит телефон. Звучит Группа крови. Моро достает телефон. Алика. Вызов, надо ответить. Моро отвечает на вызов: Группа крови звучит везде, громко и как положено. Конец 2013 © О. Мартиросян «Песня навылет. Цой» 2013 жүктеу/скачать 173 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|