Книга эстетических фрагментов Санкт-Петербург 2011
жүктеу/скачать 2.05 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- А.Н. Миронов. Его авторский вечер
- Отрывок из письма другу, жительствующему в Китайске
- Ответ из Китайска другу, жительствующему в литературной среде (или четверге, а м.б. и пятнице)
- Вокруг Хармса
2 Летом того же 1914 года в Красной Поляне под Харьковом (где жила красавица Мария Синякова) отдыха- ли поэты, члены группы «Центрифуга». Поздним вечером Асеев предложил пойти в лес – по- сидеть у костра, почитать стихи. Хозяйка, – поскольку в кресле спал Пастернак, а оставлять его в доме одного было небезопасно, – осталась вместе с ним и Сергеем Бобровым в доме. Остальные же – Асеев, Божидар и Петников – отправились. Придя в лес и разведя костёр, они провели некоторое время за разговором. Наконец, убедившись, что поблизо- сти никого нет, Асеев дал знак Петникову и, вскочив, они бросились на ничего не подозревавшего Божидара. Давно 18 19
А.Н. Миронов. Его авторский вечер 29 марта 1983 года в зале музей-квартиры Ф.М.Достоевского состоялся авторский вечер поэта Александра Миронова. Автор прочитал около восьми- десяти стихотворений и одну небольшую поэму. Можно сказать, что предложенные слушателям стихотворения составляют книгу поэта, его «Избранное». Это было под- чёркнуто и выделенными автором при чтении циклами – или группами – стихотворений. По окончании чтения со своим беллетризованным эссе, посвященном поэзии А.Миронова, выступил Е.А.Звягин, затем последовало не- избежное обсуждение. К сожалению, данный вечер, если не считать 10-минут- ного участия в первом клубном вечере, – первое за семь лет противостояние поэта публике. Публиковался поэт тоже до обидного мало: всего лишь две-три публикации за те же семь лет. Именно поэтому, может быть, его творче- ство, судя по закончившему вечер обсуждению, оказалось почти совершенно не воспринято или воспринято в иска- жённом виде. Обсуждение собственно творчества превратилось в спор о право- или неправомочности религиозных убеж- дений А.Миронова. Перевес мнений был в пользу орто- доксальной церковности и, отсюда, недопустимости «еРРетических» высказываний поэта (здесь в смысле Саши Миронова). Нам хотелось бы вставить и свою запо- здалую реплику об одной из существеннейших черт поэти- ки Александра Миронова. Высказываясь всегда в первом лице, он говорит чаще всего от лица своего современника, иногда даже собственного антипода, точнее, – поэт про- пускает через себя чужое сознание, растворяя его в соб- ственном Я. (После великолепных построений покойного М.М. Бахтина, – которого, если и не читали, то, по крайней мере, знают все, – нельзя забывать о диалогичности совре- менного сознания как такового и в особенности сознания творческого). Это можно легко заметить даже по чисто формальным признакам его стихотворений, да и сам автор подчеркнул, что строил своё чтение во многом по диалоги- ческому принципу. Однако эта «деталь» осталась, конечно же, незамеченной, и все выступавшие в прениях говорили в основном о допустимых или недопустимых формах «ве- роотступничества». Одним словом – «когда говорят поэ- ты, Музы молчат». Впрочем, отрадное исключение среди выступавших составил Г.Л. Ковалёв (не поэт!), кратко и остроумно сказавший о формальном совершенстве произ- ведений Александра Миронова. Мы не берёмся характеризовать здесь творчество поэ- та, хочется сказать всего лишь несколько слов. Во-первых, Александр Миронов, – несомненно, один из интересней- ших представителей современной ленинградской школы поэзии (признаемся, однако, что употребляем это опреде- ление скорее для читателей, поскольку сами мы довольно плохо представляем себе, чтó оно по своей сути значит). Главное, что отличает поэта от большинства его друзей и современников, – это наличие отчётливого собственного голоса, более того, голоса, наполненного лёгким и ясным лирическим дыханием. При этом Миронова нельзя назвать лириком в строгом смысле этого слова, так как каждое его 20 21 Слово «загадошно» было пять раз несчастливо употре- стихотворение подчинено строго проводимой в нём (на разных уровнях, часто многопланово) глубинной идее. Во-вторых, поэт в лучших своих произведениях достигает подлинной «прекрасной ясности», что также выгодно от- личает его от большинства ныне здравствующих в литера- туре ровесников... В заключение – ещё об одном недостатке вечера. Автор представил, с одной стороны, в большом, а с другой сторо- ны, недостаточном объёме своё творчество. Слушатели до- статочно полно ознакомились с произведениями 1970–80- х годов, но, к сожалению, не услышали стихотворений бо- лее ранних (условно говоря, первого периода творчества), в которых, заметим, Александр Миронов также предстаёт перед читателем ярким, своеобразным и вполне сложив- шимся поэтом.
22
жительствующему в Китайске Елена Шварц довольно редко выступает с чтением сво- их стихотворений, и каждое новое её выступление – всегда событие. На днях, 16 марта, она выступала в одной из са- мых больших аудиторий ЛИИЖТа; этим-то выступлением мы и собираемся занять Ваше внимание. Народу, как это ни грустно, собралось мало: всего око- ло 49 человек. Предварял выступление приехавший из столицы М.Я. Шейнкер, который довольно вяло и неясно говорил что-то о новых пространствах, присущих произ- ведениям одной из лучших поэтесс Ленинграда; понять или хотя бы уловить мысль его предварения нам, однако, не удалось, – так загадошно1 оно было. Выступление самой Е.А. Шварц было весьма кратким для авторского вечера: она прочла всего 36 стихотворений и одну небольшую поэму (36 + 1 = 37) из своих двух пер- вых («Войско, изгоняющее бесов» и «Оркестр») и четвёр- той («Корабль») книг. Первая книга была представлена «Элегией на рентгеновский снимок моего черепа», знаменитым «Плаванием» и «Чёрной Пасхой». К сожалению, мы не услышали ни «Соловья спасающего», откры- вающего книгу, ни таких замечательных стихотворе- ний, как «Кошка-дирижёр», «Невидимый охотник» и «Бестелесное сладострастие», ставших поистине «зо-
1 блено М.Ш., – повторяем его седьмой и последний! 23 Затем был прочитан в отрывках цикл «Кинфия» (почти полностью первая часть и два стихотворения из второй) из второй книги. Почти полностью был прочтён цикл «Желания (цыганские стихи)», – если не ошибаемся, это было их первое публичное чтение. Особенно удачно было исполнено стихотворение «Чолк с прищёлком...». Чтение стихотворений второй книги завершили отрыв- ки из цикла (или книги в книге) «Лестница с дырявыми площадками»: была прочитана примерно половина первой части («5 этажа») этого цикла и три стихотворения третьей части («8 этажа»). Среди стихотворений «Лестницы...» хо- чется особо отметить «Идёшь и песенку свистишь...», за- мечательный «Сон», «Кровью Моцарта атласной...», широ- коизвестный «Отземный дождь», одно из лучших (может быть, лучшее) стихотворений Елены Шварц – «Сириус и пьяница меняются местами» и, к собственному удивле- нию, «Я знала, чего я хотела...», – стихотворение, мягко говоря, вторичное (по крайней мере, в начале), но при этом удивительно пронзительное... Из непрочитанных стихотворений второй книги мож- но, пожалуй, пожалеть об отсутствии вступительного («Зверь-цветок»), знаменитых «Простых стихов для себя и для Бога», а также «Воспоминания», «Полуденного ужаса» и «Как эта музыка скучна. Нет, это слишком!..» (три по- следние – из «Лестницы...»). Третья книга («Разбивка парка на берегу Финского за- лива») была полностью обойдена молчанием, и, таким образом, собравшиеся остались без четырёх «Элегий на стороны света». Четвёртая книга была представлена семью стихотворе- ниями. Возможно, имеет смысл указать источники двух из них: у «Глухонемого и взрослого сына...» – это, конечно, Фолкнеровский «Шум» и его же «Ярость»; у «Орфея» – сравнительно недавние гастроли театральной труппы, приезжавшей с «Женщиной-змеёй» Гоцци. Лучшие же из семисвечника «Корабля» – «Два стихотворения на осо- бый распев», «Воробей» и фантасмагорическая «Ворона в монастыре». Из новых произведений мы, к сожалению, также ниче- го не услышали.
только начало чтения было несколько слабее обычного; начиная же с «Кинфии», она набрала, как говорится, голос и читала уже в полную силу). Особенно хорошо она про- читала цикл «Желания» и «Два стихотворения на особый распев» – цикл сопровождался прищёлкиванием пальцев и почти пелся, а «Два стихотворения...» пелись уже в от- крытую под отбиваемый по столику ритм. Публика вела себя плохо: бóльшая её часть виновата тем, что была в таком немногочисленном количестве, а меньшая позволяла себе переговариваться, входить и вы- ходить, а также опаздывать. Ваш литературный спец и корреспондент, Е. П. Март 1984 24 25  Ответ из Китайска другу, жительствующему в литературной
среде (или четверге, а м.б. и пятнице) Поскольку перед самым отъездом за границу литературных молитв и прищёлкиваний я побывал незаметно на вечере, опи- санном Вами, мой драгоценный литературный спец и корреспон- дент, то могу сказать лишь, что вечер Елены Шварц был действи- тельно хорош и был бы ещё лучше, если бы поэтесса не вредила своей манере чтения спиритическими постукиваниями по столу. Вызывая таким образом дух Поэзии, она как бы сознавала его отсутствие. Разумеется, на самом деле он был, но тогда стоило бы обдуманнее противоречить самой манере чтения: читать на- рочито плохо и при этом-то именно и постукивать, вызывая. Но о таких тонкостях поэты в четверге Вашем ещё мало думают. Пожалуй, вот и всё, что можно добавить к Вашем письму, точно- му и тщательному. Два поэта Александр Альтшулер пишет стихи и прозу более трид- цати лет, публикуется же впервые, если не считать доволь- но случайной публикации в рукописном альманахе поэтов Малой Садовой («Fioretti», – СПб: Народное просвещение, 1965), где он соседствовал со своим ближайшим другом, поэтом Леонидом Аронзоном. Об Альтшулере можно говорить бесконечно долго, так как это, во-первых, один из интереснейших и разнообраз- нейших авторов Ленинграда и, во-вторых, один из ориги- нальнейших и симпатичнейших людей, каких мне дово- дилось знать. Его произведения отобраны – с разрешения автора – мной. Таким образом, я принимаю на себя ответ- ственность за все недостатки подборки, какие только могут быть отмечены читателем. Замечу в скобках, что по ряду причин, о которых здесь говорить не место, я отобрал не все произведения, которыми хотел представить творчество А. Альтшулера. Я понимаю, что эта подборка и так полу- чилась едва ли не самой большой за всю историю журна- ла, однако на своих словах всё равно настаиваю. Надеюсь, что в дальнейшем и те, и многие другие произведения ещё появятся на страницах «Транспонанса». Публикуемые стихотворения Леонида Аронзона (1939 – 1970) относятся к его, если можно так выразиться, «непо- пулярным» стихотворениям, тем не менее они существен- нейшим образом дополняют и, на мой взгляд, уточняют, корректируют представление о его творчестве1. Первое из Я ничего здесь не говорю о творчестве Л. Аронзона 1 в целом, поскольку в настоящее время оно достаточно извест- 26 27
стихотворений Аронзона (недавно найденное) написано в
1965 или 1966 году и служит, по-моему, своеобразным мо- стом между его широко известными и «непопулярными» произведениями. Эту заметку мне хочется закончить публикацией ещё двух стихотворений Леонида Аронзона. Первое из них на- писано в соавторстве с А. Альтшулером (А.А. принадле- жат чётные строки первых двух строф и первые две стро- ки третьей строфы; Л.А. – остальной текст). Второе, – так сказать, «концептуальное» – написано осенью (?) 1969 года и записано автором в записной книжке № 12 (л. 24); квадратные скобки – авторские. Все стихотворения Л. Аронзона – как вошедшие в его подборку на сс. 74 – 80, так и публикуемые ниже – печата- ются впервые.
Конь сидящий на кургане курган сидящий на могиле все сидящие курили сидеть сидящего ругали
Аронзоне» (в кн.: «Историко-литературные чтения / на 1980 – 1981 годы: Н.С. Гумилёв». – [Л.: 1982]. С. 304 – 317). Кроме того А. Степановым завершается большая работа об Аронзоне, которая, надеюсь, будет вскоре опубликована. – См. позднейший вариант работы А. Степанова: http://www.alestep.narod.ru/critique/ index.htm (Примеч. 2007 г.) из астмы выросший цветок и пеньюар чтеца из Рима был ваших мыслей фотоснимок текущий зовом в водосток
и голубиной голи грани как конь сидящий на стакане кормился воздухом у ног. 1964 *** Стихотворение [КХА] – читается на пленере с открытым небом: поднимется го- лова читающего, поднимая глаза его, и произносится: [КХА!] Несколько шагов порожней ходьбы и снова: [КХА!] [КХА!]
<1969> Март 1984 28 29
«Когда мы были молодыми. Невыдуманный рассказ». – Вокруг Хармса Нет нужды повторять, что именно Хармс был централь- ной фигурой в ОБЭРИУ. Я не хочу присуждать ему ни «первого места», как это делает С. Сигей («Транспонанс», № 17, с. 95), ни какого другого, однако, хотя наиболее по- пулярными в литературных кругах были то Заболоцкий, то Хармс, то Олейников, а Введенский превозносился и Олейниковым, и Хармсом, – всё же инициатором и за- стрельщиком большинства обэриутских дел был именно Даниил Хармс. Вообще же следует помнить, что обэриуты придерживались принципа равноправия, несколько особ- няком стояли только Вагинов и Олейников – оба они были, во-первых, старше своих друзей на пять лет и, во-вторых, занимали уже прочное литературное положение. Группа ОБЭРИУ просуществовала около пяти лет – с конца 1925 до 1931 года. Сначала это были чинари Хармс и Введенский, входившие в 1925 году в Орден заумников А.В. Туфанова; затем, вместе с Заболоцким, Бахтеревым, прозаиком Дойвбером Левиным и режиссёром Г.Н. Кацманом, а также К.К. Вагиновым, они образовали в 1926 г. Фланг Левых (или Левый Фланг). В марте 1927 г. Фланг Левых переименовывается в Академию Левых Классиков, а в но- ябре того же года – в Объединение Реального Искусства. В 1926 – 1927 гг. группа стремится к расширению: в это время рассматриваются кандидатуры будущих членов группы, – о многих из них говорит И.В. Бахтеревым в своих воспоминаниях1; ведутся, в частности, переговоры о слия- 1 30 нии с Уновисом К.С. Малевича, – при этом даётся обеща- ние дать 20 человек «III разряда» (Д. Хармс, зап. кн. № 3). Однако ОБЭРИУ обогатилось впоследствии только двумя новыми членами, Олейниковым и Ю. Владимировым, – а в 1931 г. по причинам, далёким от искусства, прекратило своё существование. *** Хотя большинство сохранившихся произведений чи- нарей и обэриутов так или иначе уже опубликованы, не- которые стихотворения друзей Хармса и его самого ещё не печатались. Ниже впервые (кроме особо оговоренных случаев) публикуются стихотворения Даниила Хармса, Н.А. Заболоцкого, Н.М. Олейникова, Н.А. Тювелева, а также послесловие К.К. Вагинова к роману «Козлиная песнь». Подробнее об этих текстах – в примечаниях и дополнениях. Никол ай Заболоц кий ***
я голого не пью и не люблю и эту тоже не люблю а знаю сейчас я ей открою белый рот и перепонку заведу над жаброй В кн.: «Воспоминания о Заболоцком». – М.: Сов.писатель, 1977, с. 76.
31 теперь душа не спи пошто вокруг стола дымок мой развиваться начинает а тут во рту в тринадцать молоточков мир ежедневный запевает. 12 / IX <1926> Н.Заболоцкий После посещения худ. Филонова. — — — Стихотворение записано автором на листах с его откры- тым письмом «Мои возражения А.И. Введенскому, автори- тету бессмыслицы», сохранившимся в бумагах Хармса. После посещения художника Филонова. – Как извест- но, Н.А. Заболоцкий брал у П.Н. Филонова уроки рисунка. Некоторые рисунки Заболоцкого сохранились, – в частно- сти, карандашный портрет Д. Хармса. Кроме публикуемого стихотворения нам известно ещё одно двустишие-экспромт поэта, сочиненное в 30-е годы: Деву надо перед тем Развлекать иным путем. – Этот экспромт сообщён нам С.В. Поляковой, слышав- шей его от автора. *** В записных книжках Хармса зафиксированы названия ряда не дошедших до нас стихотворений Заболоцкого. Вот некоторые из них (в скобках указывается год сделанной записи): Морская фула (1926); «Ночь гремела в бочке, в бочке...» (1926); Бессмертие (1929); Песнь Ивана Орехова (1933); Превращение Агафонова в навоз (1933); Знахарка (1933); Облака (1933); Строитель (1933)... Кроме того весной 1933 г. Хармс записал несколько фраз из «статьи о литературе» Заболоцкого (вероятно, это «Мысль – Образ – Музыка»), среди которых читаем следующую: Не ковыряй в носу и не вытирай пальцы о галстук. (Зап. кн. № 25).
По дороге я бегу на ногах по сапогу тут сапог и там сапог лучше выдумать не мог
на ногах по сапогу не сапожки – чистый хром лучше выдумать не мом 32 33
См.: Н . О л е й н и ко в . Стихотворения и поэмы. СПб., Но однако же Мому на ногах по самому как же сам-то на ногах? лучше выдумать не мах! <1930?> — — —
Стихотворение (список неизвестной рукой) сохра- нилось в бумагах Хармса. Последняя строка – вместо зачёркнутой:
Хармсом в одной из его тетрадей (запись сделана в первые числа января 1930 г.) под заглавием-пометой «Сочинение Шварца и Заболоцкого» и без деления на строфы. Приводим варианты.
ст. 2: на одной сапог на другой сапог ст. 5: Ошибаешься могу ст. 7: не сапог, а чисты<й> хром ст. 9: ошибаешься Мому *** Хочется сказать несколько слов об отношениях Хармса и Евг. Шварца. В декабре 1929 г. Хармс записал по памяти три басни Шварца; одна из них должна была быть опубли- кована в сборнике обэриутов «Ванна Архимеда» под псев- 34 донимом Звенигородский; эта басня, написанная в 1924 г., была опубликована в 1979 г. («Чукоккала: Рукописный альманах Корнея Чуковского. – М.: Искусство, – с. 362). В 1931 г. Хармс резко отрицательно отзывается о стихах Шварца, а в конце 1932 г., вернувшись из Курска, «пред- сказывает» Шварцу «будущее» (зап. кн. № 23):
Д. Хармс. – Под записью Хармса приписка Шварца: Хармс гаварит чито я адурел Кокае безарбазие Так-ли этоъ?
Волхв
июле 1933 г. (зап. кн. № 26) и разделённом на рубрики «С кем я на ты» и «С кем я на кы»,– под второй из них значится единственный персонаж: Е.Л. Шварц.
Публикуемые стихотворения Олейникова сохрани- лись в архиве Хармса (в настоящее время они находятся в РО ИРЛИ)2. 2 2000 (Новая Б-ка поэта). С. 86, 87 и 114. – Примеч. 2007 г. 35
Подлинный текст четверостишия – т а м ж е , с. 93. – См., однако, возражения сына поэта, т а м ж е , с. 244– Заведующей столом справок. – Машинопись; заглавие и дата вписаны автором. В другой машинописи стихот- ворение озаглавлено «Ей же» (т.е. Генриетте Давыдовне / Груне). – Ср. подобные варианты заглавий у Олейникова: Шварцу («Ты устал от любовных утех...») = Начальнику отдела; Генриху Левину по поводу влюбления его в Шурочку Любарскую («Неприятно в океане...») = Надклассовое по- слание влюблённому в Шурочку; ср. также: Супруге началь- ника (на рождение девочки). – Публикуемое четверостишие даётся в различных «ходячих» списках как последняя строфа стихотворения 1931 г. «Татьяне Николаевне Глебовой» («Глебова, Татьяна Николаевна! Вы...»); в таком виде оно было опубликовано в кн.: Олейников Н.М. Стихотворения. – Бремен; К-Пресс, 1975, – с. 43 (неточный текст).
Большинство стихотворений Олейникова вошло в его книгу «Стихотворения» (см. выше) – со множеством, как водится, обессмысливающих текст искажений. Не вошед- ших в книгу стихотворений известно сравнительно мало, – в частности, следующий фрагмент (или законченное четверостишие?):
Роет яму подхалим. Может выроет, а может быть и нет. Всё равно на свете счастья нет. 36 (Четверостишие сообщено нам по памяти А.И. Вагиновой в 1982 году)3. Название четырёх не дошедших до нас стихотворений Олейникова приводятся в зап. книжках Хармса (записи 1933 г.): Кузнечик (возможно, это известнейшее «Служение науке»?); Чарльз Дарвин и Спичка (возможно, следует читать «и
«Чарльз Дарвин, известный учёный...»); Неожиданное происшествие; Требуха.
тинной галерее (Мысли об искусстве)», хотя и был опубли- кован сыном поэта («Вопросы литературы», 1970, № 7), тем не менее Олейникову не принадлежит. Заключающее цикл четверостишие «У одного портрета» записано Хармсом в виде басни Звенигородского (см. прим. к стих. «По дороге я бегу...», – с. 106) и, таким образом, принадлежит Шварцу; кроме того стихотворения названного цикла сильно отли- чаются от всех остальных стихотворений Олейникова...4 3
4 245. – Примеч. 2007 г. 37 Никанд р Тювелев жүктеу/скачать 2.05 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|