Криста Вольф (Christa Wolf) р. 1929

Криста Вольф (Christa Wolf) р. 1929

Расколотое небо (Der geteilte Himmel)

Действие происходит в 1960—1961 гг. в ГДР. Главная героиня, Рита Зейдель, студентка, работавшая во время каникул на вагоностроитель­ном заводе, лежит в больнице после того, как чуть не попала под ма­неврирующие на путях вагоны. Впоследствии выясняется, что это была попытка самоубийства. В больничной палате, а затем в санато­рии она вспоминает свою жизнь и то, что привело ее к подобному решению.

Детство Риты прошло в небольшой деревушке, оказавшейся после войны на территории ГДР. Чтобы помочь матери, она рано пошла работать в местную страховую контору и, привыкнув к серой жизни маленького села, уже отчаялась увидеть в жизни что-либо новое, не­обычное. Но вот в их село приезжает ученый-химик Манфред Герфурт — отдохнуть перед зашитой диссертации. Между молодыми людьми завязывается роман. Манфред живет в небольшом промыш­ленном городе и работает на химическом заводе. Он пишет девушке письма, а по воскресеньям навещает ее. Они собираются пожениться,

239

Манфреду не нравится, что у Риты намечается какая-то самостоя­тельная жизнь — он ревнует ее к институту, но еще более к вагоно­строительному заводу, на котором она решает поработать перед поступлением, чтобы набраться жизненного опыта.

Тем временем Рита осваивается на заводе; ее увлекает процесс со­циалистического соревнования, которое предлагает один из рабочих, Рольф Метернагель. Вскоре она узнает, что когда-то он работал масте­ром на том же заводе, но бригадир давал ему подписывать «липовые» наряды, и в результате проверки, вскрывшей серьезные финансовые нарушения, Метернагедь был отстранен от должности. Но он свято верит в социалистические идеалы ив то, что только благодаря упор­ному и бескорыстному труду можно догнать и перегнать ФРГ. Рита очень симпатизирует этому человеку.

Постепенно из разговоров с Манфредом она выясняет, что ее воз­любленному, напротив, чужды социалистические идеалы. Как-то, раз­драженный разговором с родителями, которых не уважает и даже ненавидит, Манфред рассказывает Рите о своем детстве, пришедшем­ся на военные годы. После войны мальчишки их поколения «собст­венными глазами видели, что за короткий срок наворочали взрослые». Их призывали жить по-новому, но Манфреда неизменно мучил вопрос: «С кем? С теми же людьми?» После этого разговора у Риты впервые появляется чувство, что их отношениям угрожает опас­ность.

Все это происходит на фоне экономических трудностей и усилива­ющейся конфронтации с ФРГ. Становится известно, что директор за­вода, где работает Рита, не вернулся из командировки в Западный Берлин. Он заявил, что «давным-давно знал, что дело у них безнадеж­но». Директором становится молодой, энергичный инженер Эрнст Вендланд. В семье Герфуртов царит беспокойство: отец Манфреда слу­жит на вагоностроительном коммерческим директором и боится, что в результате проверки вскроются какие-то недостатки. Мать Манфре­да с чисто женской интуицией чувствует, что перемены на заводе оз­начают укрепление позиций социализма, и, всегда ненавидевшая новый строй, она списывается с сестрой, живущей в Западном Берли­не.

240

Лежа на койке санатория, Рита вновь и вновь переживает счас­тливые минуты с Манфредом: вот они обкатывают новую машину, вот участвуют в карнавале в городке с «видом на Западную Герма­нию»...

Во время карнавала они встречают Вендланда и Руди Швабе, акти­виста Союза немецкой молодежи. Выясняется, что у Манфреда с ними давние счеты-^На идейные разногласия между Манфредом и Вендландом накладывается ревность: последний недвусмысленно уха­живает за Ритой. К тому же Вендланда и Риту связывают общие ин­тересы.

На заводе Метернагедь берет на себя обязательство повысить норму выработки — вставлять в вагоны не восемь, а десять окон за смену. Члены бригады скептически относятся к его идеям. Многие считают, что он просто хочет снова стать мастером или «подлизаться к зятю-директору». Рита узнает, что Вендланд был женат на старшей дочери Метернагеля, но та изменила ему, они развелись, и теперь Вендланд один воспитывает сына.

На вечере в честь пятнадцатилетия завода Вендланд открыто уха­живает за Ритой. Ревность вспыхивает в Манфреде с новой силой. Он вступает в перепалку с Вендландом. Из их ничего не значащих на первый взгляд фраз становится понятно, что Манфред не верит в бес­корыстный, социалистический труд. Воспитанный в семье приспособ­ленца, он «уверен, что надо принять защитную окраску, чтобы тебя не нашли и не уничтожили». К тому же Манфреда мучает вопрос, почему на Западе наука быстрее внедряется в жизнь, чем в ГДР. Но Вендланд, которого он открыто спрашивает об этом, отделывается общими фразами...

Рита поступает в институт. И хотя учеба дается ей легко, она трудно переживает новую обстановку, знакомство с новыми людьми. Особенно ее возмущают демагоги вроде Мангольда, который то и

241

дело норовит обвинить всех в политической близорукости и измене социалистическим идеалам, добиваясь тем самым своекорыстных целей. Чтобы как-то развеять ее мрачное состояние, Манфред знако­мит ее со своим другом Мартином Юнгом, которому помогает делать машину под смешным названием «Дженни-пряха» для завода синте­тического волокна. Но на Рождество, оказавшись в гостях у профес­сора, своего научного руководителя, Манфред узнает, что их «Дженни-пряху с усовершенствованным прибором для отсоса газов» откло­нили в пользу менее зрелого проекта, подготовленного на самом заво­де. Впоследствии выясняется, что во всем виноват некто Браун, перебежавший на Запад (намекается, что он сознательно занимался вредительством и саботажем), но дела уже не поправишь: Манфред уверен, что «в нем не нуждаются». В этот момент он принимает окончательное решение, и Рита понимает это. Но в ее взгляде он чи­тает ответ: «Никогда в жизни (Гатим не соглашусь».

Но социалистические идеалы торжествуют вопреки скептикам. Как-то в апреле Вендланд приглашает Риту с Манфредом принять участие в испытании нового, облегченного вагона, и во время поездки на составленном из таких вагонов поезде они узнают, что Советский Союз запустил человека в космос. Рита искренне радуется сообще­нию, но Манфред не разделяет ее радости. В этот же день Манфред узнает, что отец понижен в должности и теперь работает бухгалте­ром. Новость больно ранит его.

242

Манфред уходит в свои обиды, а в их доме с легкой руки фрау Герфурт все звучит и звучит «свободный голос свободного мира». Последней каплей, переполнившей чашу терпения Манфреда, стано­вится поездка Риты с Вендландом за город, случайным свидетелем ко­торой он становится. И как-то вечером фрау Герфурт, страшно чем-то довольная, протягивает Рите письмо от Манфреда: «Наконец-то он образумился и остался там...» Манфред пишет: «Я живу ожида­нием того дня, когда ты снова будешь со мной», — но Рита воспринимает его уход как разрыв. Ей было бы легче, если бы он ушел к другой женщине.

Наконец Манфред приглашает ее к себе: он нашел работу и те­перь может обеспечить жизнь семьи. Они встречаются в Западном Берлине, но ничто не привлекает Риту в этом чужом городе. «В конце концов все у них сводится к еде, питью, нарядам и сну, — скажет она позже Шварценбаху. — Я задавала себе вопрос: зачем они едят? Что делают в своих сказочно роскошных квартирах? Куда ездят в таких широченных автомобилях? И о чем в этом городе ду­мают перед сном?» Девушка не может предать свои идеалы и рабо­тать только ради денег. И в поступке Манфреда она видит не силу, а слабость, не протест, а желание бежать от временных, как ей кажет­ся, трудностей. Ее больно ранит фраза: «Небо они, слава Богу, раско­лоть не могут!» Ужаснувшись его меркантильности, она возвра­щается в ГДР, где бригада Метернагеля резко повысила производи­тельность труда, вставляя теперь по четырнадцать окон за смену вместо прежних восьми. Сам же Метернагель окончательно подорвал Здоровье на работе. Когда Рита приходит его навестить, жена, изму­ченная полунищенским существованием, рассказывает, что он копит деньги, желая вернуть три тысячи марок, составившие допущенную по его вине недостачу.