Книга I общая характеристика мира

«Зеленая революция» в развивающихся странах включает в себя три главных компонента.

Первый из них – выведение новых сортов сельскохозяйственных культур. С этой целью в 40—90-х гг. XX в. было создано 18 международных научно-исследовательских центров, специально занимающихся изучением различных агросистем, представленных в странах развивающегося мира. Местонахождение их следующее: Мексика (кукуруза, пшеница), Филиппины (рис), Колумбия (тропические продовольственные культуры), Нигерия (продовольственные культуры гумидных и субгумидных тропических областей), Кот-д'Ивуар (рисоводство Западной Африки), Перу (картофель), Индия (продовольственные культуры засушливых тропических районов) и т. д. Наиболее известны из этих центров первые два.

Международный центр по улучшению сортов пшеницы и кукурузы был создан в Мексике еще в 1944 г. Его возглавил молодой американский селекционер Норман Борлауг. В 1950-х гг. здесь были выведены высокоурожайные сорта короткостебельной (карликовой) пшеницы. С начала 1960-х гг. они стали распространяться в Мексике, приведя к увеличению урожайности с 8—10 до 25–35 ц/га. Таким образом, именно Мексика стала родоначальницей «зеленой революции». Заслуги Нормана Борлауга были отмечены Нобелевской премией. В последующие годы в Индии и Пакистане на этой основе были получены сорта пшеницы, более приспособленные к местным условиям. Повышение урожайности здесь было не так велико, как в Мексике, но все же в Индии, например, она поднялась с 8 до 15 ц/га, а некоторые крестьяне стали снимать до 40–50 ц/га.

Больших успехов добился и Международный институт селекции риса в Лос-Баньосе (Филиппины), где вывели новые сорта риса – с более коротким стеблем, более устойчивые к вредителям, но главное – более скороспелые. До появления новых сортов крестьяне в муссонной Азии обычно сажали рис уже с началом сезона дождей, а собирали урожай в начале декабря, т. е. в расчете на 180-дневный вегетационный период. Новый сорт риса R-8 имел вегетационный период 150 дней, а сорт R-36 – всего 120 дней. Оба сорта «чудо-риса» получили широкое распространение прежде всего в странах Южной и Юго-Восточной Азии, где заняли от 1/3 до 1/2 всех посевов этой культуры. А уже в 1990-х гг. был выведен еще один сорт риса, способный без расширения площади посевов дать прибавку на 25 %.

Второй компонент «зеленой революции» – ирригация. Она особенно важна, потому что новые сорта зерновых культур могут реализовывать свои потенции только в условиях хорошего водообеспечения. Поэтому с началом «зеленой революции» во многих развивающихся странах, прежде всего азиатских, орошению стали уделять особенно много внимания. Как показывает анализ таблицы 120, из 20 стран, имеющих площади орошаемых земель более 1 млн га, половина относится к числу развивающихся. Но общая площадь орошаемых земель (около 130 млн га) в них значительно больше, чем в экономически развитых странах.

В целом в мире доля орошаемых земель ныне составляет 19 %, но именно в районах распространения «зеленой революции» она значительно больше: в Южной Азии – около 40, а в Восточной Азии и в странах Ближнего Востока – 35 %. Что же касается отдельных стран, то мировыми лидерами по этому показателю выступают Египет (100°%), Туркмения (88), Таджикистан (81) и Пакистан (80 %). В Китае орошается 37 % всех обрабатываемых земель, в Индии – 32, в Мексике – 23, на Филиппинах, в Индонезии и Турции – 15–17 %.

ПЛОЩАДИ ОРОШАЕМЫХ ЗЕМЕЛЬ В ОТДЕЛЬНЫХ СТРАНАХ В 2000 г.

Третий компонент «зеленой революции» – собственно индустриализация сельского хозяйства, т. е. применение машин, удобрений, средств защиты растений. В этом отношении развивающимися странами, в том числе и странами «зеленой революции» не было достигнуто особенно большого прогресса. Это можно продемонстрировать на примере механизации сельского хозяйства. Еще в начале 1990-х гг. в развивающихся странах вручную обрабатывались 1/4, с помощью тягловой силы – 1/2, а тракторами – лишь 1/4 часть пахотных земель. Хотя тракторный парк этих стран увеличился до 4 млн машин, все они, вместе взятые, имели меньше тракторов, чем США (4,8 млн). Неудивительно, что в Латинской Америке на 1000 га в среднем приходилось всего 5 тракторов, а в Африке – 1 (в США – 36). Если исходить из другого расчета– сколько тракторов приходится в среднем на 1000 людей, занятых в сельском хозяйстве, то при среднемировом показателе 20 тракторов в Пакистане он составляет 12, в Египте – 10, в Индии – 5, а в Китае, Индонезии и на Филиппинах – 1 трактор.

Известный ученый и публицист Ж. Медведев в одной из своих работ привел такой пример. Общая площадь всех ферм в США составляет около 400 млн га, т. е. она равна общей площади обрабатываемых земель в Индии, Китае, Пакистане и Бангладеш вместе взятых (соответственно 165, 166, 22 и 10 млн га). Но в США эту площадь обрабатывают 3,4 млн человек, а в указанных азиатских странах – более 600 млн! Такое резкое различие во многом объясняется совершенно несопоставимыми уровнями механизации полевых работ. Например, в США и Канаде абсолютно все работы в зерновом хозяйстве выполняются машинами, а в Индии, Китае, Пакистане на долю человека и рабочего скота приходится не менее 60–70 % этих работ. Хотя при выращивании пшеницы доля ручного труда все-таки меньше, чем при выращивании риса. Конечно, проводя подобные сравнения, нельзя абстрагироваться от того, что рисосеяние всегда было в первую очередь трудоинтенсивным; к тому же тракторы на рисовых полях вообще мало применимы.

Впрочем, статистика свидетельствует о том, что за последние два-три десятилетия парк тракторов в зарубежной Азии (в первую очередь в Индии и Китае) увеличился в несколько раз, а в Латинской Америке – в два раза. Поэтому очередность крупных регионов по размерам этого парка тоже изменилась и теперь выглядит так: 1) зарубежная Европа; 2) зарубежная Азия; 3) Северная Америка.

Отстают развивающиеся страны и по уровню химизации сельского хозяйства. Достаточно сказать, что в среднем на 1 га пашни в них вносят 60–65 кг минеральных удобрений, тогда как в Японии – 400 кг, в Западной Европе – 215, в США – 115 кг. Тем не менее именно в химизации своего сельского хозяйства страны Азии, Африки и Латинской Америки достигли, пожалуй, наибольших успехов. Их доля в общемировом потреблении минеральных удобрений увеличилась с 1/5 в 1970 г. до почти 1/2 в 2000 г.

Можно добавить, что больше всего минеральных удобрений на 1 га пашни из развивающихся стран Азии, Африки и Латинской Америки применяют: в Египте (420 кг), в Китае (400), в Чили (185), в Бангладеш (160), в Индонезии (150), на Филиппинах (125), в Пакистане (115), в Индии (90 кг). В особенности это относится к азотным удобрениям, которые в странах «зеленой революции» более всего необходимы для подкормки рисовых полей. То же относится и ко многим пестицидам. Китай, например, по общим размерам их потребления лишь в два раза уступает США и превосходит многие страны Западной Европы. С другой стороны, за общими показателями химизации нередко скрываются очень существенные географические различия. Так, во многих странах Восточной и Южной Азии, Северной Африки на 1 га пашни в среднем вносят 60–80 кг минеральных удобрений, а в Африке к югу от Сахары – лишь 10 кг, причем в сельскохозяйственной «глубинке» их большей частью вообще не применяют.

Положительные последствия «зеленой революции» бесспорны. Главное в том, что она за сравнительно короткие сроки привела к увеличению производства продовольствия – и в целом, и из расчета на душу населения (рис. 86). По данным ФАО, в 1966–1984 гг. в 11 странах Восточной, Юго-Восточной и Южной Азии площади под рисом увеличились всего на 15 %, а сборы его возросли на 74 %; аналогичные данные по пшенице для 9 стран Азии и Северной Африки – минус 4 % и 24 %. Все это привело к некоторому ослаблению остроты продовольственной проблемы, угрозы голода. Индия, Пакистан, Таиланд, Индонезия, Китай, некоторые другие страны сократили или вовсе прекратили импорт зерна. И тем не менее рассказ об успехах «зеленой революции» надо, по-видимому, сопроводить некоторыми оговорками.

Первая такая оговорка касается ее очагового характера, который, в свою очередь, имеет два аспекта. Во-первых, по данным на середину 1980-х гг., новые высокоурожайные сорта пшеницы и риса распространены лишь на 1/3 из тех 425 млн га, которые заняты зерновыми культурами в развивающихся странах. При этом в странах Азии их доля в зерновом клине составляет 36 %, в Латинской Америке – 22, а в Африке, почти совсем не затронутой «зеленой революцией», – только 1 %. Во-вторых, катализаторами «зеленой революции» можно считать три зерновые культуры – пшеницу, рис и кукурузу, тогда как на просяных, зернобобовых и технических культурах она отразилась гораздо слабее. Особенно тревожит положение с зернобобовыми культурами, которые в большинстве стран широко используют в пищу. Из-за высокой питательности (они содержат в два раза больше белка, чем пшеница, и в три раза больше, чем рис) их даже называют мясом тропиков.

Вторая оговорка касается социальных последствий «зеленой революции». Поскольку применение современной агротехники требует значительных капиталовложений, результатами ее смогли воспользоваться прежде всего помещики и зажиточные крестьяне (фермеры), которые начали скупать землю у малоимущих, чтобы затем выжать из нее как можно большие доходы. Бедняки же не имеют средств для покупки машин, удобрений, сортовых семян (не случайно один из новых сортов азиатские крестьяне прозвали сортом «кадиллак» – по названию марки дорогостоящего американского автомобиля), ни достаточных наделов земли. Многие из них были вынуждены продать свою землю и либо стали батраками, либо пополнили население «поясов нищеты» в больших городах. Так «зеленая революция» привела к усилению социального расслоения в деревне, которая все заметнее развивается по капиталистическому пути.

Наконец, третья оговорка касается некоторых нежелательных экологических последствий «зеленой революции». К ним прежде всего относится деградация земельных угодий. Так, примерно половина всех орошаемых земель в развивающихся странах подвержена засолению из-за малоэффективных дренажных систем. Эрозия почв и потеря ими плодородия уже привели к разрушению 36 % орошаемых посевных площадей в Юго-Восточной Азии, 20 – в Юго-Западной Азии, 17 – в Африке и 30 % – в Центральной Америке. Продолжается наступление пашни на лесные массивы. В некоторых странах интенсивное использование сельскохозяйственных химикатов также представляет собой большую угрозу для окружающей среды (особенно вдоль рек Азии, воды которых используют для орошения) и здоровья людей. По подсчетам ВОЗ, число случайных отравлений пестицидами доходит до 1,5 млн случаев в год.

Отношение самих развивающихся стран к этим экологическим проблемам не одинаково, да и возможности у них разные. В тех странах, где нет четко определенных прав собственности на землю и мало экономических стимулов для проведения в сельском хозяйстве природоохранных мер, где из-за бедности научные и технические возможности сильно ограничены, где продолжает ощущаться демографический взрыв, а тропическая природа отличается к тому же особой ранимостью, в обозримом будущем трудно ожидать каких-либо позитивных перемен. У развивающихся стран «верхнего эшелона» возможностей избежать нежелательных экологических последствий гораздо больше. Считают, например, что многие бурно развивающиеся страны АТР могут не только быстро и эффективно внедрять в сельское хозяйство новые технику и технологию, но и приспособить их к своим природным условиям.

112. Биотехнологическая революция в экономически развитых странах

Как уже было отмечено, индустриализация сельского хозяйства (или первая «зеленая революция») произошла в развитых странах Запада уже довольно давно. В 70—80-х гг. XX в. эти страны достигли очень высокого – в ряде случаев фактически предельного – уровня такой индустриализации (табл. 121).

Анализ таблицы 121 показывает, что наиболее высокого уровня тракторизации сельского хозяйства достигли некоторые страны Западной Европы и Япония. Если использовать другой показатель – количество тракторов из расчета на 1000 занятых в сельском хозяйстве, – то наиболее высокий уровень обеспеченности демонстрируют не только эти страны (Франция, Бельгия, Австрия, Дания, Норвегия – от 1000 до 1500), но также США (1450) и Канада (1680). Судя по данным той же таблицы, самого высокого уровня химизации сельского хозяйства также достигли некоторые страны Западной Европы и Япония, тогда как в больших многоземельных странах (США, Канада, Австралия) удельное потребление удобрений заметно более низкое. В целом, по расчетам американских специалистов, применение химических удобрений обеспечило примерно 40 % полученного этими странами прироста урожайности зерновых культур, да и сама эта урожайность стала, как правило, намного превышать среднемировой уровень в 25 ц/га.

Таблица 121

НЕКОТОРЫЕ ПОКАЗАТЕЛИ ИНТЕНСИФИКАЦИИ СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА ЭКОНОМИЧЕСКИ РАЗВИТЫХ СТРАН В НАЧАЛЕ XXI В.

Однако в 80—90-х гг. XX в. целевые установки постиндустриальных стран – особенно в условиях постоянного перепроизводства продовольствия – стали изменяться. Фактически прекратился рост тракторного парка, а в его структуре предпочтение стали отдавать садово-огородным тракторам и тракторам сравнительно небольшой мощности, а не сверхмощным (в 300–400 л. с.), как было до этого, в особенности в США. Одновременно в большинстве этих стран началось уменьшение удельного потребления химических удобрений (в ФРГ, например, его за короткий период сократили в два раза). В большинстве постиндустриальных стран уже в течение почти трех десятилетий запрещено использовать плохо поддающиеся распаду хлорорганические пестициды, в особенности ДДТ, которые, впрочем, уже успели нанести невосполнимый ущерб природе многих сельских районов.

Все эти меры ознаменовали собой начало перехода от «зеленой» к биотехнологической революции – качественно новому этапу развития сельского хозяйства. Как отмечают специалисты, эта революция способствует повышению продуктивности культурных растений и домашних животных, сокращению сроков выведения новых сортов и видов, снижению производственных издержек, росту эффективности применения удобрений, стандартизации и ритмичности их производства, уменьшению, а в перспективе полному устранению зависимости сельского хозяйства от природно-климатических условий.

Биотехнологическую революцию иногда рассматривают как продолжение «зеленой революции», в чем есть своя логика. Однако нельзя не видеть и принципиально важных различий между ними. Как отмечает Л. А. Аксенова, стратегия «зеленой революции» основывалась на использовании традиционных культур и наиболее плодородных земель, а также на применении ирригации, что ограничивало ее распространение определенными зонами. Биотехнологическая революция, напротив, расширяет географические границы применения новых технологий в сельском хозяйстве и открывает возможность ведения прибыльного хозяйства во многих регионах, включая те, где оно ранее было невозможно. Далее, «зеленая революция» была ограничена узким набором культур. Основные ее усилия были сосредоточены на повышении урожайности пшеницы, риса, кукурузы, а по другим культурам результаты оказались скромнее. А одна из важнейших особенностей биотехнологической революции заключается как раз в том, что она применима к любому живому организму.^[60]

В целом понятие биотехнологической революции в сельском хозяйстве настолько многогранно, что и подходы к нему могут быть разными. Представляется, что с некоторой долей условности можно выделить два главных из них. Эти подходы в значительной мере соответствуют и двум этапам такой революции.

На первом, переходном этапе, в который страны Запада вступили в конце 1980-х гг., основное внимание обращается на внедрение так называемого органического сельского хозяйства (в русском эквиваленте – экологически взвешенного, или целесообразного сельского хозяйства). Оно представляет собой такую производственную систему, при которой вообще исключается или сильно ограничивается применение искусственных удобрений, пестицидов, регуляторов роста и химических кормовых добавок. «Органическое» сельское хозяйство основывается на использовании севооборотов, растительных отходов, навоза, фиксирующих азот бобовых культур, зеленых удобрений, внефермерских органических отходов, механической культивации почв, применении биологических методов борьбы с вредителями и т. п. В 1990-е гг. оно получило уже довольно широкое распространение в странах Запада, где с каждым годом становится все больше «органических» ферм.

Наиболее яркий пример такого рода являют собой страны Западной Европы, в особенности Европейского союза. До недавнего времени в них использовали примерно в три раза больше минеральных удобрений, чем в США. Отчасти это объясняется различиями в почвах, климате, сельскохозяйственных технологиях, но основная причина заключалась в стремлении добиться полного самообеспечения продуктами питания и поддержать мелких фермеров, которые не могут конкурировать с импортным продовольствием, поставляемым с крупных фермерских хозяйств США, Канады, Австралии, Аргентины. Однако затем сельскохозяйственную стратегию стали менять. В 1987 г. в странах ЕС приняли Программу защиты экологически уязвимых земель, в рамках которой за рациональное «органическое» землепользование фермеры стали получать денежное вознаграждение. Ведущее положение по применению органических удобрений заняли Германия и Австрия.

Подобные меры получают все более широкое распространение и в США, где разрабатывают новые системы севооборота, использования компьютерных технологий для определения оптимального уровня применения удобрений, а также приняли всеобъемлющую программу борьбы с вредителями. В рамках этой программы фермеры используют неорганические средства защиты и пестициды только тогда, когда урон, наносимый вредителями, может отразиться на их прибыли. При этом ужесточена борьба с вредителями сельского хозяйства, но уменьшается потребление пестицидов, экономятся средства и, главное, наносится меньший экологический ущерб. В рамках этой программы правительство США финансирует научные проекты по изучению более 100 сельскохозяйственных культур. К «органическому» земледелию в США относят и новые, более экономные способы обработки почвы.

В последнее время западноевропейский и американский опыт «органического» сельского хозяйства стали перенимать и другие регионы и страны. Так, в Латинской Америке основным производителем органических пищевых продуктов стала Мексика. Органические удобрения стали применять в Австралии, Новой Зеландии, некоторых странах Азии и Африки.

Еще в 1990-х гг. наряду с понятием об «органическом» сельском хозяйстве появились, прежде всего в США, новые понятия «альтернативное сельское хозяйство» и «устойчивое сельское хозяйство». Американские же источники позволяют выявить главные отличия альтернативного земледелия от традиционного (табл. 122).

Что же касается «устойчивого» сельского хозяйства, идея которого прямо вытекает из принятой всеми развитыми странами стратегии устойчивого развития, то его трактуют в разных планах: агротехническом (плодородие почвы), экологическом (охрана окружающей среды), микроэкономическом (с позиций каждого фермера) и макроэкономическом (с позиций сельского хозяйства всей страны, которое должно обеспечить население полноценным питанием).

На втором, основном, этапе биотехнологической революции, который должен получить более полное развитие в ближайшие десятилетия, главный акцент делается на использование генной и клеточной инженерии. При их помощи открывается возможность создавать совершенно новые (быстродействующие, засухо-, морозо– и болезнеустойчивые сорта культурных растений, что, в свою очередь, должно повлиять и на их географическое распространение. То же относится и к отбору по генетическим признакам наиболее продуктивных пород домашних животных, контролю за их полом, клонированию.

СОПОСТАВЛЕНИЕ ОБЫЧНОЙ И АЛЬТЕРНАТИВНОЙ СИСТЕМ ЗЕМЛЕДЕЛИЯ

Наиболее крупные разработки в этой области ведутся в США. Уже в конце 1980-х гг. в этой стране более 240 частных компаний занимались биотехнологическими исследованиями в сельском хозяйстве. Почти каждый американский университет разрабатывает какую-либо тему. Кроме того, в университетах и частных компаниях осуществляют подготовку и переподготовку специалистов, разрабатывают новейшие приборы и оборудование для биотехнологических исследований (генная инженерия, использование культур клеток и тканей, ферментация организмов-продуцентов). Подобные исследования ведут также в Западной Европе и Японии.

И результаты не замедлили сказаться. В США при помощи нового стимулятора роста растений (которым несколько раз во время цветения их опрыскивают, да еще под

музыкальный высокочастотный аккомпанемент) удалось повысить урожайность многих культур, особенно плодовых. Применение генной инженерии в семеноводстве и внедрение гибридных сортов также привели к увеличению урожайности зерновых культур. Началась замена химических средств борьбы с вредителями сельского хозяйства биологическими. Новый биотехнологический способ позволил в полтора раза увеличить размеры свиней, что ускорило оборот стада и повысило качество свинины.

Россия в составе СССР до начала 1990-х гг. достигла сравнительно высокого уровня индустриализации сельского хозяйства. По основным его показателям она фактически мало отличалась от многоземельных стран Запада. Была создана современная микробиологическая промышленность, начались научно-практические исследования в области биотехнологии. Однако с начала 1990-х гг. все основные показатели индустриализации заметно снизились. Сокращение выпуска тракторов привело к тому, что уже в середине 1990-х гг. число этих машин из расчета на 1000 занятых в сельском хозяйстве снизилось до 120, что меньше, чем, скажем, в Польше или Чехии. Применение минеральных удобрений из расчета на 1 га посевов за то же время уменьшилось со 118 кг в бывшем СССР до 37 в 1993 г. и 15 кг в 1999 г., причем и эти удобрения получает только четверть посевных площадей. Но в начале XXI в. эти показатели стали улучшаться. Например, в 2006 г. внесение минеральных удобрений составило уже 27 кг на 1 га посевной площади.



Рис. 87. Очаги происхождения культурных растений (по Н. И. Вавилову)

113. Центры происхождения культурных растений и домашних животных и их дальнейшие миграции

Центры происхождения культурных растений и домашних животных – это те районы Земли, где возникли или были окультурены те или иные виды полезных для человека растений и где сосредоточено их наибольшее генетическое разнообразие. Соответственно это центры, где происходила, как говорят, доместификация животных. Особо важно подчеркнуть, что почти все ныне известные культурные растения и домашние животные появились за сотни и тысячи лет до нашей эры. Пожалуй, лишь сахарная свекла, каучуконосная гевея и хинное дерево стали культурными растениями сравнительно недавно.

Теорию центров происхождения культурных растений разработал выдающийся отечественный ученый академик Н. И. Вавилов на основе своих многочисленных экспедиций, которыми были охвачены вся территория Советского Союза, а также 60 стран Азии, Африки, Северной и Южной Америки. Из этих экспедиций были привезены тысячи образцов семян, которые затем высевали в питомниках Всесоюзного института растениеводства и тщательно исследовали. В этом же институте была собрана крупнейшая в мире коллекция семян зерновых культур, насчитывающая 60 тыс. сортов; эта уникальная коллекция была сохранена в Ленинграде в голодные месяцы блокады во время Великой Отечественной войны. Н. И. Вавилов считал, что общее число видов культурных растений, не считая декоративных, составляет примерно 1500–1600. При этом для разных культур существуют свои центры многообразия, которые обычно и являются центрами их происхождения, совпадая с древними центрами земледелия. Понятие о центре происхождения культурных растений Н. И. Вавилов окончательно сформулировал в 1935 г., когда выделил восемь важнейших таких центров (табл. 123 и рис. 87).

Хотя за прошедшие с тех пор шесть с половиной десятилетий эту теорию на основе многочисленных новых данных подвергли некоторым изменениям и дополнениям (ныне принято выделять 7 главных центров – Тропический, Восточноазиатский, Юго-Западноазиатский, Средиземноморский, Абиссинский, Центральноамериканский и Андийский), все же основные ее принципы не были пересмотрены, причем даже теми учеными, которые предлагают увеличить число таких центров до 12. Очень важно, что никто не подвергает сомнению тот исходный пункт теории, который связывает эти центры не только с природным флористическим разнообразием тех или иных территорий, но и с размещением древнейших цивилизаций.

Таблица 123

ЦЕНТРЫ ПРОИСХОЖДЕНИЯ КУЛЬТУРНЫХ РАСТЕНИЙ

Немало работ посвящено и выявлению истории доместификации диких животных (рис. 88). При этом за основу обычно также берут очаги одомашнивания этих животных, предложенные Н. И. Вавиловым, который выделил пять главных таких очагов и еще семь дополнительных.