Общественное устройство языческой Руси

2.3Общественное устройство языческой Руси.

2.3.1Возникновение институтов жертвоприношения и язычества.

После изобретения кузницы, котла, кумира и капища, русов захватила волна естественных открытий. Варёная пища, лекарства, отравы, поваренная соль, порох – вот далеко не полный перечень достижений научно-технического прогресса тех времён. Сложилась очень выгодная для всех традиция, по которой русы стали вести систематическое исследование окружающей среды на тему последствий от её варки и сжигания. Из этого возник институт жертвоприношений, когда всевозможные образцы посильного размера (включая зверей и людей) тащили в общественную химическую лабораторию. И в определённое для общего собрания время, жертвы сжигались на костре, в кузнечном горне, или варились в котле в различных комбинациях и соотношениях.

По окончании столь достойной коллективной работы, при коллективном обсуждении результатов химических и кулинарных анализов, требовалось поязычить, то есть поговорить. Так же всеобщего участия, обозрения и обсуждения требовали сотворение кумира и связанные с этим учения по боевой паске Змея Горыныча. Для этого собирались на язычество – разговорное общение русскоязычного населения¹²⁹. На этом общем собрании подводили итоги результатов общественного труда, намечали планы на будущее, чествовали героев и развлекались. При этом, разумеется, все хотели быть героями, что привело к особой древнерусской традиции: каждый русак стал использовать свой походный котелок для самостоятельных химических опытов. Таким образом, при попадании в неисследованную местность, он первым делом набирал какую-нибудь земельно-травяную смесь и начинал её варить. А мясо жарил рядышком, на вертеле. При этом если случайный прохожий его спрашивал: «Ты что делаешь?!», то он отвечал: «Вар варю». «А что там такое?» – «Вар». И для какого-нибудь грека или римлянина всё сразу становилось ясным: этот странный человек в котле вместо мяса варит землю, на все вопросы отвечает «вар-вар»». Короче, с ним всё ясно – варвар, дурак...¹³⁰

2.3.2Сказочные персонажи, как представители наземного, водного и подземного хозяйства.

2.3.2.1Хозяйственная необходимость леших, кикимор и Бабы Яги

Кроме леших в лесу работали кикиморы, которые специализировались на заморочках. Они морочили путников и врагов шумовыми и звуковыми эффектами, не давали им спать, сбивали со следа.

После работы в засадах и обходах лешии и кикиморы собирались на отдых в избушках на курьих ножках, при каждой из которых врачом, поваром и кастеляншей работала своя Баба Яга. То есть эти избушки играли роль вахтовых общежитий.

2.3.2.2Избушка на курьих ножках

Данное характерное событие отразилось в русском языке. Здесь название шага избы «вершок» явно произошло от слова «вершить». В самом деле, в русском языке словом «вершить» обозначают «производство серьёзных дел» или «управление большими процессами». Например, «вершить дела» – означает «управлять делами или совершать серьёзные поступки». Поэтому вершком и должны были назвать элементарный участок дороги, где вершили один шаг хода избы. В этой связи объясняется происхождение ещё одного русского слова «верша», означаемое «ловушку для рыбы» (где большой объём запирается маленьким выходом). Здесь прослеживается аналогия между словами «вершок» и «верша». В одном случае большая изба – малый ход на столбе, в другом случае большая ловушка – малый вход. И там и там производится большое дело путём правильного управления малыми распределениями. Проверяем корень «верш» по буквальному смыслу (1.6), – и получаем по сути то же самое: в случае с вершком от «ве» идет смысл многочисленных открытых мелких вращений (подражательный образ – «водоворот»), связанных с рабочим «р» обычным покрывающим (как волна сушу) шумным, вдольповерхностным явлением «шо», но не произвольным, а направленным «к». А в случае с вершей, – от «ве» идёт смысл многочисленного открытого мелкого проникновения как в воронку, связанного с захватом как укусом «р» наиболее шумного вдольповерхностного явления «ша» – множества рыбы, которая шумит на сколько может, когда вытаскиваешь вершу из воды.

Площадь пяты столба с диаметром в один фут обеспечивала давление на грунт равное 10,3 кгс/см² (для сравнения – давление человеческой пятки при ходьбе достигает 5 кгс/см²). Чтобы пята не проваливалась в землю и в мох, дорогу избушке выстилали плетёнками из ветвей вербы (ивы). При этом могли использовать не более трёх плетенок. По двум из них шла избушка, третью переносили и укладывали впереди. Когда избушка переходила на вторую плетенку, первая становилась третьей, её переносили вперёд и так далее. Эту работу выполняло ещё два человека.

Для плетения плетёнок использовались именно ветки вербы, так как это дерево совпадает по двум характеристикам: во-первых, верба для этой цели является прекрасным поделочным материалом. И, во-вторых, само название «верба» очень созвучно со словами «вершить», «вершок» и «верша». Напрашивается комментарий, что слог «ба» в слове «верба» обозначает «мощное пограничное взаимодействие» при вершении или верчении избы на один вершок (смотри 1.4.4.3). Таким образом, русские слова «вершить», «вершок», «верша», «верба» и «вертеть» естественно связываются на основании действительного существования сказочной избушки на курьих ножках. (Здесь ещё соблазнительно истолковать слово «вера». Но напомню, что чем меньше звуков в слове, тем более широко можно его истолковать.)

При строительных работах избушки приходилось транспортировать к намеченным местам по лесу без страхующего частокола. Здесь страховку выполняли «куриные ножки» – шесты с крестовинами для контакта с землёй, которые не давали избе опрокинуться при наклонах на столбовом основании. (Видимо отсюда произошло понятие «столбовая дворянка» – заведующая транспортировкой.) В результате усовершенствований появилась избушка на курьих ножках, которая могла вращаться вокруг себя и перемещаться с места на место. Правда, движение это шло довольно медленно, и обгонявшие избушку люди кричали: «Прочь с дороги куриные ноги!»¹³³

2.3.2.3Водяное и подземное царство Чудо-Юды

Что же касается охраны водяных путей и плотинно-шлюзового хозяйства, то здесь стоял на страже отряд водяных русов и русалок. Водяные и русалки обладали искусством долгого пребывания в воде, «дыша через тростинку». Они несли круглосуточную подводную вахту, зимой и летом охраняя плотину от вражеских подводных и надводных диверсий. И при этом могли долго находиться в холодной воде¹³⁴.

В те времена в лесной стороне реки были основными транспортными магистралями, и, разумеется, контроль за порядком на всём 120-километровом участке реки тоже лежал на плечах у водяных.

Врагов поражала способность славян нападать из-под воды¹³⁵. А историки для этого придумали романтическое объяснение, что будто бы целые отряды русов трудолюбиво сидели под водой на протяжении нескольких часов и даже суток, дыша через тростинки. Но, во-первых, несколько десятков, или даже сотен трубок над поверхностью водоёма очень хорошо заметно. Во-вторых, в те времена вода была прозрачная. И, в-третьих, вражеские лазутчики не всегда простофили, и уж конечно, во времена набегов они лично обшаривали все прибрежные заросли и отмели. Поэтому вывод напрашивается сам собой: русы-славяне имели систему подземных коммуникаций, с выходом под воду. И в самом деле, раз вдоль реки транспортные дороги не делались умышленно, то каждый Змей должен был содержать специальную сеть подземных тоннелей и бункеров, с выходами под водой на всём протяжении реки. Это так называемое подземное царство Чудо-Юды или ад с чертями¹³⁶. Воздушная вентиляция в таком царстве осуществлялась через систему обычных колодцев для питьевой воды¹³⁷.

Такая подземная страна могла иметь общую протяжённость тоннелей до 1000 и более километров. Причём, для целесообразного использования, это подземелье должно было иметь не менее четырёх выходов возле каждой стоянки каждого погоста: два – в лесу, один – в реке и один – в самом погосте. А всего, – не менее 160 выходов на всё сорокополье.

Теперь понятно, почему на Руси повелось спрашивать друг друга: «Ты из какой страны?» Не «с какой?», а «из какой?», то есть, из внутренней полости. Так же, до сих пор говорят «внутренние районы страны», «глубинка», а не «срединные (центральные, поверхностные и т.д.)». Или, вспомним стандартное сказочное выражение: «Ищи меня за тридевять земель!» – среди сорокополья конечно. Здесь при одной земле имелось до 25 километров тоннелей. Действительно было где поискать. Всё-таки тридевять земель – это 675 километров только подземных коммуникаций... И если верить русским сказкам, то царство Чудо-Юды единой сетью подземных ходов связывало все омуты, озера, болота и колодцы на всей Змеиной территории. Имея на вооружении столь разветвлённую и недоступную для врагов систему сообщений, водяным было достаточно получать военную специализацию неожиданного боя. Они подкарауливали подходящий момент, чтобы неожиданно выпрыгнуть из-под воды на уровень противника, затащить ошеломлённого врага в воду и утопить¹³⁸.

А русалочки предпочитали не прятаться. Они баловались на прибрежных отмелях совершенно голыми и заманивали к себе соскучившихся по женской ласке одиноких вражеских воинов. Русалки обладали умением защекотать насмерть. И балующийся с ними вражеский воин, во время кувырканий по отмелям делал резкие вздохи и захлебывался. А люди говорили: «Она его защекотала»¹³⁹.

2.3.3Институт выборных должностей и наёмная должность князя.

До Крещения Руси основой общественного устройства была община и общее собрание – вече. Здесь решались вопросы войны и мира, здесь выбирали людей на все необходимые в хозяйстве должности. Например, для управления общественными работами выбирали бойких и ярых людей – бояр. А для присмотра за детьми выбирали домовых. Во время отсутствия родителей домовые ходили по подвалу, заглядывали из него в избы, следили за порядком, воспитывали и успокаивали детей¹⁴⁰.

Многие должности, такие, как домовой, черти и так далее исчезли после патриархальной революции и отказа русов от змеиного образа жизни. Но память о них в русских сказках пережила века. Другим должностям повезло больше. Таким как должность боярина, скомороха и так далее. Одни из них остались официально и передавались по наследству (боярин, князь), другие были загнаны в подполье и полуподполье (волхов, скоморох). Но и о тех и о других сохранились официальные государственные свидетельства.

Выборные должности определялись общественной потребностью. А одна из таких потребностей заключалась в необходимости обслуживания письменных знаний. Оказывается, для нормального функционирования русского подсечно-огневого земледелия, требовалась общая образованность. Дело в том, что в отличие от других стран, где естественные знания принадлежали исключительно жрецам, на Руси накапливаемые открытия и изобретения принадлежали общине. На основании права общего пользования, любой взрослый член общины по своему желанию имел право воспользоваться любой накопленной в общине информацией. Поэтому, для реализации данного права с наименьшими издержками и по примеру следов зверей, русская водно-лесная община вынуждена была оставлять на чём-нибудь следы общественных знаний в виде общеизвестных символов. И вынуждена была записывать эти следы в виде всем понятной простейшей письменности.

В первобытном состоянии, пока объём этих знаний был невелик, всеобщей грамотности в русской общине может быть и не было. Но при выходе на сушу настало время, когда из-за увеличения объёма коллективных знаний, возникла необходимость их записывать на коре (смотри 1.5.3.3). Для правильного ведения подсечно-огневого хозяйства тоже нужно было иметь письменность. Например, нужны были справочники по агрономии, географии, геометрии, животноводству, кузнечному делу, лесоводству, математике, металловедению, метеорологии, строительству (наземному, водному и подземному), физике, химии, хозяйственному планированию, эргономике. Всё это даже по отдельности одному человеку запомнить невозможно. Кроме того, община не могла позволить, чтобы вновь открытые знания терялись из-за случайной смерти какого-нибудь учёного во время паски Змея Горыныча (2.1.5.). Новые знания и предположения желательно тоже надо было записывать. То есть, на основании права общего пользования, до введения христианства на Руси было время всеобщей грамотности. Иначе бы столь сложное хозяйство не смогло бы существовать в развитом виде.

Итак, накопленную общиной информацию нужно было сохранять путём написания. И в связи с этим возник вопрос о «бумаге». Потому что следовало найти материал, способный служить сотни лет в условиях переездов, переменной влажности и постоянного листания. Береста для этой цели не годилась, так как кораны из неё получались в виде ящиков. А бумага не годились, так как в условиях подсечно-огневого земледелия она могла иногда намокать. Зато под рукой всегда находилось достаточное количество рваных дублёных шкур из плотин. Поэтому старые порвавшиеся шкуры, из которых от долгого вымачивания повылазил волос, стали использовать для учебников. Так появился пергамент, который выкраивали из тонких, быстро рвущихся в плотине бараньих или телячьих шкур. На нём писали и в форме обычного руна и в форме золотого руна. А из удачных текстов составляли книги и хранили их в специальной библиотеке.

По всей видимости, библиотеку называли «золотым руном». (На Западе «артифактом».) При каждой библиотеке избирали достаточный штат волхвов, которые занимались систематизацией знаний, народным образованием и медицинским обслуживанием. Волхова, который занимался исследованием технологий конкретных процессов, называли «колдуном¹⁴¹» (по современному – «специалист-технолог»). Волхва, который занимался исследованием общества, называли ведуном. Волхвов, смотрящих за детьми, называли домовыми. Они же занимались начальным обучением детей. Кроме того, часть волхвов занималась культурно-массовыми мероприятиями. Они следили за соблюдением народных обычаев и традиций, собирали людей на общественные работы, развлекали и забавляли. Их называли «скоморохами». Таким образом, на рунической Руси накоплением и обработкой информации занимались волхвы, а судебная и исполнительная власть лежала на плечах у скоморохов и вождей-бояр. Поэтому там поначалу обходились без князей. Но по некоторым причинам русы стали строить города. И это коренным образом повлияло на структуру общественного самоуправления.

Последнее произошло, видимо из-за того, что в условиях самоуправления все общественные должности выборные. И при этом обычно никто не хочет быть избранным на княжескую должность для вершения расправы и вынесения приговора в сложных и запутанных ситуациях. Во-первых, своих жалко, ибо сохраняется вероятность наказания невиновного. А, во-вторых, пока человек занимает должность, то пользуется определённой неприкосновенностью. Но как только его переизберут, так для него могут возникнуть неприятности. Но ведь кому-то надо разбирать споры среди горожан, где, в отличие от Змеев, не все жители хорошо друг друга знают. И, что не менее важно, на такую должность нужен кандидат со стопроцентным отсутствием кумовства. Поэтому, для судейства стали выбирать и приглашать незаинтересованного человека на чужой стороне. Таким образом, княжеская должность поначалу играла роль исключительно судебной власти. Так сказать, наёмный Конституционный суд.

Неопровержимым доказательством многотысячелетнего существования на Руси такого обычая являются скифские и сарматские курганы, вокруг которых не обнаружено ни одного так называемого «города мёртвых». В самом деле, в Древнем Египте такие города присутствуют при пирамидах, и по занимаемой площади они не уступают жилым городам прошлого. Ибо цивилизация держится на взаимном уважении граждан. Правда, в зависимости от занимаемой должности: больших уважают больше, меньших – меньше. Поэтому, фараонам в Египте строили пирамиды, а простым гражданам – склепики поменьше. По той же логике должно быть и в Тавриде: если предводителю насыпали большой курган, то уж и простым смертным просто обязаны были насыпать бугорки. Однако никаких кладбищ вокруг курганов не обнаружено, что указывает на различие культур между народом и вождями. То есть, вождей-князей действительно постоянно приглашали, в полном соответствии с русской традицией.

По приезду нового князя собиралось вече, где этого, фактически наёмника, спрашивали, откуда он и кто такой. И с некоторых пор на это следовал, как правило, один ответ: «С Уди я, Крестьян (С Иудеи я, крещёный Иоанн)¹⁴²». Несмотря на кажущуюся безобидность ответа, такая его формула возникла неспроста. Ибо слово «судья» по 1.6 тогда означало: «целенаправленно сидящий или посаженный¹⁴³ (су) по хозяйственно-снабженческой части (дья¹⁴⁴)».То есть, приезжий сразу метил на должность начальника по снабжению. И сразу спровоцировав получение клички «судья», он, в качестве награды за княжение, добивался и этой должности. В результате, в русском языке в словах «князь» и «судья» смыслы смешались. И уже ни у кого не вызывало удивление то, что помимо верховного суда князь в положенное время ездил по погостам, решал, кто сколько должен заплатить, собирал дань на государственные нужды и раздавал ссуды – здесь «суд», «ссуда» и посуда (ёмкость для корма) – однокоренные слова.

Для охраны дани от случайного набега полагалась дополнительная стража. Но в мирное время каждый занят своим собственным делом, и охрана собиралась неохотно. Поэтому приветствовалось, если князь приходил на княжение со своей дружиной. Тем более что в военное время всеми войсками руководил специально выбранный воевода, и в таких случаях княжеская дружина должна была подчиняться ему. Кстати, независимость от княжеской власти русского самоуправления и воеводства демонстрируют былины. Например, Илью Муромца на воеводство звали черниговские мужики, хотя в это время в Чернигове был свой князь¹⁴⁵. Или, во время обороны Киева от войск Батыя, князя в городе не наблюдалось, а войсками руководил воевода¹⁴⁶. Даже во время Куликовской битвы московский князь участвовал в сражении как простой воин. А командовал войсками тоже воевода. Причём здесь летописцы так преувеличили значение князя, что у историков получилось следующее обобщение: «Московский князь Дмитрий Иванович собрал войска... Дмитрий Иванович двинул на врага Передовой полк. В этом полку, в одежде рядового воина сражался и сам князь Дмитрий.»¹⁴⁷ Да и наш любимый герой – князь Александр Невский! Он конечно герой, что лично сражался в первых рядах с немецкими псами-рыцарями... Но кто тогда руководил боем? Ведь даже Чапаев на своем лихом коне во время боя всегда скакал сзади, вдоль линии своих войск... То есть действительно княжеская должность имела чисто организационно-снабженческие функции. А на войска оказывала разве ж только моральное влияние, – воины видели впереди князя и понимали, что он для выживания в этой битве постарался как можно лучше всё организовать. Причём, гибель князя в сражении не имела ни малейшего значения. Так, например, во время Куликовской битвы двойник Дмитрия Ивановича под великокняжеским стягом был убит, сам князь в доспехах простого воина на поле боя лежал оглушённым, но русские войска продолжали сражение, как ни в чём не бывало, а после победы преследовали разбитые вражеские войска 150 верст...

Между прочим, Дмитрий Донской совершил серьёзный проступок: он безо всякого на то основания встал в общие ряды и тем самым присвоил себе право быть русским. Но так как по русскому обычаю «победителей не судят», то он и его потомки стали русскими и тем самым, получили всеобщее право претендовать на титул царя, ибо царём мог быть только русский¹⁴⁸.

Велики были права у князя, но и велика была ответственность. Если он переставал нравиться, то на вече его смещали¹⁴⁹. А за серьёзный проступок могла последовать и физическая расправа. В таком случае вече кричало: «Судью на мыло!» И здесь же бояре силой проводили князя через ритуал прощения, который описан Ершовым в сказке «Конёк-Горбунок»¹⁵⁰, где царь заставил Ивана-дурака испытать рецепт омоложения – поочерёдно искупаться в молоке, кипятке и холодной воде. Этот обязательный для древних русов обряд не распространялся на князя. И если тому после данной процедуры удавалось самостоятельно выбраться из варева, то его прощали (см. следующий пункт).

И всё же, несмотря ни на какие меры предосторожности, всегда существовала вероятность того, что какой-нибудь князь-пришелец захватит абсолютную власть, подобно тому, как это и произошло во времена Рюриков. В связи с этим возникает вопрос: «Почему этого не удавалось сделать их предшественникам на протяжении предыдущих тысячелетий?» Объяснение данной загадки может быть таким: древние русы владели надёжными способами управления человеческим поведением. Ибо только достаточно надёжное управление человеческим поведением может дать гарантию того, что кто-нибудь из князей-иностранцев не предаст интересы своих нанимателей.

Способы управления человеческим поведением будут представлены в третьей части Книги Имён.

2.3.4Языческое народное образование – основа народного самоуправления.

В условиях отсутствия государственного аппарата языческая система народного образования была основой существования народного самоуправления. Благодаря ей люди понимали необходимость борьбы с антиобщественными проявлениями, могли их определять при изменяющихся условиях жизни. Всё это формировалось в виде норм нравственности и морали, ради которых люди были готовы жертвовать собой. Но управление состоит из двух функций – это умелое поощрение и умелое принуждение. Причём, при поощрении возражений со стороны награждаемого, как правило, не возникает. Другое дело при принуждении. Принуждателю надо уметь доказывать необходимость принуждения, что крайне важно при тогдашней всеобщей вооружённости. Потому что иначе принуждение может быть принято за оскорбление, и вызовет дуэль. И здесь, в отличие от государственного принуждения, с его деньгами, милицией, тюрьмами и войсками, общественному принуждению не на кого рассчитывать, кроме как на себя. Поэтому, в случае нужды, каждый член языческого общества должен был уметь воспитывать и убеждать, уметь логически доказывать нужность и целесообразность соблюдения каждой традиции, нормы нравственности или морали. Кроме того, словесное воспитание не всегда достигает результата; особенно тогда, когда нарушитель не сталкивался с физическим сопротивлением и воздействием. Поэтому, в условиях отсутствия милиции, каждый труженик должен уметь силой не только принудить, но и наказать виновного, уметь угрожать и избивать. А это требует искусства и навыков рукопашного боя.

Но умение грамотного воспитания и хорошего рукопашного боя само по себе к человеку не придёт. И на то и на другое надо затратить по году обучения с режимом – по три двухчасовых занятия еженедельно¹⁵¹. И такой же режим следует сохранить для поддержания хорошей спортивной формы. А так как древнерусское общество могло существовать только при наличии не меньшей индивидуальной подготовки (смотри 2.1.5.2), то получается, что языческое народное образование дополнительно, в качестве обязательных дисциплин, включало в себя аналоги философии, красноречия (силами скоморохов) и рукопашного боя (кулачные бои).

Языческая система воспитания предусматривала не только индивидуальное, но и общественное влияние. Процесс перевоспитания обществом предусматривал телесные наказания – порку розгами. Кроме того, использовали столб – позор. К нему привязывали виновного, чтобы все на него «позрели» и в последствии знали, что именно от этого человека можно ожидать неприятностей. Если, конечно, в этот громоотвод во время позора не ударит молния («кара небесная»).

В процессах наказания участвовали сами жители. Если при этом проступок оказывался незначительным, то виновного, избив, отпускали. Если проступок требовал большей суровости, то виновного вели к старосте, боярину или князю. И те проверяли виновность следующим образом: на ладонь испытываемого клали кусок раскалённого на костре железа, и если ожоги были сильными, то его считали виновным¹⁵². Сейчас этот способ проверки вызовет улыбку. Но ведь нельзя обвинять в невежественном обращении с железом тех людей, которые могли отковать этот самый кусок железа. И если хорошо подумать, то станет ясным, что «ларчик просто открывался». Просто, русы могли держать раскалённое железо так же, как это делают некоторые монахи из школ «кун-фу». И, что виновный просто не мог достаточно сосредотачиваться и получал ожоги.

В условиях отсутствия специальных подразделений милиции, языческая система пресечения антиобщественных проявлений основывалась на том, что любой труженик во время своей работы постоянно тренировал свои мускулы. Поэтому он был, как правило, сильнее и выносливее любого жулика, хулигана, тунеядца или разбойника. А, часто, и сильнее дружинников. Например, в былине про Микулушку Селяновича, княжеские дружинники не могли поднять его соху¹⁵³. Но если изредка появлялся какой-нибудь особенный бандит, то на него поднимались всем миром и уничтожали, не считаясь с потерями. Ибо обществу именно в редких случаях выгодно уничтожать одного такого чужака ценой гибели многих своих людей. И в самом деле, если каждый член общества в столкновениях с врагами, как правило, погибает, то для сохранения такого общества частная самопожертвованность не нужна, и в нём господствует идея самосохранения любой ценой. А если каждый, как правило, побеждает, то для такого общества наиболее выгодна идея самопожертвования. А древнерусская культура как раз и позволяла вести войны при десятикратном превосходстве противника (смотри 2.1.4.7).

Уважительные обращения былинного князя к простому пахарю Микулушке Селяновичу и вежливые, но гордые ответы пахаря к князю ещё раз доказывают, что раньше на Руси князья были не повелителями, а слугами народа, и что на Руси существовало общественное самоуправление.

Таким образом, основой русской идеи являлась идея самопожертвования во имя общества, существующего по принципу самоуправления, самоотверженная борьба с антиобщественными проявлениями и врагами народа, если угодно.

Другие, конкурирующие общества, которые выживали, тоже отличались самоотверженностью граждан, но во имя богов или царей. Однако при этом ограничивалось или уничтожалось народное образование, общество разделялось на граждан и не граждан (рабов) и, следовательно, научно-технический прогресс останавливался, знания секретились и пропадали, что приводило к вырождению. Например, в Древнем Египте звуковую письменность заменили на иероглифическую¹⁵⁴, в результате чего школьникам приходилось десять лет учиться только читать и писать. Соответственно, не только рабы, но и свободные граждане были исключёны из образовательного процесса. В конце концов, такие общества уничтожались другими, где элементов народного образования и свободных граждан сохранялось больше.

2.3.5 Кощей Бессмертный как рядовой представитель древнерусского общества

По военно-политическим причинам русские люди не осведомили «мировую общественность» о том, что русские сказки про Кощея осветили события большой гражданской войны времён Крещения Руси. Что в русском подсечно-огневом обществе кощеями называли людей, которые время от времени омолаживали свою кожу с помощью контрастных ванн.

Процедура контрастных ванн называлась «прощением», потому что в ней каждый проводил себя через щи – крутой кипяток или отвар (1.6). И ошпаренный таким образом человек получал стопроцентный ожог кожи третьей степени, то есть, один сплошной водяной волдырь. При таком ожоге волосы выпадают, а затем отрастают вновь, но уже кудрявые¹⁵⁵. Событие прощения было настолько важным, что в честь него сохранился специальный куплет русской народной песни:

– Ой, ты, Порушка-Параня,

Ты за что любишь Ивана?

– Я за то люблю Ивана,

Что головушка кудрява,

Что головушка кудрява,

Бородушка кучерява,

Кудри вьются до плеча,

Люблю Ваню-молодца!

Этот куплет настолько интересен, что на нём надо остановиться подробнее. И в качестве вступления к данной операции следует сразу пресечь одну байку, имеющую широкое хождение среди определённых научных кругов. В ней утверждается довольно пикантный тезис, что визитное русское имя «Иван» есть заимствованное, и произошло оно от древнееврейского «Иоанн». Но несостоятельность данного подлога видна при первых же критических анализах. Например, у восточных славян-русов до сих пор по традиции имеется два, три и более имён: Иван-Ваня, Алёша-Лёша-Лёха-Алексей, Федот-Федя, Пётр-Петя-Петруша и т.д. Такая традиция возникла и была оставлена с целью защиты от наговоров (от так называемой «эмоциональной адресной агрессии» (3)). Поэтому, каждый русский человек имеет, по меньшей мере, два имени, – одно публичное и одно домашнее. Причём, домашнее имя раньше хранилось в строгом секрете, и считалось, что, узнав это имя, можно нанести данному человеку большой вред. Таким образом, традиционное двойное сочетание имён «Иван-Ваня» употреблённое в одном куплете песни подчеркивает исконно русское происхождение, прежде всего, самого двойного имени.

Здесь скептики могут ехидно возразить, что де русские имена должны быть понятны с точки зрения русского языка. Например, такие как «Порушка» произошедшее от «пора», «Ратибор» произошедший от «рать» и «бор», и так далее. А как понимать «Иван - Ваня»? Но с помощью русских смысловых звукорядов по 1.6 и опираясь на традиционные для русского языка идеи слов «вон» и «вонь», определяем, что имя «Иван» в древнерусском языке означало «связывающий наибольшие направления распределения», а имя «Ваня» означало «Наибольшие направления наиболее тонко распределяющий». Таким образом, имя «Иван», с точки зрения какой-либо социальной единицы, может являться синонимом премьер-министра или начальника по хозяйственной части, или прораба. А «Ваня» может являться синонимом министра финансов, главного бухгалтера или мужа, который не отдаёт своей жене зарплату.

А теперь приступим к анализу самого первоисточника. Итак, присутствие в одном куплете русской народной песни сразу двух двойных исконно русских имён (Порушка-Параня и Иван-Ваня) дает основание отнести исходный возраст песни, или, по крайней мере, её замысел, к язычеству. То есть, в этом куплете заключены языческие правила или обычаи, – ибо в народной песне исключения не фиксируются. И в самом деле, данный куплет недвусмысленно указывает, что «головушка кудрява» может быть только тогда, когда Ваня – «молодец», то есть, когда Иван совершил уважаемый поступок. А если бы у нашего Вани волосы вились от рождения, то его за это в народной песне молодцом бы не назвали. Ибо в русском, да и в любом другом эпосе, честь заслуживают. А от какого уважаемого поступка могут завиться волосы? Ну, конечно, – от эффективного омоложения, через принятие опасной для жизни контрастной ванны с кипятком! Именно по этому «молодость», «молодец» и «омоложение» являются однокоренными словами. То есть действительно, русские Ваньки до крещения Руси были кощеями и проходили омоложение в контрастных ваннах типа «Конёк-горбунок»¹⁵⁶.

Анализ этого куплета даёт ещё один интересный вывод: после выпадения, вновь вырасти кудрявые волосы от макушки до плеча смогут за два года (25 - 50 см при скорости роста волос от 1 до 2 см за месяц). Соответственно, и ритуал прощения каждый человек проходил не чаще одного раза в два года. А этот период совпадает со средней скоростью рождаемости в древнерусской дюжине.

Принимая этот период за ритм карусели (2.1.4.6) и руководствуясь здравым смыслом получаем, что прежде, чем стать Кощеем, каждый русак (русачка) в возрасте от 16 до 17 лет сначала бывал Кикиморою, затем, в 18 и 19 лет патрулировал леса в звании Лешего (или Бабы Яги¹⁵⁷), а в двадцатилетнем возрасте в чине Водяного (или Русалки) он защищал и контролировал водные пути. За год подводной жизни Водяной овладевал способностью выпрыгивать из-под воды в надводное положение на тропу или помост. А эта способность была одним из основных условий безопасного прохождения через прощение, при котором человек должен был самостоятельно перепрыгивать из одного котла с жидкостью в другой; чтобы время контакта его кожи с кипятком было минимальным, то есть не более двух-трёх секунд для ног.

В таких условиях у человека, по всей видимости, отслаивалась только одна наружная треть толщины кожного покрова¹⁵⁸. Но если в котле с кипящей водой происходила малейшая задержка, то последствия были печальными, так как кожа уже не могла полностью восстановиться. И это нашло своё отражение, например, в сохранившейся до наших дней детской дразнилке:

Бабка Ёжка,

Костяная ножка

Печку топила,

Ногу сварила!¹⁵⁹

Данное четверостишие прямо указывает на недостаточную подготовленность Бабы Яги (а, значит, и лешего) для ритуала прощения, ибо для неё это заканчивалось одной обварившейся ногой.

В самом деле, если не получается сразу выпрыгнуть из котла, то для этого придётся схватиться двумя руками за его край, потом, при подпрыгивании, поставить на край котла одну ногу, а затем, поднявшись на ней, вытащить из кипящей воды другую ногу. Но последняя уже за прошедшее время успевала свариться. В то же время, на основе этой дразнилки можно сделать вывод, что следующая «водяная» ступень в иерархической лестнице Древней Руси была пограничной для посвящения в кощеи. Потому что в пословицах, поговорках и частушках закрепляется только устойчивая традиция или общественная тенденция. А в данном случае такой устойчивой тенденцией являлось стремление части молодежи «лесного» возраста (18 - 19 лет) досрочно достигнуть почётного звания «кощей», что провоцировало молодых и самоуверенных, но недостаточно подготовленных людей на риск быть обваренными. Поэтому, для пресечения подобных эксцессов и была создана специальная предостерегающая дразнилка. Что же касается более старшего возраста, то при соблюдении правильного образа жизни омоложение оканчивалось благополучно.

Таким образом, в кощеях состоял каждый дюжинный и каждая жена. То есть всего в трёхголовом Змее (с учётом половинного деления при размножении Змея) жило приблизительно от 300 до 600 кощеев в возрасте свыше 21 года и от 1575 до 3150 человек несовершеннолетних.

Ритуал прощения устраивали каждый год, и для его организации требовалось большое количество молока. Молоком наполняли котёл с объёмом около 1,5 кубометров или 1500 литров, в который кощеи запрыгивали перед окунанием в кипяток. Кроме того, молоко расходовалось десятками литров, когда выплёскивалось из котла при запрыгивании и выпрыгивании каждого кощея, и эту ёмкость постоянно приходилось доливать свежим молоком. Для Змея Горыныча это было посильно, так как молочное стадо Змея из 300 коров давало свыше 2000 литров молока за одну летнюю дойку (до 7 литров с коровы). Всего же за день коров доят три раза.

В результате выплёскиваний от молочного котла во время прощения начиналась знаменитая заповедная молочная река – кисельные берега, где кисель брался, скорее всего, из третьего котла, в котором была не холодная вода, а остуженный гороховый кисель. Ибо в те времена воду называли «жижей», а «водой» (от слова «водить») называли любую рабочую жидкость, которой в данном случае мог быть гороховый кисель. Тогда в Евразии картофеля не было, и кисель делали из гороха. Причём это было настолько важным, что даже царей величали «царями-Горохами». Или, быть может, эпоха «при царе Горохе» означала царствование горохового отвара. Но и в том и в другом случае важность киселя для молочной реки бесспорна. Ибо именно в неё и погружались ошпаренные кащеи, чтобы не дать ошпаренной коже высохнуть и растрескаться, обнажив при этом сплошную кровавую язву. И здесь кисель, смазывая кожу кощеев, играл не последнюю роль: на нём в молочной реке поселялись растительноядные микроорганизмы, которые не пускали к себе плотоядных микробов. Кроме того, в молочном киселе через некоторое время начинали размножаться молочнокислые бактерии, которые так же уничтожали вредные для человека микроорганизмы. И тем самым кожа кощеев предохранялась от воспалений! Да и от такой смазки отслаивающаяся кожа не рвётся на изгибах.

Итак, прощение устраивали каждое лето, а граждане участвовали в нём не более одного раза в два года. Поэтому, после праздника в молочной реке – кисельные берега сидело не более половины личного состава кощеев, погрузившись с головой и дыша через тростинку. В таком мокром положении им приходилось жить около четырёх недель, пока ошпаренная кожа не слезала и не заменялась на молодую. А до этого они из воды «даже носа не высовывали»...

Посидев сколько надо для хорошего самочувствия, ошпаренные кащеи выплывали из молочной реки в обычную. А затем – расплывались по знакомым болотам или отмелям в стоячую воду, на солнышко. Ибо закалка – закалкой, а погреться, когда сидишь сутками в холодной воде, всё-таки приятно. Тем более, что единственная возможность отдохнуть и поспать существует только в стоячей воде на отмелях, где солнце прогревает воду до температуры тела.

В таком интересном положении кощеям приходилось быть очень внимательными и оберегать ошпаренную кожу от порывов, чтобы внешняя среда не добралась до молодой кожи раньше нужного времени. Им приходилось избегать дотрагиваться до острых камней, песка и коряг, и во время отдыха осторожно опираться плашмя на илистое дно или на тину. Поэтому они плавали по-лягушачьи, и их называли «лягушками». И теперь ясно, что русская царевна-лягушка – это есть опытная старушка, прошедшая прощение и превратившаяся таким образом в молодую девушку, не по годам мудрую.

Приблизительно через 25 дней лягушачьей жизни (от Ивана Купалы до Ильи-пророка) слой старой кожи с кощея слезал целиком, как комбинезон или как кожа со змеи. И кощей представал перед миром «добрым молодцем» или «писаной красавицей». Об этом сложились песни и сказки, которые пережили века и дошли до наших дней. Например, такой куплет:

Вдоль да по речке, вдоль да по Казанке

Сизый селезень плывёт,

Вдоль да по речке, вдоль да по Казанке

Добрый молодец идёт!

Как известно «сизым селезнем» называют «водоплавающего самца во время линьки», когда он из-за этого не может летать, и вынужден прятаться¹⁶⁰. Поэтому, если в песне поётся, что «сизый селезень плывёт вдоль да по речке», то есть, открыто и не прячась, то линька у него вот-вот закончится. И, что самое интересное в этом куплете, здесь сразу после этого «вдоль да по речке», уже идёт «добрый молодец», что в реальной жизни возможно только после прохождения ритуала прощения, когда линяющий пловец сбросит, наконец, свою старую шкуру.

Но прежде, чем стать добрыми молодцами, лягушки должны были что-то есть. Поэтому, проголодавшись, они приплывали обратно в молочную реку, чтобы пить молоко и кисель.

Организация кормления была простая: молоко и кисель по желобам из специальных котлов лили прямо под воду, где голодные кащеи по очереди подставляли рот подогретым струям питания. Причём, для строгой дозировки потока столь дефицитных продуктов, котлы снабжались специальными сливными кранами с запорно-поворотными вентилями. Со временем эти котлы постоянно совершенствовались, и, в конце концов, приобрели вид обычных русских самоваров, у которых пропорциональный размер сливного носика во много раз меньше, чем у чайника, и нагревательное пламя скрывается внутри. (А это указывает на большие первоначальные размеры и на продолжительное всепогодное употребление.)

Во время кормления лягушек самоварная благодать устремлялась в реку, и, при этом, обычно четыре пятых молока и киселя «по усам текли, а в рот не попадали»¹⁶¹, то есть, смешивались с водой. В результате, в молочной реке вода становилась молочно-белой, а стены покрывались киселём. Здесь у приплывших лягушек старая кожа питалась и смазывалась. А осевший на дно и стенки кисель существенно смягчал случайные, но неизбежные касания о твёрдую поверхность в таком тесном месте. И вот, во время кормёжки лягушки-змеёныши были беззащитными. Им можно было легко навредить или отомстить. Например, так гласит былина «Добрыня и Змей»:

Добрынюшке-то матушка говаривала,

Да й Никитичу-то матушка наказывала:

– Ты не езди-ка далече во чисто поле,

На тую гору да сорочинскую,

Не топчи-ка младыих змеёнышей,

Ты не выручай-ка полонов да русскиих

Не купайся Добрыня во Пучай-реке,

Та Пучай-река очень свирепая,

А средняя-то струйка как огонь сечёт!
А Добрыня своей матушки не слушался,

Как он едет далече во чисто поле,

А на тую гору сорочинскую,

Потоптал он младыих змеенышей,

А й повыручил он полонов да русскиих¹⁶².

Но ведь в подобном положении оказывался каждый жительЗмея! Поэтому саму молочную речку сделали заповедной, а прошедшему ритуал прощения отпускали все грехи. И постепенно слово «прощение» стало синонимом «отпущения грехов».

Разумеется, что во время очистительного ритуала неподготовленный человек пронырнуть через котёл с кипящей водой не мог. И, поэтому, такого взрослого человека, по аналогии с «кощеем», называли словом «нищий», что означает «не способный пронырнуть через щи» или «отлынивающий». Таких людей древние русы презирали и не упускали возможностей устраивать поучительно-развлекательные представления, когда какой-нибудь князь позволял себе лишнее. Тогда ему указывали на его неполноценность и заставляли пройти через прощение. Так сказать, делали из него кощея в принудительном порядке.

В процессе такого наказания провинившегося князя-судью брали «под белы руки», то есть руки, которые не подвергались наказанию¹⁶³. И в голом виде макали с головой поочередно во все котлы прощения. В результате этого ритуала ошпаренная кожа князя сбрасывала все волосы, кроме усов и пучка на макушке, которые оставались на теле из-за особенностей технологии погружения в кипящую воду сопротивляющегося человека. По ней, – когда брали его за руки, – он повисал вниз ногами, и, при погружении его в кипяток, у него вырывался непроизвольный или яростный крик. Пузыри воздуха от этого крика вырывались вверх и охлаждали верхнюю губу, в результате чего на усах вылезали не все волосы. Кроме того, в целях сохранения человеку жизни, процедуру макания его в кипяток совершали наиболее быстро. А так как при этом макушка княжеской головы бывала сверху и находилась в вареве меньше всего, то и на ней кое-какие волосы оставались.

В «Слове о полку Игореве» к обряду омоложения относились как к обычному: «...А чи диво ся, братие, стару помолодити? Коли соколъ въ мытехъ бываетъ, высоко птиц възбиваетъ: не дастъ гнезда своего въ обиду. Нъ се зло – княже ми непособие: наниче ся годины обратиша...» — перевод: «... А разве дивно, братья, старому помолодеть? Когда сокол линяет, высоко птиц взбивает; не даст гнезда своего в обиду. Но вот зло – князья мне не помогают: худо времена обернулись...»¹⁶⁴

Здесь недвусмысленно указывается, что старому помолодеть – не диво. И что при этом князь-сокол линяет. Причём понятно, что князь именно сокол, а не селезень, так как к лягушачьей жизни он не способен. Не зная этой информации, переводчики несколько не точно перевели последнее предложение представленной цитаты. По всей видимости, перевод должен быть таким: «... Но сё зло – княжему не пособие: на ничего свои года обращать...» То есть омолаживаться (на ничего свои года обращать) тому, кто княжит (княжему) не есть пособие для жизни (не пособие) – это¹⁶⁵ зло (сё зло).

Стремление языческих князей избегнуть прощения привело их к обычаю брить свои волосы, оставляя только усы и пучок на макушке¹⁶⁶. Этим самым они старались внушить окружающим, что уже прощены на все случаи жизни, и, что могут принимать любые решения, не неся за них ответственности. Тем более, что в князья приходил, как правило, еврей, со своими кучерявыми волосами от природы. И это давало ему повод говорить о божественном всепрощении своих поступков. Постепенно сформировался и обряд пострижения в князья, где новобранец давал клятву «орать, как ошпаренный»¹⁶⁷. Ибо в старорусском языке слово «орать» означало «пахать» и вообще – «работать». Но, видимо, хорошая работа у него получалась редко, и ему приходилось кричать от боли во время прощения, так как в конце концов слово «орать» в современном русском языке стали применять для обозначения громкого крика.

Конечно, русские князья, над которыми постоянно висел Дамоклов меч наказания за плохое судейство, слово «кощей» ужасно не любили, и оно для них было ругательным. По крайней мере, в «Слове о полку Игореве» оно применялось князем Святославом Всеволодовичем Киевским как ругательное, и переводилось переводчиками в смысле «раб». В сохранившемся тексте «Слова о полку Игореве»:

1) «...Игорь князь выседе изъ седла злата, а в седло кощиево...»

2) «...Великый княже Всеволоде!.. Аже бы ты былъ, то была бы чага по ногате, а кощей по резане...»

3) «...Галичкы Осмомысле Ярославе!.. Стреляй, господине Кончака, поганого кощея, за землю Русскую, за раны Игоревы, буего Святъславлича!..»¹⁶⁸

Получается, что «рабы» жили веки вечные, а их князья были всего лишь простыми смертными! Ну и как после этого относиться к насмешкам над нашими предками про то, как они пригласили к себе на княжение Рюрика с братьями и сказали им: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет, – идите княжить и владеть нами»?¹⁶⁹ Теперь становится понятным, почему русы приглашали к себе князей, а не выбирали кого-нибудь из себя. Просто-напросто образ жизни князя не обеспечивал ему бессмертия.

В то время как смерть кощея находилась на кончике иглы, игла – в яйце, яйцо – в утке, утка – в зайце, заяц – в кованом сундуке, сундук висел на цепях, на высоком дубе, который охранял Змей Горыныч. И, кроме того, этот дуб находился над рекой (с водяными и русалками) в дремучем лесу (с кикиморами, лешим и Бабой Ягой).

Таким образом, бессмертие Кащею Бессмертному обеспечивал Змеиный образ жизни, который мог существовать только при наличии леса для сжигания и дубрав для плотин. Поэтому в сказках Змей Горыныч жил в дремучем лесу и охранял не простое дерево, а именно дуб, к которому цепями был прикован сундук – символ переносимого хозяйства (погоста). В сундуке находился заяц (русак) – миролюбивый символ бегуна, способного хорошо прятаться. А вот, что собой представляет утка, несущая яйцо с иглой, – это по началу выглядит загадкой, так как утка может не только плавать, но и летать. Вероятно, следует вспомнить, что русские народные сказки отождествляют яйцо с кащеевым сердцем, и, что в русском эпосе «сердце бьется как птица в клетке». Значит, внутри каждого человека (русака) живет утка – символ его эмоций; внутри эмоций находится яйцо – символ душевной деятельности; а, чтобы эту деятельность прекратить, – надо переломить какую-то иглу прямо внутри души. И здесь современная наука пасует. Она не может объяснить, какую иглу и каким образом надо ломать. В конце концов, не пальцами же?

Разгадкой владели Иваны-царевичи – русские князья, которые, пользуясь своим положением, беспрепятственно передвигались по Руси и сумели организовать саморазрушение древнерусской цивилизации: Медведь повалил дуб и разбил сундук, Волк поймал Зайца, Селезень поймал Утку, Щука вернула из воды яйцо. А уж разбил яйцо и переломил иглу сам Иван-царевич. Этим секретом, через наследственную передачу, владела царская фамилия. Имел сведенья о его существовании Иосиф Виссарионович Сталин. Ибо он установил «железный занавес», а в это время академик Павлов проводил психические исследования на животных и людях. Владеют этим секретом и какие-то тайные организации, постепенно разрушающие нашу страну. И, по всей видимости, сказка про Ивана-царевича повторяется. И наше нынешнее положение такое: либо мы, русы, восстановим эти знания и опубликуем, либо нас будут продолжать стравливать друг с другом, пока мы опять не опустимся до положения феодальной раздробленности.

О технологии таких вещей будет рассказано в третьей части Книги Имён.