Глава 3. СОЦИАЛЬНАЯ ОНТОЛОГИЯ, МАКРОИСТОРИЧЕСКИЕ ПАРАДИГМЫ И МОДЕЛИ ДИНАМИКИ

Целостные социальные изменения в истории переживают об­щества, поэтому они выбраны в качестве основной единицы анализа в настоящей версии социальной онтологии. Обществом будем назы­вать социальную систему, состоящую из множества элементов — засе­ленных людьми территорий с тройным режимным единством: един­ством властно-нормативного режима (одна власть), культурного режима (где единство языка или языков социального взаимодей­ствия является главным показателем) и режима обмена-распреде­ления (критерий — единство мер обмена — денег, мер весов и габа­ритов, их прототипов и аналогов).

Данное определение специально задано максимально операци­онально: для выяснения того, является ли некая социальная целос­тность обществом и в каких границах, выделяются все поселения и на основе имеющихся эмпирических данных делается суждение о наличии или отсутствии единства между ними по трем заданным выше признакам (власть, язык и меры обмена). В случаях, когда границы указанных единств не совпадают (например, единство мер обмена и языка распространено шире, чем властный режим), дела­ется вывод о том, что данное общество в разных своих аспектах включает различные составы локусов-провинций.

Очевидно, что общества бывают разных типов - первобытные общины, вождества-чифдомы, империи, княжества-королевства, национальные государства и т.д. Кроме того, каждое общество даже в рамках одного типа имеет неповторимые черты. Поэтому априор­но различаются системные (всеобщие, универсальные), типовые (особенные) и индивидуальные (единичные) характеристики об­ществ. Ниже будет показано, что ключевые единицы анализа дру­гих макроисторических парадигм (формации, цивилизации, миро-системы) строятся как производные конструкты на базе исходного понятия общества.

Воспользуемся понятием «экологический режим» [Spier, 1996], понимая его как совокупность рутинных процессов материального взаимодействия людей с природной и социальной средой. Матери­альную основу этих процессов составляют материальные техноло­гии в широком смысле, т.е. наряду со средствами производства жи-

лища, дороги, средства передвижения и связи, оружие, защитные соружения и границы, прочие элементы инфраструктуры и комму­никаций. Соответственно биотехносфере выделим экотехнологическое подпространство - «место», в котором «движутся» общества, из­меняя свои экологические режимы и материальные технологии. Это подпространство «слоисто», поскольку критерии уровня развития технологий хотя и не такие прозрачные, как представлялось до нача­ла экологических движений (Римский Клуб, конец 1960-х), но могут быть определены достаточно твердо, объективно и операционально. Технический прогресс обществ, таким образом, представляется в дан­ном подпространстве как движение их от нижних слоев к верхним. Экологический аспект, разумеется, усложняет картину, но вовсе не отменяет прогресс в материальном освоении мира, т.е. «слоистость» экотехнологического подпространства сохраняется.

Так как в обществах практически всегда сохраняются экологи­ческие режимы и технологии прежних времен, слои выделяются на основе преимущественного развития. Выделим четыре главных слоя в данном подпространстве и представим их как стадии экотехноло­гического развития.

2-я стадия. Общества с аграрно-ремесленными технологиями, т.е. с преимущественным развитием земледелия на основе использова­ния биологической энергии людей и животных, а также ручного производства изделий с глубокой переработкой (керамика, метал­лургия, ткачество), но без применения машин. Экологические ре­жимы обществ этой стадии состоят прежде всего в использовании родящей способности земли путем очищения ее от «диких» экосис­тем для насаждения освоенных (одомашненных, «окультуренных») флоры и фауны. Ремесла, особенно производство железных орудий, следуют потребностям аграрных технологий и войны, они обеспе­чивают большое преимущество людям в вытеснении «дикой при-

Соответственно социосфере, а также геополитическому и эко­номическому критериям расцвета/упадка обществ выделим социе-тальное подпространство, в котором движение обществ означает трансформацию их политических, экономических, нормативных (морально-традиционных и правовых), социальных в узком смыс­ле характеристик. Термин «социетальное» используется здесь для обозначения понятия, включающего экономические, политические, правовые, структурные аспекты общества (об их онтологическом единстве см. Wallerstein, 1988), во избежание смешения с более широким понятием «социальное», которое наряду с социетальны-

ми включает остальные аспекты обществ: экотехнологический, культурный и психологический.

Несмотря на справедливость критики стадиальной онтологии, при зрелом размышлении оказалось необходимым оставить некий набор критериев эффективности обществ (например, с точки зре­ния их выживаемости в разных условиях и успеха при взаимных столкновениях). Отсюда следует и установление слоистой структу­ры — лестницы уровней развития обществ. Укажем здесь только на два критерия. Внешний операциональный критерий показывает, какое из двух обществ эффективнее, если они вступили в конфликт (как правило, это война — лишь в последние 200-300 лет войны все­рьез дополняются, а в последние 50 лет частично вытесняются дип­ломатической борьбой, экономической и культурной конкуренци­ей [см. Chirot, 1986].

Ровно на тот период, в который общество уверенно побеждает в этих столкновениях, оно принадлежит более высокому уровню раз­вития, чем его противники. (Сразу подчеркнем, что этот жесткий критерий не зависит от многих других критериев, например мора­листических или экологических, иначе говоря, в некоей империи люди могут быть в большинстве несчастны, экология отвратитель­на, но пока данная империя побеждает в боях своих противников, она более эффективна как тип общества.)

Другой критерий носит концептуальный характер и служит в роли объяснительного принципа операционального критерия. Со­гласно концептуальному критерию, более эффективно (находится на более высоком уровне развития) то общество, которое лучше обеспечено социальными способами (институтами, сложными ком­плексами деятельностей разных групп населения) для выполнения необходимых, с точки зрения выживания и конкуренции, соци­альных функций на данном историческом этапе. (Подробнее о со­циальных способах и функциях [см. Розов, 1992, гл. 2]).

В качестве основы для выделения слоев в социетальном под­пространстве возьмем концепцию восьми фаз общественного раз­вития И.М. Дьяконова [Дьяконов, 1994]. На основе трех критери­ев: системы производственных отношений (по Марксу), уровня развития вооружений и состояния социально-психологических процессов Дьяконов выделил следующие фазы: 1) первобытную, 2) первобытнообщинную, 3) раннюю древность, 4) имперскую древность, 5) средневековье, 6) стабильно-абсолютистское пост­средневековье, 7) капиталистическую, 8) посткапиталистическую.

T 56 ^{ГлаВа 3> С}°Ц^{ИАЛЬНАЯ} ОНТОЛОГИЯ, МАКРОИСТОРИЧЕСКИЕ ПАРАДИГМЫ И МОДЕЛИ ДИНАМИКИ

Знакомство с современными теоретико-историческими, макро-социологическими, миросистемными исследованиями позволяет предъявить существенные претензии к этой модификации модер-низационного подхода. Для этой критики потребовалась бы специ­альная работа, поэтому зафиксируем здесь лишь альтернативную систему фаз (слоев, уровней) развития обществ с точки зрения их эффективности и «конкурентоспособности». Важно, что каждая фаза имеет универсальный, всемирно-исторический характер, т.е. каждое общество в своем более или менее самостоятельном разви­тии не может достичь верхних слоев, не побывав, хотя бы краткое время, в промежуточных слоях. «Переход через фазу возможен толь­ко при господстве фазы высшей и после длительных и в производ­ственном отношении плодотворных контактов между обществами двух фаз» [Дьяконов, 1994, с. 270].

В рамках каждого слоя есть разные типы-аттракторы (см. об этом ниже), различающиеся в плане масштаба, культурно-цивилизаци-онной основы, преимущественных социальных способов и т.д. Для каждой фазы (слоя) в скобках указаны основные аттракторы — иде­альные типы обществ.

1-я фаза. Первобытные общества — малые общины, большие об­щины, союзы общин с общим языком и нормативным режимом. Диагностические признаки: социальная структура почти полностью определяется половозрастными группами, нет самостоятельной ус­тойчивой властной иерархии. Примеры: аборигены Австралии, Полинезии, Океании.

За исключением единичных реликтовых общин в глубинах Ама­зонии, Центральной Африки, резерваций Австралии таких обществ в современном мире практически не осталось.

Д7. Структура социальной онтологии

ных позиций, автономных от отношений родства, но на больших территориях (когда их пределы находятся более чем в 1—2 днях пути от центра) еще нет надежных устойчивых способов систематичес­кого перераспределения благ (сбора дани и налогов) и поддержа­ния минимального единства религии-идеологии, основанных на развитой письменной традиции. Примеры: Шумер, Аккад, антич­ная Греция, Харрапи в Индии, Инь в Китае, Андская, Майанская, Ацтекская цивилизации в доколумбовой Америке (хотя, скорее, они были захвачены в период перехода к следующей фазе), империи Чингисхана и Тамерлана на начальных этапах, франкские государ­ства Меровингов, города и княжества Древней Руси до Орды. «По­людье», т.е. обычай перемещения правителя со двором по подчи­ненным провинциям для потребления накопленных ресурсов «на месте», является характерным признаком больших обществ ранней государственности.

Многие государства Центральной Африки (типа Конго), Цент-⁴ ральной Азии (типа Афганистана) принадлежат этой фазе до сих пор.

Характерной для этой фазы является пульсация между имперс­кой интеграцией, где общество пронизывает чиновничья иерархия, и распадом на крупные (княжества-королевства) и/или мелкие (маг­натства) единицы, где практически вся полнота власти на локаль­ной аграрной территории принадлежит ее правителю (царю-васи-левсу, рабовладельцу, князю, хану, феодалу, боярину, барону, ман-

дарину, баю, беллербею и т.д.). В настоящее время этой фазе при­надлежат, по-видимому, лишь некоторые страны Центральной Африки, Южной Америки и Центральной Азии (их отличия от 3-й и 5-й фаз каждый раз должны быть исследованы и обоснованы).

В данном случае имеет место слияние двух фаз, по Дьяконо­ву, поскольку предлагаемая им граница: появление государствен­ных прозелитических религий, монополизация господствующим классом права на владение оружием, переход от свободы боль­шинства населения древних обществ к закрепощению его в сред­невековье [Дьяконов, 1994, с. 54, 70] — крайне размыта или вовсе отсутствует в большинстве обществ Азии и Африки [Civilizations and World Systems, 1995; Sanderson, 1995; McNeill, 1995; Chase-Dunn & Hall, 1997].

5-л фаза. Общества сквозной государственности (абсолютизм, ранний и классический капитализм, классический социализм, фа­шизм, различные типы постколониальных обществ). Диагностичес­кие признаки: единая сквозная система власти (включая армию, полицию, суды, местную администрацию), финансов, массовой коммуникации, образования на всей или большей части террито­рии, занимаемой обществом; большие производственные органи­зации с глубоким разделением труда и интеграцией между собой. В то же время еще нет эффективных специализированных систем выявления и ненасильственного урегулирования внутренних соци­альных противоречий, диагностирования внешних вызовов и вы­работки комплексных ответных стратегий. Примеры: Нидерланды и Англия с середины XVI в., Франция, Австрия, Италия, Испания, Швеция с XVII в., Пруссия, Россия с XVIII в., Германия, Турция, Япония с XIX в., Китай, Индия, Бразилия и большинство осталь­ных стран мира с XX в. США, Австралия, Канада, Новая Зеландия, Южная Африка были изначально нововременными благодаря экс­порту соответствующих социальных функций и способов из евро­пейских метрополий, главным образом Великобритании.

Подавляющее большинство современных обществ (включая и постперестроечную Россию) принадлежат именно фазе сквозной го­сударственности.

В нее попали «стабильно-абсолютистское постсредневековье» и «капиталистическая» фаза, по Дьяконову. Основанием объедине­ния является неуниверсальность абсолютизма и капитализма для развития обществ в масштабе планеты. Кроме того, неубедительна квалификация Дьяконовым социализма и фашизма просто как осо-

3.1. Структура социальной онтологии

бой формы капитализма (госкапитализма). Поэтому, не исключая различий эффективности обществ в рамках всей данной фазы, бу­дем считать абсолютизм, ранний и классический капитализм, со­циализм, фашизм, многообразие форм постколониальных обществ просто разными типами-аттракторами одной фазы развития.

Сензитивные общества отчасти соответствуют представлениям о «постиндустриальных», «информационных», «посткапиталисти­ческих» обществах, «третьей волне» и т.д. [Rostow, 1962; Bell, 1973; Tofïler & Toffler, 1995; Дьяконов, 1994]. Отличие состоит, во-пер­вых, в четком отделении социетальных критериев от экотехнологи-ческих (несмотря на тесную связь сензитивных обществ с сервис­ными технологиями), во-вторых, в подчеркивании «сензитивнос-ти» — чувствительности общества по отношению к внутренним и внешним проблемам, достигаемой за счет эффективного научного анализа и выработки гибких комплексных стратегий решения про­блем; в-третьих, в избавлении сензитивных обществ от ауры безус­ловного морального одобрения, поскольку проблемы решаются в интересах почти исключительно членов самого общества (с игно­рированием, если не планированием неприятностей для других об­ществ). Так, Панамская операция, Иракская война, вытеснение ООН из Балканского конфликта, расширение НАТО на восток -это весьма эффективные ответы общества США на возникающие внешние вызовы и возможности, порожденные именно высокой сензитивностью (эффективной научной обеспеченностью) амери­канских внешнеполитических ведомств. Однако даже сами амери­канцы воздерживаются от однозначного морального одобрения ука­занных акций.

Более развернутый вариант той же структуры фаз см. в 5.3.7.

l/ja Глава 3. СОЦИАЛЬНАЯ ОНТОЛОГИЯ, МАКРОИСГОРИЧЕСКИЕ ПАРАДИГМЫ И МОДЕЛИ ДИНАМИКИ

3. 7.7. Разложение «пятичленки» формаций

Формации марксистского подхода распадаются на два концеп­та: универсально-исторические фазы развития обществ («слои» или «этажи») и типы обществ — частные устойчивые версии обществен­ных устройств, не имеющие универсального распространения.

Возьмем «пятичленку»: первобытность—рабовладение—феода-лизм-капитализм-(социализм) коммунизм, которая до сих пор довлеет над умами многих отечественных обществоведов и истори­ков (согласных разве что заменить пятое звено), и покажем, какие с ней происходят удивительные превращения.

Первобытнообщинная формация делится на две универсальные фазы (т.е. жестко различены общины и вождества-чифдомы).

Рабовладельческая формация оказывается вовсе не универсаль­ной, напротив, производство, основанное на рабском труде в гре ко-римском мире, является чуть ли не уникальным [см. Дьяконов, 1994] для фаз ранней и зрелой государственности (причем с любо­пытным отростком южноамериканского рабовладения уже в 5-й фазе). Открытый вопрос: может ли считаться «рабовладельческая формация» частным типом обществ ранней и зрелой государствен­ности, либо за ней стоят лишь крайне специфичные (уникальные?) «экземпляры» более общего типа?

Феодализм также оказывается лишь частным типом-аттракто­ром (характерным, строго говоря, только для Западной Европы и Японии) в 4-й фазе зрелой государственности.

Ранний и классический капитализм, классический социализм также вовсе не универсальны в истории, но являются типами-ат­тракторами наряду с постсредневековым абсолютизмом, фашизмом, типами постколониальных обществ в рамках 5-й фазы сквозной государственности.

Коммунизм, похоже, не станет-таки неизбежным светлым бу­дущим для всего человечества. В высшую фазу сензитивных общест в (напомню, что в качестве критерия взято вовсе не морально-духов­ное достоинство, но жесткое сравнение эффективности в конку­рентной борьбе и экспансии) попали прежде всего капиталистичес­кие общества либерального толка (с явными форвардами - США и Германией), за ними следуют общества государственно-корпора­тивного капитализма (Япония и «драконы»). Вовсе не исключено и попадание в эту фазу социалистического Китая (посмотрим, в ка­кой форме там будут разворачиваться неизбежные конфликты между

большими деньгами и большой властью, между элитами и широки­ми слоями неимущих).

Общество — немодный термин в социальных науках последних десятилетий. В мировой литературе больше на слуху такие терми­ны, как цивилизации, миросистемы (world systems), мировые силы (world powers). Таков внешний эффект весьма серьезного продук­тивного сдвига в социальном познании. Социология, политичес­кая наука и экономика появились в эпоху триумфа европейских национальных государств, по образцу которых (по крайней мере, внеш­нему) создавались все остальные государства в течение XIX—XX вв. Соответственно именно общество как социальная система в грани­цах национального государства долгое время было основной еди­ницей макросоциологического анализа.

Внимательное изучение всей толщи мировой истории показало весьма узкий и ограниченный характер модели национальных го­сударств. При всем уважении к известным предшественникам (Ибн-Халдун, Монтескье, Гердер, Данилевский, Шпенглер) следует при­знать, что главная заслуга рационального обоснования более ши­рокой единицы анализа цивилизаций, включающих несколько национально-государственных образований, принадлежит А. Той-нби [Тойнби, 1991], хотя сам он поначалу называл цивилизации по старинке обществами.

Вторым не менее значимым прорывом стала традиция миро-системного анализа, имеющая начало в трудах Ф. Броделя [Бродель, 1992] и И. Валлерстайна [Wallerstein, 1974, 1980]. Выяснилось, что устойчивые целостности (миросистемы) не только объединяют ча­сти разных цивилизаций, но также играют системообразующую роль в их становлении (грубо говоря, согласно взглядам «экстремис­тов» данного подхода, Европа стала Европой не благодаря своим «чудесным» достоинствам, а лишь благодаря эксплуатации коло­ний и своей центральной роли в обмене между колониями [Blaut 1996; Frank & Gills, 1995].

Может ли ужиться наша шестислойная структура развития обществ с ключевыми концептами альтернативных подходов? Иначе

говоря, возможно ли вписать общества, фазы, типы, миросистемы и цивилизации в единую непротиворечивую концептуальную мо­дель, учитывающую историческую динамику и взаимопереходы? Строго говоря - это предмет самостоятельной большой работы, поэтому здесь представим только главные идеи в виде ключевых оп­ределений и пространственных метафор.

Исходный тезис достаточно очевиден: общества в своем «дви­жении» по фазам развития не изолированы друг от друга, но на­против, теснейшим образом связаны, а их «движения» имеют вза­имную, хоть и не симметричную обусловленность. Совокупность закономерностей этой взаимообусловленной динамики обществ назовем логикой исторического развития. В данном случае стано­вится прозрачной дефиниция исторических систем как целостно-стей, имеющих в своих протранственных и временных границах единую логику [Wallerstein, 1988]. Валлерстайн, как правило, отож­дествляет исторические системы (historical systems) с миросисте-мами (world-systems), но мы разделим эти концепты и будем счи­тать исторические системы родовым понятием по отношению к миросистемам и цивилизациям.

3.2.2. Миросистемы как «башни»

Миросистемами будем называть только такие исторические системы, логика функционирования и развития которых в каж­дом периоде определяется преимущественно свойствами и отно­шениями входящих в систему и существующих в данном перио­де обществ. Согласно Валлерстайну, тремя основными типами миросистем являются мини-системы (с логикой реципроктного обмена), мир-империи (с логикой централизованной власти для взимания и перераспределения дани с самостоятельных произ­водящих провинций) и мир-экономики (с логикой неравного об­мена по осям трансграничных товарных потоков в условиях по­литической децентрализации).

Как же соотносятся эти миросистемы с выделенными шестью фазами исторического развития обществ? Прежде всего зафикси­руем, что определения обществ и миросистем были сделаны на раз­ных основаниях, поэтому каждое общество может быть, но может и не быть миросистемой в зависимости оттого, имеет ли оно собствен­ную специфическую или общую с другими логику исторического развития. Далее, мини-системы Валлерстайна отождествляем с об-

ществами двух первых фаз (первобытные общины и варварские чиф-домы). Мир-империи и мир-экономики отождествляем с устойчи­выми, как правило, пирамидальными связками обществ («башня­ми»), находящихся на разных фазах развития — «этажах» шестислой-ного подпространства.

В каждой такой «башне» наиболее эффективным является ее вершина — одно или несколько доминантных обществ: успешные завоеватели в мир-империях и успешные экономические эксплуа­таторы в мир-экономиках. Иначе говоря, властным центром мир-империй и ядром мир-экономик всегда являются общества, «выб­равшиеся» на высшую среди конкурентов фазу развития.

Итак, «слоеный пирог» оказывается заполненным сквозны­ми «башнями», состоящими из обществ, находящихся в разных «слоях» — фазах развития. Что дает такая картина по сравнению с классическим стадиальным подходом (в его марксистской вер­сии формаций или либеральной версии теории модернизации)? Она прежде всего наглядно представляет один из основополагающих тезисов миросистемного анализа: общества развиваются не «сами по себе», а за счет или с помощью других обществ.

Определим цивилизации как такие исторические системы, ло­гика функционирования и развития которых в каждом периоде оп­ределяется не только обществами, существующими в этом перио­де, но также культурными инвариантами, доставшимися от обществ предыдущих периодов. Согласно данному определению, ключевым признаком каждой цивилизации является зависимость развития входящих в эту цивилизацию обществ от общей для них культур­ной преемственности и исторической памяти.

Как изобразить цивилизационную логику на нашей картине ше-стислойного пространства движения обществ? Будем считать, что траектория движения каждого общества не стирается бесследно. «След» («трек» или «слепок») — это культурный и исторический об­раз общества прошлого, хранящийся в документах, истории и па­мяти людей общества настоящего.

Таким образом, каждая цивилизация имеет два плана реальнос­ти: во-первых, актуальная цивилизация - существующие общества с Центром-доминантом (или несколькими центрами); во-вторых, мемориальная цивилизация — связь «треков» или «слепков» преды-