Глава 8. К ПОМОЛОГИЧЕСКОМУ СИНТЕЗУ СОЦИАЛЬНЫХ И ГУМАНИТАРНЫХ НАУК

жение по пути их решения должно приводить к таким новым от­крытиям и горизонтам, которые просто не могут быть увидены с нашей сегодняшней позиции.

Схемы Гемпеля и Лакатоса, пожалуй, с наибольшей эффектив­ностью используются в достаточно широком спектре социальных наук, по сравнению с реальным применением других разработок логики и методологии науки. Однако каждый раз речь идет о част­ных линиях исследований, тем более о частных науках и дисципли­нах. В предлагаемой стратегии, названной помологическим синтезом, конструктивные подходы Гемпеля и Лакатоса расширяются на всю область социально-гуманитарного познания. Что это означает?

В пестрой мешанине парадигм, концепций, моделей, подходов, комментариев и комментариев на комментарии высвечивается яс­ная и твердая цель — получение достоверных теоретических поло­жений (научных законов), имеющих двоякое обоснование. Во-пер­вых, через цепь опосредовании каждое такое положение должно быть эмпирически подкреплено (принцип корреспондентной ис­тины), во-вторых, каждое такое положение не должно противоре­чить ранее установленным теоретическим положениям — законам, относящимся к тому же фрагменту реальности, а желательно быть согласованным с ними (принцип когерентной истины). В данной перспективе появляется четкий критерий оценки всей накоплен­ной совокупности философских и научных представлений о соци­альной и культурной действительности, что способствует получе­нию сети достоверных теоретических законов, причинно объясня­ющих явления этой действительности.

Заметим, что речь не шла о дисциплинарном, концептуальном или предметном единстве. Хорошо известно, что каждый фрагмент дей­ствительности (особенно социальной и культурной) имеет разные гра­ни — предметы, изучаемые разными дисциплинами с помощью раз­личных концептуальных и категориальных орудий. Популярное пре­дубеждение в духе Томаса Куна о принципиальной несводимости друг к другу парадигм и теорий, о непереводимости соответствующих кодов и т.п. имеет тот дурной эффект, что плодотворнейшая работа по

сближению достоверных результатов, полученных в разных традици­ях и дисциплинах, уже долгое время почти не ведется. Исследователи отгородились друг от друга перегородками кафедр, лабораторий, про­фессиональных ассоциаций и журналов. Дифференция интеллекту­ального труда достигла таких крайних степеней, что с неизбежностью должен начаться широкий процесс синтеза.

В качестве методологической основы возьмем два наиболее кон­структивных результата, которые нам оставила в наследство линия логического позитивизма: помологическую схему объяснения ис­торических явлений Гемпеля и концепцию научных исследователь­ских программ Лакатоса. Пользуясь тем, что соответствующие тек­сты доступны отечественному читателю [Гемпель, 1942/1998; Лака-тос, 1990], укажу только на те моменты, которые будут важны для

последующего изложения.

По Гемпелю, явления истории так же доступны научному объяс­нению и предсказанию, как и явления других областей эмпиричес­кой науки (астрономии, механики, химии, биологии и т. д.). В ре­альной науке объяснять и предсказывать следует не индивидуаль­ные («уникальные и неповторимые») события, а лишь классы явлений [ср. Карнейро, 1997]. Нет ни смысла, ни возможности на­учно объяснить, в какой день и час, кто именно, как и сколько на­нес ножевые раны Цезарю, что именно и как изображено на фрес­ках Микеланджело. Речь должна идти в первом случае об условиях государственных кризисов и попыток переворотов, в том числе в форме заговора и покушения на верховного правителя, а во втором случае — об условиях развития художественного творчества, выбо­ра направления, стиля и тематики в связи с социальным заказом, идейными и художественными течениями в формативный для ав­тора и текущий периоды и т.д.

Помологическое исследование (анализ) означает изучение эмпи­рических явлений с целью их объяснения и/или предсказания на ос­нове законов, тех самых универсальных или охватывающих законов (covering laws), по поводу которых столько было поломано копий в период расцвета аналитической философии истории в англоязычном мире в 50—70-х годах [Философия и методология истории, 1977].

620

Корректное научное объяснение некоего явления-следствия, по Гемпелю (см. 2.2.2), должно быть представлено как дедуцирование суждения о классе таких явлений-следствий из формулировок ре­левантных универсальных законов (или универсальных гипотез) и суждений о начальных условиях [Гемпель, 1998, с. 16].

Модель Л акатоса (см. 2.5) органично сочетается с помологичес­кой схемой Гемпеля. Каждое звено в цепочке сменяющих друг дру­га теорий (стержне исследовательской программы) содержит адек­ватное в определенных рамках помологическое объяснение, при­чем формулировки гипотез или законов по Гемпелю тождественны теоретическим суждениям (в том числе аксиомам «ядра» програм­мы или следствиям из них), по Лакатосу. Логика исследовательс­кой программы позволяет эффективно работать с аномалиями — противоречиями между эмпирическими гипотезами и релевантны­ми фактами, так что любые затруднения, с которыми сталкивается программа, не разрушают ее, а, напротив, стимулируют ее дальней­шее развитие (см. 6.6; 6.8).

Предлагаемая стратегия помологического синтеза как путь ин­теллектуальной интеграции социального и гуманитарного позна­ния состоит в систематическом и кумулятивном сопоставлении и объединении, согласно логическим схемам и стандартам, задан­ным К. Гемпелем и И. Лакатосом, наиболее достоверных теорети­ческих результатов, относящихся к одному и тому же фрагменту со­циокультурной действительности. На какой же онтологической ос­нове возможно проведение столь разноплановых разработок?

8.6. Сферы бытия — миры действия разных законов

Определим сферу бытия как аналитически выделяемый «мир» онтологически однотипных явлений, управляемых законами, фор­мулировки которых включают некий общий набор понятий для объектов, свойств и отношений, специфический для данной облас­ти. Три мира, по Попперу: материальный, психический и культур­ный [Поппер, 1983] -трактуем как аналитические выделяемые сфе­ры бытия: геобиотехносферу, психосферу и культуросферу, где дей­ствуют соответственно законы материального мира (физические, химические, биологические, технические), законы индивидуальной и коллективной психики, законы «логики» тех или иных областей

идеальных образцов: наук, философии, религии, искусства и лите­ратуры, технологической культуры, управленческой культуры и т.д. К этим трем сферам добавляем еще социосферу, поскольку явле­ния и законы, связанные со взаимодействиями индивидов, групп и сообществ, властью, собственностью, кооперацией, конфликтами, статусами, хоть и связаны теснейшим образом с явлениями и зако­нами психосферы и культуросферы, но никоим образом не своди­мы к ним (ср. (Каган, 1996, с. 40; Розов, 1995]).

Отечественных обществоведов и гуманитариев должна шокиро­вать явная «материалистичность» большинства законов, выявляе­мых зарубежными социологами, антропологами, экономистами, политологами: люди сравниваются с животными, все крутится вок­руг ресурсов, отдачи, населения, конфликтов. Не получается ли так, что все человеческое и социальное сведено к природному, а соб­ственно «дух», так сказать, гуманитарная субстанция остается за пределами помологического подхода?

С одной стороны, чисто «духовные» законы и правила, управ­ляющие образцами в некоторых частных фрагментах культуросфе­ры и в кратковременной синхронии, хорошо известны представи­телям любой профессиональной области. В языке это синтаксичес­кие, грамматические, лексические, фонетические правила; в рациональном познании — законы логики, правила корректного об­разования понятий; в живописи, киноискусстве, архитектуре — эс­тетические законы и правила.

С другой стороны, долговременные тенденции развития куль­турных образцов, действительно, труднее поддаются номологи-ческому анализу. Здесь, по-видимому, проявляется необходимость учета зависимостей между сферам-и бытия, а современная наука толь­ко подступает к этому, поскольку почти не разработаны философс­кие онтологические основы для таких исследований.

8.7. Гибридные объекты и гетеросферные

законы: интерпретация законов интеллектуального развития по Коллинзу

Рассмотрим в качестве точки опоры онтологические категории гибридных объектов, одновременно принадлежащих разными сто­ронами различным сферам бытия, а также категории гетеросфер-

^22 ^{Глава 8}· ^κ номоаогическому синтезу социальных и гуманитарных наук

ных законов, связывающих причинным образом явления из разных сфер именно через гибридные объекты.

Поясню эти категории на примере двух любопытных результа­тов Коллинза, касающихся вполне «духовных» вопросов развития интеллектуального творчества и философских идей.

Вначале политические и экономические изменения ведут к подъему или упадку материальных институтов, поддерживающих интеллекту­алов; религии, монастыри, школы, издательские рынки поднимаются и разрушаются вследствие действия этих внешних сил. Затем интел­лектуалы перегруппируются, занимая доступное для них пространство согласно закону малых чисел. Расширяющиеся позиции делятся на соперничающие философские направления, поскольку обладают боль­шим числом ячеек в интеллектуальном пространстве. На стороне про­игравших слабеющие школы сплавляются в оборонительные альян­сы, включающие даже бывших врагов [Collins, 1998, р. 380].

Коллинз также говорит о парадоксально благотворном действии внешних потрясений на интеллектуальное творчество. Действитель­но, каждая интеллектуальная сеть поддерживается некоторой органи­зационной основой, предоставляющей интеллектуалам средства к су­ществованию. Внешние социальные (геополитические, политические, социально-экономические) потрясения приводят к разрушению од­них основ и появлению других, что вызывает соответствующую миг­рацию интеллектуалов. При этом на новой организационной основе формируются новые сети, сталкиваются ранее изолированные интел­лектуальные позиции, что приводит к подъему интеллектуального твор­чества и рождению новых идей [Ibid., 1998, р. 791-793].

Гибридными объектами здесь являются сами интеллектуалы, по­скольку они суть носители и творцы идей, культурного капитала (культуросфера), они участвуют как «зрители» или «актеры» в борьбе за центр пространства внимания (психосфера), являются матери­альными живыми биологическими существами, требующими ежед­невного пропитания и крова, живущими оседло или перемещаю­щиеся по некоторому географическому региону (геобиотехносфе-ра), наконец, они включены в социальную среду с отношениями и позициями собственности, власти, статуса, покровительства, най­ма, услуг и т.д. (социосфера).

Гетеросферный принцип двушаговой детерминации интеллекту­ального творчества, по Коллинзу, вначале указывает, что внешние социальные потрясения ведут к изменению, разрушению и созда-

8.7. Гибридные объекты и гетеросферные Законы...

нию организационных основ (например, таких, как: личное покро­вительство, королевское научное общество, государственный или частный университет, издательский рынок), что, по-видимому, мо­жет быть объяснено моносферными социальными законами. Далее, расширение организационной основы приводит к притоку новых интеллектуалов из других сетей, а сокращение или разрушение ос­новы — к бегству интеллектуалов и поиску ими других организаци­онных основ. Этот эффект также может считаться элементарным социальным принципом (хотя нередкие случаи реального голода­ния интеллектуалов в мировой истории не позволяют забыть и о биологической подоплеке таких миграций).

Теперь начинается самое интересное. Интеллектуалы, мигри­ровавшие по социальным причинам и попавшие в новую сеть кон­тактов (социосфера), сталкиваются с новыми идеями, сами привно­сят в сеть новые идеи (культуросфера), а также включаются в но­вый расклад борьбы за пространство внимания (психосфера). По Коллинзу, главным движителем творчества является именно борьба за интеллектуальное внимание. Однако, поскольку успешное веде­ние ее предполагает сильную аргументацию, здесь мобилизуется до­ступный (старый и новый) культурный капитал, дающий продукты творчества — приращение этого капитала в форме создания новых идей. В горниле борьбы за внимание сильнейшие в текущей ситуа­ции идеи транслируются новым поколениям, что придает им статус культурных образцов [Кребер, 1944/1997; Розов, 1992, с. 35-43]. Таким образом, внешнее потрясение и миграция (социосфера) ве­дут к новому составу и ходу борьбы за внимание (психосфера), а это, в свою очередь, ведет к творчеству и обновлению идейного бо­гатства сети (культуросфера).

Данный результат Коллинза является скорее принципом, а не законом, поскольку указывает лишь на самую общую направлен­ность интеллектуальных изменений: организационно сильные по­зиции будут делиться, организационно слабые позиции будут объединяться [Collins, 1998, р. 191]. Зато на этой основе уже мож­но исследовать настоящие законы, связывающие начальные ус­ловия — качества сетей и мигрантов, их позиций и культурного капитала, с последующими вероятными направлениями разви­тия идей. Многие наблюдения и обобщения эмпирического ха­рактера описаны Коллинзом, но здесь открывается широчайший горизонт и для новых сравнительно-исторических и теоретичес­ких исследований.

624
Глава 8. К ПОМОЛОГИЧЕСКОМУ СИНТЕЗУ СОЦИАЛЬНЫХ И ГУМАНИТАРНЫХ НАУК

Закон малых чисел Коллинза. В каждой творчески активной интел­лектуальной сети (между интеллектуалами, соединенными прямыми и опосредованными связями личного знакомства) пространство ин­теллектуального внимания делится между небольшим количеством (от трех до шести) позиций — идейных движений, течений, школ; при превышении этого предела сильное конкурентное давление приво­дит к тому, что наиболее слабые позиции при смене поколений либо исчезают, либо соединяются с другими позициями, а это возвраща­ет их количество в те же рамки [Collins, 1998, р. 38, 42, 81—82].

В этом гетеросферном законе также связываются явления со­циальных групп (социосфера), позиций в пространстве внимания (психосфера) и долговременных идейных традиций (культуросфе-ра). Пока закон Коллинза носит характер эмпирического обобще­ния (пусть и сделанного на основе обзора гигантского материала философских сетей Древней Греции, средневековой и нововремен­ной Европы, арабо-еврейского мира, Индии, Китая и Японии). Те­оретическое прояснение закона малых чисел требует выявления прежде всего психологических механизмов выбора, ведущих к кри­сталлизации примерно 3—6 позиций в каждом поколении каждой сети, а также гетеросферных законов, связывающих явления про­странства внимания (психосфера) с социальными взаимодействия­ми и позициями (социосфера) и с транслируемыми идейными тра­дициями (культуросфера). Здесь больше вопросов, чем ответов, но ясно одно — главная сложность определяется гибридным характе­ром рассматриваемых объектов и гетеросферным характером управ­ляющих законов.

Внимательное рассмотрение показывает гибридный характер многих ключевых явлений и объектов, изучаемых в социальных и гуманитарных науках. Достаточно сказать, что онтологическими гибридами являются люди, книги, произведения искусства, госу­дарства, армии, религиозные и иные движения, города, технологии и т.д. Соответственно для познания их требуется выделение гете­росферных законов, с которыми нужно еще учиться работать.

Номологический синтез, сочетая строгие логические стандарты Гемпеля и Лакатоса с широким разнообразием и концептуальным многоголосием накопленного теоретического знания о принципах и законах социокультурной действительности, неизбежно будет порождать множество методологических и онтологических трудно­стей, которые составят новую богатую область головоломок для со­циальной теории и социальной философии. Систематически рож-

Г 625

дающиеся трудности в развитии системы идей — это всегда шанс для взлета интеллектуального творчества и решающих поворотов интеллектуальной истории (Р. Коллинз). Будущее покажет, где, кем и каким образом будет использован этот шанс.

8.8. Теоретические законы в социальном и историческом познании

Теоретическое объяснение не может строиться на пустом месте. Есть ли накопленные наукой знания о законах, определяющих дина­мику исторических и культурных явлений? Приверженцы «победо­носной» линии Дильтея, в том числе нынешние постмодернисты, твердят об отсутствии таких законов, о провале или смехотворнос­ти любых попыток их выявления. Ситуация действительно сложна, но и не так безнадежна, как ее нам рисуют. Перечислю только не­которые из многих десятков предлагаемых формулировок законов в социальном познании XX в., используя уже проведенную Р. Кол­линзом большую работу по концептуальному сопоставлению и си­стематизации теоретических положений.

8.8. Ί. Некоторые законы микроуровня (об индивидах)

Постулаты Мида—Коллинза об основах мотивации индивидуаль­ного поведения и сущности межличностных конфликтов:

«I. Каждый индивид конструирует свою собственную субъектив­ную реальность.

II. Индивидуальное познание конструируется из социальных

коммуникаций.

3. 
   Индивиды существенно влияют (have power over) на субъек­
   тивную реальность друг друга (из I и II).
   
4. 
   Каждый индивид пытается максимизировать свой субъек­
   тивный статус до того уровня, который позволяется ресурсами, до­
   ступными для него и для тех, с кем он контактирует.
   

V. Каждый индивид высоко оценивает то, в чем он лучше всего
преуспевает, и старается делать это и общаться по поводу этого как

можно больше.

VI. Каждый индивид ищет те социальные контакты, которые
дают ему наибольший субъективный статус, избегает тех, в кото­
рых он получает наименьший статус (из III, IV и V).

L Заказ №673.

^{Глава 8}· ^Κ ПОМОЛОГИЧЕСКОМУ СИНТЕЗУ СОЦИАЛЬНЫХ И ГУМАНИТАРНЫХ НАУК

VII. Там, где ресурсы индивидов различаются, в социальные кон­

такты включается неравная сила оказания влияния на определение
субъективной реальности.

VIII. Ситуации, в которых используется такая неравная сила и

где нет возможности немедленного ухода (отступления), имплицит­
но включают конфликт» [Collins, 1975, р. 73].

8.8.2. Некоторые законы мезоуровня Со группах и сообществах}

Постулаты Мида—Коллинза о биосоциальной и эмоциональной ос­нове человеческого общения:

«IX. У всех животных есть автоматические эмоциональные (гор­мональные, нервные, выражаемые в позах и жестах) ответы на оп­ределенные жесты и звуки со стороны других животных.

X. Базовые социальные связи среди животных состоят во вза­
имном подавании сигналов тревоги, сигналов признания и приня­
тия, сигналов сексуального возбуждения, сигналов антагонизма,
сигналов побуждения к игре и асимметрических сигналов угрозы и
«почтительности» (признания чужого главенства).

XI. Человеческие существа являются животными, а человечес­

кие социальные связи фундаментальным образом основаны на ав­
томатически вызываемых эмоциональных ответах (из IX и X).

XII. Человеческие существа имеют способность к символизации

(с обращением к невидимому прошлому, будущему или абстракт­
ным понятиям, представляющим сочетания многих различных
опытов) с помощью обозначающих все это образов и/или звуков.
(N.B. Способность к символизации не эквивалентна способности
издавать определенные звуки.)

13. 
    Принцип мультимодальности Цикуреля. Всечеловеческие
    коммуникации происходят в нескольких модальностях (визуальной,
    звуковой, эмоциональной) одновременно.
    
14. 
    Принцип указательности Гарфинкеля. Социальные взаи­
    модействия могут вестись гладко в той степени, в которой взаимно
    принимаемым скрытым смыслам не требуется быть выраженными
    в явной словесной форме (из XIII)» [Collins, 1975, р. 153].
    

Закон социальной плотности по Дюркгейму—Коллинзу. «Чем доль­ше люди соприсутствуют физически и чем больше они фокусируют внимание на стереотипные жесты и звуки, тем более реальными и само собой разумеющимися являются смыслы тех символов, о ко­торых эти люди думают во время этого опыта» [Ibid., р. 155].

627

8.В. Теоретические основы в социальном и историческом познании

Обобщение Коллинзом зависимости характера ритуалов от соци­альной организации власти и ресурсов: «Идеалы приверженности (loyality) и моральности отражают социальную единицу, к помощи которой должен прибегать индивид для обеспечения своей физи­ческой безопасности и поддержки» [Ibid., р. 369].

Закон ритуального наказания по Дюркгейму: «Чем сильнее риту­альные связи в группе, тем в большей мере«нарушения ритуальных процедур встречаются взрывами гнева и ритуализованным наказа­нием» [Ibid., р. 155].

Закон факторов роста самоубийств по Дюркгейму. Чем большее развитие в сообществе получил индивидуализм и чем слабее связи групповой солидарности, тем больше в этом сообществе будет са­моубийств [Дюркгейм, 1897/1998, с. 437-438].

Закон зависимости интенсивности ритуалов от ожидаемой опас­ности по Малиновскому: Чем больше физическая опасность, тем больше вероятность совершения предварительных ритуалов соли­дарности [Collins, 1975, р. 154; Stinchcombe, 1968, р. 82—83].

8.8.3. Некоторые динамические законы макроуровня (о взаимодействии и кратковременных изменениях обществ и исторических систем}

Принцип роста цивилизаций по Тоинби. При повторении цикла вызов - успешный ответ - новый вызов, при способности творчес­кого меньшинства давать новые ответы на все новые вызовы, при наличии «ухода-возврата» и мимесисе (здесь: массовое подражание новым ответам) непременно будет происходить рост цивилизации [Тоинби, 1991, с. 91-292].

Принцип упадка цивилизации по Тоинби. При превращении твор­ческого меньшинства в господствующее меньшинство, утрате им способности давать новые ответы на новые вызовы, соответствую­щем прекращении цикла вызов-ответ-мимесис, росте оппозицион­ного внутреннего и внешнего пролетариата непременно произой­дет упадок цивилизации [Там же, с. 293—483].

Причинные факторы социальных революции по Т. Скочпол. При сочетании внешнего геополитического напряжения, фискального кризиса, внутриэлитного конфликта, ослабления силовых структур государства и наличии центров мобилизации низовых движений непременно должна произойти социальная революция, одним из вероятных результатов которой будет государственный распад [Skocpol, 1979].

21*

^{Глава 8}· ^κ ПОМОЛОГИЧЕСКОМУ СИНТЕЗУ СОЦИАЛЬНЫХ И ГУМАНИТАРНЫХ НАУК

8.8.4. Пять законов геополитической динамики Коллинза

1. 
   «Преимущество в размерах и ресурсах благоприятствует тер­
   риториальной экспансии; при приблизительно равном соотноше­
   нии прочих факторов более крупные, более населенные и более бо­
   гатые ресурсами государства расширяются военным путем за счет
   более мелких и бедных государств.
   
2. 
   Геопозиционное или окраинное преимущество благоприят­
   ствует территориальной экспансии: государства, имеющие врагов
   на меньшем количестве фронтов, расширяются за счет государств,
   имеющих врагов на большем количестве границ.
   
3. 
   Государства, расположенные в центре географического реги­
   она, имеют тенденцию с течением времени дробиться на более мел­
   кие единицы.
   
4. 
   Кумулятивные процессы приводят к периодическому долго­
   временному упрощению с массивными гонками вооружения и ре­
   шающими войнами между немногими противниками.
   
5. 
   Чрезмерное расширение приводит к ресурсному напряжению
   и государственной дезинтеграции» [Коллинз, 1998, с. 237-241].
   

8.8.5. Некоторые эволюционные законы макроуровня
(о долговременных изменениях обществ

и исторических систем)

Закон культурной эволюции Лесли Уайта: «При прочих равных условиях, культура развивается по мере того, как увеличивается количество энергии, потребляемое в год на душу населения, либо по мере роста эффективности орудий труда, при помощи которых используется энергия» [Уайт, 1949/1994, с. 444].

Закон эволюционного потенциала Элмана Сервиса: «Чем более спе­циализирована и приспособлена форма в данной эволюционной стадии, тем меньше ее потенциал для прохождения в следующую стадию» (цит. по [Carneiro, 2000, р. 236]).

Принцип Гудсблома о сопряженности контроля и зависимости. Чем больший контроль обретают люди над некоторым ресурсом, тем в большей степени они не могут в последующем обойтись без него и тем самым становятся более зависимыми от этого ресурса [Goudsblom, 1996, р. 25].

Закон Карнейро о зависимости политической эволюции от стес­ненности. В доиндустриальную эпоху при географической или со­циальной стесненности (circumscription), препятствующей мигра-

629

8.8. Теоретические основы в социальном и историческом познании

ции из богатой ресурсами зоны, со временем, вследствие демогра­фического роста и расселения, непременно появляются дефицит земли, войны за землю, укрупнение политических единиц, услож­нение их организационной структуры, принудительная интенсифи­кация производительных и транспортных технологий, что приво­дит к политической эволюции: объединению деревень в вождества (чифдомы), формированию прото- и квазигосударств, затем насто­ящих государств и завоевательных империй [Carneiro, 1970].

Закон зависимости количества организационных черт от числен­ности населения по Карнейро:

N = /7^2//3, где N — количество организационных черт общества (вычисляемое по строгой достаточно объективной методике), p — численность населения этого общества, 2/3 - экспонента, указы­вающая на скорость, с которой возрастает число организационных черт общества при росте его населения [Carneiro, 2000, р. 241].

Закон порядка появления культурных черт по Карнейро: «Сте­пень регулярности относительного порядка появления любых двух черт [в любом отдельном обществе] прямо пропорциональна эво­люционному расстоянию между ними; чем больше эволюционная дистанция, тем больше данная регулярность» [Ibid., р. 251].

8.8.6. Примеры законов макроАинамики Дж. Тернера

Закон популяционной динамики. Величина населения положитель­но зависит от уровня дифференциации между группами сотрудни­чества, социальными слоями и символическими системами, уров­ня политической консолидации, уровня контролируемой террито­рии, вначале положительно, затем отрицательно зависит от уровня производства [Turner, 1996, р. 182].

Закон величины территории. Величина территории, занимаемой об­ществом, положительно зависит от величины населения, уровня про­изводства, уровня политической консолидации, уровня централиза­ции власти и уровня успешности во внешних конфликтах [Ibid., р. 202].

Закон культурной дифференциации. Уровень культурной диффе­ренциации (между ценностными стандартами, регулятивными си­стемами и социальными категориями) положительно зависит от уровня структурной дифференциации, величины населения, вели­чины занимаемой территории, вначале положительно, затем отри­цательно зависит от неравенства в распределении значимых ресур­сов среди населения [Ibid., р. 212].

жүктеу/скачать 3.68 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: