Глава 3. СОЦИАЛЬНАЯ ОНТОЛОГИЯ, МАКРОИСГОРИЧЕСКИЕ ПАРАДИГМЫ И МОДЕЛИ ДИНАМИКИ 3.3.3. Совместное действие базовых факторов и динамических стратегий

Бурно развивающееся и/или растущее общество, как правило, осуществляет несколько динамических стратегий, среди которых, по Снуксу, можно выделять основные и обеспечивающие, но веро­ятно, что все они циклически соединены обратными связями взаи­моусиления (см. ниже о тренд-структурах и мегатенденции «лифт»). Эти систематические связи могут быть осмыслены как сеть особых социальных функций, обеспеченных конкретно-историческими социальными методами. К примеру, функция завоевания новых территорий может быть осуществлена такими способами, как миг­рация всего или большой части этноса (кочевые империи), ежегод­ные кампании регулярной армии (Римская, Османская империи), разовая широкая мобилизация элитных войск (крестовые походы), присоединение окраинных земель путем дипломатии, устрашения, подкупа и окультуривания варварских элит (Византия и Китай), заселение с последующей «защитой» поселенцев (Китай). Система социальных функций и способов является моделью описания ре­жима, соответственно здесь мы имеем дело с особыми режимами: с одной стороны, рутинными, с другой - ведущими к бурному на­коплению и росту. Будем их называть динамическими режимами. Ключевой социальный институт (полифункциональный соци­альный способ, воплощенный в устойчивом комплексе социальных структур и отношений) динамического режима назовем, следуя Кэроллу Квигли, «механизмом экспансии» [Quigley, 1961].

Сам Квигли выделял следующие механизмы экспансии: жрече­ство в Шумере, налогообложение в египетской и андской цивили­зациях, рабство в классической цивилизации, феодализм в средне­вековой и западной цивилизациях и капитализм в современной (цит, по [Sanderson, 1995bj).

Динамические стратегии ведут к многообразным тенденциям роста (как правило, контролируемой территории, населения, ста­туса и престижа, производства, прибыли и т.д.). Постулируем, что всякий рост продукта обусловливает рост потребности в ресурсах, приводит к новым вызовам и необходимости осуществлять новые социальные функции [ср. Chase-Dunn and Hall, 1997]. Отсюда сле­дуют два принципиальных сценария:

1) свертывание динамической стратегии, когда ресурсов недо­статочно, новые вызовы не преодолеваются новыми функциями,

3.3. Базовые факторы и динамические стратегии социальной эволюции joc

тенденции роста продуктов приводят к возрастанию дефицитов, что снижает рост продуктов, т.е. устанавливаются отрицательные об­ратные связи между тенденциями;

2) развертывание динамической стратегии, когда получен дос­туп к изобильным ресурсам, новые вызовы преодолеваются новы­ми обеспечивающими стратегиями (соответственно социальными способами и функциями), рост продуктов ведет к возрастанию де­фицитов, которые, будучи восполнены обеспечивающими страте­гиями, приводят к новому росту продуктов, т. е. появляется мега-тенденция «лифт» (см. ниже).

Динамические стратегии прямо и весьма сильно воздействуют на базовые факторы исторической динамики, активизируя одни, блокируя другие и изменяя действие третьих. Очевидно, что дей­ствие базовых факторов постоянно поставляет меняющиеся усло­вия для протекания динамических стратегий, т.е. факторы (с объек-тивными закономерностями) и стратегии (с субъективностью, социокультурной обусловленностью решений) связаны в сложные круги обратных связей, о которых будет далее особый разговор.

Приведем отдельные примеры проявления и взаимодействия ди­намических стратегий и базовых динамических факторов.

Наступление ледников и похолодание, освоение огня, пещер и каменных орудий, появление одежды (фактор спонтанных из­менений оставляет в живых только популяции с эффективными технологическими стратегиями). Одомашнивание растений и жи­вотных — неолитическая революция (взаимоусиливающие техно­логические, ресурсные и миграционные стратегии). Вытеснение одних племен (народов) другими (стратегии насилия-обороны и миграционные стратегии). Политогенез как формирование госу­дарств через организацию обороны, ирригации и накопление-рас­пределение годичных запасов продовольствия (контур взаимоусили­вающих стратегий насилия-обороны, социоинженерных и техноло­гических стратегий). Засоление, истощение почв и переселение (активизируется фактор обратной нагрузки вследствие экстенсивных технологических и ресурсных стратегий, решение проблемы через миграционные стратегии). Вторжение соседних держав с последу­ющей оккупацией и построением даннических деспотий, империй (стратегии насилия-обороны, миграционные и социоинженерные стратегии). Постройка и «функционирование» египетских пирамид, вавилонских дворцов, греческих и римских храмов и театров, сред­невековых монастырей, университетов (культурные стратегии со

вспомогательными технологическими и социоинженерными стра­тегиями). Колонизация греками Средиземноморья с сохранени­ем торговых связей и появлением полисной демократии (действу­ет фактор обратной нагрузки — дефицит пашенных земель в ма­териковой Греции при доступности через море других земель без такого дефицита, взаимоусиливающие миграционная, коммерчес­кая, антропная и социоинженерная стратегии. Распространение греческой образованности в Средиземноморье, расширение рели­гиозного влияния Византийской империи (стратегия культурной экспансии). Принудительная христианизация народов (культурная экспансия при поддержке стратегии насилия. Расцвет средневеко­вого Китая с I по XVI—XVIII вв., подъем Запада с XVI в. по наши дни, подъем и расширение Московской Руси и Петровской империи в XVII-XVIII вв. (взаимоусиление всех динамических стратегий). Международная самоизоляция Китая с середины XV в. (социоин­женерная стратегия, подавляющая коммерческую экспансию). Вы­теснение европейцами азиатов из международной торговли в Ин­дийском океане, завоевание Южной и Северной Америки (запад­ные коммерческие и социоинженерные стратегии при поддержке стратегий насилия подавляют местные динамические стратегии). Монополизация внешней торговли, конец НЭПа, коллективиза­ция в СССР (социоинженерная стратегия посредством стратегии внутреннего принуждения подавляют внутреннюю и ограничения рождаемости в современном Китае (социоинженерная стратегия, торомозящая антропную стратегию). Глобализация телевидения, компьютерных сетей (западные культурные стратегии посредством коммерческой и технологической экспансии блокируют или вытес­няют местные культурные стратегии).

Приведенные примеры - это вовсе не «приведение истории к одному знаменателю», подобное истматовской догме «пятичлен-ки», поскольку вследствие разной конфигурации связей между стратегиями, разных исходных ситуаций и уровней развития, раз­ной содержательной направленности каждой стратегии имеет ме­сто теоретическое разнообразие последствий, в целом соответству­ющее богатству красок эмпирической истории. Вместе с тем при всех различиях масштаба, развитости, сложности, культурной спе­цифики, смыслового содержания, исторических последствий и т.п. крупные события всемирной истории имеют принципиально об­щую бытийную основу — они зиждутся на выборе, комбинирова­нии, взаимоусилении или взаимоподавлении динамических стра-

3.3. Базовые факторы и динамические стратегии социальной эволюции *οη

тегий и базовых динамических факторов. Означает ли это, что иг­норируются уровни развития производительных сил и производ­ственных отношений (как в формациях Маркса)? Вовсе нет, они описываются как результаты наслоения осуществленных динами­ческих стратегий. А как же быть с глубинными культурными осо­бенностями цивилизаций (в соответствующей традиции Данилев­ского - Шпенглера — Тойнби)? Отметим, что единство всемир­ной истории подтверждается использованием всех динамических стратегий во всех цивилизациях. Специфика же определяется раз­ной конфигурацией, преобладанием и содержательной направлен­ностью динамических стратегий, что в большой степени опреде­ляется ядерными культурными образцами, лежащими в основе каждой цивилизации [Розов, 1992, гл. 3]. Открывается большое поле теоретического осмысления накопленного эмпирического ма­териала о цивилизационной специфике.

Тренд-структура — устойчивый комплекс параметров и их свя­зей, определяющий взаимозависимость соответствующих тенден­ций. Как правило, тренд-структура может быть изображена графи­чески как один или несколько замкнутых контуров с положитель­ными и отрицательными связями (ориентированными ребрами) между параметрами (вершинами), причем для каждой связи в об­щем случае должны быть заданы условия ее осуществления. Идея тренд-структуры является обобщением комплекса закономерных взаимосвязей геополитической ойкумены, выявленного Р. Коллин­зом [Collins, 1986, 1995]. В качестве концептуального и графичес­кого средств тренд-структура также используется в рамках мироси-стемного подхода [Chase-Dunn, Hall, 1997]. В принципе, тренд-структуры могут быть выявлены и на уровне местных поселений и на уровне надобщественных (супрасоциетальных) целостностей, таких, как миросистемы и цивилизации. Далее тренд-структура без уточняющих определений будет пониматься как устойчивая связь тенденций в масштабе одного общества.

Мегатенденции суть устойчивые комплексы положительной обратной связи в контурах тренд-структур (о трех мегатенденциях современного мирового развития см. [Розов, 1992, гл. 4]. Послед­ствиями мегатенденции бывает многоаспектный рост параметров социального функционирования (феномены «расцвета»), много-

аспектное снижение этих параметров (феномены «упадка»), мно­гоаспектное замещение одних культурных образцов и социальных форм другими (феномены «перерождения»).

При росте значений основных гомеостатических переменных и активизации положительных обратных связей в тренд-струк­туре имеют место мегатенденции «лифт». При достижении поро­гов величин параметров активизируются отрицательные обрат­ные связи, что приводит к равновесию. Равновесное состояние тренд-структуры (при незначительных осцилляциях) феномено­логически проявляется в виде исторических периодов стабиль­ности общества. При некоторых сочетаниях условий и значений параметров контуры положительной обратной связи начинают работать на отрицательный рост, и тогда имеет место мегатен­денция «колодец» — неостановимый упадок системы вплоть до распада, превращения в ресурс других систем или нового возрож­дения. Таково принципиальное объяснение больших циклов в истории.

Мегатенденция типа «лифт» не только ведет к расцвету, но так­же поднимает общество на качественно новый уровень эффектив­ности режимов. Исчисление эффективности режимов — крайне сложный и деликатный вопрос. Пока будем иметь в виду два крите­рия эффективности режимов общества: уровень удовлетворения потребностей и ценностей социально влиятельных групп населе­ния в сравнении с предшествующими периодами (автохтонный кри­терий) и уровень преимущества/проигрыша в сравнении с сосед­ними обществами, определяемый в исторически заданных формах через направленность военной, культурной и экономической экс­пансии (конкурентный критерий).

Мегатенденция типа «колодец» ведет к упадку общества, т.е. резкому снижению эффективности его режимов (по обоим кри­териям). Этот упадок, или социальный кризис, всегда является пучком вызовов, а дальнейшая судьба общества прямо зависит от релевантности ответных стратегий текущим внешним и внут­ренним условиям. Возможны и возврат к прежним режимам (но всегда с существенными модификациями — так называемая ре­акция), и полный распад (превращение в ресурс для растущих со­седних обществ), и новая волна расцвета и экспансии (в случае нахождения адекватных исторической ситуации динамических стратегий).

3.3. Базовые факторы и динамические стратегии социальной эволюции joq

3.3.5. Типы-аттракторы

Типы-аттракторы (совмещение понятий идеального типа М. Вебера и аттрактора И. Пригожина) понимаются здесь как ме­ста в условном многопараметрическом пространстве изменения си­стем, которые «притягивают» системы, находящиеся в ближайшей зоне неустойчивости, кризисов и бифуркаций, причем при «попа­дании» системы в такой тип-аттрактор наступает период более или менее длительной стабильности. Далее под системами будем пони­мать общества, хотя это может быть и более мелкая (провинция, селение) и более крупная (миросистема, цивилизация) целостность.

Аттракторы, т.е. зоны притяжения и устойчивости в условном параметрическом пространстве, изображаются в нашей механичес­кой метафоре как «лунки», между которыми простираются зоны бифуркации. Попав в такую «лунку», социальная система может в ней «застрять» — достаточно долго воспроизводиться без диахрон-ных изменений.

Каждая «лунка»-аттрактор имеет свои внутренние «уклоны». «Подъем по уклону» означает повышение эффективности системы с точки зрения бескризисного продолжения воспроизводства в той же «лунке»-аттракторе. Имеют место также «лифты» - продуктив­ные мегатенденции как устойчивые комплексы тенденций роста [Розов, 1992, гл. 4], поднимающие систему к новому аттрактору, превосходящему прежний по параметрам эффективности, уровням потребления, безопасности и т.д.

«Скатывание по уклону» означает приближение к кризису, на­пример исчерпанию ресурсов, росту внешней военной опасности, социальных противоречий, финансовому краху и т.д. При достиже­нии некоторого порога при «скатывании» система претерпевает кри­зис функционирования и либо находит эффективные пути его реше­ния и возвращается назад (может даже передвинуть пороги, если, к примеру, осваивает принципиально иные и более изобильные ресур­сы), либо «выскакивает» из «лунки»-аттрактора и попадает в зону бифуркации, где уже испытывает притяжение не только прежней, но и многих других «лунок»-аттракторов. При этом возможны распады, соединения, поглощения иными системами. Признаком попадания в некий новый аттрактор служит восстановление функционирова­ния и воспроизводства, как правило, уже на новых началах.

Противоположностью «лифта» является «колодец» — деструк­тивная мегатенденция как сложившийся комплекс положительной

обратной связи между тенденциями упадка (падение Римской им­перии в IV—V вв. или царской России в 1914—1922 г.). В этих случа­ях имеет место тотальный углубляющийся кризис: система либо распадается, служа ресурсом для роста соседних систем, либо попа­дает в зону бифуркации, где аттракторами являются, как правило, существенно более примитивные типы систем.

Возможны одновременные «подъемы» по одним «уклонам» (па­раметрам эффективности системы) и «скатывания» по другим.

3.3.6. Расцвет и упадок: внутренняя динамика

К чему приводят успешные стратегии в плане «движения» ас­пектов общества в четырех выделенных подпространствах? Успеш­ность стратегий означает эффективность выполнения социальных функций и способов в наличных условиях. Эта эффективность воз­можна только при взаимной приспособленности, релевантности аспектов общества, когда взаимные «требования» (принуждающие связи) их удовлетворены.

Не следует гармонизацию понимать только позитивно-мора-листически. Обществу, в состав социальных функций которого входит подавление и угнетение одних социальных групп други­ми, необходимы специальные институты борьбы с инакомысли­ем, поэтому появление мощной тайной полиции должно считать­ся гармонизацией обществ такого типа (к примеру, тоталитарных). В результате гармонизации стороны общества в разных подпрост­ранствах как бы «подтягиваются» для соответствия друг другу, со­ставляют некую устойчивую, сбалансированную в основных аспек­тах систему, что проявляется внешне как расцвет, а в сущностном онтологическом плане является «захватыванием» общества опре­деленным типом-аттрактором.

Если условия не меняются, то мы получаем случай «застрявше­го» общества. Однако, как правило, вследствие действия многочис­ленных внутренних и внешних факторов (см. 3.3.1) условия меня­ются. Прежние социальные способы оказываются уже неадекват­ными для эффективного выполнения социальных функций (например, не хватает продовольствия для выросшего населения или не хватает военной мощи для противостояния усилившимся сосе­дям). Неадекватность проявляется в вызовах, а для вызовов уже есть наготове ответные стратегии, которые при старых условиях были успешными.

Общая предварительная гипотеза состоит в том, что упадок об­ществ определяется, как правило, именно этой «ловушкой успеш­ных стратегий». В качестве примера приведем стратегии жесткого подавления социального протеста, применяемые царским прави­тельством России в XIX - нач. XX в. Они были исключительно ус­пешными в случае с декабристами, относительно успешными в случае с народниками в 60—70-х годах XVIH в. и в русской револю­ции 1905—1907 гг., но оказались саморазрушительными, будучи при­мененными к солдатским и рабоче-крестьянским массам после 1914г. вначале царизмом, потом Временным правительством, на­конец, белой армией.

Подобная ловушка поджидала и СССР. Введение танков в Вен­грию и Чехословакию с последующим установлением военного ре­жима, арестом лидеров протеста и репрессиями укрепила на мно­гие годы «социалистический лагерь». Танки в конце 80-х годов в Тбилиси и Вильнюсе были уже менее эффективны. Но ровно та же стратегия, примененная в Москве деятелями ГКЧП (август 1991 г.), послужила спусковым крючком для почти молниеносно­го саморазвала коммунистической системы. Разумеется, здесь взят только самый наглядный аспект стратегий, отнюдь не претендую­щий на исчерпывающее объяснение сложнейшего феномена упад­ка, но он позволяет хорошо уяснить суть принципа «ловушки ус­пешных стратегий».

Упадок общества всегда сопряжен с разрушением социальных режимов, разбалансировкой и дисгармонизацией сторон обще­ства. Оно как бы «выпадает» из аттрактора и начинает блуждать в зоне кризиса и бифуркации, испытывая «притяжения» как от новых, так и от старого аттрактора - прежнего режима, который по мере углубления кризиса предстает закономерно все в более

розовом свете.

Расцвет социальной системы (локуса, общества, миросистемы, цивилизации, ойкумены) можно понимать также как период явно­го преимущества данной целостности по отношению и к предше­ствующим периодам, и к однопорядковым окружающим системам по наиболее значимым в соответствующую эпоху параметрам в трех главных аспектах: военно-политическом (соотношение силы, вла­сти, влияния), экономическом (объем и качество потребляемых благ) и культурном (уровень развития религиозной, идеологичес­кой, эстетической, литературной, научно-философской и прочей духовной продукции, а также уровень внешнего спроса на нее).