ГЛАВА 5 СЛЕД ИНКОВ, УХОДЯЩИЙ В ПРОШЛОЕ

Никакие создания рук человеческих, никакие памят­ники, города или храмы не могут сравниться по способнос­ти сохранять первоначальные формы даже с самыми гибки­ми религиозными традициями. Будь это древнеегипетские "Тексты пирамид", еврейская Библия или Веды, такие тра­диции относятся к самым нетленным творениям человека:

это корабли познания, путешествующие сквозь время.

Последние хранители древнего религиозного наследия Перу — инки, чьи верования и "вдолища" были искорене­ны, а сокровища разграблены в течение тридцати страшных лет после испанского завоевания в 1532 году. Слава Богу, некоторые из первых испанских путешественников предус­мотрительно и честно попытались задокументировать пре­дания инков, прежде чем они были полностью забыты.

Хотя в то время на них мало обращали внимания^ не­которые из преданий очень ярко характеризуют великую цивилизацию, которая, как считали, существовала в Перу за тысячилет до этого ⁶. Таким образом сохранилась память о цивилизации, основанной виракочас, теми самыми зага­дочными существами, которые разрисовали пустыню Наска.

"МОРСКАЯ ПЕНА"

К моменту прибытия испанских конкистадоров импе­рия инков простиралась вдоль Тихоокеанского побережья и по высокогорьям Кордильер от нынешней северной грани­цы Эквадора по всей территории Перу и достигала на юге реки Мауле в центральном Чили. Удаленные уголки этой

империи соединялись протяженной и разветвленной сетью дорог; к ним относились, например, две параллельные ма­гистрали "север—юг", одна из которых тянулась на 3600 ки­лометров вдоль побережья, а другая, такой же длины, через Анды. Обе эти великие магистрали были вымощены и со­единялись большим количеством поперечных дорог. Любо­пытной чертой их инженерного оснащения были подвесные мосты и прорубленные в скалах тоннели. Они явно были продуктом развитого, дисциплинированного и амбициозно­го общества. По иронии судьбы, эти дороги сыграли важ­ную роль в падении империи, поскольку испанские войска, ведомые Франсиско Писарро, успешно использовали их для беспощадного наступления в глубь земель инков.

Столицей империи был город Куско, чье название на местном языке кечуа означает "пуп земли". Согласно ле­генде, его основали Манко-Капак и Мама-Окло, двое детей Солнца. Причем, хотя инки поклонялись богу Солнца Инги, наиболее почитаемым божеством был Виракоча, чьи тезки считались авторами рисунков Наска, а само его имя означа­ет "морская пена".

Несомненно, простым совпадением является то, что гре­ческая богиня Афродита, рожденная из моря, была названа в честь морской пены ("афрос"). Тем более что жители Кордильер всегда бескомпромиссно считали Виракочу муж­чиной, это известно наверняка. Ни один историк, однако, не в состоянии сказать, сколь древним был культ этого божества к тому моменту, когда испанцы положили ему конец. Такое впечатление, что он существовал всегда; во всяком случае, задолго до того, как инки включили его в свой пантеон и построили посвященный ему величествен­ный, храм в Куско, существовали свидетельства, что Вели­кому богу Виракоче поклонялись все цивилизации в дол­гой истории Перу.

ЦИТАДЕЛЬ ВИРАКОЧИ

Покинув Наску, мы с Сантой прибыли через несколько дней в Куско, на место храма Кориканча, посвященного Виракоче в доколумбову эру. Разумеется, сам храм давно исчез или, если быть более точным, был погребен под на­пластованиями позднейших сооружений. Испанцы сохра­нили прекрасный фундамент инков и нижнюю часть не­мыслимо прочных стен, возведя на них собственный гран­диозный колониальный собор.

Подходя к собору, я вспоминал, что некогда здесь сто­ял храм инков, покрытый 700 листами чистого золота, каж­дый из которых весил около двух килограммов, а простор­ный двор его был "засажен" целым полем золотой кукуру­зы. И не мог не сопоставить это с храмом Соломона в далеком Иерусалиме, который, как утверждают, тоже был украшен золотой кровлей и чудесным садом из золотых деревьев.

Землетрясения 1650 и 1950 годов почти полностью раз­рушили испанский собор Святого Доминго, стоявший на месте храма Виракочи, и оба раза приходилось отстраивать его заново. Однако фундамент и нижние стены, сооружен­ные инками, всегда оставались целыми благодаря особенно­стям конструкции,, основу которой составляла элегантная система перевязки многоугольных блоков. Эти блоки да еще общее очертание в плане, вот, пожалуй, и все, что оста­лось от первоначального сооружения, если не считать восьми­угольной платформы из серого камня посередине просторного прямоугольного двора, покрытой некогда 55 килограммами золота. С двух сторон двора находятся оставшиеся от храма инков помещения изящной архитектуры со сходящимися кверху стенами и украшенными прекрасной резьбой ниша­ми из гранитного монолита.

Мы гуляем по узким, мощеным булыжником улицам Куско. Оглядевшись, я понял, что не только испанский собор сидит на плечах более ранней культуры — весь город производит несколько двойственное впечатление. Почти все просторные, с балконами колониальные дома и дворцы, что высились вокруг меня, венчали собой инкские фундаменты либо включали в себя целиком инкские конструкции, об­разчики той же прекрасной многоугольной архитектуры, что и храм Кориканча. На одной из аллей, известной под названием Атунрумийок, я остановился, чтобы рассмотреть головоломную геометрию стены, сложенной из бессчетного количества идеально пригнанных друг к другу блоков из природного камня, причем все они были разного размера и формы и взаимно перекрывали стыки в невероятном коли­честве угловых соединений. Вырубить таким образом от­дельные блоки и соединить их в такую сложную систему могли только мастера своего дела, за плечами которых сто­яли века архитектурных экспериментов. На одном блоке я насчитал 12 углов и сторон только в одной плоскости, при­чем в зазоры на стыках с соседними блоками мне не уда­лось всунуть даже уголок листа тонкой бумаги.

БОРОДАТЫЙ НЕЗНАКОМЕЦ

В начале XVI века, до того как испанцы серьезно взя­лись за уничтожение перуанской культуры, в святейшем храме Кориканча стояло изображение Виракочи. Согласно тексту того времени, "Анонимному описанию древних обы­чаев туземцев Перу", мраморная статуя божества "причес­кой, телосложением, чертами лица, одеждой и сандалиями больше всего напоминала Святого апостола Варфоломея — так,- как его традиционно изображали художники". По дру­гим описаниям Виракоча внешне напоминал Святого Фому. Я изучил ряд иллюстрированных христианских церковных рукописей, в которых фигурировали указанные святые; со­гласно описаниям, оба выглядели как худощавые светлоко­жие бородатые люди, пожилые, обутые в сандалии и одетые в длинные ниспадающие плащи. Видно, что' все это точно соответствует описанию Виракочи, принятому у поклоняв­шихся ему. Следовательно, он мог быть кем угодно, только не американским индейцем, поскольку у них сравнительно темная кожа и редкая растительность на лице. Густая боро­да и светлая кожа Виракочи скорее наводят на мысль о его внеамериканском происхождении.

Тогда, в XVI веке, инки тоже были такого же мнения. Они настолько однозначно представляли себе его физичес­кий облик, согласно легендарным описаниям и религиоз­ным верованиям, что сначала приняли светлокожих и боро­датых испанцев за вернувшихся на их берега Виракочу и его полубогов, тем более что такое пришествие предсказы­вали пророки и, согласно всем легендам, обещал сам Вира­коча. Это счастливое совпадение гарантировало конкиста­дорам Писарро решающее стратегическое и психологичес­кое преимущество в боях с численно превосходящим войс­ком инков.

Кто же послужил прообразом Виракочи?

•ч Через все старинные легенды народов Андского регио­на проходит, завернувшись в плащ, высокая таинственная

фигура светлокожего человека с бородой. И хотя в разных местах его знали под разными именами, везде в нем можно узнать одного человека — Виракоча, Морская Пена, знаток науки и чародей, владелец ужасного оружия, который явился во времена хаоса, чтобы навести в мире порядок.

Одна и та же история существует во многих вариантах у всех народов Андского региона. Она начинается с нагляд­ного вселяющего ужас описания времени, когда на Землю обрушился великий потоп и легла великая тьма, вызванная исчезновением Солнца. Общество впало в хаос, люди стра­дали. И вот тогда-то

Испанский летописец, записавший эту легенду, объяс­няет, что слышал ее от индейцев, с которыми он путеше­ствовал в Андах:

Его называли и другими именами: Уаракоча, Кон, Кон Тики, Тунупа, Таапак, Тупака, Йлла. Он был ученым, не­превзойденным архитектором, скульптором и инженером. "На крутых склонах ущелий он устраивал террасы и поля, и поддерживающие их стены. Он создавал также ороситель­ные каналы... и ходил в разных направлениях, творя много разного".

Виракоча был также учителем и лекарем и делал много

полезного нуждающимся. Говорят, что "везде, где он про­ходил, он излечивал, больных и возвращал зрение слепым".

Однако у этого доброго просветителя, самаритянина-сверхчеловека, была и другая сторона. Если его жизни уг­рожали, что, как утверждают, случалось несколько раз, на его вооружении оказывался небесный огонь:

"Творя великие чудеса своим словом, он при­шел в область Канас, и там возле деревни под названием Кача.,. люди восстали против него и угрожали забросать камнями. Они увидели, как он опустился на колени и поднял руки к небу, как бы призывая помощь в постигшей его беде. По словам индейцев, они затем уви­дели в небе огонь, который, казалось, был вез­де вокруг. Преисполнившись страха, они при-. близились к тому, кого хотели убить, и умо­ляли простить их... И тогда они увидели, что огонь погас по его приказу; при этом огонь так опалил камни, что большие куски можно было легко поднять рукой — как будто они из пробки. А потом, говорили они, он покинул место, где все это произошло, вышел на берег и, придерживая мантию, направился прямо в волны. Больше его не видели. И люди прозвали его Виракоча, что означает "Морская Пена".

Легенды единодушны в описании внешнего вида Вира-кочи. В своем "Своде преданий инков" испанский летопи­сец XVI столетия Хуан де Бетансос утверждает, например, что, согласно индейцам, "Виракоча был высоким борода­чом, одетым в длинную белую рубаху до полу, перепоясан­ную на талии".

Другие описания, собранные у самых разнообразных и удаленных друг от друга жителей Анд, относятся, по-види­мому, к одной и той же загадочной личности. Так, по одно­му из них он был

"бородатым человеком среднего роста, оде­тым в довольно длинный плащ... Он был не первой молодости, с седыми волосами, худо­щавый. Он ходил со свитой, обращался к ту­земцам с любовью, называя их своими сыновь­ями и дочерьми. Путешествуя по стране, он '

творил чудеса. Он излечивал больных прикос­новением. Он говорил на любом языке даже лучше местных жителей. Они называли его Тунупа или Тарпака, Виракоча-рапача или Пачакан... "

По одной легенде Тунупа-Виракоча был "белым чело­веком высокого роста, чей вид и личность вызывали вели­кое уважение и преклонение". По другой — он был белым человеком величественного вида, голубоглазым, бородатым, с непокрытой головой, одетым в "кусму" — куртку или рубашку без рукавов, доходившую ему до колен. По тре­тьей, относящейся, видимо, к более позднему периоду его жизни, его уважали "как мудрого советника по делам госу­дарственной важности"; в это время он был бородатым ста­риком с длинными волосами, одетым в длинную тунику".

Но более всего Виракочу вспоминают в легендах как учителя. До его прихода, говорят легенды, "люди жили в полном беспорядке, многие ходили голыми, как дикари; у них не было домов или иных жилищ кроме пещер, откуда они ходили по окрестностям в поисках чего-нибудь съедоб­ного".

Утверждают, что Виракоча изменил все это и положил начало золотому веку, о котором последующие поколения вспоминали с ностальгией. Причем все легенды сходятся на том, что он проводил свою цивилизаторскую работу с вели­кой добротой и, по возможности, избегал применения силы:

доброжелательные поучения и личный пример — вот ос­новные методы, которыми он пользовался,'чтобы воору­жить людей техникой и познаниями, необходимыми для культурной и производительной жизни. Особенно ему ста­вили в заслугу, что он внедрил в Перу медицину, металлур­гию, земледелие, животноводство, письмо (позднее, по сло­вам инков, забытое) и понимание сложных основ техники и строительства.

На меня сразу произвело впечатление высокое качество каменной кладки инков в Куско. Однако, по мере того как я продолжал свои исследования в этом старом городе, я с удивлением понял, что далеко не всегда так называемая кладка инков выполнена именно ими. Они действительно были мастерами обработки камня, и многие памятники Кус-

ко, несомненно, их рук дело. Однако, похоже, что часть замечательных построек, приписываемых по традиции ин­кам, могла быть воздвигнута более ранними цивилизация­ми; есть основания считать, что инки часто выступали в роли реставраторов, а не первостроителей.

То же можно сказать о высокоразвитой системе дорог, соединяющих отдаленные части империи инков. Читатель помнит, что эти дороги имели вид параллельных магистра­лей, "идущих с севера на юг, одна — параллельно побере­жью, другая — через Анды. К моменту испанского завоева­ния в регулярной и эффективной эксплуатации находилось свыше 15 000 миль дорог с покрытием. Сначала я считал, что все они — дело рук инков, но потом пришел к выводу, что, скорее всего, инки унаследовали эту систему. Их роль сводилась к восстановлению, поддержанию состояния и объе­динению ранее существовавших дорог. Кстати, хотя это не часто признают, ни один специалист не сумел надежно да­тировать возраст этих удивительных дорог и определить, кто их построил. '

Загадка усугубляется местными преданиями, утвержда­ющими, что не только дороги,и изощренная архитектура уже были древними в эпоху инков, но что они были пло­дом трудов белых рыжеволосых людей, живших за тысячи лет до этого.

Согласно одной из легенд, Виракочу сопровождали по­сланцы двух родов, верные воины ("уаминка*'). и "сияю­щие" ("айуайпанти"). Их задачей было донести божье по­слание "до каждой части света".

В других источниках говорилось: "Кон-Тики вернул­ся... со спутниками"; "Затем Кон-Тики собрал своих после­дователей, которых называли виракоча"; "Кон-Тики пове­лел всем виракоча, кроме двоих, идти на восток..."; "И тогда вышел из озера бог по имени Кон-Тики Виракоча, который вел за собой некоторое количество людей..."; "И эти виракоча направились в различные области, которые Виракоча указал им..."

Древняя цитадель Саксайуаман расположена к северу от Куско. Мы добрались туда во второй половине дня, ког­да небо почти затянуло тяжелыми облаками цвета потем­невшего серебра. Холодный серый ветер дул над высоко­горным плато, когда я карабкался по лестницам, через по­

роги гигантских ворот и бродил вдоль грандиозных зигза­гообразных стен.

Я вытянул шею и стал разглядывать большую гранит­ную глыбу, под которой пролегал мой путь. Три с полови­ной метра в длину, два метра в поперечнике, весом поболее 100 тонн, она была творением человека, а не природы. Гар­моничность и изящество многоугольной глыбы создавали впечатление, будто ее сработали из воска или замазки, а не высекли из камня; она идеально вписывалась в стену, стоя в окружении других огромных многоугольных блоков.

Один из этих удивительных кусков тщательно обрабо­танного камня имел высоту 8,5 метра и весил, по оценкам, 361 тонну (столько же весят пятьсот небольших автомоби­лей). Конечно, у меня возникло много вопросов.

Как инки или их предшественники смогли обработать камни таких гаргантюанских размеров? Как вырубили и так точно выдержали форму этих циклопических глыб? Как доставили из каменоломен, удаленных на десятки миль? Как сложили из них стены, взгромоздив друг на друга на такой высоте? Считалось, что эти люди не знали даже коле­са, не говоря уже об оборудовании, способном поднимать десятки стотонных блоков и манипулировать ими, склады­вая трехмерную головоломку-мозаику.

Летописцы раннеколониального периода были так же изумлены увиденным, как и я. Например, уважаемый Гар-силасо де ла Вега, который прибыл сюда в XVI веке, гово­рил с оттенком ужаса о Саксайуамане:

"Его пропорции невозможно представить, пока вы его не увидели; увиденные вблизи и внима­тельно изученные, они производят такое не­вероятное впечатление, что вы начинаете ду­мать, не связано ли его сооружение с неким колдовством. Уж не создание ли это не лю­дей, а демонов? qh построен из таких огром­ных камней и в таком количестве, что вас сразу подавляет масса вопросов: как индейцы сумели вырубить эти камни, как их транс­портировали, как придавали им форму и ста­вили друг на друга с такой точностью? Ведь у них не было'ни железа, ни-стали, чтобы врубиться в скалу и обтесывать камни, не было ни телег, ни волов для перевозки. На самом деле в целом мире нет таких телег и таких волов, так велики эти камни и так неровны горные дороги... "

И еще Гарсиласо сообщает об одном интересном обсто­ятельстве. В своей "Истории государства инков" он расска­зывает, как уже в исторические времена некий король ин­ков попытался сравниться со своими предшественниками, которые построили Саксайуаман. Было решено привезти за несколько миль еще одну-большую глыбу, чтобы усилить существующее укрепление. "Свыше 20 000 индейцев во­локли эту глыбу по пересеченной местности,, вверх и вниз по крутым склонам... В конце концов она вырвалась у них из рук и свалилась с обрыва, задавив более 3000 человек". Из всех изученных мной источников этот — единственный, где описано, как инки строили или пытались построить что-нибудь из огромных блоков типа тех, что использова­лись в Сакайуамане. Из этого сообщения следует, что они не располагали необходимой техникой и опытом, почему их попытка и закончилась катастрофой.

Разумеется, само по себе это сообщение еще ничего не доказывает. Но рассказ Гарсиласо усилил мои сомнения от­носительно укреплений, высившихся надо мной. Глядя на них, я чувствовал, что они, вероятно, были воздвигнуты еще до инков, причем народом, который был намного стар­ше и более технически развитым.

Уже не в первый раз я подумал, насколько трудно ар­хеологам точно определять возраст инженерных сооруже­ний типа дорог и стен из природного камня, которые не содержат органики. Радиоуглеродный метод в этом случае не работает; термолюминисценция тоже бесполезна. И хотя в настоящее время разрабатываются новые методы-датиров­ки скальных пород, они еще не нашли применения. А пока, в ожидании прогресса в этой области, экспертные хроноло­гические оценки в значительной степени основываются на гадании и субъективных допущениях. Поскольку было из­вестно, что инки интенсивно использовали Саксайуаман, я могу легко понять; почемуТэыло принято считать, что они его построили. Однако между этими утверждениями нет ни очевидной, ни достаточной логической связи. Инки вполне могли обнаружить эти .сооружения готовыми и вселиться туда. Если так, то кто был истинным строителем?

Древние мифы говорят, что виракочи — бородатые, свет­локожие незнакомцы, "сияющие" и "верные воины".

Во время нашего путешествия я продолжал штудиро­вать записки испанских авантюристов и этнографов XVI и XVII веков, которые честно записывали старинные преда­ния перуанских индейцев, относящиеся к доколумбовой

эпохе. Что особенно характерно для этих преданий: все они подчеркивают, что пришествие виракочей связано с ужас­ным потопом, под которым исчезла земля и погибла боль­шая часть человечества.

ГЛАВА 7 А БЫЛИ ЛИ ГИГАНТЫ?

В шесть утра маленький поезд дернулся и пошел, мед­ленно карабкаясь по крутым склонам долины Куско. Он медленно поднимался по петляющей' узкоколейке, оставляя позади древний город. Стены инков и колониальные двор­цы, узкие улочки, собор святого Доминго, выросший на руинах храма Виракочи, выглядели призрачными и сюрреа­листическими в жемчужно-сером рассвете. Миниатюрный пунктир электрических фонарей еще украшал улицы, ред­кий туман стелился по земле, дымили бесчисленные печные трубы над черепичными крышами домиков.

Наконец Куско остался позади, и поезд пошел на севе­ро-запад, к месту нашего назначения, Мачу-Пикчу, зате­рянному городу инков, до которого было 3 часа и 130 кило­метров пути. Я собирался почитать, но вместо этого уснул, убаюканный покачиванием вагона. Через пятьдесят минут я проснулся и обнаружил, что мы въезжаем в картину; На переднем плане, ярко освещенном солнцем, зеленели плос­кие лужайки с блестками тающего инея, разбросанные по обоим берегам длинной и широкой речной долины. В цент­ре — большое поле с пятнами кустов и стадом черно-белых коров. <,ядом были разбросаны дома, возле которых стояли маленькие темнокожие индейцы-кечуа, одетые в пончо и пестрые вязанные из шерсти головные уборы. Вдали видне­лись склоны гор, поросшие соснами и экзотическими эвка­липтами, а у самого горизонта блистала гряда снежных вер­шин.

НИЗВЕРЖЕНИЕ ГИГАНТОВ

Я вернулся наконец к своему чтению. Хотелось внима­тельнее разобраться в некоторых любопытных взаимосвя­зях, которые, как мне казалось, просматривались между внезапным появлением Виракочи и потопом в легендах ин­ков и других народов Андского региона.

Вот передо мной отрывок из "Естественной и нрав­ственной истории индейцев" отца Хосе де Акосты, в кото­ром ученый священник повествует о том,. "что сами индей­цы рассказывают о своем происхождении":

"Они много упоминают потоп, который слу­чился в их стране... Индейцы говорят, что все люди утонули в этом потопе. Но из озера Титикака вышел некто Виракоча, который сначала поселился в Тиауанако, где по сей день можно видеть развалины древних и очень странных строений, а оттуда перебрался в Куско, <• чего и началось преумножение рода человеческого... "

Мысленно поручив себе найти что-нибудь об озере Ти­тикака и загадочном Тиауанако, я прочитал следующий аб­зац с кратким содержанием легенды, бытовавшей некогда в этих местах:

В другом мифе:

Конечно, очень похожие мотивы звучат и в других ис­точниках, совершенно не связанных с перечисленными, на­пример, в Ветхом Завете. Так, в шестой главе Библии (Бы­тие) описано, как еврейский Бог, недовольный своим тво­

рением, решил его уничтожить. Мен», кстати, давно уже интриговала одна из немногих фраз, описывающих забы­тую эру, предшествовавшую потопу. Там сказано, что "в те времена на земле жили гиганты..." Могла ли быть какая-нибудь связь между гигантами, погребенными в библейс­ких песках Ближнего Востока, и гигантами, вплетенными в ткань легенд индейцев доколумбовой Америки? Загадка усу­губляется совпадением целого ряда подробностей в библейс­ком и перуанском описаниях того, как разгневанный Бог об­рушил катастрофический потоп на злой и непослушный мир.

На следующем листе в стопке собранных мной доку­ментов приводится следующее описание потопа инками в изложении отца Малины в его "Описании сказаний и обра­зов инков":

Гарсиласо де ла Вега, сын испанского аристократа и женщины из семьи правителя инков, был уже знаком мне по своей "Истории государства инков". Его считали одним из самых надежных летописцев и хранителем преданий на­рода, к которому принадлежала его мать. Он трудился в XVI столетии, вскоре после завоевания, когда эти предания еще не были замутнены чуждыми влияниями. Он также цитирует то, во что верили глубоко и убежденно: "После того, как потоп отступил, в стране Тиауанако появился не­кий человек..."

Этим человеком был Виракоча. Завернутый в плащ, силь­ный, благородной наружности, он шествовал с неприступ­ной уверенностью в себе по самым опасным местам. Он творил чудеса врачевания и мог призывать огонь с небес. Индейцам казалось, что он материализовался из ниоткуда.

ДРЕВНИЕ ПРЕДАНИЯ
Через два часа после начала нашей поездки панорама резко переменилась. Вокруг высились черные горы, абсо­лютно лишенные снежного покрова, образовавшие узкую долину, наполненную мрачными тенями, со скалистой ще­лью впереди. В воздухе похолодало, ноги замерзли. Поежи­ваясь от-холода, я вернулся к чтению.

Легенды, которые я штудировал, причудливо перепле­тались; где-то они дополняли друг друга, где-то вступали в противоречие, но одно было очевидно: все ученые сходи­лись в том, что инки заимствовали, впитали и понесли дальше традиции многих и различных цивилизованных народов, на которых они распространяли свою имперскую власть в рамках многовековой экспансии. В этом смысле, независимо от исхода исторического спора относительно древности соб-: ственно инков, никто не может серьезно сомневаться в том, что они стали хранителями системы древних верований всех предшествующих великих культур этой страны, известных и забытых.

Кто может твердо сказать, какие именно цивилизации существовали в Перу в необследованных ныне районах? Каждый год археологи возвращаются с новыми находками, расширяющими в глубь времен горизонты нашего позна­ния. Так почему бы в один прекрасный день им не обнару­жить свидетельства Проникновения в Анды в далекой древ­ности некоей расы цивилизаторов, которые прибьии из-за моря и, завершив работу, удалились? Именно это нашепты­вали мне легенды, которые увековечили память богочело­века Виракочи, шагавшего открытыми ветрам тропами Анд, совершая по пути чудеса:

"Сам Виракоча и два его помощника направи­лись к северу... Он шел по горам, один помощ­ник — по берегу, а другой — по кромке вос­точных лесов... Создатель проследовал до Ур-коса, что возле КускОг где повелел будущему населению зародиться из горы. Он посетил Куско, а затем Направился на север. Там, в прибрежной провинции Манта, он расстался с людьми и ушел по волнам в океан ".

Всегда в конце народных легенд о замечательном не­знакомце, чье имя означает "Морская пена", фигурирует момент расставания:

И всегда это грустное прощание... с легким намеком то ли на науку, то ли на волшебство.

Между тем пейзаж за окном поезда менялся. Слева вид­нелись черные воды Урубамбы, притока Амазонки — свя­щенной реки инков. Воздух заметно потеплел: мы спусти­лись в сравнительно низко расположенную долину с тропи­ческим микроклиматом. Горные склоны по обеим сторонам долины были покрыты густым лесом, и я подумал, что ме­ста вокруг поистине непроходимые. Кто бы ни шел этим путем "в никуда", чтобы построить там Мачу-Пикчу, он должен был иметь очень серьезные мотивы для этого.

Каковы бы ни были настоящие мотивы, один положи­тельный результат скрытого и удаленного расположения Мачу-Пикчу налицо: ни конкистадоры, ни монахи не смог­ли до него добраться в дни своего разрушающего наше­ствия. Только в 1911 году, когда к историческому насле­дию стали относиться с большим уважением, молодой аме­риканский исследователь Хайрем Бингхэм открыл Мачу-Пикчу миру. Сразу же стало ясно, какое уникальное окно в доколумбову цивилизацию распахнулось, и руины удалось уберечь от мародеров и охотников за сувенирами; в резуль­тате большая часть загадочного прошлого сохранилась, что­бы изумлять грядущие поколения.

Проехав захолустный городишко под названием Агуа-Кальенте ("горячая вода"), где на путешественников подо­зрительно косятся придорожные рестораны и дешевые бары, мы к десяти минутам десятого добрались до станции "Мачу-Пикчу-Пуэнтас-Руинас". Отсюда за полчаса по петляющей грязной горной дороге автобус доставил нас в собственно Мачу-Пикчу, к руинам, в захолустную гостиницу. Мы ока­зались единственными постояльцами. Хотя уже несколько лет местные партизаны не нападают на поезда, немногие иностранцы рвутся сюда.

Было два часа пополудни. Я стоял на высокой точке на южном краю городища. Руины простирались заросшими тер­расами к северу от меня. Плотные облака скрывали верши­ны гор, но солнечный свет временами .пробивался то здесь, то там.

Внизу, в долине, священная река окружала петлей цен­тральную часть Мачу-Пикчу, подобно крепостному рву. Отсюда река казалась темно-зеленой, отражая покрытые джунглями берега.

За руинами возвышалась гора. Она называется Уана-Пикчу, ее изображение можно встретить на всех плакатах туристических агентств, приглашающих посетить это место. Я с изумлением увидел, что несколько сот метров ее по­крыты террасами; кто-то приложил много усилий, чтобы превратить почти вертикальные скалы в изящные висячие сады, где в древности, возможно, росли яркие цветы.

Мне стало казаться, что это — плод монументального творчества скульптора, который в своей композиции .ис­пользовал и горы, и скалы, и деревья, и камни, и даже воду. Место было безумно красивым, одним из самых кра­сивых, какие я видел.

В то же время я понимал, что, несмотря на всю яркую красоту, это город призраков. Как будто смотришь на все­ми покинутый, потерпевший крушение лайнер. Дома рас­полагались длинными террасами. Они были маленькие, в каждом по одной комнате, выходящей на узкую улочку;

архитектура солидная, функциональная, без следов украша­тельства. Напротив, некоторые церемониальные сооруже­ния были спроектированы с гораздо большими претензия­ми; при их строительстве использовались гигантские блоки вроде тех, что я видел в Саксайуамане. Один гладко от­шлифованный многоугольный монолит достигал в длину 3,6 метра, а в ширину и высоту — по 1,5, и весил, по всей видимости, не меньше 200 тонн. Как ухитрились затащить его сюда древние строители?

Подобных глыб были десятки, и все они складывались в знакомую головоломку с взаимоперекрывающимися уг­лами. На одном блоке я насчитал тридцать три угла, и все идеально прилегали к углам соседних блоков. Среди них встречались массивные обтесанные многогранники с остры­ми как бритва ребрами. Но встречались и неотесанные глы­бы природной формы, к которым были пригнаны соседние

камни. Встречались и необычные фигуры под названием Интиуатана, что означает "коновязь Солнца". Каждая та­кая фигура представляет собой монолит из серой кристал­лической породы, которому придана сложная геометричес­кая форма, образованная кривыми линиями, углами, ниша­ми и выступами; в центре фигуру венчает вертикальная тумба.

60

ГОЛОВОЛОМКА

Каков возраст Мачу-Пикчу? Академическая точка зре­ния сводится к тому, что вряд ли город возник раньше XV века. Однако время от времени рад уважаемых, но бо­лее смелых ученых выражают свое несогласие с этой дати­ровкой. Например, в 1930-х годах профессор астрономии Потсдамского университета Рольф Мюллер обнаружил убе­дительное свидетельство того, что важнейшие элементы за­стройки Мачу-Пикчу имеют любопытную с астрономичес­кой точки зрения ориентацию. Рассчитав расположение звезд в предыдущих тысячелетиях (а оно постепенно меняется в результате так называемой прецессии), Мюллер пришел к выводу, что строительство планировалось между 4000 и 2000 годами до н.э.

С позиций ортодоксальной истории это звучало как фантастическая ересь. Если Мюллер прав, то Мачу-Пикчу должно быть не 500, а чуть ли не*6000 лет. То есть он существенно старше Великих египетских пирамид (считая, разумеется, правильной классическую датировку пирамид, которая относит их примерно к 2500 году до н.э.).

Были и другие голоса несогласных, убежденных, что, по крайней мере, часть застройки Мачу-Пикчу на тысячи лет старше официального возраста ⁷.

Подобно большим многоугольным стенным блокам, это утверждение, похоже, вписывается в ту же самую голово­ломку-мозаику, что и Виракоча. Все легенды говорят, что его столицей был Тиауанако. Развалины этого великого древ­него города находятся в Боливии, в области, известной под названием Ксяьяо, в 20 километрах к югу от озера Тигикака.

По моим расчетам, мы могли добраться туда через Лиму и Ла-Пас за пару дней.