первой главе «На пути к панамериканской революции: первоначальный этап развития взаимоотношений левого движения Мексики и Коммунистического Интернационала»

После отказа Коминтерна от идеи панамериканской революции и по мере формирования структур Интернационала, занимавшихся Латинской Америкой, Мексику в Москве начали рассматривать в отрыве от континента в целом, признав ее специфику. Не без труда руководство III Интернационала поняло: левому движению не принадлежит монополия на революционность, а правительство является важным конкурентом в борьбе за симпатии широких масс. Тем не менее, основные дефекты восприятия страны остались прежними, и лишь отдельные специалисты в аппарате ИККИ обращали внимание на возможности сотрудничества коммунистов и революционных националистов. Первая конференция компартий Латинской Америки (1929 г.), обсуждая эти вопросы, принципиально стратегию III Интернационала не улучшила. Со времени сталинизации Коминтерна в 1929 г. историческая специфика, которую идеологи всемирной компартии признали за Мексикой, уступила место универсальной пролетарской интерпретации социальной революции.

В исследовании обоснована модель периодизации эволюции мексиканского левого движения на базе развития его взаимоотношений с III Интернационалом. Первый этап – 1919 – начало 1922 г., время, когда Коминтерн действовал в Мексике почти исключительно через своих уполномоченных, назначенных в Москве. Второй этап – 1923 - начало 1929 г. – период, когда связи между ИККИ и КПМ осуществлялись напрямую, а само левое движение превратилось в своеобразный «полигон» для отработки III Интернационалом сразу нескольких тактик: участие в выборах, альянс коммунистов и независимого радикального крестьянского движения, развитие антиимпериалистической деятельности левых. Все это в целом способствовало укоренению левого движения в массовых организациях. Третий этап – 1929-1934-1935 гг. – время «левого поворота» и сектантского изоляционизма, разрыва с некоммунистическими союзниками и маргинализации влияния компартии. Четвертый этап – 1935-1940 гг. – эволюция левого движения в направлении стратегии Народного фронта и консолидации рабочего движения в рамках Конфедерации трудящихся Мексики, вылившаяся, однако, под давлением Москвы в линию «Единство – любой ценой», которая привела к масштабному внутреннему кризису в левом движении. Этот кризис усугубился «чисткой» КПМ в начале 1940-х гг. и завершился значительным ослаблением позиций левых. На всех этих этапах роль Коминтерна в поворотах тактики левого движения была очевидной.

Показаны внутренние факторы формирования и развития левого движения Мексики в 1919-1920 гг., его готовность к сотрудничеству с III Интернационалом, роль эмиссаров всемирной компартии в эволюции левых, в создании компартии и разрешении внутрипартийных и межпартийных конфликтов. Проанализированы мотивы признания представителем Коминтерна М.Бородиным и Амстердамским бюро ИККИ Мексиканской Коммунистической партии единственной силой, с которой необходимо было сотрудничать в левом движении: причиной этого послужила личность индийца М.Н.Роя – одной из ключевых фигур МКП. В Рое посланец Москвы увидел потенциального организатора коммунистической деятельности на приоритетном в тот момент для Коминтерна направлении – желании нанести удар по могуществу империалистических империй через колонии. Перемещение Роя на азиатский участок деятельности III Интернационала и случайный подбор кадров для созданного осенью 1919 г. в Мехико Латиноамериканского бюро ослабил амбициозные планы левых по развитию континентальной работы. Серьезных успехов в этой сфере не удалось добиться и Панамериканскому бюро, предпринимавшему тщетные усилия по развертыванию активности в латиноамериканских странах. Это вызвало определенное снижение интереса ИККИ к континенту, и, в частности, к левому движению Мексики.

Показана неэффективность действий Коминтерна и Профинтерна по расширению связей коммунистического сектора в мексиканском левом движении. Попытки сотрудничества с анархо-синдикалистами (приведшие поначалу к созданию Всеобщей Конфедерации труда, где коммунисты играли важную роль) и Мексиканской Региональной Рабочей конфедерацией (КРОМ) сорвались ввиду идеологических разногласий и недовольства потенциальных партнеров стремлением коммунистов доминировать внутри альянса. Вместо расширения сферы влияния компартия оказалась маргинализована в профдвижении. В то же время Панамериканскому бюро III Интернационала удалось с помощью региональных активистов возродить компартию, разгромленную властями весной 1921 г., после чего на повестку дня встал вопрос о выправлении линии левого движения, занимавшего радикальную позицию отрицания выборов.

Во второй главе «Мексиканское радикальное левое движение и Коминтерн в 1922-1928 гг.: попытка обрести собственную социально-политическую нишу» показаны действия левого движения страны по расширению социальной базы и обретения новых партнеров. Сколько-нибудь проработанной тактики ни левые Мексики, ни штаб-квартира Коминтерна разработать так и не сумели, и КПМ фактически действовала путем проб и ошибок.

Показаны факторы, препятствовавшие формированию готовности радикальных левых к участию в электоральных кампаниях и способствовавшие проведению кампании «разоблачительного характера» против реформистских настроений. Продемонстрирована роль III Интернационала в изменении позиции левого движения Мексики по этому вопросу. Москва, желая вывести КПМ из состояния маргинальной секты, настояла на отказе от антипарламентаризма и переходе к тактике «единого фронта». Это совпало по времени с очередным кризисом левых сил в связи с разгромом движения квартиронанимателей в Веракрусе, в котором активно участвовали коммунисты. В это же время в ряды левых влилась группа революционных художников-муралистов, часть из которых вошла в руководство компартии и превратилась в движущую силу новой партийной газеты – «Эль Мачете» (1924 г.). Революционные деятели искусства обладали собственными взглядами на пути развития левого движения (в частности проявляли готовность к сотрудничеству с некоммунистическими революционными элитами), являлись консолидированной группой, что позволило им в первые годы пребывания в КПМ оказывать существенное воздействие на формирование позиции партии.

Показана эволюция мексиканского левого движения по вопросу об участии КПМ в выборах с момента II Национального конгресса партии (1923 г.) и кампании по избранию главы государства (1924 г.). В ходе дискуссии внутри левого движения серьезным фактором стало решение Москвы, надавившей на КПМ через Рабочую (Коммунистическую) партию Америки, настаивая на поддержке кандидата в президенты П.Э.Кальеса как «самого влиятельного представителя» «профсоюзной и крестьянской бюрократии» и противовеса реакции. Эта мера рассматривалась как необходимый этап на пути к рабоче-крестьянскому правительству как «последнему и решающему этапу на пути к диктатуре пролетариата». Одновременно ИККИ сформулировал для своих национальных секций жесткие правила парламентской работы. В ходе дискуссий КПМ пошла дальше предложений Москвы, поддержав т.н. «левый поворот» Кальеса, в иллюзорности которого вскоре убедилась. Показана типичность подобных колебаний между двумя крайними позициями для левого движения Мексики на протяжении 1920-х гг. и роль в этом как Коминтерна, так и серьезных внутриполитических перемен внутри страны, а также сложной идеологической панорамы рабочего и крестьянского движений. Проанализированы причины сближения левого движения с правительственными кругами в ходе мятежа де ла Уэрты и неоднозначность позиций левых по данному вопросу. Показаны проблемы, возникавшие у левого движения при попытках выстраивания региональных альянсов с Лабористской и Национальной Аграристской партиями, саботировавшими планы коммунистов по развитию единого фронта.

Исследованы попытки компартии и связанных с ней профсоюзов расширить сферу своего влияния в рабочем движении путем сотрудничества с реформистами и анархо-синдикалистами, проанализированы успехи и неудачи левых в развитии забастовочных выступлений и осуществлению единого фронта. Показано, что, несмотря на провал попыток проникновения в КРОМ и восстановления связей с ВКТ, коммунистам удалось закрепиться в ряде независимых профсоюзов, но этого оказалось недостаточным для формирования нового общенационального профцентра.

Тщательно исследован вопрос взаимоотношений КПМ с крестьянским движением, в том числе в связи с обретением электорального опыта левых в различных штатах, роль коммунистов в формировании местных крестьянских объединений и Национальной Крестьянской Лиги. В 1924-1925 гг. КПМ обрела первых депутатов, причем никто из них не был избран как выдвиженец партии. Это делало электоральные успехи весьма относительными и вызвало внутри партии дискуссии о необходимости участия в выборах.

Продемонстрирована роль тактики аграрно-коммунистического альянса в расширении сферы влияния левого движения страны, указана роль III Интернационала в формировании и осуществлении данной политической линии, проанализированы разногласия между рядом сотрудников и представителей всемирной компартии по вопросу взаимоотношений между КПМ и крестьянскими лигами. Показана эволюция взглядов коммунистов по поводу аграрной реформы и сформулированы основные противоречия в аграрно-коммунистическом блоке, которые не могли не дать о себе знать в будущем, при изменении внутриполитической ситуации и политики Коминтерна. Рассмотрен вопрос о формировании Рабоче-Крестьянского блока как этапе кампании поддержки левым движением А.Обрегона в борьбе за пост президента Мексики в 1928 г. и содержание дискуссии по данному вопросу в Коминтерне. Выявлены мотивы, побудившие левых к выступлению на стороне Обрегона, и оценены возможные перспективы левого движения в случае его победы.

В третьей главе «Советские дипломаты как фактор развития левого движения Мексики в 1920-е гг.» рассматривается роль дипломатических представителей РСФСР (СССР) в эволюции мексиканского левого движения. Исследован вопрос о дуализме советской внешней политики, приводившем зачастую к смешению функций работников полпредств и эмиссаров Коминтерна. Показаны объективные причины, побуждавшие дипломатов активизировать свое воздействие на левое движение, главной из которых было искреннее стремление «направить заблудившуюся мексиканскую революцию» на правильный путь.

Проанализирована миссия М.М.Бородина в Западном полушарии, показан ее многоцелевой характер – выполнение дипломатических задач, участие в организации и координации коммунистического движения, перевозка драгоценностей и материальных средств; выявлено соотношение этих поручений в ходе миссии Бородина. Опровергнут ряд историографических мифов по поводу поездки советского эмиссара. Исследование вопроса о подготовке и осуществлении поездки продемонстрировало: несмотря на ее во многом авантюрный характер ввиду плохого знания большевистским руководством ситуации в Латинской Америке, она привела к реализации ряда мероприятий по формированию и развитию левого движения Мексики и установлению его связей с Коммунистическим Интернационалом. Показана иллюзорность планов советских и коминтерновских лидеров по поводу участия мексиканских властей в революционных проектах левого движения, в том числе в отношении созданного в ноябре 1919 г. Латиноамериканского бюро III Интернационала.

Проанализирована деятельность в Мексике полпредов С.Пестковского, А.Коллонтай и А.Макара с точки зрения их участия в эволюции левого движения страны. Показано, что самое активное сочетание дипломатической и коминтерновской работы происходило в период пребывания на посту главы советской дипмиссии Пестковского, одновременно являвшегося эмиссаром III Интернационала, влиявшего на кадровые перестановки в руководстве КПМ и выработку ее политической линии, что едва не привело к разрыву компартии и аграрного движения накануне и в ходе IV съезда КПМ. Только вмешательство представителя Коминтерна Э.Воога («А.Штирнера») позволило избежать масштабного кризиса. Показана роль Пестковского в развитии антиимпериалистической деятельности левого движения и его попытки наладить отношения с представителями революционной интеллигенции и правящих элит. В период работы А.Коллонтай, получившей инструкции напрямую от И.В.Сталина, масштабы взаимодействия полпредства и левых сократились, но не прекратились. Более серьезное разделение дипломатических функций и выполнения интересов Коминтерна произошло, когда пост полпреда занял А.Макар, но магистральная линия на совмещение мировой революции и дипломатии не менялась на протяжении 1920-х гг. Различались лишь формы проведения этой политики. Дипломатические каналы по-прежнему оставались удобным способом пересылки средств КПМ и радикальному аграрному движению, а некоторые сотрудники полпредства передавали мексиканским коммунистам решения и инструкции Интернационала. Существенно менялась, однако, роль самого полпреда. В главе показано, что деятельность советских дипломатов внутри левого движения, пусть даже спорадическая, серьезно раздражала мексиканские власти, отстаивавшие свой суверенитет от иностранного вмешательства. В конце 1929 – начале 1930 гг. это стало одним из факторов, спровоцировавших разрыв мексиканско-советских межгосударственных отношений.

В четвертой главе «Антиимпериалистический вектор в деятельности левого движения Мексики в 1920-е гг.» анализируется одно из магистральных направлений левого движения страны – организация антиимпериалистического движения и попытка придать ему континентальный характер. В этот период в результате прямого воздействия III Интернационала была сделана попытка максимально расширить число союзников коммунистов и спектр их влияния – путем привлечения к совместным политическим проектам не только традиционного партнера в лице профсоюзов, но и крестьянского движения, беспартийных интеллектуалов из числа некоммунистических левых и революционных националистов. Антиимпериалистический вектор являлся одним из способов включения компартии в политическую панораму пост-революционной Мексики и укоренения левого движения в стране как национального актора. Сложные отношения между правительствами Мексики и США, широко распространенные среди мексиканских правящих элит и населения антиимпериалистические настроения давали коммунистам потенциальную возможность не только обрести новых партнеров, но и использовать их в иных аспектах работы КПМ. В то же время для установления и поддержания союзнических отношений от коммунистов требовалось проявление гибкости и умение находить общий язык с разнородными партнерами.

Рассмотрена эволюция взглядов мексиканских коммунистов по вопросу антиимпериалистической работы, начиная с расширенного пленума ИК КПМ (апрель 1924 г.), придавшего импульс формированию Антиимпериалистической лиги. Проанализированы возможности совместной работы левого движения и властей Мексики на базе антиимпериалистической программы действий, а также потенциал расширения числа партнеров за пределами рабочего движения за счет развертывания такой программы (в частности, в студенческом движении, а также среди интеллектуальных элит). Была предпринята попытка формирования широкого фронта на основе «антиимпериалистического панамериканизма» в качестве противовеса реформистским лозунгам «панамериканизма».

Проанализировано содержание программных установок КПМ и Коминтерна в отношении антиимпериалистического движения, показано одно из их слабых мест – отсутствие серьезной научной проработки политических выводов, являвшихся, по сути, набором представлений о приоритетных направлениях антиимпериалистической работы. В целом руководство III Интернационала уделяло недостаточно внимания работе в странах Западного полушария, отчасти ввиду представления о легкости развертывания там антиимпериалистической деятельности. Страны континента в Москве продолжали рассматривать через призму степени их зависимости от империализма. Мексика в этой классификации была отнесена к странам с революционно-демократическими правительствами, стремящимися создать независимую от иностранного капитала экономику. В этой связи революционному движению предлагалось перехватить у буржуазии инициативу борьбы с империалистической экспансией, противопоставив лозунгу «Латиноамериканский союз» концепцию «Антиимпериалистической лиги», способной объединить революционные организации рабочих, крестьян, интеллигентов и городской демократии. Эта задача была вполне реалистичной, ибо предполагала поддержку мексиканского правительства в деле реализации постулатов революции 1910-1917 гг. при одновременной «организации революционных классовых сил, готовых заменить это правительство, когда оно изменит идеалам революции». На практике это означало возможность сотрудничества коммунистов с некоммунистическими левыми и революционными националистами в рамках широкого антиимпериалистического фронта при неофициальном, а то и полуофициальном патронаже со стороны властей.

Рассмотрена деятельность секций Коминтерна в Мексике и США по развертыванию деятельности Всеамериканской антиимпериалистической лиги (ВААИЛ), проанализировано содержание журнала «Эль Либертадор», показаны широкие критерии привлечения потенциальных партнеров левого движения. Фактически Лига стала формально некоммунистическим проектом при доминировании коммунистов в руководстве ВААИЛ, превратившейся в мощный полюс притяжения для антиимпериалистически настроенных интеллектуалов и политиков. Изучен вопрос о столкновении интересов мексиканской и американской компартий в вопросе о названии Лиги и месторасположении ее штаб-квартиры, показаны последствия победы мексиканских левых в этом вопросе для увеличения потенциала антиимпериалистического фронта против «сующейся во все дела Янкиландии». В глазах общественности Континентальный комитет ВААИЛ в Мехико являлся центром деятельности в масштабах континента и быстро завоевал признание в мировом антиимпериалистическом движении. Во многом это было связано с пребыванием в стране латиноамериканских революционеров, не прекращавших свою деятельность в изгнании и сблизившихся с КПМ на почве борьбы против общего врага, которым они считали американский империализм, поддерживавший диктатуры. Участие в деятельности Комитета уникальных личностей: Х. А. Мельи, Х. Виво, В. Рауля Айя де ла Торре, Г. и Э. Мачадо, С. де ла Пласы, К. де Леона и др. превратило его в представительный орган, члены которого были хорошо известны рабоче-крестьянским массам и интеллигенции континента.

Проанализированы усилия Коминтерна и левого движения Мексики по привлечению к своей работе молодых харизматичных лидеров, таких как перуанец В.Р.Айя де ла Торре и кубинец Х.А.Мелья, показаны перспективы, открывшиеся в связи с этим. В Айя де ла Торре лидеров мексиканских левых привлекло его видение анархистского движения, «эксплуатирующего чувствительность нашей расы», в качестве главного противника коммунистической идеологии в регионе. Антиимпериалистически настроенный талантливый организатор оказывался бесценной находкой для компартии. Важные контакты с Айя де ла Торре поддерживало руководство Коминтерна и Профинтерна, разделявшее ряд пунктов программы перуанского политика. Но вскоре произошел разрыв из-за разногласий по организационным вопросам и теоретико-идеологических споров. Столь же важной фигурой оказался Мелья, исключенный из КП Кубы и преследовавшийся диктаторским режимом Мачадо. Оказавшись в эмиграции в Мексике и получив мощную поддержку со стороны КПМ и Пестковского против догматической и сектантской позиции кубинских коммунистов, Мелья стал одним из его символов мексиканского левого движения и – после отказа Айя де ла Торре от сотрудничества с Коминтерном – одним из яростных критиков апризма.

Рассмотрены взаимоотношения КПМ с действовавшей в эмиграции Венесуэльской революционной партией. Показана роль ВРП в деле привлечения к левому движению новых союзников, а также в сфере развития позиций мексиканских левых по отношению к возможности вооруженной борьбы. Продемонстрирован ряд общих подходов левых и правительства Мексики к сотрудничеству с венесуэльской эмиграцией. В то же время Коминтерн не поддержал идею вооруженной экспедиции, не видя перспективы включения «потенциального революционного правительства» Венесуэлы в континентальное антиимпериалистическое движение и отвергая «гарибальдийский путь» свержения диктатора Х.В.Гомеса, требуя сначала создать в стране компартию. Эту позицию подтвердила Первая конференция компартий Латинской Америки (1929 г.). Мексиканское левое движение сохранило значительную самостоятельность в оценке данного вопроса: венесуэльские эмигранты, в том числе и коммунисты, не отказались от идеи вооруженной борьбы, а КПМ, если и не поддерживала напрямую своих венесуэльских единомышленников, то, по крайней мере, не препятствовала их деятельности. Причина такой позиции была очевидной: мексиканские коммунисты осознавали значение венесуэльской эмиграции, надеясь использовать ее для развертывания максимально широкого антиимпериалистического фронта. Только после VI конгресса Коминтерна уже новое руководство КПМ согласилось с требованиями штаб-квартиры III Интернационала.

Деятельность Континентального Комитета ВААИЛ, его усилия по привлечению к своей работе широких секторов антиимпериалистов позволила расширить спектр работы левого движения Мексики, осуществляя инфильтрацию в профсоюзы, крестьянские организации и политические партии для проведения в них антиимпериалистической работы. В рамках ВААИЛ происходило взаимопереплетение целого ряда организаций, как открыто прокоммунистических, так и напрямую не связанных с деятельностью Коминтерна или КИП. При этом Лига не воспринималась радикальной элитой как филиал компартии. Неудивительно в этой связи, что мексиканские власти с интересом отнеслись к проведению Брюссельского антиимпериалистического конгресса. Вопрос о его подготовке и развитии отношений с правительством Мексики применительно к данной проблеме также подробно проанализирован, показаны конкретные примеры близости позиций и пункты, вызывавшие разногласия. В исследовании показано, что перспективы для развертывания антиимпериалистической работы в Латинской Америке в целом и в Мексике, в частности, были лишь потенциальными. Руководство Лиги так и не перешло от благих пожеланий к повседневной континентальной работе. Неповоротливая бюрократическая машина аппарата Коминтерна не сумела наладить хотя бы минимально необходимое финансирование антиимпериалистической деятельности в Латинской Америке. Фактически развитие работы ВААИЛ оказывалось в большей степени заслугой ее Континентального Комитета, нежели штаб-квартиры III Интернационала.

В пятой главе «Левый» поворот КПМ в 1929-1934 гг.» проанализировано содержание дискуссий на VI конгрессе Коминтерна, Первой конференции КП Латинской Америки и Латиноамериканской профсоюзной конференции, способствовавших серьезному изменению политической линии мексиканских левых в 1929 г. и реконфигурации всего левого движения страны. Самым существенным решением стало принятие тактики «класс против класса», предопределившее резкий поворот для левого движения Мексики, развивавшегося прежде в рамках относительно широкой коалиции политических сил. Другой линией, навязанной III Интернационалом коммунистическим партиям, стала борьба против социал-фашизма. В условиях Мексики подобный подход означал отказ от национальной специфики левого движения и нежелание принимать в расчет своеобразные условия его развития. Рассмотрена линия поведения делегации КПМ на конгрессе и показано ее нежелание безоговорочно принимать тезисы высшего руководства всемирной компартии. Мексиканскую делегацию поддержал и долго конфликтовавший с КПМ в связи с деятельностью Континентального комитета ВААИЛ американец Филлипс («Гомес»). Но, в конце концов, делегация была вынуждена признать существование в компартии «правой опасности». Начавшаяся в это время сталинизация Коминтерна серьезно меняла модель взаимоотношений между Москвой и левым движением различных стран. Международное объединение коммунистов превращалось из союза хотя бы относительно самостоятельных секций Коминтерна в обычный механизм реализации решений И.В.Сталина и его ближайшего окружения, не дискутирующий по важнейшим вопросам и проблемам коммунистического движения и практически не увязывающий стратегию и тактику левых с национальной спецификой. В реальных условиях 1928-1929 гг. аппарат III Интернационала стимулировал левацкие настроения среди коммунистов Латинской Америки, настаивая на разрыве связей с «недостаточно идейно выдержанными» союзниками. Выдвижение компартиями радикальных лозунгов без наличия революционной ситуации объективно было провоцированием гражданской войны в собственных странах, причем в условиях, невыгодных для левых, что в конечном итоге неизбежно вело к резкому сокращению перспектив работы Коминтерна в латиноамериканском регионе на протяжении ряда лет.

Начало левого поворота ознаменовалось в Мексике активизацией деятельности Рабоче-Крестьянского блока, созданного в качестве независимой электоральной коалиции (коммунисты, после убийства победившего на выборах А.Обрегона и начала становления режима «максимата», начали стремительно расходиться во взглядах с правительством страны). Это было первым опытом самостоятельного выступления компартии на выборах и первым прямым участием левого движения в целом в соревновании альтернатив развития пост-революционной Мексики, что стало «венцом развития» КПМ за 10 лет и результатом ее политики альянсов. В то же время РКБ обладал врожденным недостатком – он лишь номинально руководился коммунистами, не имевшими рычагов воздействия на организации блока, которые нередко больше поддерживали видного аграриста, губернатора Веракруса А.Техеду. Данное обстоятельство не представляло проблемы, пока НКЛ и КПМ оставались союзниками, но любые серьезные осложнения в их связях были чреваты организационными трудностями. Проанализированы причины, побудившие Коминтерн изменить в 1928 г. позицию в отношении рабочего движения и способствовать формированию третьего общенационального профцентра – Унитарной профсоюзной конфедерации Мексики с целью проведения самостоятельной линии среди рабочих и использования ситуации, характеризовавшейся ослаблением реформистской КРОМ. Идею формирования третьего профсоюзного объединения активно поддерживал и руководитель НКЛ У.Гальван, рассматривавший УПКМ как одну из опор обрегонизма. Изменившаяся позиция Коминтерна фактически совпала с новыми настроениями внутри КПМ. Создание УПКМ являлось не только шагом в развитии профсоюзной деятельности партии, но и частью плана по реализации более масштабного плана Коминтерна: неслучайно в документах нового профобъединения фигурировал пункт об открытой борьбе против тех правительств, которые «эксплуатируют и угнетают трудящихся Латинской Америки». Начиная «левый поворот», Коминтерн и руководство его мексиканской секции не сомневались в успехе, поскольку были абсолютно уверены, что партия руководит левым рабочим и крестьянским движением страны, контролируя УПКМ, РКБ и НКЛ. Дальнейшие события, однако, показали, что УПКМ и НКЛ вовсе не были монолитны, а партийные позиции в них не столь прочны.

В главе исследовано событие, оказавшее огромное воздействие на левое движение Мексики – убийство Х.А.Мельи, рассмотрены отношения Мельи с компартией Мексики и Коминтерном накануне трагедии и показаны политические разногласия кубино-мексиканского коммуниста с КПМ, сложившиеся к началу 1929 г., проанализированы возможные последствия разрыва для левого движения Мексики. Исследован вопрос о возможном участии Коминтерна и/или КПМ в организации убийства Мельи. Показано неожиданное уникальное совпадение интересов кубинского диктатора Х.Мачадо и мексиканских левых в устранении фигуры Мельи с политической арены, закончившееся гибелью харизматического лидера, но сделавшее его символом «коммунистического мученичества».

Подробно исследован вопрос о роли деятельности КПМ и Коминтерна в организации помощи Армии защиты Национального суверенитета Никарагуа в эволюции левого движения Мексики. Показано огромное значение этой кампании для увеличения влияния левых в Мексике и в Латинской Америке. Проанализирована деятельность комитета «Мафуэник» («Руки прочь от Никарагуа»), организаторы которого увидели в поддержке никарагуанских патриотов одну из возможностей сплотить на практической основе прогрессивные силы Латинской Америки в самом широком смысле, придав антиимпериалистическому движению новый импульс; переориентация же работы североамериканской секции ВААИЛ на никарагуанское направление (ибо кампания была не мексиканской, а международной) могла дать уникальный шанс для интенсивного развития антиимпериалистического движения не только в Мексике, но и в США. Лидер АЗНСН А.С.Сандино, в свою очередь, стремился использовать возможности «Мафуэник» и стоявших за ним политических партий и организаций для установления международных связей и пропаганды своей борьбы. Мексиканские коммунисты, и еще большей степени – штаб-квартира III Интернационала, явно ожидали начала дрейфа «генерала свободных людей» в сторону Коминтерна, не осознавая эфемерность таких надежд. В то же время «Мафуэник» ставил своей задачей не только пропагандистскую деятельность, сбор средств и медикаментов, но и интересовался военными аспектами повстанческой борьбы в Никарагуа (для использования этого опыта в Венесуэле и на Кубе). Коминтерн же даже не пытался поддержать Сандино в военном отношении. Более или менее успешным оказалось, по сути, лишь пропагандистское направление деятельности Комитета. При всем внимании Коминтерна к кампании солидарности с Никарагуа серьезной помощи КПМ не получала, и тяжесть работы по проведению агитации в пользу Сандино местные левые несли самостоятельно. В исследовании показано стремление Коминтерна в условиях конфронтации с мексиканским правительством, сложившейся в конце 1920-х гг., использовать кампанию солидарности с Сандино против кабинета Э.Портеса Хиля. При этом Коминтерн требовал от КПМ исключить возможности «малейшего компромисса, могущего оказаться вредным для нас в будущем». Показано, как в конце 1929 – начале 1930 г. стремление мексиканского правительства, с одной стороны, и КПМ, с другой стороны, использовать Сандино для достижения своих целей, сыграло роковую роль в судьбе генерала, негативно отразилось на ходе борьбы АЗНСН и привело к краху амбициозного проекта создания Единого фронта под лозунгом «Руки прочь от Никарагуа!».

Подробно рассмотрен вопрос о воздействии радикализации КПМ в условиях левого поворота на разрыв связей с аграрным сектором (НКЛ). Показано, что ключевой проблемой оказался вопрос об отношении к правительству. В отличие от коммунистов, аграристы не стремились к разрыву связей с властями даже после начала репрессий в отношении части активистов левого движения и предпочли свернуть деятельность РКБ. Внутри левого движения также были различные подходы к возможности развертывания антиправительственной вооруженной борьбы. Показаны воздействие Коминтерна на компартию и роль внутренних факторов (в том числе сильных путчистских настроений внутри КПМ) на резкий поворот политики партии по отношению к крестьянскому движению и правительству. Всегда сильные в КПМ левацкие тенденции выплеснулись наружу после того как правительство Э.Портеса Хиля обрушило на партию репрессии. В этих условиях июльский пленум ЦК КПМ (1929 г.), активную роль в котором играл представитель Коминтерна М.Грольман, направил острие борьбы против «правой опасности», «социал-фашизма» и некоторых прежних союзников левого движения. Новые теоретические установки были дополнены кадровыми перестановками в руководстве партии. Проанализированы последствия этого политического виража для левого движения в целом, а также для конкретных его секторов – НКЛ, профсоюзов, компартии, показано, как «левый поворот» привел к маргинализации КПМ в момент, когда она достигла определенных высот в своем развитии. Исследовано также воздействие «левого поворота» на деятельность ВААИЛ, переформатировавшего и свернувшего свою работу.

Изучены различные мероприятия левого движения в период 1929-1934 гг. и их попытки двигаться в сторону строительства «Советской Мексики», показаны перспективные направления деятельности левых, такие как организация движения безработных. Проанализированы факторы, мешавшие расширению влияния левых в указанный период, в том числе тогда, когда наметились новые возможности для стратегического роста (в 1933-1934 гг.). Исследован вопрос о возможном участии КПМ в подготовке покушения на президента Мексики. Показано серьезное сокращение самостоятельности левого движения и возрастание роли ИККИ в определении не только его стратегии, но и тактики. Период 1933-1934 гг. стал этапом абсолютизации значения вооруженной борьбы с целью установления рабоче-крестьянского правительства. Латиноамериканский лендер-секретариат ИККИ напрямую рекомендовал коммунистам стран Западного полушария пойти по «китайскому пути».

В шестой главе «От «единства любой ценой» к маргинализации: эволюция левого движения Мексики в 1935-1940 гг.» рассмотрены трансформации политики и позиций мексиканского левого движения в период президентства Л.Карденаса, когда произошедшие масштабные изменения правительственного курса в сторону проведения прогрессивных реформ и процесс реконфигурации сил внутри Национально-революционной партии создали совершенно новые условия для развития левых и их консолидации. Ситуация также благоприятствовала левому движению ввиду роста числа забастовок и рабочих выступлений и упадка реформистского профцентра КРОМ. Проанализирована роль Коминтерна, со времени VII всемирного конгресса (1935 г.) подталкивавшего свою мексиканскую секцию к отказу от ряда прежних сектантских позиций и реализации политики «Народного фронта».

Исследован процесс сближения позиций различных групп внутри рабочего движения и формирования «Национального Комитета пролетарской защиты» как этапа в объединении различных рабочих групп и организаций и последующего создания Конфедерации трудящихся Мексики. Проанализированы примеры совместных действий профсоюзов, в том числе серьезных забастовок 1936 г. и роль государства в этих акциях. Показана роль КИП, активно продавливавшего курс на союз УПКМ со сторонниками В.Ломбардо Толедано, и проанализированы проблемы, возникавшие внутри левого и рабочего движения в связи с различными концепциями унификации профсоюзов, прежде всего, вопрос о степени независимости рабочего движения и его взаимоотношениях с государственной машиной.

Подробно проанализированы контакты В.Ломбардо Толедано с Коминтерном и КИП, исследована роль КПМ в организации этих связей, показано восприятие данного лидера Москвой как ключевой фигуры для развития Народного фронта в Мексике. Показаны врожденные недостатки коминтерновских тезисов о Народном фронте применительно к мексиканскому левому движению: излишний европоцентризм, недооценка национальных условий, недостаточное понимание роли карденистской государственной машины.

Проанализирована эволюция позиции левого движения от лозунга «С карденистскими массами – да, с Карденасом – нет» до более широкой поддержки правительственного курса и – впоследствии – до лозунга «Единство – любой ценой». Показана роль Коминтерна и КП США в навязывании мексиканским левым последней позиции и мотивы, побудившие их к подобным действиям. Подробно исследован конфликт внутри Конфедерации трудящихся Мексики, приведший к расколу во время IV Национального совета КТМ, и ход июньского пленума ЦК КПМ (1937 г.), проанализированы возможные варианты развития событий и последствия для мексиканского левого движения новой политики – безоговорочного подчинения руководству КТМ и некритического восприятия большинства правительственных инициатив с целью сохранения консолидированного рабочего движения и подобия Народного фронта. Изучен вопрос о различных концепциях Народного фронта и показано, чем обернулся вынужденный отказ коммунистов от плана развития Широкого Антиимпериалистического фронта в пользу идеи формирования Народного фронта вокруг правящей партии НРП (трансформировавшейся в Партию Мексиканской революции). Оправдывался такой подход объяснением, которое сложно назвать чем-то кроме «хорошей мины при плохой игре»: даже неполный НФ стал бы шагом вперед и весьма значимой силой, которая развивалась бы и служила бы интересам народа, ибо «Карденас продолжает свой марш налево». Реально подобная модель означала исключение коммунистов из большинства механизмов принятия решения и начало их маргинализации внутри массового антиимпериалистического и рабочего движения. Но последствия пленума не были до конца понятны ни КПМ, ни КП США, навязавшей от имени Коминтерна новую линию мексиканскому левому движению. Коммунистам не удалось соединить борьбу за демократию в профсоюзах с целью сохранения широкого антиимпериалистического и про-рабочего альянса, что в итоге привело к процессу потери компартией «рабочего лица» и стремительной утрате ею позиций в профцентрах. Проанализирован вопрос о роли новой тактики левых и отказа коммунистов от самостоятельной роли на президентских выборах, их некритической позиции в отношении ПМР в усилении корпоративизации рабочего движения Мексики и возрастания влияния государственного аппарата.

Исследованы организационный и идейно-теоретический кризис левого движения конца 1930-х гг., показаны причины сокращения влияния левых и формальность их присутствия на многих постах в ключевых профсоюзах. В ходе этого кризиса к проломбардистской группе могла присоединиться часть молодежных активистов КПМ, выдвинувшихся в 1929-1934 гг. и недовольных снижением своей роли в руководстве, а также те члены партии, которых не устраивало отсутствие четкой линии во взаимоотношениях мексиканской секции III Интернационала с правительством. Кризис левого движения нарастал, и противоречия должны были выйти наружу. В этих условиях вмешательство Коминтерна ускорило развязку событий и вновь серьезно изменило лицо мексиканской секции III Интернационала. Под предлогом борьбы с карьеристскими тенденциями и против троцкизма делегация Коминтерна в Мексике осуществила кадровые перестановки в КПМ в ходе чрезвычайного съезда 1940 г. Проанализирована подготовка к съезду, его ход и последствия принятых решений для КПМ и левого движения в целом. Показаны последствия акции по физическому устранению Л.Д.Троцкого для мексиканских левых. Продемонстрирован провал идеи интенсификация поисков «взаимопонимания» с КТМ: сокращение базы в профсоюзах, на которую могла рассчитывать компартия, делала ее малоинтересным партнером для переговоров и лишала ее возможности разговаривать с позиции силы и уверенности в самой себе. Позиция левых была нестабильной и связанной стремлениями обеспечить фантом «единства»; это, в частности, привело в 1942 г. к тому, что компартия – несмотря на недовольство многих профсоюзов – не стала долго сопротивляться незаконному продлению полномочий своего заклятого врага – генерального секретаря КТМ Ф. Веласкеса. При этом и КПМ, и Ломбардо Толедано продолжали занимать непримиримую позицию в отношении исключенных коммунистов, считая их «внутренними предателями». Не интересовал КПМ и союз с независимыми социалистическими организациями. В отличие от Европы, где в ряде стран стало возможным формирование массовых левых организаций (в том числе за счет большей адаптации коммунистов к национальным реалиям), в Мексике попытка «обретения национального облика» левого движения обернулась его окончательным раздроблением и ослаблением. Организационный раскол и маргинализация компартии были преодолены лишь годы спустя.

В заключении подведены основные итоги исследования, выносимые на защиту.

1. Радикальное левое движение в Мексике было создано при непосредственном участии представителей Коминтерна. При этом роль эмиссаров Москвы можно охарактеризовать лишь как придание организационного импульса процессам, уже назревавшим внутри радикально настроенных местных групп.

2. Структуры III Интернационала (прежде всего, Амстердамское бюро ИККИ) выступили в роли арбитра в конфликте параллельных компартий, а затем организатора процесса их интеграции и воссоздания единой Коммунистической партии Мексики (Панамериканское бюро ИККИ). При этом КПМ образца декабрьского (1921 г.) съезда, по-прежнему немногочисленная, зримо отличалась от почти фантомных компартий, сформированных осенью 1919 г. – ее учредили не несколько столичных активистов, не обладавшие заметным числом сторонников даже в Мехико, а делегаты реальных революционных рабочих организаций ряда регионов. Тем самым был сделан шаг к приданию левому движению Мексики общенационального характера.

3. Отношения левых кругов и коммунистов Мексики с Коминтерном, изначально строившиеся в рамках модели взаимного сотрудничества, практически сразу же стали трансформироваться в сторону увеличения влияния Москвы на мексиканских левых. Инструментом этого влияния была активизация деятельности КИ в Западном полушарии при посредстве региональных структур и представителей.

4. В Мексике, как и в большинстве регионов Латинской Америки, левое движение на протяжении долгого времени существовало вне контекста общего социально-политического и социально-экономического развития государства, фактически жило собственной жизнью, включаясь в общенациональную панораму лишь локально или во время ключевых событий для всей страны. Важнейшим фактором, обусловившим такую ситуацию, стал механизм деятельности Коминтерна, предполагавший унификацию международного левого движения и его соответствие универсальным моделям III Интернационала. Это не могло не приводить к регулярным кризисам в левом движении различных стран (и Мексики в том числе), серьезно менявшим облик компартий.

5. На протяжении ряда лет руководство Коминтерна предпринимало завершившиеся неудачей попытки понять специфику пост-революционной Мексики, где левое движение должно было искать почву для взаимодействия с национальной революцией и некоммунистическими революционными элитами. ИККИ продолжал воспринимать Мексику как полуколонию США, в которой государственная машина и национальные элиты исключительно слабы, а социальный взрыв неизбежен в ближайшем будущем, что, по мысли московских теоретиков, открывало немало возможностей для деятельности левых.

6. В условиях Мексики коммунистическая идеология, не имевшая прочных корней в местном народном движении, могла обрести вес внутри формирующегося левого движения при условии перехватывания части идеологических постулатов у мексиканской революции либо посредством предоставления реальной альтернативы победившей революционной власти (националистической и во многом прогрессивной, но не левой). Левым требовалось превратиться в силу, способную помочь массам улучшить свое материальное положение, демонстрирующую свое умение устанавливать прочные связи с властями на местном и общенациональном уровнях, и в то же время отстаивать автономию народных организаций. Преобладание крестьян означало также невозможность действовать исключительно в рамках «пролетарской политики» и выдвижение на первый план задачи построения таких политических конструкций, которые позволили бы найти путь к широким массам.

7. Глобалистское видение латиноамериканской проблематики руководством Коминтерна и рядом мексиканских и американских коммунистов привело к попыткам «панамериканизации» левого движения в 1920-1921 гг., координирующим центром которого должна была стать Мексика. Инструментом для реализации этой программной установки оказалось специально созданное Американское агентство, неоднократно предпринимавшее усилия по развертыванию соответствующей работы в странах Латинской Америки. Серьезных успехов на этом поприще, однако, добиться не удалось. Это вызвало определенное снижение интереса ИККИ и к Латинской Америке в целом, и к левому движению Мексики, в частности.

8. Неэффективными оказались попытки Коминтерна и родственных ему организаций мультиплицировать связи новорожденной компартии внутри самой Мексики в начале 1920-х гг. Сотрудничество с анархо-синдикалистами (приведшее к созданию ВКТ, где коммунисты играли важную роль) и КРОМ было вскоре свернуто. Причинами этого провала стали не только существенные идеологические разногласия, но и стремление коминтерновцев обеспечить коммунистам доминирующее положение внутри такого альянса, тогда как их партнеры по переговорам намеревались сохранить собственную организационную и идеологическую независимость. Единственным серьезным успехом Панамериканского бюро стали действия по приданию мексиканской секции Коминтерна общенационального характера, объединение разрозненных, нередко противоборствовавших друг с другом коммунистических групп.

9. С начала 1920-х по лето 1928 г. коммунистический сектор мексиканского левого движения пытался найти собственную нишу в пост-революционной Мексике, действуя путем проб и ошибок. Начав с отказа от участия в выборах, коммунисты упустили возможность встроиться в обрегоновское движение, свергнувшее Каррансу и определившее облик страны на почти все 1920-е гг. Эта тактика не была компенсирована альянсом с анархо-синдикализмом для создания противовеса реформистам. Позднее мексиканская компартия и III Интернационал начали искать пути сближения с правящим режимом, что вылилось в поддержку обрегоновского преемника Кальеса на выборах 1924 г. Быстрое разочарование в политике «единого фронта сверху» привело к метаниям КПМ, которая то энергично осуждала правящий режим, то решительно поддерживала его против внешних и внутренних противников. Эта непоследовательность была характерна для коммунистов на протяжении ряда лет.

10. Попытки реализовать политику «единого фронта», к которой Москва, начиная с 1923 г., подталкивала мексиканское левое движение, осуществлялись с немалым трудом. Компартия очень медленно обретала почву в рабочем движении, а ее попытки проникновения в КРОМ и ВКТ оборвались достаточно быстро. Однако, коммунистическая левая сумела добиться определенных позиций в нефтеносном регионе Тампико и независимом рабочем движении и попыталась на этой базе инициировать формирование нового общенационального профцентра. Ввиду фиаско данного плана Москва подтолкнула компартию к возвращению к идее «Единого фронта» как «пакта солидарности».

11. В 1924-1925 гг. КПМ, наконец, обрела первых депутатов, причем никто из них не был избран как партийный выдвиженец. Это делало электоральные успехи весьма относительными и не могло не вызвать внутри партии серьезные дискуссии о необходимости участия в выборах. В конечном итоге одержала верх линия на развитие сотрудничества с крестьянским движением, что в 1928 г. выразилось в готовности поддержать А. Обрегона, на которого сделали ставку аграристы. Это означало победу политики участия в выборах и потенциально давало КПМ, так и не ставшей сколько-нибудь влиятельной рабочей партией, возможность обрести собственную нишу посредством союза с радикальным аграрным движением. Фактически имела место попытка левого движения диверсифицировать собственную идеологию, перестав ориентироваться исключительно на пролетариат, не игравший доминирующую роль в Мексике. Несмотря на противоречие многим установкам Коминтерна, подобный подход укладывался в рамки политических традиций страны.

12. Важным и перспективным направлением поиска собственного места в социально-политической панораме Мексики стала организация левыми антиимпериалистического движения (в рамках Всеамериканской Антиимпериалистической Лиги). Острота мексиканско-американского конфликта, вызванного попытками реализации Конституции 1917 г., и наличие в Мексике многочисленных представителей радикальной элиты, готовых объединиться с коммунистами в деле отстаивания национального суверенитета, стали для левого движения благодатной почвой, на которой удалось расширить рамки своей деятельности. Дополнительным фактором, способствовавшим развитию ВААИЛ, стало пребывание в Мексике множества латиноамериканских эмигрантов, ведущих борьбу против диктатур на своей родине и нередко пользовавшихся неофициальной поддержкой мексиканских властей. Удачно подобранные пропагандистские антиимпериалистические лозунги и проявившаяся способность руководства компартии привлекать на свою сторону революционную эмиграцию позволили коммунистам капитализировать такое расширение партийных рядов в глазах латиноамериканской интеллигенции и повысить собственную значимость в расчетах мексиканских радикалов, работавших в правительственных структурах и оказывавших влияние на политику кабинета П.Э.Кальеса. Это, в свою очередь, давало возможность привлечения таких новых союзников в иные проекты КПМ в рамках левого движения.

13. Присутствие среди лидеров компартии ярких и динамичных фигур антиимпериалистического движения, обладавших немалой харизмой, оказало существенное воздействие на создание нового имиджа левого движения, выходившего за национальные границы Мексики и обретавшего латиноамериканские масштабы. Латиноамериканизация ВААИЛ оказалась фактором успешной деятельности Антиимпериалистической лиги во второй половине 1920-х гг., что, однако, вызывало недовольство со стороны компартии США и стала причиной саботажа Лиги её североамериканской секцией, превратившись со временем в один из факторов подрыва влияния ВААИЛ.

14. Существенную роль в развитии левого движения Мексики играла деятельность советских дипломатических представителей, нередко выступавших в качестве эмиссаров Коминтерна и способствовавших формированию новых ориентиров в эволюции мексиканских левых, которых руководители III Интернационала и СССР стремились заставить действовать в духе политики всемирной компартии. Восприятие мексиканской революции как родственной советской привело к естественному смешению дипломатических целей с задачами Коммунистического Интернационала. Дуализм в советской внешней политике лишь увеличивался по мере снижения оптимистических оценок событий в Мексике и возрастания у коминтерновских и советских руководителей стремления направить «заблудившуюся революцию» на правильный путь. При этом степень участия советских дипломатов в деятельности мексиканского левого движения непосредственно зависела от личности главы миссии, и нередко их действия являлись импровизацией, основанной на собственных представлениях о целях и задачах полпредства. Данное воздействие нередко оказывалось негативным и привело в 1925-1926 гг. к серьезному внутрипартийному кризису.

15. В 1929 г. начался «левый поворот», стартовавший параллельно с процессом «сталинизации» всемирной компартии и коренным пересмотром характера взаимоотношений III Интернационала и его национальных секций. Перемены в политике III Интернационала, предпринятые VI Всемирным конгрессом и X пленумом ИККИ, представляли собой кардинальную смену приоритетов. В Мексике это означало отказ от политики альянса с частью революционных некоммунистических элит. Прежняя модель работы ушла в прошлое, уступив место тактике «класс против класса», означавшей в мексиканских условиях пересмотр подходов коммунистов к выбору союзников и определению целей и задач своей деятельности. «Сталинизация» III Интернационала, завершившаяся к концу 1920-х гг., означала коренной пересмотр характера взаимоотношений между штаб-квартирой международной компартии и ее мексиканской секцией, исчезновение возможностей серьезных дискуссий и некритическое одобрение резолюций и лозунгов, исходящих из Москвы. Внутри Мексики начало политического режима «максимата» означало не только консолидацию государственной машины вокруг фигуры П.Э.Кальеса, но и существенное сокращение поля политической деятельности для радикальных левых. Это делало неминуемым всплеск антисистемных настроений внутри и КПМ, и части ориентированного на нее рабочего и крестьянского движения. В конкретных условиях Мексики «левый поворот» означал пересмотр прежней линии в профсоюзном вопросе и создание третьего общенационального профцентра (под влиянием КПМ); разрыв коммунистами альянса с Национальной Крестьянской лигой (с той частью ее активистов и руководства, которые не соглашались со столь решительным переходом в оппозицию и к правительству, и к революционным некоммунистическим элитам, обвиненным в «предательстве» и объявленных еще большим врагом, нежели власти Мексики). Вместо ожидавшегося успеха среди масс партия оказалась в маргинальном положении, была вытеснена из многих профсоюзов и крестьянских организаций.

16. Попытка левых, действуя в соответствии с тактикой «третьего периода», двигаться в сторону строительства «Советской Мексики» столкнулась с серьезными препятствиями в виде правительственных репрессий и отсутствия благожелательной реакции широких секторов населения. Восстановление потерянных позиций в профсоюзах и в крестьянском движении проходило с немалым трудом. В то же время самоотверженная работа коммунистов не прошла незамеченной массами. КПМ сумела закрепиться в ряде рабочих объединений и обрести новых союзников. Эти позиции не были, однако, использованы для стратегического роста влияния левого движения ввиду сохранявшейся левацкой позиции мексиканской секции Коминтерна, действовавшей в целом на базе директив всемирной компартии. Мексиканское левое движение оказывалось неспособным осознать начавшуюся трансформацию внутри государственной партии – НРП – и возникновение феномена карденизма, начало серьезных социально-политических реформ и перегруппировки внутри правящей партии. Это создавало благоприятную обстановку для унификации профсоюзов и развертывания совместной борьбы за реализацию антиимпериалистических требований и социальных чаяний широких масс населения. В этих условиях Коминтерн оказал решающее воздействие на эволюцию левого движения, подтолкнув мексиканскую секцию к отказу от ультралевой линии и поиску путей сотрудничества с карденистскими силами для формирования Народного фронта.

17. Подъем массового рабочего движения в Мексике в середине 1930-х гг. и процессы его консолидации, стартовавшие летом 1935 г. с момента создания Комитета пролетарской защиты и обозначившие в качестве цели формирование единой Конфедерации трудящихся Мексики, проходили при активном участии коммунистов. Начался процесс укоренения левых в массовых организациях, поддерживавших курс Карденаса. КПМ превращалась в общенациональную организацию, сохраняя при этом значительную независимость и готовность отстаивать собственное видение развития Народного фронта и требования профсоюзов. Благожелательное во многих аспектах отношение кабинета Л.Карденаса к рабочему движению создавало совершенно новую обстановку для деятельности и развития левых.

18. Критической точкой в развитии левого движения Мексики стала весна 1937 г., когда выплеснувшиеся на публику внутренние трения в КТМ повлекли за собой временный раскол Конфедерации. Опасаясь последствий раскола для рабочего движения, внутри- и внешнеполитического развития Мексики в целом и изменения международной обстановки в этой связи, Коминтерн навязал коммунистам линию «Единство – любой ценой». Левые были вынуждены без сопротивления отказаться от многих ранее достигнутых высот внутри профсоюзов и от отстаивания собственной линии на развитие внутрипрофсоюзной демократии. Вкупе с усилением некритического восприятия большинства правительственных инициатив это привело к сокращению влияния коммунистов внутри ряда массовых организаций. Иллюзией оказался план вхождения в Партию мексиканской революции (своеобразный правительственный вариант Народного фронта).

19. Кризис в рабочем движении в 1937 г. трансформировался во внутрипартийный кризис уже в 1938-1940 гг., обострившийся в связи со спорами по поводу кульбитов советской внешней политики и вокруг «дела Троцкого». Левые не могли решить, насколько далеко можно заходить в отношениях с правительством ПМР и с КТМ в лице Ломбардо Толедано. Выбор за них сделала Москва, продолжавшая делать ставку на лидера Конфедерации и явно раздраженная нерешительностью и упрямством руководителей компартии, не желавших принимать участие в ликвидации Троцкого. «Чистка партии», предпринятая накануне, в ходе и после Чрезвычайного съезда 1940 г., лишь углубила кризис внутри левого движения. КПМ, лишившаяся многих лидеров и активистов, стремительно потеряла влияние во многих профсоюзах, испортила отношения с властями ввиду убийства Троцкого и продолжила маргинализоваться, практически исчезнув в ряде штатов страны. Левое движение, тактика которого на протяжении ряда лет сводилась к защите «прогрессивного государства», не выглядело в глазах населения независимым и при этом было не в состоянии добиться от властей проведения новых социально-экономических реформ в интересах низших слоев общества. Расколотая и ослабленная компартия перестала быть привлекательной для значительной части рабочих и интеллектуалов и не могла всерьез оказывать сопротивление правительственным акциям, затрагивавшим интересы широких секторов населения. Регулярные и масштабные партийные чистки вынудили ряд «диссидентов» покинуть ряды компартии. При этом многие исключенные не только являлись ключевыми фигурами в партии, но и оказались носителями неортодоксальных идей в левом движении страны.