Концепция художественноЙ интеграции в новейшей архитектуре 05. 23. 20 Теория и история архитектуры, реставрация и реконструкция историко-архитектурного наследия

Рассматривая фундаментальную категорию пространства в «поле» художественной интеграции, выявим ее родовой интегративный потенциал во взаимосвязи с природой архитектурного творчества. Пространственная художественная интеграция опирается на интегральные пространства современного города: общественные и культурные центры, медиа-комплексы, открытые городские пространства (жилые и общественные), а также «промежутки» и буферные зоны архитектурной среды. Центры искусств являются наиболее интегральными пространствами архитектурно-художественного взаимодействия. Система средовой художественной интеграции выстраивается по ряду направлений:

- художественная концепция – пространство синтеза искусств;

- концепция социальной активации (адаптации) – интерактивное пространство;

- концепция контекста – пространство условных ограничений;

- концепция технического сопровождения – пространство инновационных решений;

- концепция многомерного синтеза – интегральное пространство.

Ценными ориентирами при анализе пространственной художественной интеграции служат теоретические модели, сформулированные академиком А. В. Иконниковым: перцептивное и художественное пространства. Перцептивное пространство интегрирует восприятие реального пространства органами чувств человека. Художественное пространство предполагает совокупность художественных образов взаимодействующих искусств и условий их синтеза. Обе модели учитывают личное отношение человека и представляют два полюса: непосредственное восприятие и структурированную образную систему. В противостоянии этих «полюсов» – драматургия образного восприятия пространства, которое повсеместно наполнено символами и при этом дает свободу их прочтения.

Концепция игры в пространстве города как одно из проявлений архитектурно-художественной интеграции работает на эмоциональное обогащение восприятия: от философской притчи или интеллектуального ребуса – до архитектурной шутки и иронии. Обращаясь к игре, архитекторы ищут непосредственного контакта с потребителем, придавая дополнительную социальную привлекательность объекту и новый уровень демократичности, открытости и коммуникативности архитектурному пространству. Целью пространственной художественно-образной интеграции является придание существующим улицам, районам и городам особого настроения, эмоционального поля, открытости диалогу. Иногда постройки преднамеренно выглядят «объектами дизайна», большими «игрушками»: башня-символ «Акбар» (Ж. Нувель, 2005 г.), башни «Porta Fira» (Т. Ито, 2010 г.), медиатека (Э. Руиз-Гели, 2010 г.) в Районе 22 в Барселоне.

Пустоты и промежутки в современной архитектуре играют интегрирующую роль в градостроительном плане, в функциональном аспекте использования универсальных пространств, в ракурсе материальности и пространственных границ архитектурного объекта, в знаково-символическом смысле вариативного восприятия художественного образа или авторской «эстетики пустоты», а также на концептуальном уровне стремления к пластическому и духовному идеалу.

Особое значение в художественной концепции интеграции приобретают закономерности, связанные с категорией времени. Во-первых, переживание времени отражает физическое восприятие, которое изменяется в разное время года и суток, зависит от состояний погоды и человека, продиктовано индивидуальным ощущением. Другая трактовка связана с понятием хронотопа как пространственно-временного единства, которое каждый раз фиксирует интегральную идентичность мгновения, периода, эпохи. Временные качества находят художественное выражение через законы организации пространства. Целостное впечатление зависит от вариантов восприятия архитектурного пространства во времени: симультанного, сценарного или эпизодического.

Симультанность в художественной культуре воплощается в единовременном действии и восприятии различных видов и жанров творчества, индивидуальных художественных языков и персональных творческих систем. Рассматриваемое явление понимается как интегральная форма представления творческого замысла в единый момент времени, особая методология встраивания произведения во время и способ восприятия действительности. Применительно к организации архитектурного пространства симультанный принцип проявляется в репрезентации и восприятии всего архитектурного объекта единовременно, при котором время сжимается до точки-мгновения. В интерьере симультанная целостность достигается организацией многосветных пространств, а симультанность внешнего облика обусловлена решением архитектуры одной крупной темой.

Сценарность подразумевает организацию траектории движения внутри объекта или ансамбля, характеризующуюся сменой пространственных впечатлений: масштабов, эффектов освещенности, характера визуальных раскрытий. Эпизодичность и фрагментарность, адресующие к выборочному или спонтанному восприятию, играют важную роль в формировании художественного образа архитектуры в сознании адресата. Время, как и в первом случае, предстает в форме мгновения, но принципиально без симультанного «сжатия», смысловой или образной концентрации, без обязательного охвата всей целостности произведения.

Пространство и время «встречаются» в архитектурной форме, которая фиксирует стиль, концепцию, язык отдельного зодчего и эпохи в целом. Именно форма в этом интегральном ракурсе восприятия – осязаемый результат творчества архитектора и вещественное послание адресату – реальному и потенциальному. Таким образом, вполне закономерно считать архитектуру собирательной «формой» времени – воплощением художественного «хронотопа». С позиции разновременного контекста исторического города интегративным основанием выступает концепция «Genius Loci» («Духа Места») в единстве идентичности пространства и архетипов его восприятия.

Д. Чипперфилд программно использует в своем творчестве определенный набор авторских метафор ордерной системы на уровне абстракции. Минималистичная архитектура здания музея современной литературы в Марбахе-на-Некаре (Германия) рождает ассоциации с античным храмом, что корреспондирует к функции музея как «храма искусства». Архитектура культурного Форума в Мадриде Ж. Херцога и П. де Мерона приобретает черты художественной инсталляции, демонстрируя причудливую игру времен и стилей в переплетении различных идентичностей городского пространства: «города», «площади», «дома», «сада». Используя лендформы в проекте Города культуры Галиции в Сантьяго-де-Компостела (Испания), П. Эйзенман заостряет смысловое противопоставление, создавая «ненатуральную природу», вырастающую из «следов» авторских концептов места и времени.

М. Мамошин выбирает стилизацию как метод создания «культурологической подосновы» для проектирования: образ ансамбля гостиничного комплекса «Novotel» в Санкт-Петербурге, примыкающего к Невскому проспекту, отсылает к открытым пространствам и перспективами Идеального города. Архитектурные инсталляции А. Бродского: павильон «Ротонда» на фестивале Архстояние в Николо-Ленивце (2009 г.) и «Цистерна» в помещении бывшего коллектора в Москве (2011 г.) представляют интегральные архетипы, соединяющих реальность, художественный вымысел и воспоминания.

Таким образом, пространственно-временное «поле» наиболее полно реализуется в многослойной среде современного исторического города как единство пространственных и временных закономерностей на концептуальном, деятельностном, средовом и универсальном уровнях. На основе обобщения ведущих концептуальных подходов выявлены теоретические основы пространственно-временной художественной интеграции:

- типологическая – музеи, галереи, выставочные залы; театры, концертные залы; центры творчества, школы искусств, мастерские художников; центры искусств, медиа-пространства; открытые городские пространства – форумы, амфитеатры;

- контекстуальная – историческая среда; архетипы; контексты искусства; персональные творческие контексты архитектора;

- образно-символическая – синтез искусств в архитектуре; игра и социальная привлекательность пространства; выразительность цвета и света; семантика и символика; индивидуальный художественный образ;

- диалогическая (коммуникативная) – диалог объектов в городском пространстве; архитектора-автора и адресата (реального или потенциального); архитектурных концепций, школ, направлений.

Разработана систематизация архитектурно-художественного синтеза как средства многомерного диалога: синтез на основе традиции (тектоника, ордерная система); синтез на основе знака (концепция театрализации, литературный контекст); синтез на основе концепции игры (социальная активация архитектуры, создание позитивного эмоционального фона); синтез в аспекте архитектурной модернизации (актуализация функции, конструкции и технологии).

Исторический город представлен многомерным полем взаимодействия пространств, времен, людей, концепций, художественных явлений и технологий по базовым слоям интеграции: средовому, деятельностному, концептуальному и универсальному. С точки зрения человека городской организм развивается как организованное пространство жизнедеятельности – среда. В свою очередь среда складывается во взаимопроникновении природного и искусственного, в постоянном диалоге культур, искусств и профессиональных интересов, в сосуществовании разновременной архитектуры. Течение времени определяет вечную диалектику традиций и новаторства как смены стилей, направлений, художественных концепций. При этом именно художественное начало задействовано в поле интеграции пространства и времени, рождая целостный художественный образ города в творчестве архитектора, в сознании адресата, в произведении архитектурного искусства.

Четвертая глава «Интеграция искусства в новейшую архитектуру» посвящена рассмотрению взаимодействия сферы искусства и архитектурной деятельности в аспектах художественного синтеза. С этой целью проведено взаимосвязанное рассмотрение интеграции первооснов художественного языка и сложившейся в науке системы искусства в новейшую архитектуру.

Традиционно принято выделять вид, род, жанр, а также художественную концепцию произведения. Классификация видов творчества на пространственные, временные и пространственно-временные задает направления синтеза искусств. В свою очередь, «первоэлементы» выразительного языка, связанные с особенностями восприятия, являются «квантами» образного мышления человека, участвующими в рождении многообразия всех форм творческого освоения действительности.

В анализ взаимодействия архитектуры со всем кругом искусств включены традиционные художественные факторы: цвет и линия (живописно-графический); пластика и объем (скульптурный); слово и интонация (литературно-поэтический); звук и мелодия (музыкальный); движение и жест (театрально-хореографическое), а также относительно новые факторы и развивающиеся формы художественного творчества: кадр (фото-кинематографический); цифровой алгоритм (дигитально-цифровой). Особую интегрирующую роль играют факторы многоэлементных (синтетических) искусств: театральный, кинематографический, а также многогранный фактор дизайна, родственный архитектуре. Актуальные тенденции концептуального творчества, зрелищности или шоу, феномены моды фигурируют как общевидовые процессы. Система принципиально понимается как гибкая и динамичная, в которой каждый фактор может выражаться в целом ряде художественных явлений.

Предложенная в данной работе методика выделения и разработки первичных импульсов во многом согласуется с положениями В. Кандинского и использует первоэлементы, очищенные от привычной атрибутики соответствующего вида искусства. Анализируя возможности художественного синтеза в книге «О духовном в искусстве», В. Кандинский выделял принципиальное и внешнее сближение видов творчества. По убеждению художника, именно «чистое звучание – беспредметная сверхчувственная вибрация» каждого из искусств ложится в основу их принципиального синтеза. Проникновение выразительного кода в составляющие архитектурной триады можно проследить на разных уровнях: от фундаментального до внешнего, декоративного. И. Добрицына отмечает концептуальное, формальное и стилевое взаимодействие архитектуры и искусства. Следует рассматривать также виртуальную область проектной и теоретической интеграции, а также синтез архитектурно-художественных впечатлений, вызывающий явление синестезии – совместного чувствования.

В обширном «поле» интеграции видов искусства в архитектуру выделим два принципиальных вектора бытования факторов и архитектурно-художественный системы в целом: функциональный и художественно-символический. Первый – в большинстве случаев связан с прямым использованием языка искусства архитектором: проектная графика; теоретический текст; исполнение музыки, театральные постановки, хореография в архитектурном пространстве. Второй – предполагает сходство языковых художественных систем и их восприятия, родство на уровне приемов и закономерностей авторского стиля архитектора и имеет гораздо более субъективную природу. Архитектура взаимодействует с элементарными языковыми импульсами, с отдельными видами искусства и художественной культурой в целом. На всех уровнях искусство архитектуры обусловливает рождение архитектурно-художественного единства принципиально нового интегрального качества, отличного от качеств и свойств членов взаимодействия. При анализе художественного мира архитектурного творчества, возможно говорить о «живописи», «графике», «скульптуре», «музыке», «танце» и «театре» архитектуры.

Искусство традиционно интерпретирует реальность, рождая художественный образ, своего рода «иллюзию», средствами своего художественного языка. В изобразительном искусстве за иллюзорностью традиционно закрепилось свойство имитации жизни средствами живописи, когда создается ощущение, что можно «войти» в картину. В архитектуре под иллюзорностью понимаем трансформацию физической среды, превращение ее в реальность нового художественного качества, что традиционно достигалось росписью, декорированием, зеркалами, а сегодня осуществляется с помощью стекла, принтов, высокотехнологичных материалов, медиа. Поскольку художественно освоенная среда остается местом осуществления жизненных процессов, в архитектуре применима интегральная концепция иллюзорности, объединяющая реальные и иллюзорно-образные стороны пространства.

В системе интеграции архитектура изначально обладает пространственным фактором как первоэлементом архитектурного искусства, а факторы иных видов искусства зачастую приобретают пространственное измерение. Так, синтез пластических искусств традиционно появляется в формах монументальной живописи и скульптуры. Выбор приоритета объема или плоскости обозначает актуальную оппозицию «скульптурности» или «экранности» в современной архитектуре. Наряду с этими «полюсами» очевидной тенденцией является архитектура оболочек, поверхностей, мембран, реализующих скульптурный потенциал архитектуры. Сегодня очевидно, что архитектурно-пластический синтез, являясь исконным для архитектуры, открывает широкий спектр свобод формообразования на основе компьютерного моделирования.

Цветовые «поля» архитектуры воспринимаются субъективно в контекстах культурной традиции, личного опыта и эмоционального состояния. Следует выделить два пересекающихся пути в современной концепции цвета: дизайнерский и художественный, которые отличаются критериями утилитарной пользы. Цвет в дизайне наряду с эстетическими решает задачи функции, комфорта, эргономики и экономической привлекательности, как в «сигнальной» колористике У. Олсопа, Б. Ингельса, MVRDV. Художественный подход ориентирован на уникальный образ произведения, ассоциирующийся с темпераментной живописью у А. Росси, Б. Чуми, М. Фуксаса, Р. Пиано или с утонченной графикой у Ж. Нувеля, Ж. Херцога и П. де Мерона, Д. Чипперфилда.

Линия выступает как один из первоэлементов графики, противоположный понятию «пятна», в т. ч. цветового. Природа линии изначально двумерна и адресует к плоскости (листа), однако может переходить и в объем (проволочные скульптуры). Линия живет в архитектуре как символика пространственных связей, граница объемов, «очерчивает» контур архитектурного сооружения. Помимо символических значений, линии возникают на поверхности в виде различных «текстур», а также выступают в роли направляющих формообразования, рождая разновидности «графической» архитектуры.

Анализируя бытование разных форм словесного фактора в архитектурном творчестве, обращаемся к ряду: буква, слово, текст, литературное произведение. Архитектурный объект можно метафорически трактовать как «букву» пространственного «текста», в построении которого обнаруживаются аналогии с правилами языка: орфографией, синтаксисом, морфологией, грамматикой. Функционально литературный аспект реализуется непосредственно в форме авторского слова: концепции проекта, манифесте, монографии. Символически – подразумевает как «прямую речь» автора, так и встроенность в общекультурный контекст цитатами из различных источников. Литературное «поле» – область символов и знаков, интерпретированных во времени. Архитектурная «проза» ведет свое «повествование» согласно «сценарию», а архитектурная «поэзия» использует ритм, интонацию, напевность, музыкальность.

Связь архитектуры и музыки по праву можно считать одной из самых дискутируемых аналогий. Архитектурно-музыкальная интеграция основана на родстве приемов композиции и сходстве художественного впечатления, а музыкальность адресует к временному аспекту, характеризуя восприятие в движении. Музыкальное «поле» архитектуры многослойно: акустическое явление, «изображение» звучания архитектурным языком, организация пространства по аналогии с музыкальным произведением. Символически музыка трактуется на уровне архитектурного принципа или образной метафоры. Так, музыкальность может стать принципом авторской системы проектирования (К. Портзампарк) или быть основой реального сотворчества архитектора и музыканта, примерами которого явились произведения Я. Ксенакиса, создавшего уникальный метод записи нот языком архитектурной графики.

Относительно новые факторы фотографии, кинематографа и цифрового искусства отражают трансформацию мышления человека. Интеграция эстетики кадра в архитектуру пришла одновременно с тенденциями «фотографичности» и «кинематографичности» восприятия, наметившими очертания оптического «поля». В творчестве современного архитектора можно обнаружить близкие кино приемы и методы: сценарий, режиссуру, операторскую работу, монтаж, а также художественные спецэффекты. Складывается круг приемов архитектурной «оптики»: «крупный план», «фокус» и «резкость», «многократное экспонирование», которые используются в прозрачной и медийной архитектуре, становятся знаками авторского стиля.

Цифровой алгоритм внедряется в деятельность архитектора как фактор технический, структурообразующий и художественный, несущий качества цифрового искусства. Рациональное начало определяет функционально-технологические возможности: адаптивность и интерактивность; алгоритмы учета и обработки различных параметров; генерацию сложных форм. Цифровой фактор совместно с актуальными тенденциями информационной и визуальной культуры способствует внедрению стратегии медийности, развивающей иллюзорный принцип пространства и работы с формой, что составляет эмоционально-символический слой. Качества иллюзорности вдохновляют многих приверженцев эстетики чуда в новейшей архитектуре: Ж. Нувеля, З. Хадид, П. Шумахера, М. Новака, Г. Линна, бюро NOX и др.

Многоэлементные формы творчества, прежде всего, театр, кино, телевидение, современная хореография, соотносятся с архитектурными тенденциями «режиссуры» и «зрелищности». Несмотря на условность такого родства, ряд явлений и подходов сферы зрелищных искусств можно трактовать как актуальные принципы архитектуры: сценарность, подчеркнутая визуальная выразительность, выстраивание объемов и пространств как «мизансцен» спектакля, архитектурные «декорации», смена «кадров» пространственных впечатлений в движении. Принцип театрализации, имеющий давнюю традицию, расширяет свои рамки, превращаясь в фактор театрально-кинематографической интеграции и архитектурного шоу.

Интеграция хореографических искусств и архитектуры, в первую очередь, происходит на базе движения, адресующего к динамике в архитектуре и определяющего танцевальную природу в целом. Современная хореография зачастую становится фактором одушевленного движения не только в специализированной архитектурной среде – это представления в знаковых современных интерьерах – открытие музея MAXXI в Риме, или творчество группы NMK – New Movement Collective, а также актуальный феномен уличных танцев, связанный с неформальной городской культурой. Символическое поле подразумевает «хореографию» самой архитектуры, ее формы и замысла. Мотив движения актуален для многих архитекторов: С. Калатрава, Ф. Гери, З. Хадид, О. Декк, М. Фуксаса, бюро Кооп Химмельблау, Asymptote, Morphosis и др.

Еще одной синтетической сферой деятельности является дизайн – многомерное явление, родственное архитектуре и активно с ней взаимодействующее. Как прогрессивный метод проектной деятельности дизайн распространяется на многие области культуры: предметный, интерьерный и средовой, а также графический, медийный и дизайн одежды. Отличительными чертами архитектурного дизайна можно считать нацеленность на самые инновационные, порой тенденциозные, решения, преимущественную работу с формой и современными технологиями. Явление моды, адресующее к временному фактору, можно рассматривать в предметном и символическом смыслах: как область конструирования (дизайна) предметов гардероба и как явление сменяемости тенденций и предпочтений публики. В архитектуре дизайнерские методы и модные тенденции трансформируют критерии масштаба, материальности, стиля, подчас размывая их основы. К архитектурному дизайну обращаются Р. Кулхас, З. Хадид, У. Олсоп, М. Готран, бюро MVRDV, BIG, FAT, UN Studio, MAD.

Концептуальное мировоззрение и концептуальные методы творчества распространяются сегодня практически на все сферы культуры, влияют на социальные институты и персонально-личностные системы взглядов. Концептуальное творчество архитектора представлено сегодня тремя основными взаимосвязанными направлениями: виртуальным и реальным концептуальным проектированием, а также теоретической рефлексией. Вследствие этого к концептуальному «полю» мы относим как классиков чистого визионерского подхода (П. Солери, Й. Фридмана, С. Прайса, Л. Вудса, группу Архигрем), мастеров, начинавших свой путь преимущественно с теорий или художественных абстракций (П. Эйзенмана, П. Кука, С. Холла, З. Хадид, У. Олсопа, КООП Химмельблау, японских метаболистов), новых приверженцев провокаций и медиа-утопий (Г. Линна, Ф. Роше, группы Future Systems, UFO, UN Studio), так и востребованных архитекторов более прагматического склада (Р. Кулхаса, Б. Ингельса, бюро MVRDV). Особым художественным явлением выглядит феномен отечественной «бумажной архитектуры» (М. Хазанов, М. Филиппов, И. Уткин, М. Белов, А. Бавыкин).

Интеграция природных факторов в архитектуру идет по концептуальному, художественному и конструктивно-технологическому направлениям, включая архитектурную бионику, биомимметические принципы, «зеленую» архитектуру, лэндформинг. «Искусство стихий», имеющее древнюю культурную традицию, проявляется в большинстве случаев латентно на уровне «поля» естественно-природных феноменов. Реализуется стратегия естественности и гуманизма, во многом выступающая антитезой стратегиям концептуального или технологического свойства. Архитектура как «искусство стихий» приобретает качество естественности: природа и вторая, созданная человеком, искусственная природа соединяются, что предопределяет благотворное воздействие архитектурного объекта на адресата.

В системе интеграции искусства в новейшую архитектуру художественные факторы выступают прямыми и опосредованными членами взаимодействия. Пространственные факторы (пространственные искусства) способны вступать в непосредственное взаимодействие с формой архитектуры, участвуя в рождении синтетической выразительности архитектурного произведения. Факторы, базирующиеся на временных искусствах, выступают как относительно самостоятельные члены взаимодействия, сохраняя свою целостность и форму. Проведенный пофакторный анализ демонстрирует существование и развитие в современной культуре трех наиболее сильных центров притяжения художественного «поля»: «концепция», «театр» и «дизайн», а также универсального естественно-гуманистического основания архитектурной деятельности. Именно эти центры объединяют наиболее популярные интегративные направления искусства архитектуры: концептуальность, театральность, зрелищность, сценарность, медийность, иллюзорность, искусство стихий, дигитальность и виртуальность.