Параграф 2.4. «Концепт ВОЗДУХ в романе М.М. Пришвина «Кащеева цепь»: лексико-семантическая объективация»

Так, понятийное ядро концепта представлено номинациями воздух, воздушный, где семантика ядерной лексемы выражена рядом значений: «земная атмосфера», «воздушное пространство», «запах», «вкус». В данных значениях анализируемая лексема обладает рядом физических характеристик (температура, чистота, насыщенность, время). Однако в целом подобные словоупотребления малочисленны и нетипичны для пришвинской прозы. Гораздо более ценный материал для исследования представляют объективаторы концептуального поля ВОЗДУХ, составляющие его периферию: воля, свобода, птица, душа, дух, дыхание, мысль, идея, дума, слово.

Автор использует лексему воздух в ряду номинаций, содержащих интегральную сему «воля, свобода»: степь, кочевник, свет, ветер, птица. Во взаимодействии и противопоставлении с ней функционирует лексико-тематическая группа существительных со значением «неволя, зависимость»: тюрьма, гимназия, решетка, комната (в противопоставлении разомкнутому пространству).

Особый интерес представляют когнитивные признаки концепта, относимые нами к группе индивидуально-авторских приращений смысла и представляющие воздух как пространство, заполненное мыслью.

Понимание воздуха как сферы существования и материализации мыслей и чувств – одна из ярких черт пришвинской языковой картины, теснейшим образом связанная с воззрениями научного космизма первой половины ХХ века и учением о ноосфере В.И. Вернадского. Живая оболочка человеческих чувств и идей, окружающая Землю, репрезентируется лексемой воздух и образованным от нее прилагательным воздушный в знач. «заполненный воздухом».

В тексте романа М.М. Пришвина «Кащеева цепь» концепт ВОЗДУХ репрезентируется лексемой мысль, а также синонимичными номинациями: идея, дума, априори.

Лексема идея реализует в тексте романа несколько значений. Она выступает как синоним мысли: «доктор потом находит у них при жизни неподвижную идею, а после смерти с интересом промывает мозги, стараясь открыть причину неподвижности мысли» [с.378]. Однако существительное идея в большей степени, нежели нейтральное мысль, актуализирует сему высокой оценки качества мысли: «Христос о себе говорил, что идея его бессмертна <…> Если ты уверен, что в ней (в «Мадонне» Рафаэля – Л.Ф.) заключается великая идея, то она непременно возродится» [с.309].

Лексема дума в значении «1. мысль, размышление» [МАС, I: 127] употреблена в тексте романа единожды в составе сложной синтаксической конструкции, развернутого сравнительного оборота с метафорическим значением: «Мало-помалу вместо думы ввинчивается боль и живет там, внутри, как дума, все растет и растет, переходит в полное чувство физической боли, как зуб болит» [с.347]. И в данном контексте дума содержит в себе дополнительные признаки, не представленные вербально в значении слова мысль, – «способность занимать определенное пространство (т.е. обладание пространственным значением)» и «тяжесть, болезненность мыслительного процесса», играющая важную роль в развитии образа главного героя произведения, проходящего нелегкий и болезненный путь духовного становления.

В отличие от лексем идея и дума, являющихся традиционными языковыми синонимами мысли и образующих синонимический ряд «мысль, идея, дума» [Новый объяснительный: 176], лексема априори характеризуются индивидуально-авторским употреблением и является контекстным синонимом ядерной лексемы мысль.

Слово априори, определяемое Словарем В.И. Даля как «гадательно, по заключению вперед, по наведению, наведением, умозрительно, передним умом; противоп. апостериори доказательно, по делу, опытом, заключением назад, задним умом» [Даль, I: 20], актуализирует в тексте романа сему умозрительности мыслительного процесса. Имеющее в части словарей помету «книжное», в тексте романа М.М. Пришвина оно (слово) не только теряет налет книжности, но и содержит ярко выраженную отрицательную коннотацию. Автор употребляет лексему априори в составе противопоставления, разграничивая абстрактную мысль и практическое дело в рассуждениях пьяного студента Ивана Акимыча: «Как же это можно жить с одним априори, нужно дело, а не априори. Совершенное безумие так жить, мне самому хочется, например, рюмочку водки выпить, а в голове априори» [с.322]. И речь эта непонятна и даже смешна присутствующим студентам, потому, что для русского человека мысль неотделима от дела.

«- Я всегда думаю, я с колыбели думаю, - ответил Алпатов.

Рабочий очень обрадовался:

- О, какой же вы счастливый человек!» [с.351].

Лексемы, имплицитно содержащие сему мысль, выступают в роли вторичных номинаций главных героев: разумник, лобан.

Мысль становится непосредственным героем произведения. Она метафорически оживает посредством сочетаемости с глаголами движения («вернуться мыслью», «пришла мысль», «мелькнула мысль», «мысль расплывалась», «мысль сошлась», «посылать мысли», «летят мысли»), качественными прилагательными («бессмертная идея», «неспелые мысли», «ясная мысль», «неподвижная идея»), материализуется посредством сравнений и олицетворений («защитником и обвинителем бывают то кровь, то мысль», «пришла ему в голову прекрасная мысль и случайно сошлась с формой изящного сосуда»),

Мыслью заполнено все пространство романа: она занимает не только разум героев («Мало-помалу вместо думы ввинчивается боль и живет там, внутри, как дума, все растет и растет, переходит в полное чувство физической боли, как зуб болит» [с.347]), но и внешнее природное пространство («…в полях без горизонта мысль расплывалась» [с.395]). А воздействие различных мыслей на Михаила Алпатова определяет вектор его духовного развития, что актуализирует сему «принадлежность» в значении исследуемого концепта, определяемую оппозицией свой – чужой. Множество идей, рассыпанных в истории человеческой мысли, в разное время влияют на поведение Курымушки: «Брошена была когда-то и где-то одна мысль, как камень в воду, и пошли круги по всему человечеству и докатились до нашего мальчика» [с.89]. Но истинное умиротворение обретает он лишь тогда, когда в великий океан человеческих мыслей вливается его собственное понимание себя и своего места в мире: «В молодости, бывало, споришь и дерешься из-за того, что мысль, за которую держишься, не своя. <…> Но теперь у меня есть своя собственная мысль…» [с.433].

В заключении диссертационной работы подводятся итоги исследования.

В диссертационном исследовании проведен анализ концептов, являющих собой синкрету реально-физического и сакрально-духовного. Изначальный дуализм подобных концептов значительно увеличивает их семантический объём и усложняет структуру.

Постижение их во взаимосвязи и противоборстве – именно как четвирицы первостихий мироздания – представляется наиболее актуальным, поскольку выводит нас к основам наивной картины мира. Первостихии мироздания – неотъемлемая часть быта и бытия человека, константы философской культуры, важнейшие пространственные и нравственные ориентиры. Данные выводы подтверждены анализом языковых концептов ВОДА, ВОЗДУХ, ЗЕМЛЯ, ОГОНЬ по данным лексикографических источников с привлечением мифологической, религиозной, философской литературы.

Художественные концепты ВОДА, ВОЗДУХ, ЗЕМЛЯ, ОГОНЬ, вербализованные в тексте романа М.М. Пришвина «Кащеева цепь», вбирают в себя абсолютное большинство концептуальных признаков языковых концептов и расширяют собственный объем за счет индивидуально-авторских приращений смысла.

Однако при всей сложности структуры концептуальных полей они актуализируют целостное сакральное пространство, границы которого расширяются от микромира (человека) до макромира и более, Космоса, Вселенной. Поэтому художественные концепты четверицы первостихий одухотворенны и синкретичны, аккумулируют вокруг себя слова-символы, а также лексико-семантические, лексико-тематические, ассоциативные ряды. Причем, именно слова-символы в модели художественного концепта несут основную семантическую нагрузку, являются доминантами концептуального поля.

Отношения между наименованиями концептов первостихий в тексте романа М.М. Пришвина разнообразны и не могут трактоваться как привычная для культуры оппозиция стихий. Языковой материал дает многочисленные примеры соположенности, взаимного проникновения смыслов, метафорической «зеркальности» значений. Таким образом, отношения между концептами вода, воздух, огонь, земля в романе можно определить как дихотомию.

1. 
   Фролова Л.В. Художественный концепт «воздух» в романе М.М. Пришвина «Кащеева цепь»// Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. № 35 (76): Аспирантские тетради. Ч.I. (Общественные и гуманитарные науки): Научный журнал. – СПб., 2008. – С. 356-359 (0,33 усл. п.л.).
   
2. 
   Фролова Л.В. Концепт «ОГОНЬ» в романе М.М. Пришвина «Кащеева цепь» // Вестник Ленинградского государственного университета имени А.С. Пушкина: научный журнал, серия филология. – 2009, №4: в 2 т. – СПб.: ЛГУ им. А.С. Пушкина, 2009. – Т.2. – С. 56-63 (0,5 усл. п.л.).
   
3. 
   Фролова Л.В. Структура синкретичных концептов в тексте романа М.М. Пришвина «Кащеева цепь» // Вестник Ленинградского государственного университета имени А.С. Пушкина: научный журнал, серия филология. – 2009, №4: в 2 т. – СПб.: ЛГУ им. А.С. Пушкина, 2011. – Т.1. – С. 158-162 (0,33 усл. п.л.).
   

4. 
   Фролова Л.В. Концепт «цепь» в романе М.М.Пришвина «Кащеева цепь»// Х научно-практическая конференция молодых учёных. Актуальные проблемы русского языка и методики его преподавания: РУДН, 25 апреля 2008 г. – М.: Флинта: Наука, 2008. – С. 274-280.
   
5. 
   Звёздова Г.В. Фролова Л.В. Концептуализация стихии земли как одного из первоэлементов мироздания (на материале текста романа М. Пришвина «Кащеева цепь»)// Русский язык и ментальность: материалы филологической конференции XXXVII Международной филологической конференции 11-15 марта 2008г., Санкт-Петербург/ Отв. Ред. В.В. Колесов, Д.Г. Демидов. – СПб.: Ф-т филологии и искусств СПбГУ, 2008. – С. 27-33.
   
6. 
   Фролова Л.В. Объективация концепта мысль в языковой картине мира и в художественном тексте (на материале романа М.М. Пришвина «Кащеева цепь»)// Черноземье в лингвокультурологическом пространстве России (межрегиональный сборник статей по краеведению. – Липецк.: Изд-во ЛГПУ, 2007. – С. 103-112.
   
7. 
   Фролова Л.В. ОЧАГ как сегмент концептуального поля ОГОНЬ в романе М.М. Пришвина «Кащеева цепь»// Русская словесность как основа возрождения русской школы: материалы Международной научно-практической конференции (Липецк, 21-23 сентября 2007). – Липецк: Изд-во ЛГПУ, 2008. – С. 154-161.
   
8. 
   Фролова Л.В. Земля и землица: универсальное, национальное и индивидуально-авторское в понимании концепта ЗЕМЛЯ в романе М.М. Пришвина «Кащеева цепь»// Русское подстепье в историко-культурном и литературно-лингвистическом преломлении (памяти С.В. Красновой): сборник материалов по итогам научно-практической конференции (30 сентября – 1 октября 2008 г.), посвященной памяти С.В. Красновой. – Елец: ЕГУ им. И.А. Бунина, 2009. – С. 153-156.
   
9. 
   Фролова Л.В. Номинации стихий в творчестве М.М. Пришвина // IV Международные Бодуэновские чтения (Казань, 25-28 сентября 2009г.): труды и материалы: в 2 т. / Казан. гос. ун-т; под общ. ред. К.Р. Галиуллина, Г.А. Николаева. – Казань: Казан. гос. ун-т, 2009. – Т.1. – С.148-151.
   
10. 
    Фролова Л.В. Роль концептов первостихий в философско-эстетической системе М.М. Пришвина// Родной язык: проблемы теории и практики преподавания: материалы II Международной научно-методической конференции (Борисоглебск, 19-20 октября 2009г.)/ Под ред. Е.В. Борисовой, М.В. Шамановой. – Борисоглебск, Изд-во БГПИ, 2009. – С. 129-132.
    
11. 
    Фролова Л.В. Концепт вода в тексте романа М.М. Пришвина «Кащеева цепь»// Аспекты исследования языковых единиц и категорий в русистике ХХI века: Сборник материалов Международной научной конференции (Мичуринск, 27-28 ноября 2007г.): В 2тт., Т.2. – Мичуринск: МГПИ, 2008. – С. 65-68.
    
12. 
    Фролова Л. В. Вербализация концепта «ВОДА» как путь к постижению философии творчества М. М. Пришвина (на материале романа «Кащеева цепь») // Обрії сучасної філології: зб. наук. пр. / Луган. обл. рада, Гуманіт. укр.-рос. рада. – Вип. 1. – Луганськ: Вид-во «Шико» ТОВ «Віртуальна реальність», 2009. – С. 154 – 157.
    
13. 
    Фролова Л.В. Содержательная характеристика ядерной зоны полевой структуры концепта ВОДА в тексте романа М.М. Пришвина «Кащеева цепь» //Актуальные проблемы современного языкознания и методики преподавания русского языка: Сб. науч. статей, посвященный 110-летию со дня рождения проф. И.А. Фигуровского. – Липецк-Москва, 2009. – С. 137-141.
    

Подписано в печать __.02.2012

Бумага офсетная. Гарнитура «Таймс»

Формат бумаги 60/84 Усл. п.л. 1,5.

Уч.-изд. 1,2 л. Тираж 90 экз. Заказ № ___
Государственное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

«Липецкий государственный педагогический университет»

г. Липецк, ул. Ленина, 42