Конспект лекций Модуль Основы археологии Тема Введение Вопросы: Предмет археологии. Археологический поиск. Археологические раскопки

Культура существовала очень длительное время. Литовские археологи датируют наиболее ранние памятники концом II - начало I тыс. до н.э. На территории Белоруссии они возникают чуть позднее, не ранее начала I тыс. до н.э., но и то только на самом крайнем северо-западе. Исчезновение культуры штриховой керамики находится на середине V в. н.э.

Впервые памятники культуры штриховой керамики были исследованы в конце XIX - нач. XX вв. Покровским, Крживицким, Каширским и др. археологами. Однако впервые их выделил в самостоятельную группу в конце 20-х начале 30-х гг. известный белорусский археолог А.Н. Лявданский. Наиболее интенсивные исследования памятников культуры штрихованной керамики в Белоруссии были проведены уже после войны, и основная заслуга в этом принадлежит А.Г. Митрофанову.

Своеобразие культуры штрихованной керамики состоит в том, что она известна только по поселениям. Погребальные памятники до сих пор не обнаружены. Основным типом поселений были городища, селища встречаются значительно реже и относятся в основном к позднему этапу культуры. Городища, как правило, устраивались в естественно защищенных местах: на мысах, или отдельно стоящих холмах-останцах. На раннем этапе культуры городища были слабо укреплены. Они обычно имели деревянную ограду по периметру площадки, склоны холма или мыса нередко подрезались для придания им большей крутизны. В дальнейшем, начиная с середины I тыс. до н.э., появляются земляные валы и рвы, а в конце I тыс. до н.э. - в начале I тыс. н.э. появляется ряд городищ с очень мощной системой укреплений, состоящей из нескольких рядов земляных валов и рвов, и деревянных защитных укреплений на гребнях валов.

В отличие от милоградской культуры, укрепленные поселения культуры штрихованной керамики значительно меньше. Их площадь обычно колеблется в пределах 0,1-0,5 га. Жилые постройки располагались по периметру площадки, вдоль внутреннего склона вала. При этом центральная часть оставалась незастроенной и могла использоваться для содержания скота, культовых и общественных целей. Только одно городище, Малышки, было застроено, по-видимому, целиком. На нем дома располагались правильными рядами по несколько домов в каждом.

Поселения культуры штрихованной керамики дают многообразие типов жилых построек. Наиболее типичным был многокамерный дом столбовой конструкции. Такие постройки выявлены на городищах Васильковка, Кащеличи, Збаровичи, Лабенщина. В Малышках каждый дом делился на 4 примерно одинаковых секции, каждая из которых отапливалась очагом, выложенным из камней и глины. Пазы в бревенчатых стенах для удержания тепла обмазывались глиной. Все постройки в Малышках погибли в пожаре и развалы глиняной обмазки позволили достаточно четко проследить планировку жилищ. Многокамерный дом в Вязынке, также обнаруженный А.Г. Митрофановым имел близкую планировку с малышкинскими постройками, но в то же время отличался от них некоторыми признаками. Так, например, здесь уже была применена срубная конструкция возведения стен. Сам дом подразделялся на 3, а не на 4 секции.

Наиболее характерной чертой культуры является глиняная посуда. Почти для всего 1 тыс. до н.э. были характерны горшки двух форм: баночные и слабопрофилированные, покрытые штриховкой. На слабопрофильных горшках иногда встречается орнаментация в виде ямочных вдавлений, нанесенных на шейке. В конце I тыс. до н.э. слабопрофилированные сосуды исчезают, количество баночных резко сокращается, а основной формой становятся ребристые горшки, у которых верхняя часть обычно заглажена, а от ребра и ниже покрыта штриховкой. Ряд горшков орнаментирован ямочными вдавлениями и защипами, нанесенным на ребре. Иногда ямки составляют композиции в виде треугольников. На гладкой части горшка встречается также узор, образованный прочерченными линиями.

Большая часть I тыс. до н.э. , по сути дела, в культуре штрихованной керамики приходится на эпоху бронзы, поскольку в это время основной инвентарь изготовлялся из камня, кости и рога. В северо-западных р-нах Белоруссии и особенно в Литве частой находкой являются шлифованные долотовидные и сверленые топоры. Однако подавляющая часть инвентаря и оружия была изготовлена из кости. Предметы вооружения представлены наконечниками стрел различных форм, наконечниками копий, сделанных из трубчатых костей. Из кости изготовлялись и кинжалы, но они встречаются только в северо-западных районах культуры. Помимо оружия кость служила ведущим материалом для изготовления подавляющего большинства орудий труда. Это кочедыки, острия, проколки, шильца, иглы, долота, ножи, тупики и даже топоры. Встречаются также костяные гарпуны и крючки. Из костей изготавливали многочисленные рукоятки, булавки разнообразных форм, подвески, бусины, амулеты.

Широкое распространение железных изделий начинается только ближе к концу I тыс. до н.э. И этот процесс по времени, по-видимому, совпал со сменой форм глиняной посуды. На смену каменным топорам и бронзовым кельтам, известным на городищах Литвы, приходят железные топоры и кельты. Собственно, топоры относятся к так называемому прибалтийскому типу, а кельты с прямоугольной втулкой, скорей всего, имеют южное происхождение, так как совершенно аналогичные находки имеются в древностях зарубинецкой культуры. Широко представлены в культуре штрихованной керамике ножи. Наиболее ранние экземпляры имели горбатую спинку, позднее - прямую. Частой находкой на поселениях являются серпы и жатвенные ножи, которые, в отличие от южных были черешковыми. В конце I тыс. до н.э. костяное оружие также уступает место железному. Преобладает оружие ближнего боя: наконечники копий и двушипные дротики, также имеющие прямые аналоги в зарубинецкой культуре. Наконечники стрел, за исключением одной находки на городище в г.п. Городище Барановичского р-на не известны. Уникальной находкой является также костяная орнаментированная рукоять от кинжала, найденная в Ивани Слуцкого района.

Начиная с III в. н.э. среди носителей культуры штрихованной керамики появляются конные воины, о чем можно судить по находкам на ряде городищ железных шпор. Разнообразны поздние украшения племен культуры штрихованной керамики. Достаточно редкими являются фибулы различных типов: прогнутые, сильно профилированные западных типов, гладчатыя, подковообразные, зарубинецкие. Поясной набор представлен поясными пряжками. Широкое распространение у носителей культуры штрихованной керамики имели посоховидные булавки, очковидные, трапецевидные и прочие подвески, кольца, браслеты. На большей части ареала типичные глиняные бусины, однако, в южных районах (Ивань, Мысли) найдено много стеклянных бус: золоченые и монохромные, которые поступали сюда с юга через посредничество зарубинецких племен.

Разнообразны изделия из глины. Среди них наиболее выразительны пряслица - уплощенные кружки с разнообразными видами орнаментации, связанной с солярной символикой: лучи, концентрические окружности, кресты и т.д. Частой находкой являются остатки бронзолитейного производства: тигли, льячки, реже глиняные формы. Обычны на поселении грузики дьякова типа, лепешкообразные грузила для рыболовных сетей.

Находки из камня в поздних отложениях редки. Это в основном зернотерки, сделанные из крупных валунных камней. Хозяйство носителей культуры штрихованной керамики уже с самого начала носило преимущественно производящий характер. Обилие каменных топоров, а потом и железных в сочетании с др. признаками позволяет утверждать, что земледелие было подсечным. Судя по находкам обугленных зерен (Банцеровщина, Збаровичи), выращивали пшеницу, рожь, просо, бобы, горох, вику. Большое значение имело и животноводство. Уже на ранних поселениях культуры кости домашних животных преобладают над дикими. Остеологические материалы показывают, что население разводило крупный рогатый скот, свиней, лошадей, овец. Несколько особняком стоит городище Ивань. На этом поселении высок удельный вес мелкого рогатого скота, а большая степень концентрации пряслиц в сочетании с этим признаком позволяет сказать предположение о возможном наличии здесь центра прядения и ткачества. Охота, хотя и играла второстепенную роль, но все же являлась существенным источником пополнения мяса и пушнины. Установлено, что носители культуры штрихованной керамики охотились на тура, зубра, благородного оленя, кабана, лося , медведя, бобра, зайца, куницу и др. животных.

Среди домашних ремесел на раннем этапе ведущую роль играла обработка кости и рога, а также камня. Несмотря на отсутствие собственных источников сырья, у носителей культуры штрихованной керамики довольно рано получило развитие бронзолитейное дело. Так, например, в Северо-Восточной Литве Большое Наркунайское городище уже в первой половине I тыс. до н.э. было крупным центром бронзолитейного производства, сохранявшим свои традиции вплоть до первых веков н.э. Здесь были найдены бронзолитейная печь и многочисленные литейные формы кельтов милоградского типа. Впрочем, остатки бронзолитейного производства в виде тиглей, льячек, реже литейных форм, обычны для большинства городищ. В конце I тыс. до н.э. - начало I тыс. н.э. среди домашних ремесел доминирующим становится черная металлургия и металлообработка. Кричный металл получали в печах-домницах, остатки которых найдены на городищах Кащеличи, Кимия, Лабенщина, Свидно и др. Металлографический анализ железных находок, проведенный М.Ф. Гуриным, показал, что простейшие орудия труда и бытовые изделия (шилья, иглы) изготовлялись из кричного железа путем свободной ковки. Для более сложных орудий труда (серпы) были характерны такие приемы как пакетирование заготовок или наклеп лезвия.

Племена культуры штрихованной керамики на всем протяжении своего существования находились на стадии развитого патриархата. Что же касается религиозных представлений, то они мало чем отличались от культовых взглядов, характерных для большинства племен лесной зоны. В первую очередь они были связаны с обожествлением сил природы, что можно судить по солярной символике в орнаментации пряслиц и гладких горшков. С культом солнца тесно связан культ огня, изображавший в виде крестов. По-видимому, достаточно широкое распространение имел и культ медведя, о чем можно судить по многочисленным амулетам и фаланг этого животного.

Вопрос о происхождении культуры штрихованной керамики остается до сих пор открытым. Все дело в том, что эпоха бронзы на этой территории практически не изучена. В настоящее время наиболее предпочтительным кажется предположение о формировании культуры штрихованной керамики на основе местных позднеолитических неманской и поздненарвской культур с активным участием носителей культуры шнуровой керамики.

Что касается этнической интерпретации носителей культуры штрихованной керамики, то большинство исследователей относят их к восточным балтам. Однако, в последнее время среди петербургских исследователей (Д.А. Мачинский, В.А. Лебедев, В.А. Булкин) активно разрабатывается гипотеза, согласно которой носители культуры штрихованной керамики были предками славян. Однако, это утверждение достаточно спорно. Данные гидронимики и археологии больше свидетельствуют в пользу балтской принадлежности “штриховиков”.

К середине V в. н.э. культура штрихованной керамики прекращает свое существование. На смену ей в Литве приходит культура восточно-литовских курганов, а на территории Белоруссии остатки “штриховиков” были ассимилированы пришедшими с востока носителями банцеровской культуры.

Восточным соседом культуры штрихованной керамики была днепро-двинская культура, название которой дал А.Г. Митрофанов по месту ее локализации. Ареал этой культуры включал в себя смоленское течение Днепра, северную часть Могилевской области, Полоцко-Витебское поречье Западной Двины. На западе граница культуры сильно размыта из-за чересполосного существования носителей. В районе Западной Двины наблюдается определенное своеобразие (преобладание баночных сосудов, большой процент орнаментированных горшков и т.д.), что дало возможность В.И. Шадыро выделить эту территорию в западный вариант культуры.

Днепро-двинская культура синхронна культуре штрихованной керамики. Ее ранние памятники возникают в начале I тыс. до н.э., а финал культуры относится так же к середине V в. н.э. Судя по находкам, памятники западно-двинского бассейна древнее смоленских, которые датируются не ранее VIII в. до н.э.

Первые пробные раскопки городищ днепро-двинсокй культуры были предприняты еще до революции харьковским профессором Лазаревичем-Шепелевичем, однако, материалы были весьма скудными, и, вплоть до 20-х гг. XX в. городища оставались не изученными. Впервые широкомасштабные исследования и раскопки памятников днепро-двинской культуры (ДДК) на Смоленщине и Витебщине провел А.Н. Лявданский. В настоящее время на территории Смоленщины активные исследовательские работы ведет Е.А. Шмидт, в Беларуси раскопки проводили сначала А.Г. Митрофанов, К.П. Шут, а в последнее время В.И. Шадыро. Также как и культура штрихованной керамики, днепро-двинская культура изучена исключительно по поселениям: погребальные памятники в ее ареале не известны. Преобладающим типом поселений были городища, селища известны меньше, они характерны, в основном, для позднего этапа культуры. Укрепленные поселения обычно устраивались на высоких речных мысах или холмах останцах. Наиболее ранние городища, как правило, искусственных укреплений не имеют. Примерно с IV в. до н.э. появляются деревянные изгороди по периметру площадки, невысокие валы, увеличивается крутизна склонов за счет сброса с площадки культурного слоя. В конце I тыс. до н.э. - начало I ты. н.э. появляются сильно укрепленные городища с многорядной системой валов и рвов. Высота валов обычно не превышает 2-3 м.

По мнению В.И. Шадыро, для ранних городищ были характерны полуземляночные жилища. Одна из таких построек округлой формы с шалашевидным покрытием была обнаружена им на городище Замошье. Однако, наиболее типичной формой жилья был длинный наземный дом столбовой конструкции, располагавшийся по краю площадки. Такие дома известны на городищах Кубличи в Беларуси, Тушемля, Демидовка, Наквасино и др. на Смоленщине. Наконец с рубежа н.э. в ареале ДДК появляются однокамерные постройки столбовой конструкции (Кострица и Бураково в Беларуси, Мокрядино, Смилово на Смоленщине). Помимо этого, на Смоленщине появляются дома, имеющие срубную конструкцию стен. Жилые помещения отапливались очагами. В белорусском ареале они совершенно идентичны тем, что найдены на городищах культуры штрихованной керамики. Они также состояли из округлой формы линзы песка, оконтуренной камнями и глиняными валиками. На Смоленщине очаги имеют иную конструкцию. Они полностью выложены камнями, плотно пригнанными друг к другу.

Посуда ДДК - гладкостенная. По форме она подразделяется на горшки баночного и слабопрофилированного вида. В первых веках н.э. на Смоленщине также получают распространение сильнопрофилированные сосуды. Орнаментированная керамика встречается гораздо реже, чем в культуре штрихованной керамики. Так, например, по подсчетам Е.А. Шмидта, только 1% слабопрофилированной керамики на Смоленщине имел орнаментацию. На территории Беларуси горшки с орнаментом встречаются чаще. Украшения на сосудах расположены обычно в верхней части и состоят из прочерченных линий, ямочных вдавлений и сквозных дырочек.

Для раннего этапа точно так же, как и в культуре штрихованной керамики, характерно господство каменной и костяной индустрии. На ранних городищах Подвинья довольно многочисленную группу составляют каменные сверленые топоры, топоры-клинья, зернотерки и песты. Но в еще большей степени для изготовления орудий труда и оружия использовалась кость. Среди орудий труда большие серии составляют кочедыки, острия, шилья, проколки, шилья и тупики. Оружие представлено наконечниками стрел и копий. Стрелы обычно черешковые различной формы: одно- и двушинные, треугольные, остролистные и т.д. Реже встречаются втульчатые пулевидные наконечники. Копья изготавливались из массивных трубчатых костей. Втульчатые наконечники копий представляют собой трубчатую кость с косым срезом на боевой части. Черешковые копья делали из пластин. У них лезвие чаще всего имеет остролистую форму. Частой находкой на городищах днепро-двинской культуры являются костяные булавки с естественной и искусственно обработанной головкой. И здесь наиболее ранними являются экземпляры с гвоздевидной шляпкой и ушком на игле, имитирующие бронзовые аналоги. Что касается железных изделий, то они, по-видимому, появляются раньше, чем в культуре штрихованной керамики.

Объясняется это тем, что были тесные контакты с южными племенами по Днепру. Так, например, на некоторых городищах культуры найдены железные проушные топоры, имеющие аналоги в скифской среде (Замошье, Бороники, Кубличи). Датируются они VI-IV вв. до н.э. Другая серия железных топоров относится к южно-прибалтийским типам, появившимся в первых веках н.э.

Особого внимания заслуживают серпы с изогнутой под прямым углом спинкой. Аналогов им в других культурах нет. И это позволяет считать подобные серпы одной из черт ДДК. Наряду с ними встречаются серпы и жатвенные ножи обычной формы. Часто встречаются ножи. Наиболее древние из них имеют горбатую спинку, у поздних спинка прямая. Из других орудий труда отметим железные шилья и иглы.

Ближе к концу I тыс. до н.э. костяное оружие начинает вытесняться железным. Но, в отличие от культуры штрихованной керамики, где господствует оружие ближнего боя, в днепро-двинской культуре встречаются как копья, так и наконечники стрел. Копья чаще всего втульчатые, перо имеет листовидную форму. Наряду с ними хождение имели двушинные наконечники дротиков. Наконечники стрел также чаще втульчатые, форма пера двушинная, ромбовидная, в форме ласточкиного хвоста, листовидная.

Частыми находками на поселениях культуры являются железные булавки. Среди них преобладают посоховидные или же с кольцевым навершием. Фибулы встречаются редко, они относятся к раннеримскому времени и обнаружены только не территории Смоленщины. Разнообразны украшения, изготавливавшиеся из железа и бронзы. Это всевозможные ручные и ножные браслеты, перстни, подвески и т.д. Вместе с тем, нельзя не отметить, что в Верхнем Поднепровье комплекс украшений гораздо богаче по ассортименту и количеству, нежели в Подвинье. Судя по находкам, латенские браслеты, гривны, пекторали, отдельные типы подвесок, их появление на Смоленщине объясняется более тесными связями с югом. Их проникновение на север от скифов шло через посредничество юхновских и милоградских племен.

Частой находкой на поселениях являются грузики типа дьякова. Что же касается пряслиц, то они единичны и в Западном Повинье идентичных как по форме, так и по орнаменту пряслицам культуры штрихованной керамики.

Одной из ведущих отраслей хозяйства днепро-двинских племен уже с самого начала было подсечное земледелие. Об этом свидетельствует большое количество топоров, встречаемых на поселениях, а также споропыльцевой анализ ряда городищ Смоленищины, который показал наличие больших вырубок лесов рядом с поселениями. судя по находкам обгорелых зерен и пыльцы, выращивали пшеницу, ячмень, просо,лен. Не менее важное значение имело и животноводство. Повсеместно кости домашних животных преобладают. Основу стада днепро-двинских племен составляли свиньи и крупный рогатый скот. Лошади и мелкий рогатый скот играли второстепенное значение.

Несмотря на то, что роль охоты была скромнее животноводства, все она была заметной. На некоторых городищах культуры доля костей диких животных достигала 41-45% (Бураково, Кострица, Федотков). Охота велась на тура, лося, благородного оленя, кабана, медведя, лисицу, выдру, куницу, хорька, бобра и др. животных. По материалам верхнеднепровских городищ можно составить представление и о рыбной ловле. Основными объектами промысла были щука, плотва, язь, линь, лещ и окунь.

Среди домашних ремесел в I тыс. до н.э. одно из центральных мест занимала обработка камня и кости. Для изготовления каменных топоров применялись декорит, гранит, кварциты, диабаз и др. породы камня. Заготовки топоров делались с помощью точечно-ударной техники, после чего окончательная форма доводилась с помощью шлифования. Сверление отверстий производилась с помощью пологого костяного сверла. Костяные изделия изготовлялись из полых и трубчатых костей, зубов и рогов животных путем расщепления, резания, шлифования, скобления, сверления и полировки.

Сыродутный процесс появляется у днепро-двинских племен не ранее второй половины I тыс. до н.э. О повсеместном распространении черной металлургии свидетельствуют находки железного шлака, криц, обломков домниц. Последние найдены на городищах Тербахунь, Кубличи, Бураково. Орудия труда изготовлялись из кричного железа путем дальнейшей обработки. К сожалению, кузнечные орудия редки. Так, например, на городище Урагово найден железный молоток, а на городищах Демидовка, Наквасино, Федотово, Холмец встречались пробои и зубильца. Металлографический анализ днепро-двинских изделий показывает, что кузнецы знали сварку и пакетирование сырья (Гурин).

Хорошо была развита и обработка цветных металлов, о чем свидетельствуют многочисленные находки тиглей, льячек и литейных форм. По-видимому, в отдельных местах уже существовали мастерские, в которых обработка бронзы осуществлялась лющинными мастерами. Остатки такой мастерской обнаружены на городище Новые Батеки, а городище Жарынь в Верхнем Поднепровье найдено скопление из сотен обломков литейных форм. Изготовление вещей из цветных сплавов осуществлялось двумя путями: 1/ при помощи литья, когда нужно было изготовить сложные изделия (кельты, украшения); 2/ способ холодной или горячей ковки для изготовления простых изделий (булавки, шилья, острия и т.д.).

По уровню общественного развития племена днепро- двинской культуры находились на той же стадии, что и носители культуры штрихованной керамики. Иными словами у них существовал развитый патриархат, что подтверждается характером поселений, жилищ, земледелия и т.д. Основной хозяйственной единицей была большая патриархальная семья. Несколько семей объединялись в род.

Как и у других племен раннего железного века, у носителей днепро-двинской культуры преобладало обожествление сил природы. Об этом свидетельствуют различные солярные и астральные знаки на разнообразных предметах, фигурки коня. О почитании диких животных говорят амулеты, сделанные из костей и зубов медведя, кабана. Важно отметить, что на городищах ДДК в Верхнем Поднепровье были найдены языческие святилища, располагавшиеся в центре жилых площадок. Одно из них обнаружено в среднем слое городища Тушемля и представляло собой круглую площадку диаметром 6 м, оконтуренную канавкой, в которой прослеживались столбовые ямы, выкопанные на расстоянии 0,25-0,35 м друг от друга. В самом центре площадки, по-видимому, был установлен идол, от которого сохранилась вертикальная коническая яма, диаметром 0,5 м и глубиной 0,7 м. Точно такие же святилища известны и на др. городищах Смоленщины: Демидовка, Самсонцы. На территории Беларуси подобные сооружения не известны. Происхождение днепро-двинской культуры пока еще остается не решенным, т.к. и здесь эпоха бронзы не изучена в достаточной степени. Однако, судя по некоторым признакам, можно предположить, что эта культура сложилась на местной основе, возможно, при участии “шнуровиков”. Что касается этнической интерпретации носителей днепро-двинской культуры, то среди исследователей преобладает точка зрения о принадлежности их к балтам. В III-V вв. н.э. в ареал днепро-двинских племен начинают проникать с юга носители киевской культуры. В процессе на смешения к середине V в. н.э. формируется новая культура, получившая название тушемлянской.
Зарубинецкая культура

В конце I тыс. до н.э. в Южной Беларуси получили распространение памятники новой культуры, зарубинецкой, получившей название по грунтовому могильнику у с. Зарубинцы Киевской области, открытому и исследованному еще в 1899 г. известным украинским археологом В.В. Хвойкой.

Ареал зарубинецкой культуры охватывает Среднее Поднепровье до р. Тяслин на юге, Полесье и Верхнее Поднепровье примерно до г. Быхова. В начале I в. н. э. зарубинецкие памятники появляются на Десне, Соже и южном Буге. Несмотря на то, что первые поселения и могильники этой культуры были известны еще до революции, по-настоящему серьезное археологическое изучение ее древностей началось только после второй мировой войны. На территории Белоруссии эта работа была начата Славянской экспедицией ИА АН СССР под руководством П.Н. Третьякова. В дальнейшем весомый вклад в изучение зарубинецкой культуры на территории Полесья внесли Ю.Е. Кухаренко и К.В. Каспарова, в Белорусском Поднепровье - А.Д. Поболь.

В настоящее время известно свыше 500 поселений и могильников, на которых изучено свыше 150 жилищ и около 1000 погребений. Культура сложилась на рубеже III - II вв. до н. э. и просуществовала в различных местах до середины I- конца II вв. н. э.

Обширная территория зарубинецкой культуры делится исследователями на три классических варианта: среднеднепровский, верхнеднепровский и полесский. Помимо этого украинские археологи выделяют еще два хронологических варианта: верхнедеснинский и южно-бургский.

В ареале зарубинецкой культуры известны два типа поселений: городища и селища. Однако укрепленные поселения для этой культуры малохарактерны. Чисто зарубинецкие городища известны только на Среднем Днепре. В Верхнем Поднепровье носители зарубинецкой культуры предпочитали занимать старые милоградские жилища, реконструируя оборонительные сооружения. Что касается Полесья, то здесь господствуют селища, которые располагаются либо на 1-й надпойменной террасе, либо в поймах рек на невысоких песчаных всхолмлениях.

Для каждого варианта культуры был характерен свой тип жилого дома. Так, на Среднем Днепре были распространены полуземляночные жилища площадью 12-20 кв. м. с плетнево-каркасной конструкцией стен. Они отапливались каменными или глинобитными очагами, расположенными в центре или ближе к одной стене жилища. В Полесье также преобладали полуземляночные жилища, однако, в отличие от среднеднепровских, они имели срубную конструкцию стен. Их площадь колеблется в пределах 10-24 кв. м. Полуземлянки отапливались глинобитными печами. Подобные постройки выявлены на селищах Велемичи, Ремель, Отвержичи Столинского района. Несколько особняком от них стоит полуземляночное жилище, выявленное при раскопках селища у Давид-Городка. Его отличие состоит в том, что оно имело столбовую конструкцию стен. Наконец, в Верхнем Поднепровье преобладающим типом жилого дома была наземная постройка столбовой конструкции площадью 20-25 кв. м. Остатки таких построек открыты на городище Чаплин Лоевского района. Отапливались они очагами, выложенными из камней.

Могильники зарубинецкой культуры бескурганные. По особенностям погребального обряда можно выделить несколько типов: трупосожжения на стороне с помещением остатков кремации и погребального инвентаря на дно могильной ямы; трупосожжения, помещенные в глиняные сосуды-урны; единичные трупоположения; могилы-кенотафы, в которых нет останков человека, но присутствует погребальный инвентарь. Могильные ямы, как правило, неглубокие 0,5 - 0,7 м, овальной формы. В отличие от милоградских погребений, зарубинецкие содержат сравнительно богатый погребальный инвентарь. Вместе с покойным клали горшок, миску и кружку, либо вариации этого набора. Часто присутствуют детали одежды /фибулы, булавки, остатки поясного набора/, украшения /бусы, подвески, браслеты, височные кольца/, реже оружие и орудия труда /наконечники копий, ножи, топоры-кельты, шилья, зернотерки и т. д./. На территории Белоруссии наиболее полно изучен Чаплинский могильник, где выявлено 282 погребения. Значительные раскопки проводились и на территории Белорусского Полесья, где в 50-60-е годы выявлены и изучены могильники Велемичи-1 и II, Отвержичи и др.

Керамика зарубинецкой культуры подразделяется на груболепную и лощеную, поверхность которой заглажена до глянцевого блеска. Первая характерна для поселений, в то время как лощеная преобладает в могильниках. По функциональному признаку всю посуду можно разделить на три группы: горшки, миски, кружки. Наиболее распространенной формой посуды являются горшки. Они имеют отогнутый наружу короткий венчик, сильно профилированное тулово, переходящее в плоское дно. Часть горшков орнаментирована защипами и насечками по краю венчика, налепным валиком с защипами на тулове, кольцевыми бороздками и т. д. Зарубинецкие миски имеют либо округлые бока и не выделенный венчик, либо наоборот, сильнопрофилированное ребристое тулово. Часть мисок сделана на кольцевом поддоне, но этот признак характерен, в основном, для посуды Полесья и Среднего Поднепровья, на Верхнем Днепре они единичны. Кружки представляют собой невысокие сосуды с ручкой.

Отличительной чертой зарубинецкой культуры является сильное влияние на нее латенской культуры, которое проявляется прежде всего в большом количестве обнаруженных в могильниках бронзовых и железных фибул средне- и позднелатенской схемы. Вместе с тем на их основе сложился местный тип фибул с треугольным щитком на ножке. Часто он украшался пунсонными вдавлениями. Эти фибулы четко вписываются в ареал культуры, отчего они получили название фибулы зарубинецкого типа. Помимо них часто встречаются подковообрзные фибулы, служившие также застежкой для верхней одежды.

Зарубинецкая культура носит ярко выраженный земледельческий характер. Помимо топоров-кельтов, которые могли применяться для просеки в 1991 г. на городище Уваровичи была найдена рабочая часть рала с железным наконечником. Частой находкой на поселениях и могильниках являются серпы, которые по своей форме и конструктивным особенностям, в частности, по крючку на пятке близки к милоградским. К земледельческим орудиям труда относятся и каменные зернотерки, сделанные из крупных валунных камней.

Железные ножи, встречаемые на поселениях и могильниках, подразделяются на два типа: 1/ ножи с горбатой спинкой; 2/ ножи с прямой спинкой. Первые встречаются, в основном, в ранних комплексах, уступают впоследствии ножам с прямой спинкой. Среди других орудий труда преобладают железные шилья.

Среди оружия преобладают втульчатые наконечники копий и двушипные наконечники дротиков. Встречаются, хоть и редко, втульчатые наконечники стрел с ромбической головкой.

Что же касается глиняных пряслиц, то они весьма разнообразны. Большая часть их аналогична милоградским, но встречаются и обычные плоские кружки с отверстием.

Разнообразны украшения и детали одежды. Как уже отмечалось, в зарубинецкой культуре отмечается большое разнообразие фибул, что сближает ее с такими центрально-европейскими культурами, как ясторфская, латенская, пилворская и др. Помимо латенских фибул в могильниках встречаются провинциально-римские, причерноморские, глазчатые и др. типы фибул. Различны булавки, сделанные обычно из бронзы. Среди них привлекают внимание крупные экземпляры со спиралевидным навершием. Дело в том, что подобные булавки были характерны для лужицкой культуры эпохи бронзы, и появление их в эпоху позднего латена представляет собой своеобразный ренессанс. Помимо спиралевидных встречаются также посоховидные, кольцевидные и др. типы булавок. Украшения рук характеризуются спиралевидными и проволочными браслетами и кольцами. Разнообразны стеклянные бусины, поступавшие из городов Северного Причерноморья: золоченые, глазчатые, моно и полихромные. Среди привозных изделий с юга встречаются греческие амфоры для вина.

Ареал зарубинецкой культуры охватывает обширную территорию с различными природно-климатическими зонами, что не могло не сказываться на характере земледелия. Естественно предположить, что в лесных районах Полесья и Верхнего Поднепровья преобладало подсечное земледелие, в то время как на Среднем Днепре и некоторых районах Беларуси, скорее всего, получила развитие переложная система земледелия с обработкой земли с помощью пахотных орудий. Палеоботанические данные свидетельствуют, что носители зарубинецкой культуры выращивали пшеницу, просо, ячмень, горох, коноплю, лен, корнеплоды.

Не менее важное значение имело и животноводство. Домашнее стадо зарубинецких племен состояло из крупного рогатого скота, свиней, мелкого рогатого скота и лошадей. Судя по составу стада, можно утверждать, что животноводство носило припоселковый характер.

Охота и рыболовство у носителей зарубинецкой культуры играли несравненно меньшую роль, чем у более северных племен. Известно, что охота велась на кабана, лося, благородного оленя, тура, зубра, медведя, косулю, зайца. На Чаплинском городище известны кости диких птиц: чирка, кряквы, серого гуся, куропатки, но их связь с зарубинецким слоем не доказана. Судя по костям рыб, объектами рыбной ловли были щука, судак, сом, осетр, лещ, линь, плотва.

Что касается общественного устройства, то именно зарубинецкая культура стояла, по-видимому, на более высокой ступени развития. Основой общества была уже малая семья, но еще не потерявшая связь с такими же родственными семьями. Так, на Пилипенковой Горе возле Канева 8-10 жилищ образовывали компактную группу с общей хозяйственной территорией. По мнению Е.В. Максимова, такие группы жилищ, символизировали пережитки древних традиций господства большой патриархальной семьи. Вместе с тем ряд исследователей /П.Н. Третьяков, Е.В. Максимов/ допускают возможность на позднем этапе существования переходного периода: от семейной к территориальной общине. Анализ зарубинецких могильников позволяет так же высказать предположение о существовании, по крайней мере, имущественного неравенства.

Происхождение зарубинецкой культуры окончательно не выяснено. Высказанное еще в 1950 годах предположение В.Н. Даниленко о формировании ее на основе милоградской культуры, в настоящее время никем из исследователей, за исключением Л.Д. Поболя, не разделяется. Свою точку зрения в начале 60-х гг. высказал Ю.В. Кухаренко. Он считал, что зарубинецкая культура сложилась на основе поморской культуры и культуры подклошевых погребений. Первоначально поморские племена проникли в Западное Полесье, а оттуда распространились в Среднее и Верхнее Поднепровье. Однако, как показал П.Н. Третьяков, полесская группа зарубинецкой культуры ничуть не старше среднеднепровской и верхнеднепровской. Учитывая эти замечания, свою версию предложил ленинградский археолог Д.А. Мачинский, чья точка зрения сейчас разделяется большинством исследователей. По его мнению, локальные группы зарубинецкой культуры складываются в результате одновременного притока населения из различных регионов культуры подклошевых погребений. Своеобразие отдельных вариантов зарубинецкой культуры объясняется и участием всех формирований местных племен. Так, например, если в Полесье и на Верхнем Днепре ощутимо влияние определенных милоградских традиций, то на Среднем Днепре более выражены позднескифские черты. Таким образом, формирование зарубинецкой культуры явилось результатом смешения пришлых племен, принесших сюда латенские культурные традиции, с местными племенами.

Несмотря на относительно хорошую изученность зарубинецкой культуры остается спорным вопрос об этнической принадлежности ее носитлей. Ряд исследователей /П.Н. Третьяков, Л.Д. Поболь, Е.В. Максимов и др./ видят в ней предков славян. Объяснение этому они видят в том, что в области расселения зарубинецких племен преобладает славянская гидронимия. С другой стороны они пытаются выстроить цепочку преемственности между зарубинецкой культурой и киевской, киевско-колочинской, а колочинской с летописными славянами. Другая группа исследователей /В.В. Седов, И.П. Русанова, Э.М. Загорульский/, отвергая славянскую принадлежность носителей колочинской культуры, в которой они видят балтов, естественно, высказываются и за балтскую основу зарубинцев. Наконец, существует и третья точка зрения, распространенная среди некоторых петербургских исследователей, которые отмечают в этой культуре сильные германские черты.

К концу II в. н.э. зарубинецкая культура повсеместно прекращает свое существование и с этого времени вплоть до V в. н.э. историческая ситуация в Южной Белоруссии остается во многом неясной. Это, прежде всего, касается Полесья, где практически нет памятников III- V вв. н. э.

На большей части Белорусского Поднепровья и на самом Востоке Полесья в конце II- середине V вв. н. э. были распространены памятники киевской культуры, открытой в конце 40-х - начале 50-х гг. украинским археологом В.Н. Даниленко. Ареал киевской культуры помимо белорусских земель включал в себя северную часть Среднего Поднепровья, Подесенье и смежные районы лесостепи. Активное изучение памятников культуры началось не так давно, в 60-70-е гг. На территории Беларуси единственным крупным исследователем культуры был и остается Л.Д. Поболь, исследовавший несколько могильников и селищ на территории Могилевского Поднепровья.

Единственным типом поселений киевской культуры являются селища. Они расположены либо на приречных участках 1-й надпойменной террасы, либо на дюнных всхолмлениях в поймах рек. Обычно селища имеют небольшие, 0,5-2,0 га размеры, однако, на территории Белоруссии известны и крупные поселения площадью до 10 га. К их числу относятся селище Адаменка и Тайманово в Быховском районе. Нередко селища располагаются “гнездами” по 3-5 в каждом. На поселениях открыто немало построек, позволяющих представить внешний облик и интерьер жилого дома. На территории Беларуси известно 2 типа жилья: 1/ полуземлянки; 2/ наземные дома. Полуземляночные жилища имеют обычно квадратную или прямоугольную в плане форму. Их площадь колеблется от 8 до 24 кв. м. Обычно они имеют столбовую, реже срубную конструкцию стен. Как правило, в центре котлована прослеживаются следы от столба, поддерживавшего кровлю. Жилища отапливались каменными очагами или печами-каменками. Наземные постройки имеют примерно такие же размеры и столбовую конструкцию стен. Рядом с домами обычно размещались ямы-погреба чашеобразной или колоколовидной в плане форм. Могильники киевской культуры грунтовые. Кремированные останки покойных вместе с остатками костра помещались на дно неглубокой ямы. Особенностью погребального обряда является бедность инвентаря. Обычно в захоронениях находят обломки сосудов, реже - детали костюма и украшения.

Керамика киевской культуры лепная. Преобладают слабопрофилированные или ребристые горшки больших размеров. Обычно они толстостенные, с плохо заглаженной поверхностью. Орнамент в виде насечек или пальцевых вдавлений по краю венчика и расчесы гребенкой на тулове встречаются крайне редко. Столовая посуда представлена мисками и горшковидными сосудами. Часть ее лощеная, однако, качество лощения гораздо хуже, чем у посуды зарубинецкой культуры.

Из железа изготавливались такие орудия труда, как серпы, шилья, скобели, ножи с прямой спинкой. Предметы вооружения и снаряжения всадника представлены наконечниками стрел, шпорами, конской сбруей. Находки из глины представлены тиглями, льячками, грузилами, уплощенно-биконическими пряслицами с широким отверстием. Впервые на территории Белоруссии именно в этой культуре отмечены каменные жернова. Встречаются также точильные бруски и зернотерки.

Из соседних культур наибольшее влияние на киевскую оказала более развитая черняховская культура, через которую поступала в ареал киевской культуры большая часть вещей провинциально-римского облика. К их числу относятся костяные гребни, некоторые типы пряжек и фибул, стеклянные бусы, металлическая и краснолаковая посуда, бронзовые пинцеты и т. д. Своеобразной чертой киевской культуры можно считать значительное число вещей с эмалями. Среди них выделяются так называемые лунницы – подвески, на концах которых имеются эмалевые вставки. Как доказано исследованиями, эти лунницы производились на месте. Эмалевые вставки изготовляли из бусин путем их расплавки и последующей заливки в соответствующие гнезда на лунницах. Собственно черняховские находки в белорусском ареале культуры редки: это единичные фрагменты гончарной посуды.

Происхождение киевской культуры трактуется неоднозначно. П.Н. Третьяков, В.Н. Даниленко, Л.Д. Поболь напрямую видели ее генетическую связь с зарубинецкой культурой. Для Л.Д. Поболя памятники III -V вв. этой территории не новая культура, а просто поздний этап зарубинецкой культуры. Несколько сложнее видят генезис киевских племен Р.В. Терпиловский, А.М. Обломский и некоторые другие исследователи. По их мнению, основой сложения киевской культуры стали не классические, а поздние зарубинецкие памятники при возможном влиянии некоторых западных /пшеворская/ и северных культур. Нет единства мнений и в вопроссе этнической принадлежности носителей киевской культуры. В.Н. Даниленко, П.Н, Третьяков, В.Д. Баран, Р.В. Терпиловский и ряд других исследователей относят ее к славянам, считая, что на основе киевской возникают последующие славянские культуры раннего средневековья: пеньковская и колочинская. С ними не согласны В.В. Седов и И.П. Русанова, которые относят эту культуру к кругу балтских древностей.
Вельбарско-цецельская культура

В конце II-III вв. н. э. в Западном Полесье появляются памятники вельбарско-цецельской культуры, которая сформировалась к середине I в. н. э. на Польском Поморье и в низовьях Вислы. Начиная с середины второй половины II в. носители культуры, в составе которых были германские племена готов и гепидов, начинают активное движение на юго-восток. Скопление вельбарских памятников особенно заметно в Побужье и в верховьях Припяти. На территории Беларуси известен ряд могильников этой культуры: Скорбичи, Величковичи, Иванчицы и особенно Брест-Тришин, на котором на протяжении 60-70-х гг. Ю.В. Кухаренко обнаружил 75 погребений. Могильник в Брест-Тришине, как и все другие могильники этой культуры, грунтовый, содержал трупосожжения на дне ям, реже - погребальных урнах. Вместе с кальцинированными костями в захоронениях встречаются глиняная посуда, фибулы, пряжки, костяные гребни, пряслица, иглы и т. д. Глиняная посуда, обнаруженная в могильнике, разнообразна. Это горшки, вазовидные сосуды, миски, кувшины, кружки, миниатюрные сосудики. Горшки обычно толстостенные, груболепные. Их поверхность нередко имеет шероховатую или даже храповатую поверхность. Остальные виды посуды сделаны очень тщательно. Их поверхность хорошо заглажена или залощена. Большинство типов сосудов имеет прямые аналогии в вельбарских памятниках основного ареала, в тоже время некоторые формы наблюдаются и в пшеворской культуре.

На территории могильника обнаружено 30 бронзовых фибул, относящихся к группам подвязных и гребеньчатых североевропейских форм. Много в погребениях и других деталей костюма: пряжек, наконечников ремней. Пряжки двучастные и одночастные. Украшения редки: это обломок браслета, подвески в виде ножа, ключа и топорика, и римские монеты с отверстием для подвешивания, единичные бусины из стекла, янтаря и серебра. Характерной находкой в могильнике являются одно- и многопластинчатые костяные гребни различных типов. Орудия труда встречаются крайне редко. Среди них иглы, пряслица, точильные бруски. Время функционирования могильника - последняя четверть II- середина III вв. н. э. Отдельные захоронения III в. н. э. известны и восточнее. Так, например, несколько погребений сходных с вельбарскими, известно в Делемичском могильнике. Однако восточнее Горыни носители вельбарской культуры не проникали, как нет здесь и памятников киевской культуры.