Константинов М. С. Вклад М. К. Петрова в новую институциональную теорию // Айвазова С. Г., Патрушев С. В. (отв ред.). Новые направления политической науки: Гендерная политология. Институциональная политология



Дата17.06.2016
өлшемі189.04 Kb.
#141673
Константинов М.С. Вклад М.К.Петрова в новую институциональную теорию // Айвазова С.Г., Патрушев С.В. (отв. ред.). Новые направления политической науки: Гендерная политология. Институциональная политология. Политическая экономия. Социальная политика. М.: РАПН, РОССПЭН, 2007г. (с. 26-40).

Творческое наследие одного из крупнейших отечественных мыслителей  Михаила Константиновича Петрова (08.04.1923  11.04.1987)  крайне разносторонне. Он занимался философией и методологией науки, его считают зачинателем культурологии и науковедения в нашей стране, автором данных тезисов эксплицирован институциональный срез политической философии М.К.Петрова1.

Исходным пунктом наших рассуждений будут рассмотренные М.К.Петровым два аспекта кризисной ситуации современной гносеологии социальных наук: мировоззренческий и методологический.

По Петрову, система мировоззрения, которая оказалась в основе социальных наук, привела к их кризису. Для объяснительной концептуализации он вводит дистинкцию двух видов человеческой активности как основы социальной жизни: поведения и общения, репродукции и творчества. В основе репродукции находится «закон» (программа деятельности), а её результатом оказывается серия идентичных продуктов. Творческая деятельность подчиняется запрету на повтор-плагиат, в её основе находится «канон» (правила оформления результатов), а результатом выступает уникальное произведение. Репродуктивное поведение есть инерционная составляющая социальности; творческая деятельность определяет способность социальной системы к изменению.

Современные социальные науки изучают поведенческую структуру общества, игнорируя творческую составляющую. Это обусловлено особенностями истории развития европейского (научного) мировоззрения, одним из ключевых свойств которого является методологический актуализм, философски санкционированный Г.Лейбницем: «Свойства вещей всегда и повсюду являются такими же, каковы они сейчас и здесь»2.

Постулат Г.Лейбница, расширяя глубины дисциплинарных вечностей, позволяет открывать законы в природе. В социальных науках методологический актуализм реализуется в виде принципа восхождения от регулярностей поведения к структуре: индивид  роль  ролевой набор  институт  социальное целое. Объясняя структурные аспекты общества, социологический актуализм неадекватен для объяснения изменений социальной реальности, что ведёт к кризису социальных наук.

Что это может означать для политологии? Данный тезис Петрова можно использовать в качестве критики «старого» институционализма в противопоставлении «новому». В частности, исследователи отмечают ряд свойств «старого» институционализма: особое внимание к структурным деталям, акцент на изучении институциональной стабильности, описательно-индуктивный подход к формальной структуре, правилам и процедурам, фасадным ценностям и т.д.3. «Новый» институционализм обладает следующими характеристиками: внимание к теории развития, трактовка институтов в качестве «зависимых переменных величин» и объяснение других связанных с институтами явлений как «независимых переменных величин», изучение реального поведения, а не формальных аспектов институтов, концентрация внимания на институциональных результатах. В аспекте противопоставления «старого» и «нового» институционализма особый интерес представляет проект преодоления кризиса гносеологии, предложенный М.К.Петровым.

В качестве ответа на кризис гносеологии М.К.Петров предлагает проект нелинейного мышления для изменения познавательных установок в социально-гуманитарных науках4. Он состоит в следующем: - социальность есть человеческое установление; - поэтому социальная история альтернативна; - познание физического и социального мира тождественны методологически, но разновекторны телеологически; - функция социальных наук проблемообразующая; - научный прогноз мыслится не как цепь последовательных состояний одного и того же, но как прерванная актами целенаправленной деятельности последовательность выборов состояний; - снятие выбора действием в пользу того или иного состояния есть монополия живущего поколения людей; - в виду нестабильности современного социального мира и отставания развития институциональной организации от развития человеческих способностей, необходима перманентная сознательная переделка и перестройка социальной структуры под возможности и способности современного человека либо (более радикально) редукция социальности к человеку; - сознательность этой «революционной практики» востребует каузального описания социальной системы.

Если это может быть принято, то логичным будет переход к методологии исследования М.К.Петрова. Несмотря на критику социологического актуализма, Петров не сторонник релятивизма. В основу его теоретических построений положен принцип функциональной однородности, полноты и достаточности любого набора действующих в обществе институтов, гарантирующий их сравнение по единому функциональному основанию. Но в отличие от функционализма, Петров акцентирует институты обновления (трансмутации) социальности.

Возможность изменений он видит в срезе взаимоотношений социальной системы и индивида. В классической дихотомии атомизм/холизм Петров придерживается дуалистического подхода: каждый элемент системы обладает независимыми свойствами как автономная единица, стремясь функционировать как «самоцелостность» и поддерживать указанные свойства; и зависимыми свойствами, определяемыми принадлежностью элемента к системе.

Зависимость системы от влияний внешней среды востребует принцип эволюционизма. Социум рассматривается как эволюционная открытая система. Эволюционный подход противопоставлен телеологическому и опирается на три принципа: наследственность, изменчивость и естественный отбор. Названные принципы идентифицируются у Петрова с конкретными социальными механизмами на институциональном уровне. Системный дуализм, эволюционизм и институциональная обусловленность человеческой деятельности как ключевые методологические принципы позволяют сопоставление социокультурной теории М.К.Петрова с институционально-эволюционной теорией и (шире) новым институционализмом.

Программа новой институциональной теории описана Дугласом Нортом в книге «Институты, институциональные изменения и функционирование экономики»5. В основе методологии, применяемой Д.Нортом, находятся те же три ключевых принципа, что и в методологии М.К.Петрова.

Под институтами Норт понимает «"правила игры" в обществе, или… созданные человеком ограничительные рамки, которые организуют взаимоотношения между людьми»6. Основные функции институтов: социальная преемственность и уменьшение неопределённости путём устойчивого структурирования повседневной жизни. Поэтому в основе институциональной теории Д.Норта находится теория человеческого поведения. Норт критикует принятую в экономике концепцию рационального максимизирующего индивида. Наиболее важными представляются два аспекта этой критики: мотивация индивида и расшифровка информации, поступающей из внешнего мира.

Мотивация во многом определяется неформальными ограничениями, транслируемыми культурой. Культурная обусловленность ставит под сомнение неизменность и универсальность индивидуальных предпочтений. Критике подвергаются также постулаты полноты, простоты, доступности и бесплатности информации. Эти объективные характеристики дополняются понятием идеологии, определяемым как «субъективное восприятие (модели, теории), которым располагают все люди для того, чтобы объяснять окружающий мир»7.

Такое определение идеологии имплицитно включает понятие субъективной оценки справедливости институциональной системы. Последнее дополняет исследование проблемы оппортунизма и доверия, поставленной в теории общественного выбора и теории игр (три взаимосвязанных аспекта названной проблемы: «теорема о невозможности» К.Эрроу, проблема «безбилетника» М.Олсона и «дилемма заключённого», приписываемая А.Такеру). Д.Норт скептично оценивает сотрудничество и координацию между людьми, постулирует необходимость установления институтов и ставит политическую проблему: «при каких условиях может существовать добровольное сотрудничество, если не прибегать к решению в духе Гоббса, т.е. не применять силу государства для принуждения к сотрудничеству?»8. При этом он подчёркивает, что государство разрушает неформальную институциональную основу общины, обеспечивающую доверие, и устанавливает гораздо менее эффективные институты для решения проблемы оппортунизма.

В теоретическом плане названные проблемы требуют пересмотра понятия рациональности. Новый институционализм противопоставляет логике рациональной калькуляции всех потенциальных выгод и издержек (концепция рационального индивида) логику соответствия институтам. Это противопоставление основано на двух принципиально различных пониманиях человеческой природы: homo economicus и homo sociologicus9. Первый характеризуется как изобретательный, оценивающий и максимизирующий, модель второго отказывается от акцента на личном интересе. Попытка синтезировать две модели на основе пересмотра понятия рациональности10 была предпринята в теории организаций Гербертом Саймоном11. По Саймону, рациональность человека ограниченна в силу ограниченности основного ресурса рациональности  интеллекта, и индивиды используют стратегию нахождения удовлетворительного результата, т. е. ищут способ достичь некоего уровня, адекватного их устремлениям. Модель нахождения удовлетворительного результата описывает процесс, ведущий к принятию решения: люди начинают поиск, когда не достигают цели своих устремлений, но при этом пересматривают и сами цели.

Норт принимает постулат Г.Саймона о несовершенной (процедурной) рациональности. Ограниченная рациональность экономических акторов, проблема оппортунизма и низкая оценка справедливости институциональной системы повышают издержки обмена, возникающие вследствие того, что информация обладает ценой и ассиметрично распределена между сторонами. Как следствие: «результатом любых действий игроков по формированию институтов … будет увеличение степени несовершенства рынков»12. Любая институциональная система содержит в себе анти-стимулы, что позволяет говорить только об относительной, а не абсолютной, эффективности.

Понятие эффективности распределения ресурсов в неоклассической экономической теории связано с возможностью достижения стандартного критерия В.Парето. Норт использует понятие «адаптивной эффективности», которое связано с правилами, формирующими направление развития экономической системы во времени, а также с тем, насколько сильно стремление общества к обучению и приобретению знаний, к поощрению инноваций, к риску и разнообразным видам творческой деятельности. Смена акцентов позволяет выделить целый спектр ключей анализа. Во-первых, подчёркивается важность анализа институтов, изменяющих общество (трансмутационных, в терминологии М.К.Петрова). Во-вторых, акцентируются стимулы для децентрализованного принятия решений. В-третьих, критически оценивается адаптивная эффективность государственной организации. И, наконец, ставится под сомнение способность политического процесса, по своей природе консервирующего status quo, обеспечивать высокую адаптивную эффективность. Отсюда  важность, придаваемая Д.Нортом законам о банкротстве: «Важно иметь такие правила, которые устраняют не только проигравшие экономические организации, но и проигравшие политические организации»13.

В отношении направленности институциональных изменений важны два вопроса:

- что определяет дивергенцию обществ, политических систем и экономик?

- как объяснить выживаемость и устойчивость сравнительно неэффективных институциональных систем?

По мнению Норта, здесь проявляется эффект path dependence (зависимость от траектории предшествующего развития). В неоинституционализме разработана концепция самоусиления институтов14. Факторами этого феномена являются «кумулятивная причинность», «эффект блокировки» («lock-in»15), «хреодный эффект», связанный с принципом случайности институционального выбора, а также «эффект гиперселекции16». Эффект path dependence препятствует и реализации конкурентной модели на политическом рынке.

Похожие идеи можно обнаружить в институциональной теории М.К.Петрова. В этой теории по основанию дистинкции «закон-канон» чётко выделяются два типа институтов: трансляции и трансмутации.

Петров даёт только функциональное определение института как «интерьера» и организатора человеческой деятельности. Анализ показывает, что он принимает классическую трактовку института функционалистской школой в социологии Э.Дюркгейма-Т.Парсонса17. По Э.Дюркгейму институты  это устойчивые нормы, регулирующие поведение людей и реализующиеся в формах организации общественных взаимоотношений. Т.Парсонс дополнил понятие института Э.Дюркгейма понятиями роли и статуса. Петров, критикуя методологический актуализм статусно-ролевой теории Т.Парсонса-Р.Мертона, акцентирует институты трансмутации в системной взаимосвязи институтов стабилизирующего и трансмутирующего типа. При этом его внимание смещено от крупных институциональных единиц к непосредственному институциональному окружению человеческой деятельности («интерьеру»). Именно такая постановка проблемы характерна для нового институционализма.

У Петрова выделяются те же основные функции институтов, что и у Д.Норта:

- обеспечение социальной преемственности и стабильности;

- структурирование человеческой деятельности и общения;

- стимулирование творческого общения индивидов и приобретения знаний.

В этом контексте важно признание Норта в том, что он «не встречал работ, в которых целенаправленно изучалась бы связь между институциональными структурами… и стимулами к приобретению чистого знания»18. Однако именно это составляло главный объект исследований и является основным в наследстве М.К.Петрова, проявляясь в разработке таких фундаментальных понятий, как «социокод», «типы кодирования и трансляции знания», «трансляционно-трансмутационный интерьер» и др.

Функциональное определение необходимо, поскольку придаёт институту сугубо техническую характеристику  меру эффективности, а также позволяет Петрову выделить два подхода к институциональной эволюции по основанию дистинкции «репродукция-творчество»: рационализационный (улучшающий существующие институты) и инновационный (оценка эффективности и выбор из нескольких «конкурирующих» институтов).

Агенты институциональных изменений  люди. Особую значимость имеет концепция «лишних людей», связанная с ограниченностью социальной матрицы профессий: «…Концепт "лишних людей" …несет явно революционную функцию реальной возможности появления нового и попыток его реализации, перевода в наличное, в норму»19.

Поведенческая модель М.К.Петрова (дистинкция «поведение-общение») и критика социологического актуализма в основных чертах совпадает с теорией человеческого поведения Д.Норта и его критикой неоклассической поведенческой модели. При этом Петров разработал концепцию человекоразмерности, предвосхитив аналогичную концепцию ограниченной (процедурной) рациональности Г.Саймона. «Человекоразмерность» есть условие и мера фрагментации социально-необходимой деятельности в посильные для индивидов роли и ролевые наборы. Она связана с биологической недостаточностью человека и, соответственно, с необходимостью специализированного знакового кодирования индивидов в условиях неразвитости биологического (генного) кодирования. Поэтому человеческая размерность отражена прежде всего в структурах знаковых систем20. «Человекоразмерность» и институты находятся в отношениях обратной зависимости: при восполнении человеческой недостаточности отпадает необходимость во вспомогательных институтах. Однако этому препятствует эффект блокировки («lock-in»), разработанный в институционально-эволюционной теории. У Петрова обнаруживается описание идентичного феномена институциональной блокировки творческих потенций человека. Одним из аспектов этой проблемы является несоответствие вновь устанавливаемых институтов принципам и возможностям человеческой размерности21 (следует особенно обратить внимание на этот момент, поскольку у Г.Саймона его не было, хотя данную проблему следует положить в основу нового институционализма).

Траектория развития обществ у Петрова определяется институциональной системой. Однако Петров восполняет недостаток, отмеченный Нортом: в основу петровской классификации положены институты, определяющие стремление общества к обучению и приобретению знаний, а также к поощрению инноваций и творческой деятельности22. Из вышесказанного следует вывод: в социокультурной теории М.К. Петрова чётко обнаруживаются элементы институционально-эволюционного подхода.

Институционально-эволюционная интерпретация теории Петрова позволяет адекватно описать его политико-философскую концепцию «человек-государство»23. Можно утверждать, что в этой концепции представлена альтернатива бюрократически-государственной организации общества. С этим утверждением связаны два ключевых тезиса: 1) наиболее адекватная форма социально-политической организации в современном нестабильном мире есть форма «человек-государство»; 2) существование и усиление современных государств является результатом действия «хреодного эффекта». Нет никаких оснований считать государство агентом или формой социально-политического развития, поскольку бюрократическая организация блокирует развитие творческих способностей человека. С точки зрения нормативной24, понимание государства как высшего уровня развития общества просто аморально. С точки зрения экономической25, теорию государства следует заменить теорией бюрократии, развиваемой в работах К.Маркса, М.К.Петрова, В.П.Макаренко и Д.Норта.

У Петрова выделяется две модели «человек-государство»: античная и современная. Эта форма социально-политической организации возникает в бассейне Эгейского моря в период между крушением традиционного кносско-миносского государства и появлением классического античного полиса. Крушение государства было вызвано повсеместным распространением пиратов, деятельность которых в принципе непредсказуема. Нормы пиратского ремесла были перенесены на всю совокупность отношений в «домах» гомеровских одиссеев. Речь идёт о следующих характеристиках:

- институционализация отношения «слово-дело». Это «делает героя гомеровских времен личным носителем социальности во всем ее карликовом объеме»26;

- институционализация запрета на повтор-плагиат, предпочтения к событиям уникальным;

- институционализация полной автономии главы дома, «становление двусоставной формулы человека: всеобщее + частное, где всеобщее суть дела общего интереса, а частное  дела дома»27;

- этим обусловлен невиданный рост политического самосознания и железная самодисциплина: «Лишь с этого момента приобретает смысл вся совокупность равнораспределенных, "общечеловеческих" идей  свобода, равенство, братство, а само слово "человек" начинает звучать если не очень гордо, то во всяком случае содержательно»28.

Таким образом, античный полис предваряется «естественным» состоянием анархии и уникальность полисной организации, по Петрову, необъяснима без этого предварительного состояния. Характерные черты нового «трансляционно-трансмутационного интерьера»:

- фигура человека-законодателя, фиксирующего в номосе личное слово, и гражданская общественная жизнь в качестве подчинённого слову дела;

- законодатели сами включены в гражданскую жизнь, остаются гражданами-новаторами;

- новый институциональный интерьер государственности постоянно открыт для новых предложений-вкладов в силу закрепления права любого гражданина на новаторство;

- в выработке новых институциональных норм отсутствует характерное для традиционного государства «рационализирующее» ограничение, а инновационность стимулируется всеобщим распределением гражданского навыка;

- имя новатора сохраняется, т.е. возникает неформальный институт авторского права, стимулирующий гражданина к новаторской деятельности.

Античный опыт «человека-государства» закончился неудачей: «…Бушующее в гомеровские времена пламя политического самосознания мирно угасает в законе»29. Причины  технологические («если все пираты, то некому их кормить»30) и политические (агрессивность глав домов). В результате этого отступления «начинается быстрое разрастание ритуала по линии: человек-государство, город-государство, союз городов, империя»31.

Вывод Петрова: главная идея гражданской доблести, выработанная античностью, состоит в том, что не человек подгоняется под уровень требований государственной машины, а государственный механизм выстраивается в соответствии с уровнем способностей человека («человекоразмерности»).

Похожая ситуация складывается в современном «онаученном» обществе. По Петрову, наука оказывает возрастающее влияние на обновление социальной структуры и сознание людей. «Онаученное» общество характеризуется прогрессирующей нестабильностью, что делает невозможным закрепление в знаковой форме «программ действий» и востребует творческие потенции человека: «Моральное старение, кладбища машин и социальных институтов типичны для научно-технической революции»32. Всё более напряжёнными становятся взаимоотношения человека и бюрократической организации национального государства. Мышление чиновника по принципу отрицательной обратной связи с опорой на наличный опыт оказывается неадекватным состоянию нестабильности.

Сравнительный анализ показывает, что в рамках двух противостоящих парадигм исследования бюрократии (М.Вебера33 и К.Маркса в экспликации В.П.Макаренко34) взгляды Петрова укладываются в контекст марксистской теории бюрократии. А критику Петровым разрыва «слово-дело» можно рассматривать как критику веберовской концепции рациональной бюрократии. Необоснованность претензий бюрократии на рациональность эксплицируется концепцией человекоразмерности (ограниченной рациональности).

Ключевой конфликт современности, по Петрову, есть конфликт институциональных интерьеров  государственного и «онаученно-»личностного  и «представляется … как конфликт сознающего себя в науке и через науку индивида и не отвечающей требованиям его самосознания национально-государственной действительности»35. В условиях современной нестабильности требуется «человек-государство»: «…Свободный, научно-грамотный, сознающий границы собственной свободы и ответственности человек-творец»36. Этому препятствует «хреодный эффект» института национального государства: во внутренней среде «навыки граждан», отсутствие конкуренции личности с государством и законов о банкротстве, позволяющих исключить государство как проигравшую политическую организацию, во внешней  отношения состязательности с другими государствами и агрессивность межгосударственной политики.



Общий вывод можно сформулировать следующим образом: от того, насколько быстро будет преодолеваться хреодный эффект бюрократически-государственной институциональной организации, зависит скорость развития науки, личности и современного общества.

1 См., напр.: Константинов М.С. Элементы институционально-эволюционной теории в социальной философии М.К.Петрова. Ростов-н/Дон: Изд-во РГПУ, 2005;

2 Лейбниц Г.В. Сочинения в четырёх томах. Т. 3. М.: Мысль, 1984. С. 389. Подробнее об истории развития европейского (научного) мировоззрения см.: Петров М.К. История европейской культурной традиции и её проблемы. М.: РОССПЭН, 2004; нашу интерпретацию см.: Константинов М.С. Институциональный подход в политической философии М.К.Петрова. Дисс. на соиск. уч. степени кандидата полит. наук. Ростов-н/Дон: 2006.

3 См., напр.: Гудин Р., Клингеманн Х.-Д. (ред.). Политическая наука: новые направления. М.: Вече, 1999; а также: Патрушев С.В. (ред.). Институциональная политология: Современный институционализм и политическая трансформация России. М.: ИСП РАН, 2006.

4 Петров М.К. Историко-философские исследования. М.: РОССПЭН, 1996. С. 397-403, 411-413.

5 Сравнение институциональной методологии М.К.Петрова с альтернативным нортовскому социологическим подходом (см., напр.: Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. М.: Academia-Центр, Медиум, 1995) требует отдельного исследования, поэтому не рассматривается в данной работе.

6 Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. М.: Начала, 1997. С. 17.

7 Там же, с. 41, сн. 7.

8 Там же, с. 31.

9 См., напр.: Вайзе П. Homo economicus и Homo sociologicus: монстры социальных наук // Thesis. 1993. Вып. 3, а также: Бруннер К. Представление о человеке и концепция социума: два подхода к пониманию общества // там же; Тевено Л. Рациональность или социальные нормы: преодоленное противоречие? // Экономическая социология. 2001. Т. 2. № 1.

10 По мнению Мориса Алле, «человек считается рациональным, когда он (а) преследует непротиворечивые, согласующиеся между собой цели и (б) использует средства, пригодные для достижения поставленной цели» (см.: Алле М. Поведение рационального человека в условиях риска: критика постулатов и аксиом американской школы // Thesis. 1994. Вып. 5. С. 227).

11 См., напр.: Саймон Г. Рациональность как процесс и продукт мышления // Thesis. 1993. Вып. 3.

12 См.: Норт Д. Цит соч., с. 14.

13 Там же, с. 107.

14 См., напр.: Гудин Р., Клингеманн Х.-Д. Цит. соч., с. 190-200.

15 В отечественной литературе принят термин «институциональная ловушка» (см., напр.: Полтерович В.М. Институциональные ловушки и экономические реформы. М.: ЦЭМИ РАН, 1999. Там же см. ряд интересных примеров институциональных ловушек).

16 См., напр.: Нестеренко А. Современное состояние и основные проблемы институционально-эволюционной теории // Вопросы экономики. 1997. № 3.

17 Однако у Петрова встречается и выражение «правила игры» по отношению к социальным институтам (см., напр.: Петров М.К. Самосознание и научное творчество. Ростов-н/Дон: Изд-во Рост. ун-та, 1992. С. 107).

18 Норт Д. Цит. соч., с. 99.

19 Там же, с. 31.

20 Подробнее см.: Петров М.К. Язык, знак, культура. М.: Наука. Гл. ред. вост. лит-ры, 1991. С. 28-35; Петров М.К. История европейской культурной традиции… С. 21-30; нашу интерпретацию см.: Константинов М.С. Элементы институционально-эволюционной теории… С. 18-22.

21 Константинов М.С. М.К.Петров: регион как форма социального творчества (к методологии исследования механизмов трансформации регионов) // Василенко И.В. (ред.). Российские регионы в условиях трансформации современного общества. Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2006.

22 Подробнее см.: Константинов М.С. Элементы институционально-эволюционной теории…

23 В этом контексте очень важна идея Э.Иммергат о том, что политическая философия имманентна институционализму: «Признание предвзятости институтов перегружает институционалистов двоякого рода ответственностью: не только обсуждать институциональные наклонности, но и предлагать пути, чтобы улучшить справедливость институциональных результатов. […] Неоинституционалисты полагают, что политические институты можно переделать для более справедливого функционирования, потому что политические решения, сделанные в рамках этих институтов, могут их изменить с тем, чтобы произвести лучших граждан» (Immergut E.M. The Theoretical Core of the New Institutionalism // Politics and Society, 1998, Vol. 26. № 1., P. 8-9). Как заметил по этому поводу С.В.Патрушев, «нормативные стандарты… не экзогенны, но эндогенны политическому процессу. Общее благо таково, каким мы его хотим иметь, конструируя институты» (Патрушев С.В. Институционализм в политической науке: этапы, течения, идеи, проблемы // Политические науки. 2001. № 2. С. 154).

24 См., напр.: Макинтайр А. После добродетели: Исследования теории морали. Москва-Екатеринбург: Академический проект, 2000.

25 В новой институциональной теории основной причиной существования любой организации (в т.ч. государства) считается сокращение стоимости трансакций (см., напр.: Бьюкенен Дж. Сочинения. М.: Таурус-Альфа, 1997. С. 76-79).

26 Петров М.К. Самосознание и научное творчество… С. 74.

27 Петров М.К. Язык, знак, культура... С. 171-172.

28 Петров М.К. Самосознание и научное творчество… С. 74.

29 Там же, с. 75.

30 Там же.

31 Там же.

32 Там же, с. 109.

33 Weber M. Wirtschaft und Gesellschaft. Tubingen: 1976; Масловский М.В. Теория бюрократии Макса Вебера и современная политическая социология. Новгород: Изд-во Нижегородского гос. ун-та, 1997.

34 Макаренко В.П. Анализ бюрократии классово-антагонистического общества в ранних работах Карла Маркса (Очерк проблематики и методологии исследования). Ростов-н/Дон: Изд-во Рост. гос. ун-та, 1985.

35 Петров М.К. Самосознание и научное творчество… С. 185.

36 Там же, с. 186.





Достарыңызбен бөлісу:




©dereksiz.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет