Красных В. В. К78 «Свой» среди «чужих»: миф или реальность?
жүктеу/скачать 4.03 Mb. Pdf көрінісі
|
| БЕСТИАРИИ
При описании представлений, бытующих в сознании носителей русского ментально-лингвального комплекса, нужно иметь в виду, что эти представле- ния могут иметь аналоги в других культурах. С одной стороны, это может по- мочь при описании русских феноменов, но с другой — мы можем иметь дело с квазисовпадениями, которые могут оказаться «ложными друзьями исследова- теля». Говорить о собственно специфике русских образов можно будет только тогда, когда будет осуществлен широкий круг исследований разных культур, причем эти исследования должны быть проведены на одних основаниях. Следо- вательно, сегодня представляется возможным говорить только о характерных чертах того, что есть в русской культуре. Анализируя тот или иной образ, следует учитывать не только ту информа- цию, которую можно найти в словарях и энциклопедиях (на нее традиционно опиралось и опирается лингвострановедение), но и те представления, которые актуальны для носителей национальной культуры, которые первыми «всплы- вают» в их сознании при обращении к образу и к которым они апеллируют в своей речи. Подходы к такому лексикографическому представлению материала можно найти в работах представителей уже упоминавшегося научного семина- ра «Текст и коммуникация». Результатом же подобного описания должен стать словарь, который, как я надеюсь, выйдет в ближайшее время. При представлении такого материала в словаре мы исходили из того, что считали необходимым дать оптимально полную и максимально адекватную кар- тину описываемого фрагмента русского культурного пространства. В связи с этим, первым «пунктом», сразу после краткого «вводно-теоретического» всту- пления, мы предъявляем ту информацию, которую можно было бы назвать «фольклорно-энциклопедической», т. е. именно то, что можно найти в слова- рях, энциклопедиях, справочниках и специальных публикациях по русскому фольклору. Иначе говоря, здесь представляется бытование единицы в русском фольклоре. Естественно, что этот материал подвергался осознанному редуци- рованию с целью минимизировать его до некоторого инвариантного блока зна- ний (инвариантного в данном случае применительно к специальным знаниям, представленным в указанных изданиях). Далее мы описываем некоторый стереотипный образ, стоящий за данной единицей. И в связи с этим возникает вопрос: нет ли здесь противоречия с тем, что я писала несколькими страницами ранее? Ведь, как было заявлено, бестиа- рии лишены прототипичности, т. е. не имеют изначального единообразного пред- ставления-образа. На мой взгляд, это мнимое «противоречие» разрешается до- статочно просто. Дело в том, что у духов действительно нет изначального еди- ного образа: они могут представать в разных обличиях, выступать в разных «одеяниях» и ипостасях, проявлять себя разными способами. Но вместе с тем существует некоторое общее, максимально концентрированное (т. е. свернутое 2853 1 6 2 ГЛАВА VI. КУЛЬТУРНОГО ПРОСТРАНСТВА и насыщенное) эмотивно-информативное представление (и в этом рассматрива- емые феномены сближаются с прецедентными), которое позволяет говорить о некоем инвариантом образе-представлении, бытующем в русском культурном пространстве. Почему в данном случае речь идет о русском культурном пространстве, а не когнитивной базе? Дело в том, что представления о духах могут значительно разниться по регионам: северные представления могут отличаться от южных, западные от восточных. Немаловажную роль играют и конкретные условия про- живания человека (и это еще одно доказательство того, что бестиарии не прото- типичны, и еще одна причина минимизации представляемого материала). Так, домовой для человека, живущего в отдаленной деревне, и для горожанина, осо- бенно обитающего в условиях мегаполиса, в общем-то не одно и то же. Для го- рожанина он значительно менее «значим» и играет несоизмеримо меньшую роль в повседневной жизни человека. Для жителя же деревни домовой может ока- заться значительно более реальным и «осязаемым», чем, например, член прави- тельства или президент МОК: последних человек видит только на экране теле- визора (если таковой имеется), а домовой «обитает» в доме, время от времени «заявляет» о своем присутствии, с ним можно «столкнуться» в любое время. Таким образом, мы полагаем, что бестиарии, как и собственно стереотипы, принадлежат русскому культурному пространству. Вместе тем, что такое или — кто такой домовой, знает любой русский. И сколь бы не разнились кон- кретные представления коммуникантов об этом персонаже, коммуникативной неудачи при упоминании домового в речи, на мой взгляд, не произойдет. Зна- чит, есть некоторый набор черт, общий для всех русских. При этом он, очевид- но, значительно меньше того набора дифференциальных признаков, которые актуальны для данного конкретного образа в том или ином регионе. И в этом — одно из отличий от прецедентных феноменов, которые имеют единый инва- риант восприятия на национальном уровне (при этом, безусловно, возможна мена местами центральных и периферийных черт в зависимости от региона, но эта мена происходит в рамках единого образа). Итак, говоря о бестиариях, мы выделяем некий инвариантный образ, стоящий за тем или иным именем (при этом мы опираемся на интроспекцию и результаты пилотажных опросов). Именно такой образ мы описываем в сло- варе, называя его «стереотипным». Кстати, он, действительно, в некотором смы- сле сближается со стереотипом по способу хранения и функционирования, но отличается от собственно стереотипа по первооснове и, так сказать, контексту собственного бытия. В третьем пункте словарной статьи мы описываем условия, при которых воз- можна апелляция к данному образу и случаи употребления соответствующей вербальной единицы в речи. Покажу на конкретных примерах, как «работает» такой подход. |