Красных В. В. К78 «Свой» среди «чужих»: миф или реальность?
жүктеу/скачать 4.03 Mb. Pdf көрінісі
|
- Бұл бет үшін навигация:
- позволяют увидеть реальный мир, см.
| 82 ГЛАВА III. КОММУНИКАЦИЯ
ватель оказывается перед необходимостью изучения «совмещенной» реально- сти, где вербальные феномены существуют в невербальном мире как его часть, а невербальный мир отражается в зеркале вербальности. В связи с этим мне пред- ставляется актуальным включать в исследование не только «учет всех аспектов механизма порождения, начиная с этапа мотивации», который является обяза- тельным в советской психолингвистике [Красиков 1990: (что отличает оную от многих исследований западных ученых), но и рассмотрение всего спектра факторов, «провоцирующих» порождение речи и обусловливающих ее восприя- тие и понимание. Иначе говоря, в центр внимания должен быть поставлен ком- муникативный акт во всем многообразии своих проявлений. (В скобках замечу, что в современной лингвистике термин «коммуникативный акт» понимается очень широко: от обмена текстами, произнесенными устно или написанными в принятой языковой системе [Смирнов 1986: до ролевой ситуации, в которой роли регламентированы социальной и национально-культурной средой, регу- лирующей с помощью языковых и неязыковых стереотипов иерархию мотивов и, соответственно, личностных смыслов коммуникантов [Рыжков 1985: 20]). Коммуникация (общение) есть процесс, разворачивающийся во времени и пространстве. «Всякий раз, когда мы говорим, мы утверждаем себя в качестве живых тем, что занимаем центр, из которого глаз смотрит назад, вперед, внутрь и наружу. Говорить — значит находиться в центре креста реальности: внутрь назад вперед вовне Четыре стрелки указывают четыре направления, от которых не уйти ника- кому живому существу. Человек, беря слово, занимает свою позицию во време- ни и пространстве. "Здесь" он говорит в направлении из мира, что находится снаружи, в свое собственное сознание. А он говорит в промежутке меж- ду началом времен и их концом» 3 [Розеншток-Хюсси Ср.: «Во вре- мени текст воспринимается как своего рода стоп-кадр, искусственно застопо- ренный момент между прошедшим и будущим. Отношение прошедшего и буду- щего не симметрично. Прошедшее дается в двух его проявлениях: внутренне — непосредственная память текста, воплощенная в его внутренней структуре, ее неизбежной противоречивости, имманентной борьбе со своим внутренним син- хронизмом, и соотношение с внетекстовой памятью» 27] (выделено В. К.). О нарушении «постулата нормального общения», об отсутствии связи между словом и денотатом, об освобождении от законов языка при обозначении места и времени, т. е. о «дан- ных с обратным знаком», которые позволяют увидеть реальный мир, см. [Ревзина Ревзина. Ревзин 1971]. КОММУНИКАТИВНЫЙ АКТ И ЕГО СТРУКТУРА 83 Любой процесс в той или иной степени поддается сегментации. Коммуника- ция также позволяет проводить определенное разграничение внутри себя. Та- ким сегментом коммуникации, фрагментом общения может быть признан ком- муникативный акт. Оговорюсь сразу, что в данном случае «акт» понимается скорее в «театраль- ном» смысле: как некое действо, происходящее в определенный момент в опре- деленном месте, на пересечении осей пространства и времени, это некая «сцена» из жизни, в которой действуют персонажи 4 . И в связи с этим сделаем необходи- мое уточнение: коммуникативный акт и речевой акт — явления разные. Извест- ная, доказавшая собственную состоятельность и давшая интереснейшие резуль- таты теория речевых актов (J. L. Austin, J. R. Searle, J. Barwise, J. Perry, N. Fotion, E. В. Падучева, Е. Э. Разлогова и др.) рассматривает в первую очередь отдель- ные речевые действия (слово «акт» в названии данной теории является, на мой взгляд, калькой с английского языка, в котором «act» значит «действие»). См.: «Внимание исследователей речевых актов было направлено преимущественно на реплики-стимулы и их коммуникативные цели. Исключение составляют ответы, изучаемые обычно в рамках вопросно-ответных единств. [...] По мере развития теории текста речевые акты стали описываться с учетом их места в том или ином типе дискурса. Однако и здесь в фокусе оставались плики. Зависимое положение и предсказуемость всегда оттесняли их на периферию» [Арутюнова 1998: (выделено Рече- вой акт понимается как коммуникативное действие, структурная единица язы- ковой коммуникации, дискретно выделяемый такт, квант дискурса [МЯДИС 1987: 10, 17,41]. В центре же нашего внимания сейчас стоит фрагмент коммуникации более, так сказать, крупный. Ядром такого фрагмента является текст, который может быть представлен монологом, диалогом или полилогом. И следовательно, тео- рия речевых актов применима в нашем случае в весьма ограниченном виде (толь- ко при рассмотрении отдельных речевых действий, входящих в анализируемый текст). Коммуникативный акт — единица реальная и в то же время условная. Пара- доксальность такого положения дел обусловливается тем, что, с одной стороны, коммуникация, будучи процессом, обладает таким свойством, как членимость, но с другой — границы такой единицы подвижны, субъективны и в достаточной степени размыты. Вместе с тем, я полагаю возможным не только утверждать само существование такой единицы, но и рассматривать ее составляющие и ком- поненты, определить ее специфику и — в дальнейшем — выявить относитель- ную типологию коммуникативных актов. Ср.: «... лингвистика скучна постольку, поскольку ее не занимают секреты использования имен и реагирование. [...] Имена и ответы помещают сиюминутное говоря- щих в один ряд со всеми подобными усилиями, которые производились когда-либо перед тем и будут производиться когда-либо после» [Розеншток-Хюсси 1994: 51] (выделено мною.— К.). |