Курс лекций, прочитанный для студентов Московской Духовной Академии «Духовная Библиотека» Москва 1998

ОЧЕРК ЖИЗНИ И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

Фома аквинский (Аквинат) — святой, философ, богослов, нося­щий почетный титул Ангельского Доктора, авторитетнейший учи­тель Католической Церкви, покровитель католических университе­тов, колледжей и школ, родился в Неаполитанском королевстве в 1225 г. (по некоторым данным — в 1227 г.), умер 7 марта 1274 г.

Его отец, Ландульф, был графом Аквино, мать Теодора — гра­финей Теано. Семья Фомы состояла в родстве с императорами Ген­рихом VI и Фридрихом II, а также с королями Арагона, Кастилии и Франции. Биографы рассказывают, что некий святой отшельник перед рождением Фомы предсказал его матери Теодоре: «Он всту­пит в орден братьев-проповедников, и столь велики будут его уче­ние и святость, что в его время нельзя будет найти равного ему».

В очень раннем возрасте Фома поражал своих родителей и учи­телей постоянным вопросом: «Что такое Бог?» В возрасте шестнад­цати-восемнадцати лет он стал послушником Доминиканского орде­на, что вызвало сильное противодействие со стороны родственни­ков. По настоянию Теодоры братья Фомы, состоявшие на военной службе у императора Фридриха, заключили молодого послушника в крепость, где продержали около двух лет, всячески уговаривая его отказаться от монашеского призвания. Однажды братья даже подо­слали к нему женщину, подвергая испытанию его добродетель, но Фома выгнал искусительницу горящей головней, выхваченной из камина. После этого Фома стал молить Бога о даре целомудрия. Во сне ему явились два ангела, сказавшие, что молитва его услышана, и опоясали его белым поясом.

Время заключения не прошло бесплодно. Фома изучил «Мета­физику» Аристотеля, «Сентенции» Петра Ломбардского и едва ли не наизусть выучил Священное Писание. Отпущенный родственни­ками, убедившимися в бесплодности своих попыток, Фома сразу принял монашество и был удостоен личной встречи с папой Инно-

кентием IV, благословившим Фому на исполнение его призвания и запретившим кому-либо препятствовать ему на этом пути.

Фома отправился в Кельн, где продолжил обучение под руко­водством знаменитого Альберта Великого, члена Доминиканского ордена. Молчаливость Фомы многими была воспринята как отсут­ствие интереса к учению, но после блестящей защиты одного труд­ного тезиса Альберт воскликнул: «Мы называем этого человека не­мым быком, однако, когда он промычит свое учение, то эти звуки услышит весь мир!»

В течение 1245—1252 гг. закончив свое обучение у Альберта Ве­ликого, Фома принял священство и приступил к самостоятельной деятельности в качестве преподавателя, проповедника и составите­ля комментариев к трудам Петра Ломбардского. Эти комментарии послужили основой главного труда Фомы — «Суммы теологии».

Защита докторской степени в Парижском университете была за­держана из-за эпизода, характерного для тех времен. Между уни­верситетом и городскими властями возник конфликт из-за убийства студента городской стражей. Профессора, требуя права автономии для университета, закрыли свои школы и издали декрет, что никто не получит степень доктора до тех пор, пока не даст клятву таким же образом бороться за университетские права. Однако доминикан­цы и францисканцы не подчинились декрету и продолжали учить в своих школах, из-за чего возник острый конфликт между светскими и монашествующими преподавателями университета.

Когда Фома и Бонавентура были одновременно представлены для получения степеней, Гильом де Сент-Амур написал книгу «Опас­ности последних времен», в которой ожесточенно нападал на мона­хов, в частности, отрицал их право занимать университетские ка­федры. В ответ св. Фома написал апологию монашеских орденов. Спор был решен папой Александром IV в 1256 г., осудившим книгу Гильома и повелевшим присвоить монахам докторскую степень.

Университетские власти не сразу повиновались, тем более, что Фома вступил в это время в борьбу с книгой Иоахима Флорского «Вечное Евангелие», которую поддерживал университет. Понадоби­лось одиннадцать папских бреве и вмешательство короля Людовика IX, прежде чем в университете был водворен порядок и Фома с Бо-навентурой получили докторские степени.

После этого научная деятельность Фомы развивалась беспре­пятственно, и его известность вскоре превзошла известность Аль­берта Великого.

Фома был великим молитвенником, и его не раз посещали ду­ховные озарения. Однажды в 1273 г. в Неаполе, после того как он закончил свой трактат о Евхаристии, трое из его братьев по ордену видели, как его охватил экстаз во время молитвы, и слышали голос,

Вскоре после этого он испытал продолжительный экстаз во вре­мя мессы, после чего не пожелал ничего больше писать. На уговоры он ответил: «Я больше не могу это делать. Для меня открылись та­кие тайны, что все, что я писал прежде, кажется мне имеющим не­много цены».

Папа Григорий X, собирая 1 мая 1274 г. Собор в Лионе, пригла­сил туда Фому и Бонавентуру, причем приказал Фоме принести свой трактат «Против ошибок греков». Фома отправился в дорогу пеш­ком, но силы оставили его, и он умер в цистерцианском монастыре Фосса Нуова. Многочисленные чудеса засвидетельствовали его свя­тость, и он был канонизирован папой Иоанном XXII в 1323 г.

Несмотря на свою сравнительно короткую жизнь Фома написал более шестидесяти больших и малых работ.

Сочинения Фомы Аквинского составляют в римском издании 1570г. семнадцать томов. Первые пять томов занимают коммента­рии к Аристотелю. В 1269 г. Фома принял участие в разгоревшемся в Парижском университете диспуте об Аристотеле, где ему при­шлось вести борьбу на две стороны: против «аверроистов», разви­вавших на основании трудов Аристотеля нехристианские идеи, и против теологов и философов «августинианцев», возражавших про­тив включения Аристотеля в богословский курс. В связи с этой по­лемикой Фома написал два трактата: «О вечности мира» и «О един­стве интеллекта» с критикой философских концепций аверроистов.

В период 1256—1259 гг. им написан трактат «Об истине», содер­жащий двести пятьдесят три схоластических диспута. Трактат «Дис­кутируемые проблемы» содержал вопросы, обычно обсуждавшиеся вне лекционных курсов, с относительно большой свободой выраже­ния мнений.

Главные из его сочинений — «Трактат против неверующих» и «Сумма теологии». Последняя работа, оставшаяся незаконченной, обессмертила его имя.

Учение Фомы Аквинского выдержало ряд ожесточенных напа­док. Наиболее известными противниками томизма были три фран­цисканца, ученики Бонавентуры: Иоанн Пеккам, англичанин, архи­епископ Кентерберийский (1240—1292 гг.), который официально выс­казался против учения; Вильям из Ла-Маре, также англичанин, оксфордский профессор (| 1298 г.), подвергший острой критике сто семнадцать положений Фомы; Ричард из Мидлтауна, выступивший против понимания материи как принципа индивидуации. В XIII в. центром оппозиции томизму был Оксфорд.

Противники Аквината в основном принадлежали к направлению

«августинианцев», выражая мистические течения в Церкви, тяго­тевшие к христианскому платонизму св. Августина. Вскоре после смерти Фомы против его учения выступил парижский епископ Сте­фан Тампье, а член Доминиканского ордена архиепископ Кентербе­рийский Роберт Килуордли в 1227 г. официально осудил некоторые взгляды Аквината.

Однако росло и число сторонников томизма, появился ряд сочи­нений с апологией его учения. В начале это были главным образом доминиканцы, но вскоре томизм стал захватывать другие ордена, а также профессоров и епархиальное духовенство. Через профессора Парижского университета Эгидия Римского (1247—1316 гг.) томизм проник в орден августинцев, через Жерара из Болоньи (f 1317 г.) — в орден кармелитов. В XIV в. главным центром томизма стал Па­риж, однако со временем этот центр переместился в Германию, в Кельнский университет, воспитавший многих последователей и за­щитников томизма.

Осуждение, имевшее место со стороны архиепископа Кентербе-рийского в 1227 г., было полностью отменено уже в 1325г. С этого времени томизм все более приобретает характер общепризнанного церковного учения.

По мнению католических исследователей, ни один человек пос­ле Аристотеля не оказывал такого влияния на интеллектуальную жизнь, как Фома Аквинский. Слава его, столь большая уже при жизни, после его смерти неуклонно возрастала. Особая слава св. Фомы, которой не удостаивался ни один из учителей Католической Церкви, состоит в том, что отцы Тридентского Собора сделали частью распорядка конклава возложение на алтарь вместе со Священным Писанием и папскими декретами «Суммы теологии» Фомы Аквин­ского, где можно найти «совет, разумное решение и вдохновение».

В 1567 г. папа Пий V провозгласил Фому учителем Католичес­кой Церкви. В энциклике «Aeterni Patris» от 4 августа 1879 г. папа Лев XIII объявил его учителем всех докторов-схоластов. Тот же папа объявил Фому покровителем всех католических университетов, ака­демий, колледжей и школ во всем мире.

Фоме отдавали должное и его противники. Лев XIII, цитируя похвальбу Бюсера: «Уберите прочь Фому, и я разрушу Церковь», тут же заметил: «Надежда была тщетной, но это свидетельство име­ет свою ценность». Лев XIII призывал к «практической реформе философии путем восстановления знаменитого учения св. Фомы Аквинского», увещевал «восстановить золотую мудрость Фомы и рас­пространить ее вдаль и вширь для защиты и укрепления католичес­кой веры, для блага общества и для выгоды всех наук».

Вслед за Львом XIII папа Пий X в своей энциклике «Paciscendi» против модернизма поставил на первое место необходимость изуче-

Первостепенное значение Фомы для католического богословия вновь подтвердил папа Пий XII в энциклике 1950 г. «Humani gene­ris» — «О некоторых ложных учениях, угрожающих сокрушением основ католического вероучения». «Церковь требует, — гласит эта энциклика, — чтобы ее будущие служители изучали философские науки по методу, учению и принципам Ангельского Доктора. Опыт многих веков прекрасно показал, что метод Аквинского лучше всех прочих формирует молодые умы и способствует усвоению самых сокровенных истин, а учение его в полном согласии с Откровением и исключительно действенно для возведения прочих основ веры и для того, чтобы с верностью и пользой пожинать плоды истинного про­гресса».

Призывы Римских первосвященников не остались без отклика. Возрожденный томизм стал основой современного образования в ка­толических духовных школах и определил отношение Католичес­кой Церкви к новейшим философским и научным системам.

Жак Маритен, философ XX в., умерший в 1973 г., называя св. Фому «апостолом нового времени», считал учение Фомы пригодным для всех наук и времен, для всех форм культуры, отвечающим са­мой сущности человеческой природы.

«Я просил бы должным образом, — писал Маритен, — т. е. абсо­лютно и радикально, различать рационалистическое мировоззрение, великим наставником которого был Декарт, и мировоззрение като­лическое, признающее своим первейшим наставником св. Фому Ак­винского: это мировоззрение не есть принадлежность романских народов или европейского мира и равно пригодно для народов Запа­да и Востока» (Мечта Декарта // Оссерваторе Романо, 6. V. 1973).

ТЕКСТЫ

Если в этом мире какое-то познание этого таинства было бы силь­нее, чем познание веры, то я желаю теперь использовать его, утвер­ждая, что я твердо верю и столь же точно знаю, что Иисус Христос истинный Бог и истинный Человек, Сын Божий и Сын Марии Девы, находится в этом Таинстве... Принимаю Тебя, цену моего искупле­ния, за любовь Которого я бодрствовал, учился и трудился. Тебя я проповедовал, о Тебе учил. Никогда я ничего не говорил против Тебя: если что-нибудь было сказано нехорошо, то это следует приписать моему незнанию. Я также не хочу упорствовать в своих намерени­ях, но если я написал что-нибудь ошибочно об этом таинстве или о

других вещах, то я все отдаю на суд и исправление святой Римской Церкви, в послушании которой я теперь ухожу из этой жизни.

(Биографический очерк «Фома Аквинский».

Пер. с английского, ст. Д. Дж. Кеннеди. Пит. по:

Прюммер. Источники жизни св. Фомы Аквинского... Тулуза, 1911)

2. Папа Лев XIII об учении св. Фомы.

<Учение Фомы есть> твердая доктрина отцов и схоластов, кото­рые так сильно и ясно демонстрируют твердые основы веры, ее бо­жественное происхождение, ее верную истину, аргументы, питаю­щие ее, блага, доставленные ею человеческому роду, и ее полную гармонию с разумом для полного удовлетворения умов, открытых убеждению, какими бы ни были они нежелательными и противящи­мися... Учения Фомы об истинном значении свободы, которая в наше время превращается в распущенность, о божественном происхож­дении всякой власти, о законах и их силе, об отеческом и справедли­вом управлении государей, о послушании высшим властям, о взаим­ной любви друг к другу — обо всех этих и подобных вопросах имеют большую непобедимую силу, чтобы перевернуть те принципы ново­го строя, о которых хорошо известно, что они опасны мировому строю вещей и общественной безопасности.

(Из энциклики «Aeterni Patris», цит. по: Д. Дж. Кеннеди)

(Там же)

Св. Фома представляет в истории не только христианской, но щ общечеловеческой мысли неизменно значимую и актуальную точку! отсчета. Даже неверующие могут называть его «универсальным учи-к| телем». В его монументальных трудах содержатся все зародыши" современной мысли, подход ко всем проблемам, которые на протя­жении семи прошедших с его времени веков развивала философия и которые отвечают также тревогам и заботам нашей эпохи.

Он продолжатель великой традиции мысли и одновременно мыс­литель, превознесший наиболее высокое выражение человеческого рационализма (недаром он предпочитал Аристотеля Платону и дру­гим философам). Превознесение человеческого разума — централь­ный момент в его творчестве. Св. Фома проницательным взором в безмятежном созерцании указывает пути будущего. Из его фило­софской и богословской установки вытекает центральный пункт: единство духа и тела, то единство, которое в философских терминах происходит от единства формы. Человек становится в главенствую­щее положение, на пьедестал, где осознается и высокая ответствен­ность, и в то же время все достоинство человеческой личности, а значит, тот вклад, который каждый должен внести в прогресс обще­ства, культуры.

В св. Фоме нашли свое выражение некоторые наиболее возвы­шенные черты итальянского гения: глубина культуры, способность понять и усвоить античную мысль, способность анализа и синтеза, спокойствие, торжественность стиля... глубокая интуиция, великое смирение. Известно, что ему воздавалась честь и признательность, но он принял лишь то, что понимал не просто как почесть, а как почесть и обязанность — университетскую кафедру...

(Оссерваторе Романо, 22—23, 4, 1974)

ЛИТЕРАТУРА

1. Кеннеди Д. Дж. Фома Аквинат, биографическая статья, пере­вод с англ. / Д. Прюммер. Источники жизни св. Фомы Аквината... Тулуза, 1911.

2. Биография Фомы Аквинского, очерк в англ, издании 1952 г. «Суммы теологии».

3. Боргош Ю. Фома Аквинский (перевод с англ.). М., 1975.

4. Gilson E. L'Esprit de la Philosophic Medievale. P., 1944.

5. Shenu M. D. St. Thomas d'Aquin et la theologie, 1963.

6. Introduction to St. Thomas Aquinas. N.Y., 1948.

148

ПРИЛОЖЕНИЕ

СХЕМА «СУММЫ ТЕОЛОГИИ» ФОМЫ АКВИНСКОГО

ЧАСТЬ I. СВЯЩЕННАЯ НАУКА

Что это такое и что оно обнимает. Все предметы и явления рас­сматриваются в нем с точки зрения идеи Бога либо потому, что они суть Сам Бог, либо потому, что они имеют отношение к Богу.

Бог.

О божественной сущности.

О создании сотворенных Богом предметов.

1. Создание сотворенных предметов. 2. Различение сотворен­ных предметов. 3. Сохранение и управление, сотворенными предме­тами.

а) Различение вещей вообще (различение добра и зла).

б) Различение вещей в частности (различение телесных и ду­ховных творений).

1 — Творение чисто духовное. 2 — Творение чисто телесное. 3 — Творение, составленное из тела и духа, т. е. человек.

ЧАСТЬ П. ДВИЖЕНИЕ РАЗУМНОГО СУЩЕСТВА К БОГУ

Двойное соображение: следует рассмотреть те предметы, посред­ством которых человек достигает своей цели или отклоняется от нее.

Но из-за того, что отдельные вещи являются объектом практики и деяний, каждая практическая наука совершенствуется путем об­суждения вещей в частности. Поэтому надо дать моральное сужде­ние о человеческих деяниях.

I—П

Цель человека. Вообще.

I — Деяния сами по себе

Некоторые деяния свойственны человеку. Некоторые являются общими для человека и для других живых существ; и поскольку блаженство есть особое благо человека в той мере, в какой он разу­мен, то деяния, свойственные ему, имеют более интимную связь с

149

этим благом, чем те, которые являются общими для человека и жи­вых существ.

б. Неприсущие принципы: неприсущие принципы добра — это Бог, наставляющий нас Своим законом, помогающий нам и движу­щий нас посредством благодати. Внешний принцип зла — это диа-вол. Но мы трактовали о нем в части I. Поэтому остается сказать о: законе и благодати.

П—II

В частности. Деяния, относящиеся ко всем состояниям жизни (добродетели и пороки, воздействующие, на всех людей)

А. Богословские добродетели. Б. Кардинальные добродетели.

а. В интеллекте: вера; в воле: надежда, любовь, б. Благоразу­мие, твердость, справедливость, умеренность.

2. Деяния, свойственные особым образом некоторым людям.

а. Милости, данные по благодати, б. Деятельная и созерцатель­ная жизнь, в. Разные должности и состояния людей.

ЧАСТЬ III. ХРИСТОС

Поскольку Господь наш и Спаситель Иисус Христос, искупив людей Своих от их грехов, показал нам в Себе путь истины, посред­ством которого мы, воскреснув из мертвых, можем достичь счастья бессмертной жизни, для достижения перспективы всего богословия, после установления окончательной цели человека, добродетелей и пороков, необходимо рассмотреть Спасителя всех и блага, которые Он нам принес. Поэтому мы обязаны рассмотреть:

1. Самого Спасителя, т. е. тайну Воплощения. Его дела и страда­ния.

2. Таинства, действующие от Воплощенного Слова — а) вообще, б) в частности: Крещение, Миропомазание, Евхаристия, Покаяние, Соборование, Священство, Брак.

3. Бессмертную жизнь — цель, к которой мы устремляемся че­рез Христа-Богочеловека, страдавшего, умершего и воскресшего из мертвых.

150

УЧЕНИЕ ФОМЫ ЛИВИЙСКОГО О ПОЗНАНИИ И ОТКРОВЕНИИ

Теология в отличие от философии определяется, таким образом, не объектом, но источником и методом познания. Поскольку некото­рые истины о Боге доступны непосредственному постижению чело­веческого разума, теологией или теологической наукой в узком смысле иногда называют ту часть философии, которая учит о Боге и Его проявлениях и действиях в творении. Поэтому Фома часто называет познание через Откровение не теологией, а «священной наукой».

Истины, постигаемые философией, с одной стороны, и теологией (священной наукой) — с другой, не противоречат друг другу, так как те и другие имеют одно общее основание — Божественную Пре­мудрость, которая, конечно, не может противоречить сама себе. Од­нако это верно лишь в том случае, если философский разум исходит из истинных принципов и делает правильные заключения.

В действительности человеку свойственно совершать много оши­бок в своих умозаключениях, поэтому для достижения истины фи­лософам приходится прилагать много усилий и для достижения цели им необходимо сопоставлять свои выводы с учением священной на­уки, основанной на Откровении. Именно ввиду исключительной труд­ности достижения чистоты философского разума, необходимости для этого ряда особых условий — таланта, образования, длительной и тяжелой работы — Откровение содержит в себе не только сверхра­зумные истины, но также и такие, которые в принципе доступны для собственных усилий человеческого разума.

Поскольку знание этих истин необходимо для спасения, Откро­вение делает возможным путем веры приобщиться к ним всем лю­дям, а не только выдающимся философам.

Философский разум, верой принимая высшие истины Открове­ния, способен, однако, доказывать, что эти истины не противоречат разуму, и таким образом защищать их от нападок. Кроме того, ра­зум может находить ряд аналогий в постижимых истинах с истина­ми Откровения и тем самым делать истины Откровения более близ­кими и понятными для человеческого разума.

Истины, познаваемые человеческим разумом, служат также под­готовкой и преддверием к принятию истин Откровения. Это верно как для отдельного человека, так и для человечества в целом: так, высшие достижения языческой философии подготовили людей к вос-

151

Теология выше философии по двум причинам.

Во-первых, теология имеет большую достоверность, так как чер­пает свои истины из неложного света Божественной Премудрости, тогда как философия черпает их из обманчивого света человеческого разума. Во-вторых, теология выше в силу возвышенности и богат­ства ее содержания. Философия в некотором отношении находится также в услужении у теологии, поскольку теология пользуется сред­ствами философии для рационального выражения содержания веры.

В своем понятии науки Фома в общих чертах следует Аристоте­лю, различавшему четыре ступени науки: опыт, искусство, знание и мудрость.

Согласно Аристотелю, опыт (empiria) основан на впечатлениях, получаемых органами чувств от внешнего мира. Таким образом воз­никает лишь совокупность разрозненных единичных фактов.

Искусство, или умение, (techne) образуется путем первоначаль­ных обобщений, основанных на повторении сходных явлений в сход­ных ситуациях.

Знание (episteme) означает способность обосновывать, почему не­что происходит так или иначе. Человек, обладающий знанием, спо­собен передавать его другим, т. е. обучать.

Высшим уровнем науки является, по Аристотелю, мудрость (sophia), которая имеет своим предметом причины и основы бытия, проблемы движения, материи, субстанции, целесообразности и т. д.

В толковании Фомы аристотелевская «софия» становится уче­нием о «первой причине», о созерцании следов и образов Бога в тво­рении (Сумма. Ч. I. Вопр. 1. П. 6).

Теория познания св. Фомы основана прежде всего на различе­нии материального и формального объектов. Материальный объект — это просто конкретная воспринимаемая чувствами вещь, например стол. Формальный объект — это какой-то определенный элемент, аспект познаваемой вещи, например цвет, размер или геометричес­кая форма стола.

Основной тезис гносеологии Аквината состоит в том, что позна­ние может возникнуть в нас лишь тогда, когда в познающем возни­кает образ познаваемого, некоторое уподобление познающего субъек­та познаваемому предмету.

Образы (species) могут быть чувственные и интеллектуальные. Чувственные образы возникают через воздействие на органы чувств материальных предметов. Эти образы не являются чем-то средним, каким-то третьим элементом, стоящим между субъектом и объек­том, чем-то наподобие изображений или отпечатков. Фома утверж­дает, что в процессе чувственного познания происходит именно отож-

152

дествление субъекта с объектом в том его формальном аспекте, ко­торый воспринят чувствами.

В иерархии пяти внешних чувств низшее, но и фундаменталь­ное положение занимает осязание как наиболее связанное с матери­ей и телом и определяющее правильное функционирование всех других органов чувств. Далее следуют по степени совершенства, т. е. ослабления материальности, вкус, обоняние, слух, зрение.

К «внутренним чувствам» относятся «общее чувство», вообра­жение, память и суждение.

«Общее чувство» соединяет, связывает, группирует хаотичес­кие ощущения, полученные от внешних чувств, как бы опредмечи-вает эти неупорядоченные представления. Оно играет роль коорди­натора и синхронизатора материальных возбуждений, проводит раз­личение качеств, является причиной воображения.

Воображение представляет собой как бы некую сокровищницу, куда складываются воспринятые через внешние чувства формы пред­метов, оно создает и непрерывность чувственной жизни.

Память представляет собой способность, обеспечивающую по­нимание вещей и впечатлений, воплощенных в общем чувстве и со­храненных в воображении. Отличие памяти человека от памяти жи­вотных заключается, по Аквинату, в способности человека к актив­ному припоминанию.

«Орган суждения» у животных или орган мышления у человека является как бы преддверием разума, подготовляет образование по­нятий, что служит основанием присвоить ему наименование «особо­го рассудка» (ratio particularis).

Вопреки Платону, Аквинат отрицает существование врожден­ных идей и полагает, что разум получает познание лишь из чув­ственного опыта. Причина этого лежит в том, что интеллектуальный принцип в человеке природно связан с телом и не существует в человеке сам по себе, вне этой связи, как полагал Платон.

В то же время разум, хотя и связан с телом, является началом нематериальным, духовным, потому что в процессе познания он упо­добляется не материальной, а интеллигибельной форме предмета, тому, что является общим, духовным, существенным в вещах. Мате­рия как чистая потенциальность, как принцип индивидуации затруд­няет познание существенной (субстанциональной) формы предмета.

Функцию выделения из чувственных познавательных образов сущностного, всеобщего содержания выполняет особая сила души — деятельный разум. Это выделение интеллигибельного содержания

153

есть абстрагирование, возведение лишь потенциальной умопостига-емости чувственных предметов к действительной (актуальной) умо-постигаемости.

Разум (интеллект) в силу своей причастности (по творению) к Божественному Разуму содержит принципы, делающие возможной деятельность рассудка. Эти принципы являются как бы «семенами знания». Рассудок же, будучи частью или одной из сил разума, вы­полняет служебную, хотя и незаменимую, роль, так как содержит в понятиях абстрагированное содержание чувственного опыта и пу­тем умозаключений приходит к постижению истины. Рассудок яв­ляется, таким образом, органом науки, а разум — ее основанием, возможностью или предпосылкой.

В отношении понятия истины Аквинат исходит из идеи теомор-физма творения. «Каждая вещь, — утверждает он, — постольку называется истинной, поскольку приближается к сходству с Богом... Подобно тому, как души и другие вещи называются истинными по своей природе, поскольку им присуще сходство с этой высшей при­родой, которая, являясь своим понятым бытием, есть сама истина, так и то, что познается душой, есть истина, поскольку в ней суще­ствует сходство с той Божественной Истиной, которую познает Бог» (Против язычников, III, 47, цит. по: Боргош. С. 100).

Критерий истинности естественного знания заложен в «первых интеллигибельных принципах», потенциально существующих в лю­бом познающем субъекте, — высших законах мышления, а именно, принципах тождества, противоречия, исключенного третьего и дос­таточного основания. Принципы эти вложены в человеческий разум Богом при сотворении, но проявляются лишь при соприкосновении с чувственным опытом.

Мы познаем истину в свете нашего разума («свет интеллекта»), в основных принципах мышления, которые разум носит в себе по природе. Свет разума причастен Божественному свету в силу про­исхождения и своей конечной цели — познания Божественной Сущ­ности.

Познание Бога или ангелов не имеет рационального характера, оно есть чистое и целостное интеллектуальное созерцание. Рацио-

нальное мышление связано с материей, и человеку лишь на большой духовной высоте и ценой больших усилий доступно такое чистое интеллектуальное созерцание.

ТЕКСТЫ

Представляется, что она не является более замечательной, чем другие, наукой по следующим основаниям:

Поскольку эта наука есть отчасти умозрительная и отчасти прак­тическая, она превосходит все другие и умозрительные, и практи­ческие.

Среди умозрительных наук более примечательной считается та, которая имеет или более несомненности, или более высокое досто­инство своего содержания. Но в обоих этих отношениях священная наука превосходит другие умозрительные науки: в смысле большей несомненности потому, что другие науки извлекают эту несомнен­ность из естественного света человеческого разума, который, одна­ко, может ошибаться, а наша наука свою достоверность обретает из света Божественного Познания, которое не может быть обманчи­вым; в смысле более высокого достоинства своего содержания —