Окончательная потеря инициативы немецкими войсками на Востоке

4. Окончательная потеря инициативы немецкими войсками на Востоке

Весенней распутице, приостановившей в конце марта 1943 года боевые действия на Восточном фронте, предшествовали девять месяцев ожесточенной борьбы. Хотя русские бросили все свои силы, им не удалось помешать созданию на юге новой прочной немецкой обороны. Добровольно оставляя выступы на центральном и северном участках общего фронта, немецкое командование упреждало русских, стремившихся срезать эти выступы. Русские армии, которые все еще одни несли основную тяжесть борьбы, срочно нуждались в отдыхе и пополнении. Немецкие армии также имели значительные потери, тем не менее они, как это показало контрнаступление южнее Харькова, были вполне способны наносить быстрые и эффективные контрудары. В силу этого русское командование сочло необходимым произвести основательную перегруппировку своих сил, отказавшись на какое-то время от дальнейших наступательных операций.

Немцам нечего было и думать о таком решающем наступлении, какое они предпринимали в предыдущих летних кампаниях. Это не представлялось возможным как из-за тяжелых потерь прошедшего года, так и в силу растущей мощи Красной Армии. Русские войска не только оснащались отечественной техникой, которую производила сильно выросшая военная промышленность, но и снабжались американскими военными материалами. Истекший год в равной степени отчетливо показал как возросшую гибкость русского командования в решении оперативных задач, так и по-прежнему значительное тактическое превосходство немецких войск на поле боя. Если на решающий успех наступления на Востоке нельзя было рассчитывать, то напрашивалось решение придать войне оборонительный характер. Немецкая оборона проходила в глубине вражеской территории, и в ее тылу имелось достаточно пространства, чтобы там, где это было выгодно, в упорных оборонительных сражениях, а на других участках (особенно, если грозил прорыв русских войск) эластичным отходом и последующими внезапными контрударами ослаблять наступательную мощь русских и изматывать их. Меньше всего можно было теперь позволить себе то, что имело место в прошлом году, когда в результате упрямства, обусловленного политическими или чисто военными соображениями, [422 – Схема 36] противнику предоставлялась возможность уничтожать целые армии. Немецкая армия приобрела такой боевой опыт, чувствовала себя, несмотря на все понесенные до сих пор потери, так хорошо подготовленной и настолько сознавала свое превосходство над противником, что вполне была на высоте задач, вытекавших из стратегии борьбы на истощение противника путем оперативного маневрирования. Период распутицы, сокращение линии фронта и следовавшие затем периоды затишья были для немецких дивизии очень кстати. «Сталинградский шок», и раньше ощущавшийся лишь в войсках наиболее сильно пораженного им южного участка фронта, был в конце концов преодолен и там. Многочисленные соединения, в том числе все танковые и немало пехотных дивизий, были отведены в тыл и обучались почти как в мирное время. Более того, даже находившиеся на фронте дивизии благодаря великодушным мероприятиям командования имели возможность отводить свои подразделения и даже целые части на отдых и обучать их ведению боя во взаимодействии с другими родами войск.

Гитлер все-таки не мог согласиться с тем, чтобы так просто уступить противнику инициативу; наоборот, он попытался еще раз навязать ему свою волю. К этому времени линия фронта от Ленинграда до района западнее Ростова проходила довольно прямо, поэтому для наступления был избран выступ, вдававшийся западнее Курска в расположение немецких войск почти на 200 км по фронту и 120 км в глубину. План немецкого командования заключался в следующем: нанеся удары с севера из района южнее Орла и с юга из района Белгорода, сомкнуть оба ударных клина восточнее Курска, окружить расположенные на Курском выступе крупные силы русских и уничтожить их. Наступление готовилось в расчете на то, что решающий успех с незначительными собственными потерями позволит улучшить соотношение сил и что благодаря одержанной победе удастся сохранить инициативу. За счет значительного оголения соседних участков фронта и использования почти всех только что созданных оперативных резервов Восточного фронта численность 9-й армии, оборонявшейся южнее Орла, была доведена до пяти танковых и восьми пехотных дивизий, а находившейся в районе Белгорода 4-й танковой армии – до восьми танковых и семи пехотных дивизий. Гитлер все время переносил сроки этого давно подготовленного наступления, несмотря на мнение военных руководителей, что следует либо начать его в ближайшее же время, либо вообще отказаться от его проведения. Дело в том, что Гитлеру хотелось применить в этой операции большое количество танков «Пантера», которые незадолго перед тем были пущены в серийное производство и на которые он возлагал особенно большие надежды. Возможно, что определенную роль здесь сыграла и напряженная внутриполитическая обстановка в Италии, поскольку свержение Муссолини могло привести к непредвиденным военным последствиям.

События прошедшего года все-таки, по-видимому, в какой-то мере отразились на оперативных взглядах Гитлера. В одной из речей, произнесенной им незадолго до начала наступления перед лицами высшего командного состава, на которых возлагалось проведение операции, он заявил о своем твердом решении перейти к стратегической обороне. Германия, сказал он, должна отныне изматывать силы своих врагов в оборонительных сражениях, чтобы продержаться дольше, чем они; предстоящее наступление имеет целью не захват значительной территории, а лишь выпрямление дуги, необходимое в интересах экономии сил. Расположенные на Курской дуге русские армии должны быть, по его словам, уничтожены, – нужно заставить русских израсходовать все свои резервы в боях на истощение и тем самым ослабить их наступательную мощь к предстоящей зиме. Основная мысль этих рассуждений вполне совпадала с точкой зрения военного руководства, тем более, что идея изматывания войск противника практически уже осуществлялась. Позиционная же оборона, весьма скоро вновь ставшая лейтмотивом Гитлера, не удовлетворяла требованиям идеи изматывания, так как изнуряла свои силы больше, чем силы противника. Вообще говоря, Гитлер не мог освободиться от своего старого стремления постоянно преуменьшать силу русских. Так, он бесцеремонно отвергал результаты обработки разведданных в генеральном штабе сухопутных войск, считая, что они преувеличивают силы противника и без всякого основания сгущают краски.

Подготовка немцев к наступлению против Курского выступа не осталась для русских незамеченной. Сверх обычного своего правила – не теряя времени тщательно оборудовать каждый рубеж – они создали здесь особенно глубоко эшелонированную, насыщенную проволочными и противотанковыми заграждениями оборону, наиболее прочную в южной и северной частях Курской дуги и усиленную большим количеством противотанковых средств. На угрожаемых направлениях были сосредоточены крупные резервы.

Наступление, предпринятое 5 июля обеими немецкими армиями одновременно с севера и юга, несмотря на использование всех сил и мощную поддержку с воздуха, не принесло желаемого результата, 9-я армия, наступавшая на фронте 90 км, после первоначальных успехов уже в первые дни наступления была остановлена, сумев вклиниться в оборону противника лишь на 12 км.

Более успешным был удар 4-й танковой армии, но и он не принес решающего успеха, 4-й танковой армии удалось вбить в оборону противника клин глубиной до 35 км. Тем не менее, когда 9-я армия 12 июля вынуждена была Приостановить наступление, расстояние между клиньями составляло все еще свыше 100 км. Русское командование располагало столь мощными резервами, что смогло не только предпринять крупные контрудары, но и приступить к осуществлению далеко выходивших за пределы Курского выступа операций, в результате которых оно захватило стратегическую инициативу на Восточном фронте в свои руки и больше уже не упускало ее до самого конца воины. Уже через несколько дней стало ясно, что немецкие войска, понесшие невосполнимые потери, не сумели добиться поставленной перед ними цели.

Первый удар русских был нанесен на Орловской дуге, которая, как и Курская дуга, представляла собой значительный по размерам выступ, но направленный в противоположную сторону, на восток. Русские еще до начала немецкого наступления на Курской дуге сосредоточили здесь несколько армий, насчитывавших в общей сложности около пятидесяти дивизий и крупные танковые соединения. Цель, которую русские преследовали своим наступлением, заключалась в том, чтобы прорвать оборону 2-й танковой армии на ее левом фланге северо-восточнее Брянска, выйти к железной дороге Орел-Брянск и окружить, а затем уничтожить находившиеся в районе Орла немецкие дивизии.

11 июля38, в самый разгар сражения южнее Орла, русская группировка в составе 11 стрелковых дивизий и 3 танковых корпусов перешла в наступление в районе севернее Орла, а примерно такие же силы нанесли удар с востока. Немецкие войска на этих участках были ослаблены – командование отобрало у них крупные силы для организации наступления – и не могли устоять перед мощным натиском противника. Прорывы на обоих участках фронта вынудили генерал-полковника Моделя, на которого было возложено общее командование 9-й и 2-й танковой армиями, на второй день русского наступления изъять несколько танковых и гренадерских моторизованных дивизий из группировки, наступавшей в южном направлении, и в последующие дни отойти там на исходные позиции. К 21 июля наступавшие с севера войска Брянского фронта, расширившие прорыв почти до 50 км по фронту, продвинулись примерно на столько же в глубину и приблизились к железной дороге, снабжавшей весь Орловский выступ. Крупные силы немецкой авиации беспрерывными налетами сдерживали русских до тех пор, пока командование не подтянуло достаточного количества войск, чтобы остановить прорвавшегося противника. Наступавшие с востока русские войска подошли вплотную к Орлу. Вводом дополнительно изъятых из состава ударной группировки дивизий удалось приостановить продвижение русских в направлении железной дороги и не допустить развития прорыва в сторону флангов. Тем не менее удерживать разорванный на нескольких участках Орловский выступ не представлялось возможным. Под давлением многократно превосходящих сил русских армий, численность которых к кульминационной точке сражения возросла до восьмидесяти двух стрелковых дивизий, четырнадцати танковых корпусов, двенадцати артиллерийских дивизий и большого числа отдельных танковых частей, обе оборонявшие Орловский выступ немецкие армии были отведены на выровненную линию обороны непосредственно восточнее Брянска. Начавшийся 31 июля отход прошел без осложнений, несмотря на мощный натиск русских войск. Благодаря сокращению линии фронта и переходу к обороне были высвобождены восемь пехотных, три гренадерские моторизованные, шесть танковых дивизий, которые были переданы главным образом другим армиям группы «Центр». Все они понесли тяжелые потери. Одни из них сначала участвовали в наступлении 5 июля, а затем вели бои против прорвавшихся на фронте 2-й танковой армии русских войск; другие первыми приняли на себя удар русских и оказались сильно потрепанными. Правда, намечалось отвести эти дивизии в тыл для отдыха и пополнения, но пока что их приходилось перебрасывать на другие участки фронта, находившиеся под угрозой новых ударов противника. Особенно сильно ослабленной была 4-я армия, у которой командование взяло большое количество войск для организации наступления на Курск. Вынужденная в результате этого непомерно растянуть боевые порядки своих немногочисленных соединений, она была не в состоянии сдержать собственными силами русское наступление.

Последующие удары русских на фронте группы «Центр» наносились по одной и той же схеме, примененной ими еще зимой 1942/43 г. Как только удавалось прорвать или нарушить оборону на одном участке, они переносили свои основные усилия на соседний участок, пытаясь таким образом последовательно взломать немецкую оборону на значительном фронте. Когда они считали, что им удалось достаточно ослабить ряд участков, предпринималось наступление на широком фронте с целью добиться оперативного прорыва. Применяя эту схему, они в августе перенесли основные усилия с 9-й армии (и объединившейся с нею 2-й танковой армии) на соседнюю 4-ю армию и 6 августа нанесли удар по ее правому флангу. Целью этого удара был прорыв на Рославль и выход в тыл 9-й армии. В последующие дни русские перешли в наступление и дальше к северу, до Ельни, а затем до района западнее Белого. Завязались тяжелые бои. Не раз фронт постепенно отходившей 4-й армии и оттягивавшейся в силу этого 9-й армии был на грани прорыва, однако русским так и не удалось осуществить намеченных прорывов ни на Смоленск, ни на Рославль. Более значительный отход понадобился группе армий «Центр» лишь в середине сентября, когда русские развернули наступательные операции также против 2-й армии и всей группы армий «Юг» и добились успехов, поколебавших весь фронт от Смоленска до Крыма.

Русское наступление до Днепра

Наступление 4-й танковой армии на южном участке Курской дуги вначале, несмотря на ожесточенное сопротивление русских, казалось [427 – Схема 37] многообещающим. Однако, когда 12 июля 9-я армия южнее Орла вынуждена была приостановить свое наступление и несколькими днями позже отойти на исходные позиции, наступление и на юге потеряло смысл и привело бы лишь к новым напрасным потерям. Поэтому оно продолжалось здесь лишь в той мере, в какой это представлялось необходимым на отдельных участках по тактическим соображениям и, наконец, 15 июля было повсеместно прекращено. После этого русские, угрожая обоим флангам вклинившихся немецких войск, вынудили 4-ю танковую армию оставить захваченный район, и к 23 июля она была оттеснена на исходные позиции. Добившись этого успеха, русские стали действовать здесь иначе по сравнению с действиями против группы армий «Центр». Они отказались от немедленного нанесения контрудара, решив предварительно произвести перегруппировку. А тем временем, по-видимому, с целью сковать силы немцев войска Южного и Юго-Западного фронтов на нескольких участках между Изюмом и Таганрогом предприняли 17 июля наступательные действия местного характера против правого фланга 8-й полевой армии, а также против 1-й танковой и 6-й полевой армий, объединенных к тому времени в группу армий «А». На Северном Донце по обе стороны Изюма и западнее Ворошиловграда эти атаки были отражены. На реке Миус в районе Куйбышево русским удалось глубоко вклиниться в оборону 6-й армии. Так как вклинение приняло угрожающий характер, командованию группы армий пришлось бросить на выручку 6-й армии крупные резервы. 30 июля силами трех пехотных, четырех танковых и одной гренадерской моторизованной дивизии 6-я армия нанесла контрудар, завершившийся весьма успешно. В ходе ожесточенных трехдневных боев удалось вернуть захваченный русскими район шириной 20 и глубиной 10 км, и 2 августа 6-я армия вышла на свои прежние позиции на реке Миус. Русские, помимо тяжелых потерь убитыми и ранеными, потеряли почти 18 тыс. пленными и большое количество техники. Тем не менее, используя крупные силы, они сковали немецкие резервы на участке, который не считали самым решающим.

План русского наступления на юге сводился к тому, чтобы, прорвав немецкую, оборону в южной части Курского выступа и западнее Белгорода в общем направлении на Харьков, а затем перейдя в наступление и на соседних участках фронта, взломать оборону обеих южных групп армий вплоть до Таганрога и завершить начатое еще в ходе февральских боев освобождение Донбасса.

Немецкие армии, участвовавшие в боевых действиях на Восточном фронте, в ходе отражения русских ударов накопили за последние два года богатый боевой опыт. Исход боев за Куйбышево вновь показал, с каким поразительным успехом можно отражать русские атаки при условии более или менее сносного соотношения сил. Поскольку русские наступательные операции проводились по стандартной схеме, то и действия в тактическом масштабе осуществлялись по определенному шаблону. Накануне наступления на ряде участков, зачастую находившихся в стороне от намеченных для прорыва, подразделениями силой до батальона обычно проводилась разведка боем, которой русские преследовали цель, во-первых, ввести в заблуждение относительно своих замыслов, а, во-вторых, вызвать огонь немецкой артиллерии и тяжелого оружия и тем самым окончательно уточнить их расположение. Первый день наступления обычно начинался многочасовой, исключительной интенсивности артиллерийской подготовкой с применением крупных сил артиллерии, а также реактивных установок и минометов, огонь которых умело использовался для поражения немецкой пехоты. Мощная авиация стремилась подавить немецкую артиллерию. Под прикрытием авиации крупные массы пехоты в сопровождении танков начинали атаку. Лишь после того как удавалось глубоко вклиниться в систему немецкой обороны, для завершения прорыва вводились танковые соединения, а зачастую и кавалерийские корпуса.

Развернувшиеся в то время непрерывные бои на Востоке дают немало примеров того, как немецкому командованию, чаще всего в масштабе армии, удавалось отражать попытки русских осуществить прорыв благодаря более умелому управлению со стороны командиров всех степеней, вплоть до командиров взводов и отделений, а также благодаря упорству и маневренности немецких войск. Предпосылки для такого рода успехов было нетрудно создавать всякий раз, когда соотношение сил бывало не слишком неблагоприятным. Негустая сеть русских железных и шоссейных дорог могла легко контролироваться авиацией, благодаря чему немецкое командование могло своевременно узнавать о перебросках русских войск. Тщательная работа радиоразведки, следившей за радиосвязью противника, неизменно давала точную картину организации его связи командования. Кроме того, интенсивная деятельность войсковой разведки обеспечивала получение данных тактического характера, которые зачастую существенно дополнялись сведениями перебежчиков, переходивших на сторону немцев непосредственно перед наступлением противника. Замечательно работавшие дивизионы АИР обычно точно определяли численность и расположение русской артиллерии во время неизбежной пристрелки, несмотря на все искусные маневры русских. Разведка боем являлась верным признаком того, что на другой день последует ожидаемое наступление противника. Одновременно это служило сигналом для нашей артиллерии и расчетов тяжелого пехотного оружия занимать подготовленные позиции, а для пехоты – покидать первую траншею и отходить во вторую, дабы снизить эффективность артиллерийской подготовки противника.

Исход начинавшегося таким образом оборонительного сражения определялся тем, было ли достаточно сил для предотвращения прорыва русских в первые несколько дней. Прорыва удавалось не допустить, если в глубине обороны за участком фронта, над которым нависала смертельная угроза, заблаговременно сосредоточивались необходимые резервы. Другие же резервы, вводимые для отсекания клиньев противника и для контрударов, могли быть подтянуты с соседних участков в масштабе сначала армейского корпуса, а затем армии и группы армий. Если же русские все-таки имели успех, то это означало, что ожесточение, с которым русское командование, не считаясь с потерями в живой силе, продолжало преследовать поставленную цель, придавало им действиям характер боев на истощение. В ходе таких боев обороняющиеся немецкие войска оказывались в состоянии относительно небольшими силами наносить русским исключительно тяжелые потери, нередко в 20 раз превышавшие потери обороняющихся. В подобных условиях в конце концов появлялась возможность путем завершающего внезапного контрудара сразу вернуть потерянные перед тем позиции. Успешно проведенные такого рода оборонительные сражения, как правило, стоили русским огромных жертв и в значительной мере предопределяли продолжительность борьбы, ставшей столь неравной. Тем не менее одними этими действиями нельзя было предотвратить гибельного конца, ибо негибкое руководство становившегося все более упрямым Гитлера губило в оперативном масштабе все с трудом достигнутые тактические успехи войск. Гитлер настаивал на решающей обороне даже там, где для успешного проведения ее не было решительно никаких предпосылок.

Если русское превосходство в силах на первом этапе сражения оказывалось слишком подавляющим, а достаточное количество резервов своевременно не могло быть подтянуто, то, как следствие, в обороне появлялись бреши, которые были особенно губительны, если на соседних неатакованных ветках фронта обороняющиеся войска упорно цеплялись за удерживаемые рубежи. В этих случаях дело доходило до окружений дивизий, корпусов и даже армий. При благоприятных обстоятельствах окруженной группировке удавалось пробиться к своим войскам, но все равно это было сопряжено с тяжелыми потерями и оставлением противнику огромного количества боевой техники и снаряжения. Описанная выше картина повторялась неоднократно, когда русские армии 3 августа развернули крупное наступление против группы армий «Юг». Наступление началось с удара войск Воронежского фронта в районе Харьков, Белгород. В результате этого удара, нанесенного в районе Белгорода на фронте 70 км, немецкая оборона была прорвана и наступающие быстро продвинулись в направлении железной дороги Сумы – Харьков. Лишь здесь они были задержаны войсками 8-й полевой и 4-й танковой армий, что привело к значительному замедлению темпов наступления в последующие недели. В тот момент, когда наступление Воронежского фронта шло уже полным ходом, войска Степного фронта перешли в наступление на Харьков с востока. Армии этого фронта 14 августа вышли к восточным окраинам города, в четвертый раз уже переходившего из рук в руки. 22 августа 8-й армии пришлось его оставить. Русские попытались с хода прорваться к Полтаве вдоль железной дороги, но натолкнулись на стойкую немецкую оборону юго-западнее Харькова. В конце августа 8-й армии и примыкавшей к ней севера 4-й танковой армии удалось если и не совсем остановить русское наступление, то, во всяком случае, значительно замедлить его. Однако обе армии, особенно 4-я танковая, были уже настолько обескровлены, что немецкое командование с большой озабоченностью ожидало предстоящих неизбежных испытаний. К концу августа фронт группы армий «Юг» был пока еще сплошным и проходил довольно прямо от изгиба Северного Донца южнее Харькова до района Лебедина. В тылу 8-й армии находились на пополнении несколько танковых дивизий.

Обе же армии оборонявшейся южнее группы армий «Д», напротив, не имели никаких резервов, кроме одной гренадерской моторизованной дивизии; к тому же большинство своих танковых дивизий они либо передали другим армиям, либо потеряли, когда русские 16 августа развернули наступательные операции в районе Изюма против стабилизировавшейся там немецкой обороны по Северному Донцу, а несколькими днями позже – и на фронте 6-й армии на реке Миус. На Северном Донце русским вначале удалось добиться лишь местных успехов, зато на Миусе они глубоко вклинились в немецкую оборону в районе Куйбышево, то есть там же, где и в предыдущем месяце. Под ударом намного превосходящих русских сил фронт на Миусе был прорван, и 29 августа русские овладели Таганрогом. Тем временем в районе Изюма в полосе 1-й танковой армии продолжалось наступление Юго-Западного фронта, преследовавшее цель во взаимодействии с Южным фронтом овладеть Донбассом. После того как прорыв русских в районе Изюма в конце концов удался, в результате чего 8-ю армию пришлось оттянуть назад, крупнейшие центры Донецкого промышленного района один за другим быстро оказались в руках русских. 8 сентября русские вступили в Сталине, 6-я полевая и 1-я танковая армии были настолько ослаблены, что им приходилось все быстрее отходить к нижнему Днепру. 25 сентября русские армии Южного фронта вышли к Мелитополю и к Днепру в районе между Запорожьем и Днепропетровском. Обе немецкие армии рассчитывали получить за широкой водной преградой передышку и привести в порядок свои войска.

Примыкавшая ко 2-й армии с севера 9-я армия частично под давлением фронта, а главным образом в силу необходимости увязывать свои действия с отходом 2-й армии вынуждена была своим правым флангом отойти за Десну, хотя в центре она еще продолжала удерживать Брянск, а на левом фланге – район восточнее Рославля. По мере того как положение 2-й армии все больше обострялось, возрастала угроза правому крылу группы армий «Центр», в то же время критическая обстановка на фронте группы армий «Юг» требовала передачи туда нескольких дивизий. Тем временем войска русского Западного фронта нанесли с рубежа Дорогобуж, Ельня удар и по левому крылу группы армий «Центр» с целью осуществить прорыв на Смоленск. Теперь стало ясно, что выступающий далеко на восток участок фронта, на котором оборонялась 9-я армия, удерживать больше невозможно.

Группу армий «Север» летнее наступление русских не затронуло. Ее 16-я армия удерживала оборону на прежнем рубеже, проходившем западнее Великих Лук через Холм до Старой Руссы у озера Ильмень. Столь же мало изменилось и положение 18-й армии. Ей продолжал доставлять много неудобств плацдарм русских на реке Волхов шириной 35 км и глубиной 10 км , который в прошлом году из-за нехватки сил ликвидировать не удалось. Блокада Ленинграда продолжалась. Предпринятая русскими в конце июля – начале августа попытка двумя армиями прорвать немецкий фронт южнее Ладожского озера между Ленинградом и рекой Волхов после двухнедельных боев разбилась о стойкую немецкую оборону. Выступ, который в дальнейшем мог быть использован для охвата Ленинградского фронта, сохранился. С тех пор противник вел себя здесь спокойно.

На крайнем юге Восточного фронта к началу летнего наступления русских 17-я армия все еще занимала кубанский плацдарм, упираясь своими флангами в Новороссийск и Темрюк. В Крыму румынские и словацкие части, возглавлявшиеся командующим 3-й румынской армией, совместно с немецкими войсками охраны тыла прикрывали довольно протяженное побережье от возможных в любой момент попыток противника высадить десант. Общее руководство всеми сосредоточенными на кубанском плацдарме и в Крыму силами осуществлялось командующим группой армий «А».

1 сентября русский Северо-Кавказский фронт начал наступление на кубанский плацдарм, которое приняло угрожающий характер, после того как части русской морской пехоты 11 сентября высадились в тылу немецких войск в Новороссийске. Вначале энергичными контратаками удалось уничтожить часть десанта, но уже в ближайшие дни не было никакой возможности помешать усилению противника на захваченном плацдарме, вследствие чего он сентября после ожесточенных уличных боев овладел Новороссийском. ем русские продвинулись вдоль побережья до Анапы, которую и заняли 22 сентября. Одновременно они потеснили оборонявшиеся на кубанском плацдарме немецкие войска с фронта и форсировали в районе Темрюка реку Кубань. Только теперь, наконец, была разрешена и начата эвакуация через Керченский пролив этого давно уже потерявшего свое значение плацдарма. Под прикрытием стойко оборонявшихся арьергардов, хотя и со значительными потерями, понесенными в результате непрерывных налетов русской авиации, эвакуация была завершена к 9 октября.

Неудавшееся немецкое наступление в июле и развернувшиеся затем многомесячные бои на всем тысячекилометровом фронте от Смоленска до Черного моря были сопряжены с тяжелыми потерями для немецких войск. Примерно из 110 дивизий, сражавшихся в составе трех групп армий, свыше одной трети было настолько ослаблено, что они обозначались на картах просто дивизионными группами. Это означало, что численность каждой из дивизий уменьшилась до нескольких неполных батальонов. Лишь по отношению к некоторым из дивизий можно было ограничиться пополнением, многие же были либо вообще расформированы, либо по две дивизии сведены в корпусные группы, каждая из которых по численности фактически равнялась дивизии и именовалась так лишь ради введения противника в заблуждение. Другие дивизии также понесли тяжелые потери, и вряд ли хоть одна из них имела более половины штатного состава. Правда, численность боевых подразделений пехотных частей благодаря постоянной чистке тыловых служб удавалось в какой-то мере поддерживать на достаточно сносном уровне, однако степень подготовленности этого пополнения была, естественно, далеко не одинаковой.

Но еще более тяжелыми были потери танковых дивизий. Из восемнадцати танковых дивизий тринадцать обозначались как танковые дивизионные группы. Они потеряли бо льшую часть своих танков, да и по количеству живой силы были чрезвычайно ослаблены. Тем не менее все они постепенно вновь пополнились. Оперативных резервов в распоряжении главного командования сухопутных войск к концу сентября вообще не было. Имевшиеся в составе 9-й армии потрепанные танковые дивизии были сосредоточены на правом крыле группы армий «Центр» с целью обеспечить стык с группой армий «Юг». Другими танковыми соединениями, которыми можно было бы бороться с прорывами русских, группы армий «Центр» и «Север» не располагали.

Этим ослабленным группам армий противостояло свыше 400 русских дивизий, большое число кавалерийских корпусов и значительно больше 100 танковых полков, сведенных частично в танковые корпуса, частично в отдельные танковые бригады. Вдобавок, все эти огромные силы русских опирались на поддержку многочисленной артиллерии РГК и все возраставшей в количественном отношении авиации.

Битва за Днепр между Мелитополем и Киевом

Превосходство русских в живой силе и технике за последние три месяца не только не было ликвидировано, но даже вряд ли заметно уменьшилось, поскольку его источник был, в сущности, почти неиссякаем. Это превосходство вынуждало немецкое командование [437 – Схема 38] добровольно оставить выступающую от Киева на восток излучину Днепра и постепенно отойти на выпрямленный рубеж Николаев, Киев, на южном участке которого в качестве преграды можно было использовать реку Буг. Одновременно с общим отходом нетрудно было бы эвакуировать и Крым, значение которого как прикрытия южного крыла немецких войск в случае ухода с Днепра утрачивалось. Благодаря этому уход из Крыма оказался бы связанным с гораздо меньшими трудностями и потерями, чем это имело место позже при эвакуации морским путем. Сверх того, было бы высвобождено восемь дивизий. Такой добровольный отход на выпрямленный рубеж по крайней мере на одну треть сократил бы протяженность немецкого фронта, составлявшую по Днепру от Киева до Мелитополя 600 км , что, в свою очередь, позволило бы, наконец, выделить крупные резервы для командования, которому приходилось всякий раз оголять одни участки фронта, чтобы иметь возможность закрывать бреши на других.

Гитлера, однако, невозможно было склонить к такому экономящему силы и целесообразному в оперативном отношении плану. Разумеется, выдвигая требование оборонять Днепр, он руководствовался не менее важными соображениями политического и экономического характера. В результате событий под Сталинградом и полного провала летних операций 1943 г. военному престижу Германии был нанесен первый серьезный удар. Италия полностью выпала из коалиции, а Венгрия уже не могла посылать свои войска на Восточный фронт. Лишь несколько венгерских дивизий еще участвовали в борьбе с партизанами в тылу 2-й армии. Румынская помощь ограничивалась восемью дивизиями, использовавшимися для обороны побережья в Крыму и на Азовском море. Фактически, если не считать финнов, оборонявших собственную страну, и нескольких слабых иностранных формирований СС, Германия теперь вынуждена была вести войну на Востоке в одиночку. Фронт стремительно приближался к Балканам. Приходилось опасаться, что если события и дальше будут развиваться с такой же быстротой, Румыния, Болгария и Венгрия, несмотря на свой страх перед большевизмом, станут ненадежными союзниками. Пример Италии был в этом смысле весьма показательным. Будущие поражения немецких войск не могли также не оказать влияния и на позицию Турции.

Столь же серьезные опасения вызывали экономические проблемы. Украина давала значительное количество сельскохозяйственной продукции, от которой в высшей степени нелегко было бы отказаться. Сталелитейная промышленность одну треть всей потребности в марганцевой руде покрывала за счет Криворожского бассейна. А сокращение производства стали после тяжелых потерь в технике, понесенных за последний год, должно было весьма неблагоприятно отразиться на производстве вооружения. И, наконец, в случае потери Крыма и дальнейшего отхода на запад русские угрожающе близко подошли бы к нефтяному району Плоешти, поставлявшему около половины необходимого для нужд войны горючего. Но, несмотря на всю свою важность, аргументы эти оказались бы убедительными лишь в том случае, если бы действительно имелись перспективы более или менее надежно задержать русское наступление на рубеже Днепра. Поскольку это не представлялось возможным, то все последствия, которых опасались в случае добровольного отхода с большой излучины Днепра, все равно рано или поздно дали бы себя знать, и тогда уж наверняка при условиях, с военной точки зрения гораздо менее благоприятных. Гитлер не хотел смириться с этой необходимостью. Цепляясь со все возрастающим упрямством за стратегию «удержания любой ценой», он тем самым действовал только на руку русским.

Предпосылки для продолжения русского наступления были налицо. Прорыв у Азовского моря отрезал бы Крым, продвижение через Днепр на Кривой Рог в сочетании со вспомогательным ударом на Запорожье могло бы привести к окружению 1-й танковой армии в излучине Днепра, а наступление на рубеже Гомель, Киев до предела растянуло бы силы немецких армий и в конце концов разорвало их фронт.

Обе оборонявшие южную часть Восточного фронта группы армий, полностью понимая реальность этих угроз, использовали для соответствующей перегруппировки кратковременную паузу, которую русские вынуждены были предоставить в связи со своей подготовкой к форсированию Днепра. Первая попытка русских в конце сентября с хода захватить плацдармы на правом берегу Днепра удалась лишь в одном пункте – у изгиба реки южнее Яготина, но и там немецкие войска при поддержке танков сумели вскоре уменьшить русский плацдарм до размеров узкой прибрежной полосы.

7 октября в русской сводке было сообщено, что после паузы, вызванной необходимостью подтягивания новых сил, русские армии возобновили наступление по всему фронту от Витебска до Таманского полуострова. Чтобы и внешне подчеркнуть достигнутые перед этим успехи и вызвать в русских войсках новый наступательный порыв, существовавшие до сих пор фронты были переименованы. На юге отныне находились 1-й, 2-й, 3-й и 4-й Украинские фронты, в центре – 1-й, 2-й и 3-й Белорусские фронты и против группы армий «Север» – 1-й и 2-й Прибалтийские и Волховский фронты.

Русские армии сосредоточили основные усилия на четырех ожидавшихся немецким командованием направлениях: в районе Киева, юго-западнее Яго-тина, восточнее Запорожья, где все еще существовал крупный немецкий плацдарм на левом берегу Днепра, и в районе Мелитополя у Азовского моря. Несмотря на подавляющее превосходство русских, не знающим усталости войскам сначала удалось не допустить оперативного прорыва противника. 6-я армия до 23 октября продолжала вести тяжелые бои за Мелитополь, завершившиеся прорывом русских войск 4-го Украинского фронта. За неделю они захватили обширный район, позволивший им частью сил выйти к Перекопскому перешейку и перерезать сухопутные коммуникации немецкой группировки в Крыму. Севернее продвижение русских армий между Крымом и нижним течением Днепра было задержано лишь у самого Днепра. Исключительно важное значение имело то, что немецкие войска, которые удерживали большой плацдарм в районе Никополя, отразили все попытки русских нанести там удар через Днепр в северном направлении и прикрывали далеко выдвинутый вперед фланг 1-й танковой армии.

Когда русские 1 ноября вышли к Перекопскому перешейку, они высадили десант на восточном побережье Крыма в районе Керчи. После тяжелых боев десанту удалось закрепиться и удержать захваченный плацдарм. Однако как Перекопский перешеек, так и узкий Керченский полуостров, несмотря на все удары русских, успешно оборонялись 17-й армией. Лишь в апреле 1944 г. Крым был эвакуирован.

Запорожский плацдарм, несмотря на удар 3-го Украинского фронта, удерживался 1-й танковой армией до 14 октября. Положение этой армии стало угрожающим после того, как русским 17 октября удалось на широком фронте форсировать Днепр юго-восточнее Кременчуга, захватить там плацдарм в 45 км по фронту и около 20 км в глубину и через день прорваться к железнодорожному узлу Пятихатке, расположенной в 50 км от Днепра. За этим прорывом 24 октября последовал новый – в районе Днепропетровска. К 10 ноября русские взломали оборону на Днепровском оборонительном рубеже между Кременчугом и Днепропетровском на фронте 150 км и группировкой в составе 61 стрелковой дивизии, 37 танковых бригад и 14 мотострелковых бригад вбили глубокий клин между немецкими 1-й танковой и 8-й армиями, выйдя далеко за Ингулец севернее Кривого Рога. Танковым дивизиям 1-й танковой армии удалось помешать глубокому охвату армии с севера, тем не менее она вынуждена была отойти на рубеж Никополь, северо-восточное Кривого Рога. Примыкавшая к ней с севера 8-я армия оттянула свой правый фланг назад, что дало ей возможность прикрыть стык со своим южным соседом юго-восточнее Кировограда. Наступавшие против этой армии войска 2-го Украинского фронта сумели захватить небольшой плацдарм южнее Черкасс. Русские пытались также расширить созданный ими ранее плацдарм южнее Яготина. В остальном их действия преследовали лишь цель сковать немецкие силы, так что 8-я армия даже могла в течение некоторого времени удерживать свою оборону на Днепре.

Зато исключительно серьезным стало положение 4-й танковой армии. Тяжелые бои, завязавшиеся 7 октября с началом крупного русского наступления на Киев, эта армия в течение всего октября вела довольно успешно, не давая противнику возможности выйти за пределы местных успехов. Русские постепенно захватили плацдармы по обе стороны Киева, которые к концу месяца были ими значительно расширены, особенно севернее города. Когда 3 ноября крупная группировка в составе 30 стрелковых дивизий, 24 танковых бригад и 10 мотострелковых бригад начала из этого района наступление, 4-я танковая армия была совершенно обескровлена. До 6 ноября она еще продолжала удерживать Киев, но затем вынуждена была оставить обойденный с обеих сторон город. Немецкий фронт был разорван, и уже на следующий день противник продвинулся к важному железнодорожному узлу Фастову, расположенному в 60 км юго-западнее Киева. Западнее Киева русские войска, развивавшие наступление на Коростень, Житомир и Бердичев, также преследовали далеко идущие цели и хотели добиться, наконец, широкого прорыва центра немецкого фронта. 11 ноября русские вышли к Радомышлю, расположенному в 90 км западнее Киева, а двумя днями позже они были уже в 130 км от Киева, в районе Житомира.

Так как южнее Гомеля в полосе соседней 2-й армии 1-й Белорусский фронт к тому времени тоже достиг значительных успехов, на стыке групп армий «Юг» и «Центр» возникла угроза крупного по масштабам прорыва с самыми грозными последствиями. Только контрнаступлением против левого крыла прорвавшихся русских войск, результатом которого должен был явиться захват Киева, еще можно было остановить противника. Сосредоточив все имевшиеся на этом участке фронта танковые дивизии и подтянув войска с севера и из Франции, группа армий «Юг» создала в районе южнее Фастов, Житомир крупную ударную группировку, подчинявшуюся командующему 4-й танковой армией. Это позволило почти на два месяца приостановить русское наступление и вернуть инициативу на этом участке фронта немецким войскам. Немецкое контрнаступление началось 11 ноября и сразу же приняло столь угрожающий характер для войск 1-го Украинского фронта, что русским пришлось ввести все свои силы и вместе с тем приостановить продвижение в западном направлении. 20 ноября Житомир снова был в руках немецких войск. Тем временем сопротивление русских постепенно возрастало, вследствие чего немецкое наступление теряло свою силу. Русские настолько укрепили свое левое крыло, что это дало им возможность возобновить наступление на запад. Смелый бросок группы армий «Юг» потерял весь свой эффект. Командованию группы пришлось перенести направление главного удара в район Житомир, Коростень, чтобы нейтрализовать новый русский удар. Такая внезапная перегруппировка немецких войск дала, во всяком случае, тот положительный результат, что русские армии были отброшены до Радомышля.

Когда русскому командованию в начале ноября стало известно, что в результате изъятия сил, выделенных для сколачивания ударной группировки, 8-я армия оказалась значительно ослабленной, войска 2-го Украинского фронта предприняли против этой армии наступление. Кроме того, возобновили свои атаки и русские войска северо-восточнее Кривого Рога. 20 ноября русские перешли в наступление в районе Черкасс, 24 ноября им удалось осуществить глубокий прорыв южнее Кременчуга. В последующие дни они расширили вбитые клинья на каждом из этих направлений. Тем не менее войскам 8-й армии и ее южного соседа, 1-й танковой армии, упорной обороной и контратаками местного характера пока что удавалось помешать русским осуществить решающие прорывы.

Декабрь также не внес существенных изменений в обстановку на фронте этих армий. Он был насыщен упорными боями, в ходе которых русские, используя крупные силы, стремились из района южнее Кременчуга осуществить прорыв на Кировоград. Развивая наступление в западном направлении, они вышли к Чигирину. В районе Черкасс они расширяли свои плацдармы, сам город был эвакуирован немецкими войсками в середине месяца; на крайнем юге 20 декабря после ожесточенных боев 6-й армии пришлось оставить плацдарм в районе Херсона. В непрерывных боях 1-я танковая и 8-я армии шаг за шагом оттеснялись назад, тем не менее Кривой Рог и Кировоград к концу месяца все еще оставались в руках немецких войск. Русские плацдармы в районе Черкасс и южнее Яготина были расширены, хотя и не приобрели еще оперативного значения, благодаря чему стык с 4-й танковой армией, оборонявшейся фронтом на север, пока оставался в безопасности.

Для наступления этой немецкой армии на Киев сил уже не хватало. Лишь фронтальным нажимом из района восточнее Житомира, Коростень она смогла отбросить противника на ряде участков к востоку.

В общем, результаты боев последних трех месяцев казались удовлетворительными, хотя в начале октября их исход и вызывал опасения. Оборонительный рубеж по Днепру, за исключением небольшого участка северо-западнее Черкасс, был оставлен, но ценою последнего напряжения сил, а также благодаря умелому командованию обе группы армий все-таки приостановили прорыв русских на наиболее опасных направлениях. Тем не менее эти успехи были куплены слишком дорогой ценой. Силы немецких войск вновь оказались полностью истощенными, и их перенапряжение грозило привести в случае нового наступления русских к тяжелым последствиям.

К началу октября группа армий «Центр» удерживала крупный плацдарм на левом берегу Днепра, который она должна была оборонять со всей решительностью. Ее фронт начинался севернее стыка с группой армий «Юг» у слияния Днепра и Припяти, шел по западному берегу рек Сож и Проня, восточнее Орши пересекал автостраду Москва – Минск, прикрывал железнодорожный и шоссейный узел Витебск и восточнее Невеля примыкал к 16-й армии, входившей в состав группы армий «Север».

В течение последних трех месяцев боевые действия на этом участке характеризовались почти беспрерывными ударами войск 1-го, 2-го и 3-го Белорусских фронтов. Цель этих ударов, направления которых часто менялись, заключалась в том, чтобы глубоко охватить крылья группы армий «Центр» и прорывами с фронта взломать ее оборону. Наступлением на флангах русские стремились заставить немецкие войска распылить свои силы, наступление в направлении Могилева и Орши велось с целью перерезать исключительно важные коммуникации, проходившие параллельно линии фронта группы армий «Центр» и являвшиеся основными путями ее снабжения. Наряду с этим противника, очевидно, было намерение сковать находившиеся здесь немецкие силы и не допустить переброски части их на юг, где осуществлялись решающие операции русских войск.

Действиям русских наряду с их значительным численным превосходством благоприятствовало и то, что осень лишь в конце сентября сопровождалась непродолжительной распутицей, погода же в октябре и ноябре в отличие от прошлых лет не влияла на проведение операций.

Группе армий «Центр» пришлось вести неравную борьбу почти исключительно собственными силами. Ее высокие потери в людях были восполнены далеко не полностью; новые силы, за исключением одной танковой дивизии, прибывшей из Италии и в конце декабря в течение непродолжительного времени использовавшейся на правом крыле, не могли быть ей выделены: все они направлялись в группу армий «Юг». Несмотря на это, боеспособность дивизий группы армий «Центр», отошедших в октябре на новый рубеж и в большинстве своем сильно потрепанных благодаря использованию периодов, кратковременной передышки и маневрированию между спокойными и опасными участками, удалось значительно повысить. Взаимодействовавший с группой армий «Центр» воздушный флот генерал-полковника Риттер фон Грейма располагал тремя истребительными, пятью бомбардировочными авиагруппами и тремя авиагруппами пикирующих бомбардировщиков, то есть при полной укомплектованности, которой, впрочем, никогда не было, более чем 300 машинами. Эти немногочисленные, хотя исключительно маневренные авиачасти, беспрерывно ведя бои в условиях, когда обстановка нередко требовала применения их в течение одного дня на целом ряде напряженнейших участков растянутого фронта, всякий раз приносили находившимся в критическом положении наземным войскам желанное облегчение.

Русские начали наступление, захватившее вскоре большую часть фронта, против правого крыла группы армий «Центр». Здесь они предприняли прорыв через Днепр и Сож с тем, чтобы, выйдя вначале к Речице, затем обойти с запада Гомель. После нескольких дней ожесточеннейших боев 2-й армии удалось еще раз предотвратить этот прорыв. Однако противник все-таки захватил крупные плацдармы на западном берегу Днепра и закрепился между Днепром и Сожем южнее Гомеля. В начале ноября, когда оборонявшаяся южнее 4-я танковая армия была вынуждена отойти от Днепра к Коростеню, положение 2-й армии стало угрожающим. В течение нескольких дней 2-я армия должна была прикрывать образовавшийся открытый южный фланг протяженностью 120 км. Тем не менее ей было приказано удерживать также и район старого стыка с 4-й танковой армией у Чернобыля. 10 ноября русские предприняли крупное наступление южнее Гомеля и, продвигаясь по обеим берегам Днепра, на ряде участков глубоко вклинились в немецкую оборону.

Так как правый фланг 2-й армии теперь находился примерно в 30 км южнее Мозыря, на стыке с группой армий «Юг» оставалась открытой брешь шириной 100 км , вызывавшая тем большие опасения, что к тому времени наступила глубокая зима и район Припятских болот перестал быть непроходимым, особенно для русских.

На центральном участке фронта группы армий «Центр» противник с начала октября лишь от случая к случаю предпринимал сковывающие, удары, которые, как правило, удавалось отражать, благодаря чему немецкие войска удержали свои позиции между Чаусами и Ленино. Зато по обе стороны автострады на участке Смоленск – Орша русские четырежды – в конце октября, начале ноября, конце ноября и начале декабря – начинали крупное наступление, безуспешно пытаясь опрокинуть левый фланг 4-й армии и прорваться к Орше. Все эти наступательные операции, длившиеся до семи дней каждая осуществлявшиеся многократно превосходящими силами с применением огромного количества артиллерии, успеха не имели, 4-я армия, напрягая все свои целы, всякий раз останавливала противника, и хотя при этом немецкие войска несколько отходили назад, но наносили наступающим тяжелые потери. Войска 3-го Белорусского фронта выходили из каждого такого сражения настолько потрепанными, что лишь после основательного отдыха и восполнения понесенных крупных потерь были в состоянии предпринимать очередную безуспешную попытку. После четвертой попытки русские вынуждены были отказаться от намерения прорвать немецкую оборону на этом участке фронта. Испытанные дивизии 4-й армии, которыми умело и энергично командовал генерал-полковник Хейнрици, вынесли из этих боев чувство полного превосходства над своим противником.

Гораздо хуже сложилась в начале октября обстановка для оборонявшейся севернее 3-й танковой армии генерал-полковника Рейнгардта. Войска 1-го Прибалтийского фронта внезапным ударом прорвали 6 октября восточнее Невеля левый фланг этой армии и правый фланг соседней 16-й армии из состава группы армий «Север». Русским удалось отразить все попытки немцев закрыть образовавшуюся брешь, вследствие чего смежные фланги обеих немецких армий пришлось отвести назад.

На фронте группы армий «Север» русские после неудавшейся в августе попытки прорвать немецкую оборону юго-восточнее Ленинграда ограничивались действиями местного характера. Лишь на правом фланге 16-й армии в результате прорыва русских в районе Невеля возникла потенциальная угроза. Она, правда, вызывала большие опасения, тем более что русские здесь находились всего в 120 км от Даугавпилса и их крупный прорыв в этом направлении мог бы оказаться очень серьезным для всего фронта группы армий «Север».