Гегель и категория вероятности

Гегель и категория вероятности

Говоря об истоках категории "вероятность", следует в первую очередь упомянуть Аристотеля. Не раз в своих сочинениях он указывал на то, что между случайностью и необходимостью имеется промежуточная категория. Правда, Аристотель не обозначал эту категорию каким-то одним, определенным термином. Обычно он употреблял выражение "большей частью" в контексте сравнения со случайностью (могущей быть только иногда) и необходимостью (имеющей место всегда). В "Первых Аналитиках" он говорил о промежуточном между случайным и необходимым как "возможном в одном смысле", противопоставляя его случайному как "возможному в другом смысле" (32b 4-23). В этой же работе встречается термин "вероятное" (70а 3-10), который употребляется в значении, близком к выражению "большей частью".

К сожалению, другой великий категориолог — Гегель — практически оставил без внимания эту категорию. Е.П. Ситковский пишет по этому поводу:

"П.Л. Лавров в своей работе "Гегелизм" (1858 г.) говорит, что гегелевская "Энциклопедия философских наук” охватывала действительно почти все, особенно гегелевская "Логика". Но тут же добавляет: "Впрочем, не совсем. Как пример пропуска можно привести теорию вероятности, довольно замечательную науку не только в практическом, но и метафизическом отношении". Лавров даже указывает тот раздел гегелевской логики, в котором следует внести понятие вероятности, а именно отдел сущности, подразделение "Явление" (см. П.Л. Лавров. Философия и социология, т. 1, М., 1965, с. 172).

Вероятность есть понятие, с помощью которого определяется степень осуществимости возможности или случайности. Понятие вероятности играет большую роль в современной математике, экономической статистике, социологии и т. д. Метафизическое значение этого понятия состоит в том, что оно тесно связано с диалектическими категориями возможности и случайности, с понятием закона и закономерности (особенно статистической закономерности), с понятием необходимости (формой проявления которой служит случайность), а также с категорией действительности (поскольку возможность всегда рассматривается в перспективе ее перехода в действительность). В обычном словоупотреблении понятие вероятности часто сливается с понятием возможности, само различение абстрактной и реальной возможности содержит в себе момент вероятности (большей или меньшей — в зависимости от характера возможности). Может быть, Гегель именно потому и обошел понятие вероятности...

Во всяком случае понятие вероятности на самом деле несет метафизическую (как выражался П.Л. Лавров) нагрузку и должно быть представлено в логике категорий. Должно ли оно фигурировать в логике в подразделениях "Явление" или "Действительность" или, может быть, в том подразделении, где речь идет о количестве, должно ли оно фигурировать в качестве самостоятельной категории или в качестве частнонаучного понятия, привлекаемого для облегчения и уточнения анализа других категорий, — это вопрос второстепенный. В формальной логике, как известно, различаются предикаменты-категории и предикабилии, которые обычно рассматриваются как производные понятия, выводимые из предикаментов-категорий. Возможна оценка категориального значения вероятности как предикабилии"¹.

Причиной игнорирования Гегелем категории вероятности является то, что он мыслил по схеме триады "тезис-антитезис-синтез" (или "утверждение-отрицание-отрицание отрицания"), в которой не было места промежуточному звену. Синтез ("отрицание отрицания") носит характер объединения категорий, в результате которого возникает новая категория. В нашей версии категориальной логики гегелевскому синтезу ("отрицанию отрицания") соответствует, в основном, органический синтез, взаимоопосредствование противоположных категорий. Однако, наряду с синтезом в нашей версии важное место отводится промежуточным, переходным состояниям от одной противоположной категории к другой. Гегель, увлекшись "синтетическим" представлением, не заметил того, что между противоположными определениями имеется промежуточное звено. Кстати, Аристотель это хорошо понимал. Но зато у него была "слабинка" в отношении "синтетического" представления. Аристотель по сравнению с Гегелем кажется эклектиком.

Итак, для Гегеля не было характерным представление о промежуточных категориях. Вследствие этого он "проглядел", что между случайностью и необходимостью есть плавный переход и что этот переход выражается в особой категории — вероятности. Вслед за Гегелем философы-марксисты длительное время, по существу, игнорировали категориальный статус вероятности, не находили ей места в системе категорий. В.И. Корюкин и М.Н. Руткевич, отмечая в 1963 г., что "в качестве философской категории вероятность значительно "моложе", чем в качестве логического и математического понятия", только еще ставили вопрос о необходимости "рассматривать" ее "как категорию диалектики и проанализировать применение этой категории в различных областях знания, чтобы на этой основе попытаться дать более общее, философское определение вероятности"².

В последние три десятилетия постепенно изживается гегелевское пренебрежение категорией вероятности и все более четко ставится задача определения статуса этой категории в системе философских категорий. На этом пути сделано уже немало. Философы все больше осознают, что вероятность является переходным "мостиком", связующим звеном между случайностью и необходимостью. Не охватывая полностью эти категории, она тем не менее "захватывает" часть их "территории", а именно, обнимает собой статистическую или вероятную случайность и статистическую или вероятную необходимость. Последние являются полюсами вероятности. В этом плане ее можно представить или определить как единство статистической случайности и статистической необходимости.